что делать если нет детей православие
Как относиться к бездетности?
Ответы пастырей
Многие супружеские пары не могут стать родителями. Как следует относиться к бездетности, если Бог послал это испытание?
Если нет детей, надо подарить счастье ребенку,
который предан собственными родителями
– Есть достаточно распространенная точка зрения, что единственным смыслом христианского брака является деторождение. Однако мы не можем сказать, что весь смысл христианского брака исчерпывается исполнением этого Божьего благословения, которым является рождение детей. Если бы это было так, то непонятно, зачем супругам жить вместе, когда дети уже выросли. Но было бы и также непонятно, зачем Бог дает любовь между мужем и женой, у которых нет детей.
Брак и является таким «местом», где человек научается любви
Подобный прямолинейный взгляд, конечно, не исчерпывает то, что в браке может найти человек. Если все-таки попытаться найти наиболее распространенное определение брака у святых отцов, то это будет сочетание двух слов: «школа любви». Поскольку Царство Божие есть царство любви, то Господь готовит людей на Земле к этому царству, словно в школе, для будущей подлинной взрослой жизни на Небесах. Брак и является таким «местом», где человек научается любви.
Из Священного Писания мы знаем, что в будущем не будет ни надежды, ни веры: в них не будет смысла, потому что все исполнится. А любовь пребывает вовек. Может, форма этой любви будет другою. В Царстве Божием вообще все будет по-другому, но нам это не открыто. Однако самое светлое и прекрасное, что есть на Земле, – это любовь, причем в любых ее формах: супружеской, родительской, братской и т.д., – и она, конечно, останется.
А иначе то место, где этого не будет, в меня вселяет просто ужас. Я любил супругу всю свою жизнь, через нее мне открылось, что такое любовь Божия. Я хранил эту любовь, берег ее, был счастлив этим. И вдруг я приду к Источнику любви Иисусу Христу, и Он скажет мне больше не видеть этого человека?
Поэтому, конечно, смысл брака не может быть исчерпан деторождением. Деторождение помогает взрастить и познать любовь во всех ее проявлениях. Разные грани жизни семьи помогают человеку постичь с разных сторон, что есть любовь как самое высшее проявление Богоподобия в человеческой жизни.
И если так понимать брак, то семья, у которой нет детей, – это семья, несущая тяжкий крест, но все равно это семья. Все равно это малая Церковь. А что такое малая Церковь? Это Христос, который объединил вокруг себя людей, которые любят Его и друг друга. Поэтому мы и называем семью малой Церковью. Храм где-нибудь на вершине Афона, где служит один иеромонах и поет один послушник, ничуть не меньше храма, в котором молятся две тысячи людей. И таинства там точно так же совершаются, и Христос там пребывает. В этой семье 10 детей, в этой 5, а в этой детей нет, хотя эти люди хотели бы иметь детей. Но у них это не получилось, им этого не дано Божиим Промыслом. Но от этого малая Церковь не перестала быть малой Церковью.
Что с этим можно сделать? Во-первых, можно усыновить ребенка. Это требует труда, это некоторый риск, но сейчас это возможно. Однако мне кажется, что это не больший риск, чем рождение собственного ребенка. Сколько я знаю семей, где собственный ребенок стал источником очень большого горя для своих родителей, но они продолжают его любить. Между прочим, каждый человек – это, наверно, тоже источник скорби для Бога. Хотя Бог не скорбит, конечно, но можно так выразиться. Каждый человек предает своего Небесного Родителя и возвращается к Нему лишь как блудный сын.
Да, есть неизвестная приемным родителям наследственность ребенка. Но сколько примеров того, когда ребенок узнает, что родители не являются ему родными, переживает внутренний кризис, но потом возвращается к ним с еще большей любовью и нежностью. Потому что понимает, какой подвиг они по отношению к нему совершили, подарив ему ту любовь, которой его лишили родные мама и папа.
Поэтому, мне кажется, если нет детей, то надо подарить счастье ребенку, который предан собственными родителями. Который был лишен самого главного дара, с которого человек должен начинать свою жизнь, – дара родительской любви. Мы часто видим, что дети из детских домов, даже накормленные и одетые, даже получившие квартиры, не могут построить семью и устроиться на работу и что они скатываются на социальное дно. Это происходит потому, что у них нет опыта семьи как опыта любви. А этот опыт и должен рождать у ребенка весь остальной жизненный опыт, все прочие жизненные навыки.
Рождение детей не спасает само по себе
Каждая пара должна найти решение, угодное Богу, а не навеянное собственными мечтами
– Нам трудно узнать, Бог ли послал такое испытание. Скажем лучше, что нас постигло испытание по воле Божией. Волос с головы не падает без Его воли. Значит ли это, что мы должны ничего не предпринимать, а только терпеть и молиться? У меня заболел зуб: надо к врачу идти или священномученику Антипе молиться? Ясно, что и то и другое. Так и здесь: и молиться надо, и к врачам обратиться, чтобы попытаться установить причину и попытаться вылечиться. В основах социальной концепции нашей РПЦ упоминаются допустимые так называемые вспомогательные репродуктивные технологии, которые не связаны с уничтожением эмбрионов, то есть убийством, хотя все последствия таких методов еще неизвестны и отношение к ним осторожное. К тому же это стоит денег, и немалых, а они далеко не у всех есть.
Можно взять приемного ребенка. Каждая супружеская пара должна сама найти решение, угодное Богу и основанное на вере, а не навеянное собственными мечтами. Вера в Бога – это не самовнушение и концентрация воли, чтобы не допускать колебаний и сомнений и думать, что в этом случае Господь непременно выполнит наше желание. Вера в Бога и вера в себя – совсем разные вещи. Вера в себя и желание ее развить толкает человека на дерзкие и порой неразумные поступки: люди, рискуя жизнью, залезают на вышки и неприступные скалы и прыгают с них, летая как птицы, плавают с касатками и обнимаются с крокодилами и львами. Просто удивительно, как это сходит им с рук (до поры) и вызывает всеобщее восхищение. Верующий в Бога в повседневной жизни часто может казаться нерешительным. Он боится шаг шагнуть, чтоб не согрешить, и он, в общем, не герой нашего времени. Но, стараясь быть верным в малом и жить по заповедям Божиим, он растит в себе веру, становится ближе к Богу и все яснее различает Его волю.
Рождение детей не спасает само по себе и не является целью семьи
Как же быть, если человек чувствует, что нет воли Божией на то, чтоб иметь детей, как с этим смириться?
Главное в семье – это любовь. Бездетность может стать трагедией, если один супруг станет упрекать в этом другого. Но любящий человек никогда не сделает намека, не допустит бестактности, которая может задеть и причинить страдание любимому. К сожалению, часто бывает наоборот, в ссоре наносят друг другу самые болезненные удары. Страстное желание детей может восприниматься как упрек, вызывая у второй половины чувство вины и желание оправдаться, и всё это от недостатка любви и доверия друг к другу. Бездетным парам иногда кажется, что без детей нет счастья в жизни.
Дай Бог нам всем, бездетным и многодетным, смиренно нести свой крест и не искать другого
Конечно, дети дают нам ни с чем не сравнимую радость, любовь к ним раскрывает мужу и жене их лучшие стороны, развивает чувство долга, ответственности, самоотречения. Юные или, наоборот, закоренелые эгоисты научаются думать не только о себе, а любя своих детей – любить и уважать друг друга. Но рождение детей не спасает само по себе и не является целью семьи. Цель у каждой души одна – Христос, сказавший «враги человеку домашние его» (Мф. 10, 36) и «кто любит. жену или детей больше Меня, недостоин Меня» (Мф. 10, 37).
Только в Лице Христа – разрешение всех наших временных проблем, как личных, так и семейных и общественных, и вечное счастье и блаженство. Семья и дети просто помогают нам познать свой эгоизм и раскаяться в нем.
Дай Бог нам всем, семейным и одиноким, бездетным и многодетным, смиренно нести свой крест и не искать другого.
Бездетность – не безысходность, а испытание веры
– Начнем с того, что бездетность, за редким исключением, – это, скорее, вопрос испытания веры, нежели безысходная данность. Достаточно вспомнить примеры великих святых: Авраама и Сарры, Иоакима и Анны, Захарии и Елисаветы. Многие годы веры, терпения, смирения и любви принесли им, наконец, благословенные плоды. И если кто-нибудь скажет, что это были особенные, исключительные люди и случаи, то мы ответим вместе с апостолом Иаковом, что, напротив, и эти святые были «люди подобные нам», но «молитвою помолились», и Господь послал им просимое (ср. Иак. 5, 17). Только за этими простыми словами: «молитвою помолились» – стоит целая жизнь, исполненная доверия Богу, смирения, терпения и любви. И их пример, несомненно, должен быть примером для подражания именно в их ревности и постоянстве.
Так что без преувеличения можно сказать, что бесплодие супругов – это в первую очередь повод для проявления веры, усиленной молитвы, долготерпения, смирения и любви к Богу и друг ко другу. И когда такое христианское отношение к факту бесплодия, в конце концов, увенчается даром деторождения – оно бывает тем более радостным, что величие этого дара бывает оценено вполне, благодаря его крайней желанности. Даже понятие такое есть в народе: вымоленный ребенок. Мы знаем множество таких семей, где после долгих лет, казалось бы, «клинического» бесплодия в конце концов появлялось на свет долгожданное дитя, а за ним в некоторых случаях рождались и другие дети, на радость и утешение еще недавно пребывавшим в скорби супругам. Что же это, как не очевидный знак того, что Господь слышит наши молитвы, и если медлит с ответом, то только для того, чтобы мы укрепились в вере, терпении и любви?!
Но бывает и так, что бесплодные пары Господь подводит к тому, чтобы они проявили свою любовь и милосердие, усыновляя и воспитывая тех детей, которые в силу тех или иных причин остались сиротами. И такой выход из ситуации бесплодия – это выход тоже, несомненно, христианский, с тем только условием, что супруги достойно понесут крест своего «приемного» родительства. Говорим об этом с учетом всех тех опасностей и вероятностей, которые таит в себе усыновление ребенка, рожденного от неизвестных родителей. А это может быть крест тяжелый, потому что мы знаем, что существует не только физическая наследственность, в результате которой у ребенка могут со временем открыться те или иные тяжкие заболевания, но это может быть также и наследственность «душевная». Словом, усыновление – это в высшей степени ответственный поступок и шаг. Но при условии отношения к нему как к крестоношению – семейная пара, несомненно, может приобрести великую духовную пользу и достичь Царствия Небесного, следуя за Христом.
Наконец, возможен и третий вариант, когда пара так и остается бездетной навсегда. И в этом тоже может быть особенный Промысл Божий, научающий смирению, терпению и вере не благодаря, а вопреки обстоятельствам жизни. То есть бездетные супруги могут свою заботу, внимание и любовь обратить на воспитание своих близких родственников, например, племянников и племянниц. Или более самоотверженно, чем люди, имеющие собственных детей, посвятить себя служению ближним, особенно тем, кто страдает больше других и нуждается в сугубой заботе. И мы тоже знаем немало примеров такого доброго и постоянного служения одиноких супругов.
Словом, поприще для приложения сил и веры, терпения и любви всегда присутствует в жизни христианина вообще и православных супругов в частности. А вот как совершить свой выбор, чтобы не ошибиться: ждать с молитвой появления первенца, усыновлять или больше внимания уделять нуждающимся – это супругам может подсказать только Дух Святой в тайниках их боголюбивого сердца. И для того, чтобы этот ответ состоялся, чтобы он был услышан, можно сказать без сомнения, что должна присутствовать усиленная молитва, молитва не столько уст, сколько сердца, когда супруги носят эту сокровенную молитву в себе, как непрестающее чаяние, как непрестанный вопрос, обращенный к Богу. На такой вопрос Господь обязательно найдёт возможность ответить, и именно так, чтобы этот ответ был услышан.
Подлинная семья определяется, прежде всего, взаимной любовью
– Бездетность для христианской семьи не означает какого-либо проклятия, отвержения или наказания. Это один из путей ко спасению, по которому Бог ведет конкретную семью.
Приходилось видеть прекрасные супружеские пары, которые так и остались бездетными. Они спасались тесным сердечным единством друг с другом, не грызлись и не обвиняли один другого: «Это ты во всем виноват (виновата), что мы без детей», но преодолевали испытание вместе. Когда сердце наполнено добром, чистотой и любовью, то вся жизнь согревается, уходят тоска, чувство одиночества и сиротливости. То есть подлинная семья определяется, прежде всего, взаимной любовью. Любовь помогает правильно принять ниспосланные испытания, а если нет любви, то и рождение детей не поможет сохранить семью.
Если нет любви, то и рождение детей не поможет сохранить семью
Некоторые находят весьма мудрое решение – усыновляют брошенных деток. Таким образом они обретают чад, а чада обретают родителей, и в этом осуществляется удивительный Промысл Божий, потому что каждый находит искомое. Самое главное – чтобы сердце не было замкнуто на себе, чтобы оно готово было свою любовь излить на принятого ребенка. Пусть он рожден не от тебя, но ведь не всегда кровное родство само по себе делает людей близкими друг другу. Близость определяется тем, насколько ты сам готов вместить в свое сердце еще кого-либо.
Бездетность подается как крест, который приходится нести, порой даже не понимая, за что и почему он дан. И не нужно понимать, пытаться объяснить всё рационально. Иначе мы будем думать, что бездетность дана человеку за какие-то его грехи, но мудрость Божия Промысла непостижима для наших слабых умов. Нужно просто терпеливо нести данный крест, вверяя себя и свою жизнь, свое здоровье в руки Божии.
Если что-то возможно по-человечески сделать, надо делать: поправлять здоровье, учитывать рекомендации врачей. Лишь бы это не таило за собой греха, внутреннего лукавства, попытки обмануть себя и Бога, когда, например, идут на суррогатное материнство или на ЭКО, заведомо предполагая выборочное отношение к заготовленным эмбрионам и убийство некоторых из них.
Рождение ребенка – Божий дар. Если семье не даются дети, то это особый повод вспомнить Того, в Чьих руках рождение и жизнь, телесное благополучие и вечное спасение души. Прежде всего, стоит всем сердцем обращаться к Богу. Мы ведь все знаем, что во многих семьях, считавшихся бездетными, ребенок был буквально вымолен.
Случается и так, что человек молится и выпрашивает себе детей, употребляет всевозможные средства, дабы во что бы то ни стало родить. Он получает просимое. Но потом оказывается, что это – крест для него тяжкий, малоподъемный. Человек ропщет и унывает, а дети страдают. То есть и в самой молитве стоит сказать: «Да будет воля Твоя».
Все, что нам ниспосылается в жизни, имеет духовный смысл. И без жизненных испытаний или скорбей не обойтись. Поэтому каждый несет свой крест – кто болезни, кто неурядицы в семье, кто неудачи на работе, а кто-то бездетность. Но благодаря этому кресту мы и можем быть со Христом, обрести вечное спасение.
Бездетность: Наказание или промысл?
27 марта празднуется икона Божьей Матери Феодоровская. Именно перед этой иконой принято молитья о даровании детей.
Одна из наиболее злободневных сегодня тем — сколько в семье должно быть детей. При этом нельзя сказать, что отношение общества к многодетным за последние годы принципиально улучшилось (хотя некоторый прогресс тут есть). Но вот о бездетности не то чтобы не принято говорить — скорее, принято молчать. А между тем сторонники «свободных отношений» считают бездетность нормой, в то время как во многих семьях она воспринимается как наказание Божие, доводящее людей до отчаяния. О том, как пережить бездетность, мы говорим с протоиереем Алексием Уминским, настоятелем московского храма Святой Троицы в Хохлах.
Есть ли надежда на спасение?
— Жена спасается чадородием. Сегодня это устойчивое словосочетание, весьма расхожее в православных кругах. Но как быть тем, у кого в силу обстоятельств детей нет? Что, никакой надежды?
Протоиерей Алексий Уминский
— Мне кажется, достаточно странно было бы воспринимать слово «чадородие», сказанное в известном послании апостола Павла (1 Тим 2:15), как просто «репродуктивность». Ведь тогда получается, что любая языческая репродуктивность, в основе которой лежит лишь архетип продолжения рода, — спасительная.
Мы знаем, что семья праведных Иоакима и Анны не была многодетной, как и семья святых Захарии и Елисаветы. Наоборот, долгое время им приходилось нести поношения за бесчадие. Но ведь утробная религиозная идея о том, что продолжение рода и есть как бы твое продолжение в вечности, для нас, христиан, неактуальна — мы ведь знаем, что спасение — это обретение Царства Небесного, как об этом говорит Новый Завет. Так что, по-моему, в данном случае апостол Павел имеет в виду не просто многодетность.
И хотя, разумеется, многодетность — благо, воспринимать ее как некое единственно возможное для женщины духовное делание, необходимое ей для спасения, — это не просто неверно, но даже опасно. Ведь все люди разные, а человеческий ресурс очень ограничен: кому-то многодетность действительно посильна, а кому-то непосильна совершенно.
Многодетность хороша, когда она осмысленна, когда она наполнена родительской любовью и одновременно духовными и физическими силами. Но, увы, бывает, что в семьях, где много детей, эти дети оказываются лишенными полной меры необходимой родительской любви, заботы и внимания. И не потому, что родители плохие. Просто у них сил не хватает.
— Что же тогда, на Ваш взгляд, имел в виду апостол Павел?
— На мой взгляд, он говорил о том, что женщина, как христианка и мать, должна как можно больше вложить в воспитание своих детей. Одного или многих — неважно, главное, стольких, сколько будет Богу угодно. В любом случае она несет за них ответственность перед Богом и должна даровать им полноту материнской любви, организовать окружающее их пространство как храм Божий в своей семье.
— Но как в таком случае спасаться женщине бесплодной?
— Она спасется следованием за Христом, исполнением Христовых заповедей, и прежде всего — заповедей любви. Так же, как спасется и мужчина. А вот из логики странно трактующих высказывание апостола Павла выходит, что мужчина спасется сам по себе, он и так хорош, а женщине надо еще и детей родить. Но это, конечно, неправильно. Ведь это совершенно убогое понимание фразсемы, вырванной из контекста Священного Писания. Она просто не может толковаться и читаться в том смысле, что женщине надо быть исключительно репродуктивной машиной и в том якобы состоит главная ее заслуга перед Богом.
Ведь в противном случае для нас идеалом христианской семьи должна стать мусульманская семья или люди племени мумба-юмба. Именно они живут установкой: чем больше детей, тем вероятнее, что хотя бы часть из них не умрет, останется в живых и, как следствие, род будет продолжаться. Только что в этом от христианства?
— Но бездетные супруги часто ощущают, что в их жизни не хватает чего-то очень важного…
— Да, когда в семье нет детей — это связано с очень большим человеческим страданием. Потому что в христианских семьях очень хотят иметь детей, исходя из самой природы христианского брака. Он осмысляется как брак, в котором любовь — это прежде всего любовь жертвенная, приносящая себя кому-то. И дети — тот плод брачной любви, которому родители могут себя отдать. Когда этого не случается, супруги действительно чувствуют свою неполноту и неполноценность. Может ли быть это наказанием Божьим? Далеко не всегда. Могут ли эти семьи толковать бесчадие как поношение в ветхозаветном смысле? Думаю, что ни в коем случае.
Наказание или Промысл?
— Однако мнение, что детей нет за какие-то грехи или проступки, можно услышать как от верующих людей, так и от тех, «кто ни во что не верит»…
— Это происходит потому, что хотя Христос и пришел на Землю 2000 лет назад, и нам было даровано Евангелие, но до сих пор по своему внутреннему содержанию человечество смотрит на мир вполне ветхозаветно. Даже язычески. Что по сути примерно одно и то же. Ведь и в языческой семье, и в ветхозаветной — бесчадие, то есть прерывание рода, воспринималось как следствие какого-то личного духовного несовершенства. В христианстве этого быть не может. Но у нас есть такое понятие, как Промысл Божий, который нам неведом, который мы постигаем, только оглядываясь назад, понимая, что нечто, казавшееся нам горем, лишением и катастрофой, на самом деле имело иную цель. Таким вот странным, удивительным образом Промысл Божий провел нас между страшными, тяжелыми и невыносимыми испытаниями — и вдруг явил через это познание Божьей любви, Его заботу о нас. Датский философ, христианин Сёрен Кьеркегор написал однажды: «Если Бог не есть абсолютная любовь везде, во всем, то никакого Бога нет. Но если Бог есть любовь, то совершенно не страшно Его не понимать. Ты можешь доверять Ему, не понимая». И мы порой не можем вместить Промысл Божий о нас, не можем его понять. Но если человек определил главное в своем отношении к Богу, если понял, что Он для него есть Любовь, тогда этот человек сможет принять всякую скорбь из Его руки, в том числе и бездетность. Как некий крест, как некое осуществление себя иным способом, иным путем, нахождение излияния своей супружеской любви на что-то иное или на кого-то другого. Например, можно взять на воспитание ребенка.
— Многих останавливает то, что они не сумеют полюбить чужого ребенка…
— Возможностей и способов любить много. Другое дело, когда человек хочет любить, обладая, то есть владеть ребенком, как некой собственностью. Так происходит порой и с кровными детьми. Родители думают: «Это наш ребенок, а значит — он должен быть нашим трафаретом, объектом наших амбиций. Мы хотим, чтобы он соответствовал нашим чаяниям: учился в определенной школе, вузе и так далее». И они не видят и не слышат, чего же хочет сам ребенок; не замечают, что ребенок смотрит на мир собственными глазами; что у него восторженно бьется сердечко и его восхищают те вещи, которые родителям недоступны. И так родители проходят в жизни мимо своего ребенка, при этом, конечно же, по-своему любя его.
Потому-то люди и боятся взять в семью чужого ребенка. Прежде всего они боятся, что ребенок не будет их собственностью, их тенью. А нужно любого ребенка — кровного ли, приемного ли — видеть как не своего, а Божьего, уйти от чувства собственности по отношению к нему. Только тогда можно по-настоящему полюбить. И тогда не будет боязни в вопросах усыновления.
Если женщина не может родить сама, она может спасти того, у кого нет родителей, и забыть о своей бесплодности. Забыть, прижимая этого ребенка к своей груди, даря ему тепло и ласку, но не присваивая его себе. Усыновление — это не просто выход для бездетной семьи, это ее счастье и христианская обязанность. Детей, нуждающихся в заботе, можно любить, даже если их не дали тебе в руки. Их можно посещать в детских домах, в сиротских приютах и дарить свою нежность, внимание, время. Наверное, Господь стремится сделать так, чтобы родители, у которых нет детей, и дети, у которых нет родителей, нашли друг друга.
О нашем доверии Богу
— Желание иметь дитя, продолжение себя — это больше, чем желание, это инстинкт, с которым трудно бороться…
— Конечно, мы все — люди плотские, и в нас, кроме духовной, есть и инстинктивная, животная жизнь. И женщине в этом смысле гораздо сложнее, потому что вся ее природа предрасположена к деторождению. Но если она будет постоянно заниматься самокопанием, надавливать на болевую точку своего природного инстинкта, вновь пробуждать в себе желание самой родить, выкормить грудью, тогда она неизбежно дойдет до отчаяния. Нужно пытаться перебороть отчаяние, осознавая, что Господь нас понимает, участвует в каждом мгновении нашей жизни. Каким образом — я не знаю, но я верю в это.
Мы не знаем, почему одним что-то дано, другим нет; почему одни рождаются богатыми, другие нищими, одни здоровыми, другие больными. Во всех ситуациях — это вопрос нашего доверия Богу, нашего следования за Ним и возможности поиска того, чего ты действительно хочешь. Если любить, а не приобретать эту любовь, тогда выход есть. Если же ты хочешь присвоить любовь себе, то ситуация оказывается одинаково безвыходной и у тех людей, которые могут родить, и у тех, которым это не удается.
— Да, но многие женщины зациклились на своей боли и желании родить. Они глухи к любой аргументации.
— Понятно: «Мы хотим просто родить, использовать себя как матку, дающую потомство». Но это, простите, чисто животное стремление, а в человеке должно быть нечто иное, более высокое. Если тебе не дано — что ты сделаешь?! Надо перед Промыслом Божьим проявить смирение и учиться жить таким, каким тебе Бог дал — и тогда ты будешь жить.
— Но общество диктует стереотип: семья предполагает наличие детей. Без них — уже не семья.
— Вот это совершенная неправда. Семья существует и тогда, когда нет детей, но есть любовь двух людей, есть несение общего креста и тягот друг друга. Я знаю священнические бесплодные семьи. И люди несут свой крест. Тем более что вокруг них столько людей, нуждающихся в человеческом тепле и заботе.
Согласитесь, что не все люди имеют семью. Многие остаются вообще одинокими, не имея ни детей, ни мужа или жены. При этом у них есть шанс не чувствовать себя обделенными. В русских семьях существовала традиция, по которой не вышедшая замуж девушка жила в семье замужней сестры или женатого брата, помогала нянчить детей, воспитывать их и была для них лучшей и любимейшей тетушкой. Так что неполнота ее жизни растворялась в полноте жизни семьи близких.
— Тем не менее, в целом общество смотрит косо и на многодетных, и на бездетных…
— Мне так не кажется. Общество проблема бездетности не волнует. В основном волнуются родственники — теща, свекровь. Волнуются из чисто эгоистических соображений: им хочется внучков понянчить. А вопрос многодетных будоражит общество потому, что людям кажется, будто их объедают те, у кого большие семьи.
— По статистике бездетность — частая причина разводов.
— Причина разводов — это нелюбовь, это нежелание той любви, о которой говорит нам Христос, это стремление к присваивающему чувству. А если в конечном итоге присвоить нечего, то для таких людей нет дальше перспективы. Так что речь вовсе не об отсутствии детей. Разве мало браков, которые распадаются, несмотря на наличие детей?
— То есть семья — это муж, жена и их чувства. А детей Господь дает им в дар?
— Да, кому-то дает. А у кого-то потом забирает. И эти родители остаются осиротевшими без своих детей, и это труднее бездетности.
У кого-то рано забирает родителей. Мир, он же очень сложен, скорбен, и его совершенно невозможно по полочкам разложить. Да, было бы хорошо, когда счастливые родители любили бы своих детей, а они бы слушались своих родителей, и все бы жили долго и счастливо. Но мы живем в реальности, в которой бессмысленно мечтать о благополучной жизни, ставить себе цель достичь ее. Бог не обещает нам благополучия, о нем нет ни слова в Евангелии.
О чудесах
— Значит, супругам, если у них не получается с деторождением, стоит оставить мечты родить ребенка?
— Но в нашей жизни всегда есть место чуду. Тем более, если речь о молодой семье, жизнь которой еще не определилась окончательно. У таких людей должна быть надежда на чудо, на милость Божию.
В моем приходе были случаи, когда родители со всеми минусами здоровья, с медицинскими заключениями о бесплодии, все же рожали. Рожали по обету, по молитве, и очень часто рожали, потому что обращались в монашескую республику Афон. В монастырь Хиландар, где из гроба святого Симеона Мироточивого, отца святого Саввы Сербского, уже много-много столетий растет виноградная лоза.
В принципе, мне не свойственны разговоры о чудесах: смущает некая экзальтация в этих вопросах. Но тут уже ничего поделать не могу. Сам, несколько раз лично бывая на Афоне, привозил из Хиландара засушенные ягодки винограда. И с иконой святого Симеона, с молитвой давал их некоторым нашим прихожанам, которые, исполнив сорокадневное правило поста и молитвы, потом вкушали эту ягодку, причащались и… зачинали детей. У меня в приходе таких случаев несколько.
Но чудо дается, если действительно есть плод молитвы и великое упование на Бога. Не вырывание у Бога: «Дай во что бы то ни стало!», а готовность принять Его любое решение: «Да будет воля Твоя!» Главное — бездетная семья не должна чувствовать себя неполноценной. Супруги всегда должны помнить, что если Бог есть любовь во всем, то можно Его и не понимать, но нужно жить, спокойно Ему доверяя.