что делать если привлекли к субсидиарной ответственности
Когда учредители платят по долгам ООО? Объясняем субсидиарную ответственность
Участники и директор не платят по долгам общества. Это известное правило действует, пока ООО вовремя рассчитывается с контрагентами и налоговой. Ограниченная ответственность — в каком-то смысле миф.
Если накопятся долги, владельцы бизнеса обязаны пустить в ход личные деньги, квартиры и машины. Это называется субсидиарной ответственностью.
В статье рассказываем, когда владельцы платят за ООО и советуем, как подстраховаться.
Кто рискует в проблемном ООО
Если у бизнеса долги и не хватает денег, отвечают люди, которые им управляли. Закон называет их контролирующими лицами. К ним относятся:
— фактический владелец бизнеса — когда долю ООО записали на подставное лицо или фирму открыли для дробления бизнеса и ухода от налогов;
— главный бухгалтер, бухгалтер — то есть человек, который отвечал за оплату;
— подставные директор и участник — пока не докажут, что значились только в учредительных документах, а выгоду получал другой человек.
Именно эти лица рискуют попасть на субсидиарную ответственность. Такой подход описан в ст. 53.1 ГК РФ, ст. 61.10 Закона о банкротстве и п. 3 и 7 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53.
Если виноваты несколько человек, по долгам платят солидарно. Это значит, кредитор предъявит исполнительный лист к самому платёжеспособному и заберёт весь долг. Заплативший за всех сможет взыскать доли с остальных должников. Но уже сам.
Сразу успокоим: личная ответственность не наступает автоматически при долгах в ООО. Человек платит, только когда в фирме нет денег по его вине. С виной и долгами разбираются суды. А в суды должны обратиться кредиторы.
Когда наступает субсидиарная ответственность
Субсидиарная ответственность наступает в двух случаях. Первый — фирма обанкротилась и виноваты владельцы. Второй — налоговая исключила брошенную с долгами фирму из ЕГРЮЛ. Случаи названы в ст. 3 Закона об ООО.
ООО обанкротилось
Банкротство — когда суд официально признал, что в ООО долгов больше, чем денег на счетах и мебели в офисе. Банкротство бывает при долгах от 300 000 ₽.
Примерный сценарий банкротства такой.
Налоговая, поставщик или арендодатель не дожидаются оплаты и получают через суд исполнительный лист. Если долг висит дольше трёх месяцев, кредитор через суд банкротит ООО.
Суд ставит в бизнес арбитражного управляющего. Управляющий собирает остатки денег, продаёт имущество и расплачивается с налоговой и кредиторами по чуть-чуть. В конце ООО закрывают.
Если выяснится, что в банкротстве виновато контролирующее лицо, его заставят доплачивать кредиторам. Для этого будет отдельный суд.
Вот случаи из ст. 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, когда считается, что виноват директор или владелец бизнеса:
— из фирмы вывели деньги, переписали имущество;
— в ООО нет бухгалтерских документов или в них искажены цифры;
— половина долгов — это налоги и штрафы, из-за которых не хватило денег на поставщиков и зарплаты;
— директор знал про непосильные долги, но не шёл в банкротство;
— в фирме меняли адрес и скрывались от контрагентов.
Пример: учредителей заставили платить долг фирмы-банкрота
ООО с двумя учредителями не заплатило подрядчику 3 700 000 ₽. Подрядчик судился, получил исполнительный лист, подавал на банкротство. Выяснилось, что у ООО ничего нет.
Подрядчик попросил у суда привлечь учредителей к субсидиарной ответственности. Оказалось, что учредители поменяли адрес и не сообщили налоговой, спрятали бухгалтерию и переоформили ООО на подставное лицо. Так нельзя, с долгами надо разбираться, а не сливать бизнес. Подрядчику выдали исполнительный лист к учредителям на 3 700 000 ₽ — дело № А40-297575/2018.
Платить за ООО не придётся, если учредитель и директор пытались поправить дела. Например, оформляли рассрочку по налогам, но не потянули.
30 дней Эльбы в подарок
Оцените все возможности онлайн-бухгалтерии бесплатно
ООО исключили из ЕГРЮЛ
Налоговая ведёт реестр всех юрлиц, он называется ЕГРЮЛ. Когда фирма год не пользуется банковскими счетами и не сдаёт декларации, налоговая признает её неработающей. Такие ООО исключают из реестра.
Оставшиеся у ООО долги переходят директору и учредителям. Правда, для этого кредитор ходит в суд и доказывает, что фирма избегала оплаты. Про субсидиарную ответственность в брошенном ООО у нас есть подробная статья с советами.
Пример: ООО закрыли и долг перешёл учредителям
В ООО висел долг 700 000 ₽ по исполнительному листу за аренду. Учредители просто перестали работать через фирму и открыли ИП. ООО исключили из реестра как неработающее.
Арендодатель не сдался и взыскал 700 000 ₽ снова, но уже с учредителей — дело № А65-27181/2018.
Что приставы заберут у человека, а что забрать нельзя
Итог субсидиарной ответственности — это исполнительный лист на взыскание денег с человека.
По листу снимут деньги с личного счёта. Оставят только прожиточный минимум. Если денег не хватит, приставы перейдут на имущество. Его продадут на торгах, деньги отдадут кредитору. Так выглядит процедура получения денег налоговой или упорным контрагентом.
Личная ответственность не означает, что человека оберут до нитки. Приставам нельзя трогать следующее по ст. 446 ГК РФ:
— единственную квартиру, дом — кроме ипотечных;
— мебель, посуду, одежду;
— профессиональное оборудование не дороже 110 000 ₽.
Машины и вторые квартиры заберут. Ну, конечно, если они оформлены на имя должника.
Как избежать субсидиарной ответственности
Чтобы не попасть на личную ответственность, надо пытаться гасить долги фирмы. Оформлять рассрочки, увеличивать уставный капитал своими деньгами, вносить займы в ООО. В судах эти действия оправдают вас. А при нехватке денег надо подать на банкротство.
Точно не нужно переоформлять ООО на подставных директоров, открывать новые юрлица с созвучными названиями, «терять» бухгалтерские документы и выводить активы. Кредиторы узнают и расскажут в суде. Это станет основанием субсидиарной ответственности.
Статья актуальна на 08.02.2021
Получайте новости и обновления Эльбы
Подписываясь на рассылку, вы соглашаетесь на обработку персональных данных и получение информационных сообщений от компании СКБ Контур
Как избежать субсидиарной ответственности. Гарантии для контролирующих лиц от Верховного Суда
Судебная практика по спорам о привлечении к субсидиарной ответственности в последние годы демонстрирует уверенный рост удовлетворения соответствующих требований. Причем речь идет не о каких-то процентах, а о росте в разы.
Однако осознание (или ощущение) общей недобросовестности в предпринимательской сфере не должно освобождать заявителей от формирования грамотной и обоснованной позиции, а суды – от объективного и глубокого исследования ситуации.
Учитывая собственный опыт, систематически просматривая практику, прихожу к выводу, что арбитры стали сильно упрощать доказывание ключевых элементов в предмете исследования по спорам о субсидиарной ответственности, превращая такие процессы в очередной конвейер. При этом судья выясняет только то, что он считает важным, полностью игнорируя ссылку на иных значимые обстоятельства противной стороны. К сожалению, это обычная «оптимизационная» практика для заваленных работой арбитражных судов, особенно их банкротных составов.
В такой ситуации лицам, привлекаемым к ответственности, не сложно попасть в накатанную судебную колею и по ней выкатиться к предсказуемому решению, получив непомерный «пожизненный» долг.
Вырваться из этой ситуации можно только опираясь на позиции Верховного Суда – игнорировать их или вообще идти против этой практики для судей нижестоящих судов давольно сложно.
В этой связи, предлагаю несколько, на мой взгляд, ключевых позиций, которые могут помочь избежать ответственности. Краткий анализ дан в формате правовых концептов Определений СКЭС по наиболее уязвимым для ответчиков (по субсидиарным искам) темам. При этом постараюсь изложить материал простым практическим языком. Для наглядности – там, где это уместно – приведем небольшие примеры.
(1). Аспект: уклонение руководителя от передачи документов должника
Правовая позиция: факт непередачи документов должника (от контролирующего лица – управляющему) является условием применения презумпции доведения до банкротства. Для использования этой презумпции заявителю необходимо доказать, что непереданные документы существенно затруднили проведение мероприятий в процедурах банкротства (в частности, формирование конкурсной массы).
Комментарий: факт непередачи документов должника арбитражные суды часто рассматривают в качестве самостоятельного основания субсидиарной ответственности контролирующего лица (совместно с двумя другими – доведением до банкротства (ст.61.11 ЗоБ) и неподачей заявления должника (ст. 61.12 ЗоБ). ВС признает такой подход ошибочным. Уклонение от передачи документов – это условие применения презумпции доведения до банкротства, но никак не самостоятельное основания субсидиарной ответственности (то есть, не является самостоятельным составом). Все это означает, что установленный факт непередачи документов не влечет субсидиарную ответственность, если не будет доказано, что это обстоятельство существенно затруднило проведение процедур банкротства.
Пример: контролирующее лицо не передало управляющему документы, подтверждающие права требования к дебиторам. В общем случае это серьезное нарушение, препятствующее пополнению конкурсной массы за счет взыскания дебиторской задолженности. Однако контролирующее лицо может возражать против этого, ссылаясь на отсутствие реальной возможности взыскания соответствующего долга с дебитора, опровергая тем самым значимость негативных последствий отсутствия соответствующих документов (пропуск сроков на взыскание дебиторской задолженности, это тоже основание для имущественной ответственности директора, но здесь, скорее, не субсидиарка, а убытки).
Судебные акты: Определение СКЭС от 30.01.2020 года №305-ЭС18-14622, Определение СКЭС от 16.10.2017 года №302-ЭС17-9244.
(2). Аспект: привлечение к субсидиарной ответственности членов коллегиальных органов за доведение должника до банкротства
Правовая позиция: одобрение членами коллегиального органа (совет директоров) сделок или иных действий, которые привели к банкротству должника, не является достаточным основанием для привлечения таких лиц к субсидиарной ответственности. В этом случае необходимо выяснить степень вовлеченности члена соответствующего органа в инициирование и процесс принятия порочных решений и возможную личную заинтересованность.
Комментарий: указанных подход исключает привлечение к ответственности тех участников коллегиального органа, которые не имели полного объема информации по сделке (включая негативные последствия для должника) и не являлись ее прямыми или косвенными выгодоприобретателями.
Пример: члены совета директоров одобрили сделку, которая в итоге привела к объективному банкротству должника. При этом часть членов СД занимала позиции ведущих менеджеров в структуре управления, участвовала в разработке и согласовании условий одобренных сделок. Другие члены СД на предприятии не работали, обладали ограниченной информацией о сделке. Очевидно, что первая группа с высокой долей вероятности будет привлечена к субсидиарной ответственности как информированные контролирующие лица. Вторая – от нее будет освобождена. Однако если выяснится, что кто-то из условной второй группы оказался контролирующим лицом выгодоприобретателя по спорной сделке – он тоже будет среди фигурантов субсидиарки.
Судебный акт: Определение СКЭС ВС от 22.06.2020 года №307-ЭС19-18723
(3). Аспект: корпоративный конфликт и субсииарная ответственность
Правовая позиция: привлечение к субсидиарной ответственности одного контролирующего лица в пользу другого (являющегося кредитором должника) недопустимо. Субсидиарная ответственность направлена на удовлетворения интересов независимых кредиторов и не может быть способом разрешения корпоративного конфликта.
Комментарий: особенностью отечественного хозяйственного оборота являются многочисленные сделки между прямо или косвенно аффилированными лицами. Часто такие сделки коммерческая организация заключает с контрагентами, аффилированными с разными своими бенефициарами. В случае банкротства эти контрагенты могут попасть в реестр и (при наличии корпоративного конфликта между бенефициарами) начинают использовать процедуру банкротства для давления на противную сторону. Привлечение к субсидиарной ответственности становится один из способов такого давления. Позиция ВС ставит заслон на корпоративные «разборки» в процедурах банкротства – подтверждая при этом, что контролирующие лица (и их аффилянты) не могут получить удовлетворение за счет взыскания субсидиарной ответственности с иных контролирующих лиц.
Судебный акт: Определение СКЭС ВС от 28.09.2020 года № 310-ЭС20-7837
(4). Аспект: привлечение к субсидиарной ответственности контролирующих лиц, в случае исключения должника из ЕГРЮЛ на основании статьи 21.1 ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» (исключение из реестра недействующих компаний)
Правовая позиция: заявление о привлечении к ответственности контролирующих лиц недействующих компаний (исключенных из ЕГРЮЛ) по своей правовой сути является требованием о привлечении к ответственности за доведение до банкротства (статья 61.11 ЗоБ). В такой ситуации ответственность наступает не за факт исключения должника из реестра (в связи с уклонением от сдачи отчетности и неиспользованием счета), а за неправомерные действия, которые стали причиной неудовлетворения требований кредиторов.
Судебные акты: Определение СКЭС ВС № 307-ЭС20-180 от 25.08.2020 года, 306-ЭС19-18285 от 30.01.2020 года.
В итоге надо отметить, что споры о привлечении к субсидиарной ответственности – это, скорее, споры о факте и его интерпретации, нежели собственно о праве (здесь в целом все понятно). В этой связи, прецедентное регулирование института субсидиарной ответственности на уровне ВС сводится в основном к определению методик доказывания и распределению его бремени между сторонами. Но это очень важно, поскольку неспособность нижестоящих судов увидеть разницу между составом правонарушения и презумпцией одного из элементов такого состава (случай с уклонением от передачи документов) может иметь роковое значение для фигурантов этих споров. Будем надеяться, что позиции ВС найдут свое отражение в практике, хотя наблюдая за ее текущими трендами, к сожалению, приходится признать, что рекомендации ВС очень тяжело переламывают судебную инерцию.
Субсидиарная ответственность собственников бизнеса при банкротстве: как защититься?
Адвокат (адвокатская палата города Москвы), управляющий партнер юридической фирмы «Григорьев и партнеры»
специально для ГАРАНТ.РУ
Если посмотреть заголовки юридической публицистики последних лет, то может сложиться впечатление, что субсидиарная ответственность – это настоящий бич собственников бизнеса, то, что практически неминуемо ждет каждого, кто связан с управленческой деятельностью. Юристы и арбитражные управляющие наперебой пугают своих потенциальных клиентов, грозя им «субсидиарной карой», с трибун юридических конференций. Так ли это и какие существуют проблемы и пробелы в процедуре привлечения к субсидиарной ответственности разберем в этой колонке.
В первую очередь, чтобы быть объективными в оценке «бедствия», обратимся к статистике. По данным ЕФРСБ количество удовлетворенных заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности остается неизменным уже третий год подряд и составляет около 40% от всех поданных заявлений. При этом существенный, почти в 2 раза, рост количества решений о привлечении произошел по итогам 2018 года и составил 38% против 22% годом ранее.
Таким образом, объективные цифры говорят о том, что суды привлекают собственников бизнеса к субсидиарной ответственности менее чем в половине случаев. То есть статистический шанс защититься от этой напасти составляет больше 50%, что уже неплохо.
Однако, одной статистикой судебный процесс не выиграть. Поэтому предлагаю предпринять небольшое исследование законодательства и его судебной трактовки, которое возможно поможет при защите доверителей от привлечения к ответственности.
Для начала обратимся к Федеральному закону от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон № 127-ФЗ), который в действующей редакции предусматривает всего 2 основания для привлечения к ответственности:
Поскольку дела о банкротстве нередко рассматриваются более 5 лет, то в некоторых случаях может применяться старая редакция Закона № 127-ФЗ, что требует тщательного анализа периода вменяемых ответчику деяний в каждом отдельном случае с целью определения норм, подлежащих применению и, в частности, срока исковой давности.
Несвоевременная подача заявления о собственном банкротстве
Статья 61.12 Закона № 127-ФЗ на первый взгляд устанавливает достаточно ясное основание – факт отсутствия заявления о банкротстве организации в условиях наступившей неплатежеспособности или несвоевременная подача такого заявления. Однако, первая же трудность, с которой приходится сталкиваться при доказывании данного основания – это установление даты, в которую возникла обязанность обратиться с заявлением о банкротстве. При этом ст. 61.12 отсылает нас к ст. 9 Закона № 127-ФЗ, которая содержит перечень случаев, порождающих такую обязанность.
Однако, во-первых данный перечень открытый. Во-вторых, критерии, которые там указаны, носят субъективный характер, их сложно обосновать и доказать.
Разберем для примера лишь один случай, предусмотренный абз. 6 п. 1 ст. 9 Закона № 127-ФЗ: должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества. Определение недостаточности имущества содержится в ст. 2 Закона № 127-ФЗ: превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; понятие неплатежеспособности содержится там же: прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом указанная норма содержит презумпцию недостаточности денежных средств.
Долгое время арбитражные суды достаточно формально подходили к данному критерию и руководствовались признаками, установленными в ст. 3 Закона № 127-ФЗ: неисполнение должником обязательств перед контрагентами или работниками в течение 3 месяцев. Однако, с развитием практики сложилась тенденция отхода от формализма.
Так, в 2020 году Верховный Суд Российской Федерации в одном из дел указал, что само по себе возникновение задолженности перед контрагентами в отдельные временные периоды является типичным для предпринимательской деятельности (Определение Верховного Суда РФ от 30 июля 2020 г. № 310-ЭС20-8456 по делу № А08-1410/2019).
В другом деле суды сочли, что неоплата долга отдельному кредитору не может отождествляться с наступившей неплатежеспособностью (Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 2 июля 2020 г. № Ф08-4737/2020 по делу № А32-1940/2019). Определением Верховного Суда РФ от 8 октября 2020 г. № 308-ЭС20-14426 было отказано в передаче дела № А32-1940/2019 в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ для пересмотра в порядке кассационного производства данного постановления.
Указанные позиции ВС РФ были успешно использованы автором при выстраивании линии защиты в двух делах, одно из которых прошло судебный контроль в трех инстанциях (последний судебный акт – Постановление арбитражного суда Московского округа от 28 июня 2021 г. по делу № А41-25946/2020), а второе завершилось на стадии апелляции (Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 29 июня 2021 г. по делу № А41-25690/2020).
Такой уход от формального подхода к признаку неплатежеспособности безусловно является прогрессом. Однако, введенное ВС РФ (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 20 июля 2017 г. № 309-ЭС17-1801 по делу № А50-5458/2015) в судебную практику понятие «объективное банкротство» несильно исправило ситуацию с установлением момента наступления неплатежеспособности, который по настоящее время является дискуссионной темой как в научных кругах, так и при рассмотрении судом конкретного дела.
Невозможность полного погашения требований кредиторов в деле о банкротстве
Указанное основание на первый взгляд сформулировано достаточно странно. Поскольку процедура банкротства уже предполагает, что кредиторы не получат полного удовлетворения в силу наступившей неплатежеспособности организации.
Не спасает ситуацию и указание в п. 1 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ на виновные действия или бездействия контролирующего должника лица, как основание для привлечения к ответственности, поскольку Закон № 127-ФЗ не содержит какого-либо перечня подобных действия (бездействий). Существует лишь презумпция вины, которая установлена ч. 2 этой же статьи, и «срабатывает» в суде при наличии одного из перечисленных в этой норме обстоятельств.
Указанная презумпция призвана облегчить процесс доказывания для арбитражных управляющих (или кредиторов). Однако, данная презумпция является опровержимой, то есть может быть преодолена ответчиком в ходе рассмотрения дела.
Например, подп. 2 п. 2 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ может быть опровергнут представлением бывшим руководителем должника доказательств невозможности исполнить обязанность о передаче документации должника конкурсному управляющему вследствие объективных факторов, находящихся вне его контроля, например при наличии уголовного дела, в рамках которого следователем были изъяты соответствующие документы (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 30 сентября 2019 № 305-ЭС19-10079 по делу № А41-87043/2015).
Говоря о презумпциях, предусмотренных главой III.2 Закона о банкротстве, необходимо вслед за ВС РФ (Определение Верховного Суда РФ от 22 июня 2020 г. по делу № 307-ЭС19-18723(2,3) напомнить, что их основная цель – распределить бремя доказывания среди участников процесса, как правило, переложив это бремя на более информированную сторону. Общая направленность этих презумпций – обвинительная. Это означает, что не заявитель должен доказывать наличие вины ответчиков, а ответчики (лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности) должны доказывать отсутствие вины, то есть опровергать презумпции соответствующими доказательствами. Непонимание этого важного положения Закона о банкротстве, наверное в половине случаев, приводит к отсутствию качественно выстроенной защиты ответчиков и привлечению их к субсидиарной ответственности в «полуавтоматическом режиме».
Кроме уже указанной презумпции ч. 2 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ, необходимо отметить следующие:
Однако, с учетом уже упоминавшейся специфики применения редакции Закона № 127-ФЗ, существует проблема отнесения данных презумпций к процессуальному или материальному праву. Согласно п. 3 ст. 4 Федерального закона от 29 июля 2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» в совокупности с ч. 4 ст. 3 Арбитражного процессуального кодекса, к рассматриваемым в настоящий момент спорам применяется действующее процессуальное право.
При этом, материальное право должно применяться в редакции закона, действовавшей в момент исследуемых судом действий (бездействий) ответчика, о чем говорит подход, изложенный в пункте 2 Информационного письма Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27 апреля 2010 г. № 137, и нашедший свое отражение в судебной практике (см., например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18 сентября 2020 г. № Ф05-13870/2020 по делу № А41-40498/2018, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17 сентября 2020 г. № Ф05-16080/2017 по делу № А41-27065/2017, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 11 сентября 2020 № Ф05-13314/2020 по делу № А40-113935/2018).
Таким образом, сторонники отнесения презумпций к нормам процессуального права готовы применять их во всех без исключения спорах о субсидиарной ответственности. В тоже время, сторонники точки зрения, что презумпции – это нормы материального права, считают неоправданным их применение в спорах об обстоятельствах имевших место до появления в Законе № 127-ФЗ соответствующих презумпций.
Возвращаясь к вопросу вины привлекаемых к субсидиарной ответственности лиц, в частности к ее доказыванию и установлению, необходимо отметить, что даже несмотря на имеющееся в распоряжении судов Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», с установлением вины все еще имеются большие трудности. В практике ВС РФ по несколько раз в год встречаются кейсы в которых Суд отменяет нижестоящие решения как о привлечении к ответственности, так и об освобождении от нее.
Регулярно анализируя такие кейсы автор колонки выработал метод использования судебной практики от «противного», когда даже «обвинительное» Определение ВС РФ может быть использовано при защите доверителей от субсидиарной ответственности.
Так например в уже упоминавшемся Определении Верховного Суда РФ от 22 июня 2020 г. по делу № 307-ЭС19-18723(2,3) можно взять на вооружение 3 критерия для установления того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, которые выделил ВС РФ на основе Постановления Пленума от 21 декабря 2017 г. № 53:
Процедура привлечения к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве
Рассуждая о проблемах привлечения к субсидиарной ответственности, нельзя пройти стороной новую для кредиторов возможность привлекать к субсидиарной ответственности вне дела о банкротстве, например после его завершения или даже минуя этот длительный процесс.
Здесь необходимо отметить недостатки юридической техники законодателя. Так, например, п. 1 ст. 61.19 Закона № 127-ФЗ, который устанавливает круг лиц, имеющих право обратиться с соответствующим заявлением, содержит отсылочную норму на п. 3 ст. 61.14 Закона № 127-ФЗ, который касается только одного основания для привлечения к субсидиарной ответственности – по ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ.
При этом п. 4 ст. 61.14 Закона № 127-ФЗ содержит указание на круг лиц, которые также могут обратиться с соответствующим заявлением уже на основании ст. 61.12 Закона № 127-ФЗ.
Однако, сравнение текста этих двух пунктов (п. 3 и п. 4) указанной ст. 61.14 Закона № 127-ФЗ, не позволяет однозначно установить может ли заявитель по делу о банкротстве обратиться с заявлением по основанию ст. 61.12 Закона № 127-ФЗ в случае прекращения производства по делу о банкротстве до введения процедуры, применяемой в деле о банкротстве (то есть на стадии рассмотрения судом обоснованности заявления).
Также, у судов возникают трудности с применением процессуальных норм. Несмотря на прямое указание подп. 2 п. 4 ст. 61.19, п. 5 ст. 61.19 Закона № 127-ФЗ на применение правил обычного искового производства или правил рассмотрения «групповых исков» (глава 28.2 АПК РФ), суды смешивают процессуальные нормы АПК РФ и Закона № 127-ФЗ. Например, по иску, рассмотренному вне рамок дела о банкротстве, в качестве итогового судебного акта выносится определение суда (как в деле о банкротстве), а не решение (как в исковом производстве), что в свою очередь влияет на процессуальные сроки для обжалования.
Кроме этого, суды часто не используют презумпции, упомянутые выше и в «отказных» решениях указывают, что истцом не были доказаны обстоятельства, которые на самом деле презюмируются Законом № 127-ФЗ и, вообще говоря, должны опровергаться ответчиком.
Больше вопросов чем ответов
Именно такой фразой хочется завершить наши небольшие рассуждения. Обилие количества дел о привлечении к субсидиарной ответственности, прошедших все 3 инстанции и доходящих до ВС РФ, говорит не только об актуальности этого института возмещения ущерба кредиторам, но и о сложности споров и о несовершенстве законодательства.
Вместе с этим, для юриста, защищающего ответчиков по таким делам, несмотря на казалось бы негативный тренд, существует достаточно возможностей использовать в своей работе весь инструментарий от нахождения пробелов в Законе № 127-ФЗ, до использования в своих процессуальных документах правовых позиций ВС РФ, взятых даже из негативной судебной практики.