что делать если следователь фабрикует дело
Официальный сайт
Верховного Суда Российской Федерации
ВС запретил предъявлять обвинения по новым составам без возбуждения уголовного дела
Возбуждение уголовного дела не является пустой формальностью, этим актом, в частности, обеспечиваются права на защиту как потерпевшего, так и будущего обвиняемого, отмечает Верховный суд РФ.
Высшая инстанция указывает, что стадия возбуждения дела является обязательной, а нормы УПК не предполагают возможности привлекать к ответственности в связи с подозрением или обвинением, уголовное дело по поводу которого не было возбуждено.
Высшая инстанция изучила дело жителя Тюмени, осужденного за покушение и приготовление к незаконному сбыту наркотических средств в особо крупном размере.
Согласно материалам дела, оно было выделено в отдельное производство из материалов в отношении покупателя смеси с героином, которого обвинили в хранении наркотиков. Следствие установило, что распространением этого вещества занимался именно наш фигурант.
Кроме того, в его доме были обнаружены ещё свертки с наркотиками, по поводу чего также возбудили дело. И пока шло следствие, в силовые структуры обратился тайный свидетель, сообщивший, что задержанный ранее передал ему на хранение пакет с наркотиками.
В окончательной редакции в рамках ранее выделенного уголовного дела фигуранту предъявили обвинения по всем три эпизодам, позднее суд признал его виновным также по всем вменяемым составам.
Между тем, в соответствии со статьей 156 УПК РФ предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь, дознаватель, орган дознания выносят соответствующее постановление.
Согласно правовой позиции Конституционного суда, стадия возбуждения уголовного дела является обязательной: актом возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование от имени государства в связи с совершенным преступным деянием, которое обеспечивает последующие процессуальные действия органов дознания, предварительного следствия и суда, и одновременно влечет необходимость обеспечения права на защиту лица, в отношении которого осуществляется обвинительная деятельность, напоминает высшая инстанция.
Вынесение постановления о возбуждении уголовного дела является обязательным, поскольку именно этот процессуальный документ порождает правовые основания и последствия для осуществления уголовного преследования конкретного лица и возникновение у того соответствующих прав, в том числе и право на его обжалование прокурору, в суд с целью предупреждения необоснованного ограничения прав и свобод личности, указывает он.
Однако в данном деле следователь предъявил фигуранту обвинение в отношении новых событий, установленных в ходе расследования ранее возбужденного уголовного дела, но по которым уголовное дело не возбуждалось, поясняет ВС.
В связи с чем высшая инстанция отменила приговор в части осуждения по обвинению, по которому уголовное дело вообще не возбуждалось, и направила эти материалы в прокуратуру.
Как привлечь следователя
Как водится, если вы столкнулись с предвзятым отношением со стороны следователя, следующий адрес, куда советуют обратиться адвокаты, — это прокуратура. Жалоба в прокуратуру на бездействие, равно как и на отказ в возбуждении уголовного дела по материалам проверки, может возыметь действие. Не часто, но такое бывает. Однако, вероятнее всего, гражданину, подавшему жалобу в прокуратуру, придётся стать участником нового витка противостояния, теперь уже между прокуратурой и следователем.
«Очень часто встречается на практике, что такое противостояние между надзорным органом и органом дознания приобретает форму «туда-сюда и обратно», как говорят в народе. Другими словами, волокита в современном делопроизводстве и документообороте в органах никуда не делась», — рассказывает адвокат Александр Швецов.
Если вы уже столкнулись с подобной ситуацией, отчаиваться не стоит. Что же делать, чтобы найти выход? Одним из таких способов, чтобы восстановить своё право и при наличии признаков состава преступления, чтобы органы приняли решение о возбуждении уголовного дела, является подача заявления в суд о компенсации за нарушение разумного срока на проведение следственной проверки.
«К примеру, постановление вынесено об отказе в возбуждении уголовного дела. Прокуратура или суд его отменяет, устанавливает факт бездействия должностного лица, проводившего проверку по заявлению потерпевшего. И эти основания в суде могут являться доказательством, что имеет место волокита со стороны органов, производящих дознание в том числе», — говорит адвокат Александр Швецов.
Гражданин имеет право получить денежную компенсацию, если суд признает, что сроки проведения проверки по материалам заявления были неразумны. Тем более если вынесено отказное постановление по результатам проверки, а в заявлении гражданина было указано деяние, которое подходит по признакам под уголовно наказуемое, и судья это установит — дело сдвинется с мёртвой точки.
«Как правило, такие иски носят единичный характер, но тем не менее такое право предусмотрено законодательством. Однако стоит помнить всё-таки, что если система МВД получает судебный иск в свою сторону, то наверняка об этом в том числе и будет уведомлено начальство, а как следствие, предмет заявления гражданина уже будет рассматриваться в более высоких кабинетах министерства», — говорит адвокат Александр Швецов.
Конечно, этот способ не панацея от всех отказных по вашему заявлению и волокиту зачастую доказать бывает непросто. Но шанс всегда есть. Если вы уверены, что в отношении вас было совершено преступление, а органы, которые призваны напрямую бороться с преступностью и разбирать тщательно каждое подходящее неправомерное действие, вместо этого уклоняются от своей работы, идите в суд!
Признательные показания под давлением: можно ли защититься в 2021 году?
Противозаконных средств добычи признательных показаний довольно много. Достаточно часто задержанные жалуются на избиения, применение электрошокеров, удушение, оставление на длительный срок без еды и воды, угрозы причинения вреда здоровью или необоснованного привлечения к ответственности. В условиях жесткого прессинга гражданин готов подписать любые документы и сознаться в любом преступлении. При этом данные таким образом показания закрепляются посредством назначенных адвокатов, не соблюдающих Кодекс профессиональной этики адвоката и выполняющих чисто декоративные функции.
Что делать, чтобы не допустить принуждения к даче показаний?
Чтобы обезопасить себя от возможного насилия со стороны правоохранителей, обязательно заручитесь поддержкой адвоката при аресте. Если у задержанного гражданина нет номера адвоката, он может позвонить родственникам и попросить им найти защитника: право на телефонный звонок в течение первых трех часов закреплено в ст.14 ФЗ «О полиции». Адвокат немедленно прибудет по названному вами адресу. Практика показывает, что правоохранители не рискуют оказывать давление на задержанного во время дачи им объяснений в присутствии защитника.
До приезда адвоката:
Если вас заставили дать ложные показания
К сожалению, не всегда задержанному удается срочно вызвать уголовного адвоката. Что делать, если вы уже дали показания под угрозами или пытками?
Как быть с самими признательными показаниями, данными под давлением? В этом случае сторона защиты может заявить следователю, дознавателю или прокурору ходатайство о признании какого-либо доказательства (например, показаний) недопустимым. Должностные лица могут сделать это и по собственной инициативе, но чаще всего этого не происходит.
Доказательства можно признать недопустимыми и в судебном процессе. Помощь адвоката в суде будет заключаться в подготовке и подаче соответствующего ходатайства в порядке ст.235 УК РФ. Бремя опровержения доводов стороны защиты возлагается на сторону обвинения (прокурора), но на практике Вам придётся самому доказывать допущенное в отношение Вас нарушение закона. Следует учитывать, что суды крайне критически относятся к подобным заявлениям, рассматривая их как попытку уйти от ответственности. В случае, если признательные показания под давлением даны в присутствии защитника по назначению следует проверить, как было обеспечено участие адвоката, не был ли адвокат допущен в обход автоматизированной информационной системы распределения дел по назначению, а при установлении подобных фактов необходимо обратиться с жалобой в адвокатскую палату для их фиксации и привлечения адвоката-нарушителя к дисциплинарной ответственности (палаты довольно жестко реагируют на подобные факты, лишая адвоката, нарушившего установленный порядок, статуса).
Признательные показания и прочие доказательства, признанные недопустимыми, не имеют юридической силы. Они не могут быть положены в основу обвинения, использоваться для доказывания предусмотренных ст.73 УПК РФ обстоятельств (событие преступления, виновность гражданина и т.д.). Если суд сочтет признательные показания недопустимым доказательством, то возможны такие последствия, как отказ прокурора от обвинения, прекращение уголовного преследования/уголовного дела, вынесение оправдательного приговора и т.д.
В п.12 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2016 года № 55 указано, что если подсудимый изменит или откажется от признательных показаний по мотивам того, что они были даны под давлением, суд обязан запустить механизм проверки этого заявления. На практике такая проверка обычно сводится к вызову следователей или оперативников, принимавших участие в тех или иных действиях.
Итак, если гражданина заставили дать показания под давлением или угрозой, это не значит, что шансов защититься нет. Грамотный адвокат сумеет обратить ситуацию в вашу пользу, добившись признания тех или иных доказательств недопустимыми и привлечения представителей властных структур к уголовной ответственности.
Адвокат добился оправдания следователя, уголовное дело которого возбудили по указанию председателя СКР
Белгородский областной суд оправдал бывшего следователя СКР, которого обвиняли в служебном подлоге и халатности. Апелляционный приговор от 11 ноября 2020 г. суд разместил на своем сайте всего через неделю. Об особенностях этого дела «АГ» рассказал адвокат АП Белгородской области Юрий Шевяков, который защищал бывшего следователя.
Позиция стороны обвинения
По версии обвинения, следователь Г. совершил служебный подлог, подделав подписи обвиняемого О. в ряде процессуальных документов по уголовному делу. Это было нужно Г. якобы для того, чтобы поскорее закончить работу по делу и получить одобрение от руководства. Деяние квалифицировали по ч. 2 ст. 292 УК, поскольку сторона обвинения посчитала, что подделка подписей в протоколах о наложении ареста на имущество О. повлекла существенное нарушение не только прав и законных интересов потерпевших, но и интересов государства. В частности, в обвинительном заключении (имеется у «АГ») отмечается, что действия Г. привели к «подрыву авторитета Следственного комитета РФ и доверия граждан к государству».
Обвинение в халатности строилось на утверждении о том, что следователь после наложения ареста на имущество обвиняемого обязан направить соответствующие документы в Росреестр. Но Г. этого не сделал, и обвиняемый сумел продать арестованную недвижимость своему сыну. Поскольку это нарушило право потерпевших на компенсацию причиненного преступлением ущерба, действия следователя квалифицировали по ч. 1 ст. 293 УК.
Основные аргументы защитника
По словам Юрия Шевякова, он с первого дня расследования настаивал на том, что ни один нормативный акт не обязывает следователя сообщать в Росреестр о наложении ареста на имущество обвиняемого. То есть следователь в этом случае не может быть субъектом халатности.
«Еще более нелепым казалось обвинение в служебном подлоге, совершая который, следователь якобы подделал в ряде процессуальных документов подписи обвиняемого. Мы настаивали на том, что в указанных документах подписи обвиняемого – действительные или подложные – отсутствуют в принципе, а считать подписью написанную в соответствующей графе следователем без какого-либо изменения своего обычного почерка фамилию обвиняемого недопустимо», – подчеркнул он. Единственное упущение Г. – невнесение в протоколы записи об отказе обвиняемого от подписи, подчеркнул защитник. Следователь говорил, что просто забыл это сделать.
«Несоответствие дат в якобы подложных документах и сведений о выводе обвиняемого из камеры СИЗО еще в ходе доследственной проверки мой доверитель объяснил технической ошибкой, которую он допустил при оформлении документов. Процессуальные действия были проведены 9 и 10 марта, а в протоколах фигурировали 5 и 7 марта», –отметил Юрий Шевяков. Его подзащитный вовремя не указал даты, а потом, уже перед направлением дела прокурору, вписал их по памяти.
Эти доводы адвокат приводил как на следствии, так и в двух судебных инстанциях.
Районный суд оправдал следователя частично, поэтому адвокат обжаловал приговор
23 июля 2020 г. Свердловский районный суд г. Белгорода оправдал Г. по обвинению в халатности, но осудил его за служебный подлог. Из-за истечения срока давности уголовного преследования мужчину освободили от уплаты назначенного штрафа (приговор имеется у «АГ»).
В апелляционной жалобе (есть в распоряжении редакции) Юрий Шевяков настаивал на том, что протоколы процессуальных действий не являются официальными документами по смыслу ст. 292 УК, а относятся к документам информационного характера. В них лишь изложены юридические факты и решения, уже установленные и удостоверенные другими официальными документами, говорил адвокат: «Так, юридический факт наложения ареста на имущество установлен соответствующим решением суда, при отсутствии которого правовые основания для составления подобного протокола отсутствовали бы».
Указав, что постановления о привлечении в качестве гражданского ответчика являются официальными документами, первая инстанция пояснила, что вынесение таких постановлений влечет возникновение прав, предусмотренных ст. 54 УПК РФ. На самом деле эти права возникают в силу заявления иска к конкретному лицу, а не из-за решения следователя, утверждал Юрий Шевяков.
Первая инстанция согласилась с тем, что указанные стороной обвинения процессуальные документы были составлены без О., однако доказательства говорят о другом, настаивал адвокат в апелляционной жалобе. В частности, защитник О. подтвердил, что протоколы всех процессуальных действий по делу его доверителя следователь Г. составлял в их ходе.
Юрий Шевяков также настаивал на том, что районный суд неверно оценил заключения почерковедческих экспертиз, вольно истолковал показания экспертов и из-за этого пришел к неверному выводу, что Г. подделал подписи О.
Обжаловала приговор и прокуратура. Гособвинитель требовал осудить бывшего следователя за халатность и признать служебным подлогом указание подписи О. в ряде документов, которые первая инстанция исключила из обвинения.
Апелляция резко раскритиковала позицию обвинения и приговор
Изучив материалы дела, Белгородский областной суд нашел недостатки и в оправдательной, и в обвинительной частях приговора. Так, пояснил он, при оправдании по обвинению в халатности районный суд привел лишь существо предъявленного обвинения, а установленные им самим фактические обстоятельства указывать не стал. «В связи с этим апелляционный суд теряется в догадках – согласился ли суд первой инстанции с фактическими обстоятельствами, установленными стороной обвинения, либо установил иные, отличные от них, события», – сыронизировал областной суд.
Обвинение в служебном подлоге апелляция назвала нелогичным. Она заметила, что районный суд сослался на существенный вред от действий Г. и его личную заинтересованность, но не привел, как того требует УПК, обстоятельства, на основании которых были сделаны эти выводы.
В частности, Белгородский областной суд обратил внимание на то, что во многих процессуальных документах, которые Г. составлял на компьютере, даты следственных действий вписаны вручную. При этом в процессуальных документах с якобы подделанной подписью О. в графе «подпись обвиняемого» фамилия О. также вписана от руки. Судебная экспертиза установила, что это написал Г., однако на допросе одна из экспертов сообщила, что следователь не пытался подражать подписи О. Показания эксперта косвенно подтверждают утверждения Г. о том, что он не изменял свой почерк, посчитал областной суд. Он также услышал доводы защитника о составлении спорных документов непосредственно в ходе процессуальных действий.
И сторона обвинения, и первая инстанция решили, что подсудимый хотел побыстрее завершить расследование. Однако, подчеркнула апелляция, в якобы подделанном протоколе от 7 марта Г. зафиксировал отказ обвиняемого от дачи показаний по существу окончательного обвинения. Это, по мнению областного суда, нельзя назвать экономией времени, то есть «подделка» такого документа не интересна должностному лицу, которое обязано завершить расследование в установленный законом срок.
Часть апелляционного приговора областной суд посвятил опровержению довода прокурора о том, что официальным является любой документ, составленный следователем при расследовании уголовного дела. Так, п. 35 Постановления Пленума ВС от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» разъясняет, что предметом служебного подлога является официальный документ, удостоверяющий факты, влекущие юридические последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей, напомнила апелляция. «Это означает, что не все документы, вышедшие “из-под пера” следователя, могут быть признаны официальными», – пояснил областной суд.
По его мнению, постановления о привлечении в качестве гражданского ответчика и обвиняемого и ряд протоколов, в том числе о наложении ареста на имущество обвиняемого, «лишь отражают “общение” следователя с участниками уголовного судопроизводства, позволяют контролировать соблюдение их прав, свобод и законных интересов, вследствие чего сами по себе не порождают факты, влекущие юридические последствия». А значит, внесение в них недостоверных сведений не может расцениваться как существенное нарушение прав и законных интересов граждан или охраняемых законом интересов общества и государства.
С момента возбуждения Г. уголовного дела подозреваемый (а затем обвиняемый) О. приобрел права, которые по своей сути оставались неизменными на протяжении предварительного и судебного следствия. Тогда же у потерпевших возникло право на возмещение ущерба. При таких обстоятельствах выводы суда о виновности следователя в служебном подлоге не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, решила апелляция.
Чтобы оценить обоснованность обвинения в халатности, областной суд проанализировал ст. 115 УПК, которая устанавливает основания и процедуру наложения ареста на имущество обвиняемого. Она не говорит об обязанности следователя направлять копии судебных решений в регистрационный орган, заметила апелляция: «В контексте названной нормы следователь лишь обязан составить протокол о наложении ареста на имущество, определить порядок его хранения и предупредить лицо о необходимости его сохранности».
Сторона обвинения также утверждала, что следователь нарушил действовавший тогда п. 3 ст. 28 Закона о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. «Толкование этих положений не позволяет усомниться в том, что Федеральный закон предусматривает обязанность именно судов направлять свои вступившие в законную силу решения в регистрирующий орган, а также обязанность органа, наложившего арест на недвижимое имущество, направлять в трехдневный срок заверенную копию такого решения. В рассматриваемом случае идентифицировать следственный орган с судебным органом представляется ошибочным», – считает апелляция.
Прокурор попытался сослаться на Инструкцию по судебному делопроизводству в районном суде, которая, по его мнению, не содержит указаний на обязанность суда направлять решения об аресте имущества в Росреестр. Однако областной суд подчеркнул, что подсудимый как следователь должен был руководствоваться положениями УПК, а эту инструкцию знать не обязан. Далее суд высказался в адрес прокурора еще резче: «Привлекая для обоснования своей позиции Федеральный закон от 21 июля 1997 года и Инструкцию по судебному делопроизводству, сторона обвинения предъявляет суду несуществующие посылы для признания виновным в халатности, наделяя их импонирующим ей смыслом».
Ни должностная инструкция следователя, ни ст. 115 и 165 УПК прямо не обязывают следователя направлять копии судебных решений об аресте имущества обвиняемого в регистрационный орган, еще раз подчеркнула апелляция. «Недальновидность следователя и узкое толкование им положений уголовно-процессуального закона не являются свидетельством его недобросовестного отношения к службе», – считает суд.
В итоге Белгородский областной суд отменил приговор первой инстанции и, удовлетворив жалобу защиты, оправдал Г. по обоим вменяемым ему составам.
«В Центральном аппарате СК тоже могут ошибаться»
«Стоит начать с того, что в октябре 2017 г. уголовное дело против Г. было возбуждено по личному указанию Председателя СК России Александра Бастрыкина после того, как на личном приеме к нему обратились граждане, признанные потерпевшими по делу, которое мой доверитель расследовал еще в 2014 году. Суть обращения сводилась к тому, что, наложив арест на недвижимое имущество обвиняемого, следователь не направил информацию об этом в Росреестр, что позволило обвиняемому спустя год произвести отчуждение имущества в пользу своего сына», – рассказал «АГ» Юрий Шевяков.
Он подчеркнул, что, пока расследовали дело Г., за халатность осудили судебного пристава, которая, возбудив исполнительное производство по приговору суда, не наложила арест на имущество осужденного: «Таким образом, юридически и фактически уже было установлено лицо, действительно ответственное за наступление тех последствий, которые вменялись моему подзащитному, но следствие не посчитало это препятствием для направления “нашего” дела прокурору. Услышали аргументы защиты только в апелляционной инстанции, через три года после возбуждения уголовного дела».
«И если пристрастность следственного органа прогнозировалась (все-таки перечить своему руководителю, усмотревшему состав преступления, в России пока как-то не принято), то от суда первой инстанции ожидали большего, – признался защитник. – К сожалению, несмотря на все доводы защиты, оправдали там моего доверителя только по обвинению в халатности, а служебный подлог оставили. При этом не могу сказать, что у нас что-то не получилось. Напротив, мы беспрепятственно представили значительный объем доказательств, конкретизировали и уточнили показания ряда свидетелей обвинения, заполнили пробелы в нормативной базе положениями закона, свидетельствующими в нашу пользу, а также признали недопустимыми ряд доказательств, собранных следствием, чем продемонстрировали, что в Центральном аппарате СК тоже могут ошибаться при расследовании дел и что их за это не судят».
Единственное, что не получилось сделать в первой инстанции, – разрушить стереотип о том, что Генеральная прокуратура не направляет в суд дело без состава преступления. «Апелляция же согласилась с доводами жалобы защиты и постановила, что все-таки может. Основной сложностью по делу считаю искусственно созданную вокруг него в Белгородской области псевдополитическую подоплеку. Александр Бастрыкин приказал, Центральный аппарат СК два года расследовал, заместитель Генерального прокурора утвердил обвинительное заключение. Разве можно при таких вводных оправдать человека? А когда начали внимательно разбираться, выяснилось, что зацепиться-то особо и не за что. За ошибку в дате у нас закон, слава Богу, пока судить людей не велит, а надуманность остальных обвинительных тезисов слишком явно бросалась в глаза с самого начала», – указал Юрий Шевяков.
В то же время, уверен он, сторона обвинения не согласится с апелляционным приговором. «Надеюсь, что кассационная инстанция не станет обращать внимание на статус причастных следственных и надзорных органов, а примет решение, основанное исключительно на законе, который в этой истории изначально был на стороне защиты», – заключил Юрий Шевяков.
Как привлечь к ответственности виновных в фабрикации уголовного дела?
Успешный предприниматель и общественный деятель В. в августе 2017 г. принял решение баллотироваться на выборную должность в органы местного самоуправления в г. Кимры Тверской области. По «удивительному совпадению» спустя некоторое время после этого в квартиру его пожилой матери, где он зарегистрирован, но не проживает уже 17 лет, пришли с обыском сотрудники местного отделения полиции.
По словам оперативников, обыск производился в рамках уголовного дела, возбужденного по факту хищения ноутбука у гражданина, ранее семье В. не знакомого. Основанием для производства обыска стал рапорт оперуполномоченного, в котором содержалось предположение о том, что похищенные предметы могут находиться в квартире В. Обыск производился без судебного решения, следователь МВД России вынесла постановление о производстве обыска в случае, не терпящем отлагательства.
Абсурдность и парадоксальность ситуации выражается в следующих подробностях.
Впоследствии мною в Кимрский городской суд в порядке ст. 125 УПК РФ была подана жалоба, в которой я указал, что в данном случае обстоятельств, не терпящих отлагательства, не было и, соответственно, производство обыска незаконно.
Неудивительно, что жалоба была удовлетворена, и постановлением Кимрского городского суда производство обыска было признано незаконным. Однако это не помешало возбудить в отношении В. уголовное дело по ст. 222 и 228 УК РФ.
Для того чтобы предотвратить незаконное уголовное преследование моего доверителя, я обратился в Генеральную прокуратуру в порядке ст. 124 УПК РФ, указав на многочисленные нарушения со стороны следователей МВД и предположив, что они небеспристрастны. В результате прокурорской проверки уголовное дело было изъято прокуратурой из производства МВД России и передано в СК РФ; параллельно в отношении полицейских было возбуждено уголовное дело по ст. 286 УК РФ – превышение должностных полномочий. Я вступил в дело в качестве представителя В.
В настоящий момент В. является потерпевшим по двум уголовным делам. Одно из них возбуждено по ст. 222 и 228 УК РФ, в качестве обвиняемого по нему привлечен бывший лидер одной из местных криминальных группировок, который как раз и организовал незаконный обыск, предварительно подбросив запрещенные предметы в квартиру матери моего доверителя, а другое дело возбуждено в отношении сотрудников полиции по ст. 286 УК РФ. Как мне кажется, у инициатора уголовного дела есть личные счеты с моим доверителем.
Однако производство по уголовным делам осуществляется крайне медленно, расследование сопровождается недопустимой волокитой. После того как я обжаловал бездействие следствия в порядке ст. 124 УПК РФ, Кимрская прокуратура внесла несколько требований об устранении нарушений в местный отдел Следственного комитета, но каких-либо существенных шагов со стороны следствия пока не сделано. Поражает, что некоторые сотрудники полиции, причастные к данному преступлению, не только не привлечены к уголовной ответственности, но до сих пор продолжают сохранять свои должности.
Прискорбно, что положительная динамика по расследованию данных уголовных дел началась лишь после обращения к Генеральному прокурору.
Интересно, что даже возбуждение уголовных дел не обезопасило квартиру В. от преступных посягательств. Спустя много месяцев после описанных событий мать В. вновь обнаружила в своем холодильнике сверток с амфетамином. После этого события она, разумеется, обратилась в Следственный комитет. Приехавшие сотрудники произвели осмотр места происшествия и возбудили уголовное дело, соединив его с тем, которое находится у них в производстве. Найденное вещество направлено на экспертизу.
В настоящий момент, по словам следователя, предварительное следствие по уголовному делу, возбужденному по ст. 222 и 228 УК РФ, завершается, и скоро дело будет передано в суд. Обвиняемый в течение долгих месяцев находится под стражей. В судебном разбирательстве я планирую принять участие в качестве представителя потерпевшего, чтобы добиться максимально строгого наказания для виновного. Что касается уголовного дела в отношении сотрудников полиции, возбужденного по ст. 286 УК РФ, то следует с огорчением отметить, что следствие намеренно затягивается и, по всей видимости, придется еще неоднократно обращаться с жалобами в прокуратуру, чтобы ускорить уголовный процесс.