что делать если тебя хотят посадить в тюрьму
Хотят посадить в тюрьму: что делать?
Практически любое преступление можно развалить на стадии расследования или дознания. Но также можно и сфабриковать аргументы и материалы так, что обвиняемому в обязательном порядке будет инкриминировано преступное деяние с последующей отправкой в места не столь отдаленные. Не смотря на то, что сотрудники правоохранительных органов должны блюсти правосудие и относиться к любому деянию беспристрастно, чтобы действовать в полной мере следуя букве закона, многие их действия выходят за рамки закона. Зачастую бывает, что отношение к подследственному может быть спровоцировано личностной неприязнью. А иногда и вовсе горит план раскрываемости преступлений. Так или иначе, мы предлагаем вам познакомиться с инструкцией о том, что делать, если вас или ваших близких хотят посадить в тюрьму.
Рекомендации для подозреваемых в совершении преступления
Первое и главное правило: не пытайтесь показать свою правовую грамотность, чтобы отстоять свои права. Следователь в любом случае знает больше вас в отношении нормативно-правовой базы и имеет значительной больший опыт в подобного рода делах. Пригласите адвоката, который будет представлять ваши интересы и общайтесь с сотрудниками правоохранительных органов через него. Это гарантирует полное соблюдение ваших прав (в том числе, вы избежите избиения, которое зачастую практикуется в отделениях полиции). Адвокаты АБ «Карбанов и партены» всегда готовы прийти к вам на помощь.
Второе и не менее важное правило: если дело дошло до суда, не соглашайтесь на услуги бесплатного адвоката, который будет назначен судебной системой. Он имеет минимальный запас знаний и, что самое главное – работает на эту систему и находится в ней в подчиненном положении. Даже студент юридического ВУЗа предпочтительнее в данном случае.
Надеемся, что данное правило не пригодится: в случае, если вы все-таки подверглись силовому воздействию (избиению) со стороны сотрудников правоохранительных органов, то постарайтесь, как следует «наследить»: оставляйте пятна крови (лучше в незаметных местах), при падении можно сознательно что-то разбить. В дальнейшем это позволит доказать неправомерность получения информации и данные протокола будут признаны недействительными.
Старайтесь меньше говорить. И, тем более, не нужно использовать сложные формулировки с двоякой трактовкой – они будут записаны так, как выгоднее следственным органам. Лучше общаться, исключительно, в присутствии правозащитника и отвечать односложно.
Перед подписанием протокола или иных документов внимательно ознакомьтесь с их содержанием. Между телом протокола и подписью не должно быть много свободного места. При наличии такового нужно там сделать росчерк «Z».
Так что, теперь, если вас хотят посадить в тюрьму, вы знаете алгоритм взаимодействия.
Угрожают тюрьмой (страница 2)
Могут ли за недостачу в 40000 тыс. руб посадить,? Или если все-таки работодатель выиграть суд и назначат выплачивать? В полиции угрожают тюрьмой!
Вопрос многих, остался без работы плачу ежемесячно но по 500-1000 руб. Банки угрожают тюрьмой и описью имущества, что действительно они могут сделать.
Могут ли посадить в тюрьму за неуплату кредита более пяти лет угрожают тюрьмой хотя первоначальные выплаты были я мать одиночка двое детей что делать.
У меня оформлено несколько микрозаймов но по всем им просрочки на месяц и более мне угрожают тюрьмой и конфискацией имуществом, судом возможно ли это?
Я должна в трёх займах. Платить нечем работу потеряла осталась с двумя детьми они угрожают тюрьмой, и то что заберут детей опека. Что делать?
Мне звонит коллектор и угрожает тюрьмой, и поселением. Что мне ему ответить или вообще не отвечать. Как быть в этой ситуации?
Бывшая девушка инсценировала свое избиение, написала на меня заявление, вымогает 25000 угрожает физ. расправой и тюрьмой. Как быть в этой ситуации.
Муниципальная квартира, 2 нанимателя, 1-й оказывает давление на 2-го, шантажирует приватизировать квартиру с целю дальнейшей продажи, угрожает второму психушкой, тюрьмой.
У меня племянница украла у девочки телефон за 30000 и смыла в унитаз. родители девочки вызвали полицию угрожают тюрьмой. что нужно делать? Помогите пожалуйста очень вас прощу.
Много кредитов в разных банках платить стало не чем что мне грозит бизнес закрыла 3 месяца просрочек что говорить коллекторам уже не знаю как быть! Угрожают тюрьмой!
У меня просрочены платежи по кредитам, и сейчас меня достают банки звонками и угрожают тюрьмой к кому я могу обратиться за помощью и могут ли меня посадить?
Так получилось. Что нет возможности платить, звонят и угрожают тюрьмой, что приедут и теперь я жертва коллекторов, а уж что они со мной сделают их уже не волнует.
Дал пьяному мопед, он на нем попал в аварию. Мопед в собственности у отца. Тот кто дал, его сын. Теперь они требуют новый мопед или деньги. Угрожают тюрьмой.
Теперь уже не коллекторы звонят, а звонят из департамента до судебного дела угрожают тюрьмой, дошли угрозы до детей, начали звонить знакомым. Что мне делать я уже не знаю.
Пожалуйста в праве ли банк передать мой долг по кредиту в коллекторское агентство! Не заплатила вовремя по причине потери работы! Угрожают тюрьмой и передачей моего долга третьим лицам!
Был сбит пешеход-тяжкие телесные (перелом лодыжки и плечевого сустава), уголовное дело по статье 264 п.1 потерпевший просит 100000 рублей и угрожает тюрьмой.
Брал микрозайм 6500 рублей. Потерял работу. На сегодня 18000. прошу их продлить время пока соберу сумму. Мне угрожают тюрьмой. Компания Деньги сразу. Как мне быть. Сколько мне можно времени.
Зала микрокредит в быстро деньги еще в сентябре 2015 г. сумму 5000 руб. на 16 дней, но оплатить не смога. Сейчас звонят, угрожают, пишут письма. Угрожают судом и тюрьмой. Что делать? И могут ли они реально подать в суд если вообще не платить?
«Ты бежишь марафон»: как жить, когда твой любимый человек в тюрьме
Ксения Сонная
Заключение тяжело дается не только самому обвиняемому, но и его близким. Любимые, семья, друзья — все они несут потери, иногда довольно значительные. ОВД-Инфо поговорил с тремя людьми о том, что с ними происходило, когда их любимых изолировали от общества.
6 мая 2012 года, накануне инаугурации Владимира Путина на третий президентский срок, в Москве прошел «Марш миллионов» — согласованное протестное шествие, закончившееся столкновениями между участниками и полицией. Вскоре Следственный комитет возбудил уголовные дела, к ответственности по которым привлекли более 30 человек. Журналисты и правозащитники указывали на политическую мотивированность дела. Относительно многих обвиняемых следствие предъявило скудные и противоречивые доказательства, что не мешало судам отправлять людей в заключение на сроки от двух с половиной до четырех с половиной лет.
Когда узнала об обыске, я была у друга. Сползла по стенке, у меня начался припадок, истерика. Друг меня успокоительными откачал. Когда у тебя в такой ситуации нет возможности что-то сделать, это просто ад. Не понимаешь, куда бежать.
Адвокатами занимались родители. Я налаживала его быт. С вечера покупала продукты на передачу, потом ночь сидела, упаковывала продукты в СИЗО: разворачивала фантики от конфет до посинения, пересыпала что-то в пакетики, бутылки, что-то к чему-то пришивала. В 12 ночи приезжала в СИЗО и записывалась в список на передачку, потом часам к семи утра туда ехала, потом с девяти утра до десяти вечера работала, потом ехала домой. Потом ночью он звонил из СИЗО, поговорить. Поначалу я вообще не спала до пяти утра и ждала. Не важно, звонок мог быть раз в неделю, но я каждый день ждала.
В какой-то момент думаешь: твою мать, лучше бы меня посадили, я бы просто поспала. Ты практически завидуешь человеку, который сидит, который все это говно не тянет. У меня были недели, когда я спала по четыре часа. СИЗО — работа — институт, и так по кругу. Безумное колесо, на котором ты несешься в пропасть. Потом лежишь с нервным срывом, потом опять в это колесо и побежала. Сейчас я понимаю, что как я делала — делать нельзя. Институт в итоге бросила на четвертом курсе.
Важно говорить, что тебе тут тяжело. Бывает в некоторых парах, что один думает, будто он там страдает в неволе, а ты тут на свободе зажигаешь, но это не так. Есть люди, которые умеют грамотно это пережить, но если ты в первый раз с этим столкнулся и не знаешь, что ходить к психологу — это нормально, то поломаешься. Я сейчас какие-то тяжелые ситуации, которые тогда происходили, не помню. Полтора года жизни не помню, вообще ничего. Я даже не могу осознать, насколько это жестко было.
Ты бежишь марафон. Когда ты его бежишь, ты обязательно пьешь воду. Если ты этого не делаешь, это огромный вред для твоего организма. Ты можешь это сделать максимально нетравматично. А не так, что ты бежишь, у тебя колени сломаны, и ты просто с солнечным ударом сваливаешься, не добежав до финиша.
Самое сложное было разойтись. Это то, что я только в этом году более-менее приняла. Расставание очень ухудшило ситуацию с психическим здоровьем. Я считала, что больше ничего в жизни хорошего не заслужила, потому что бросила человека в сложной ситуации. Есть человек, который страдает в заключении, а на то, как ты страдаешь, всем поебать. Ты должна сидеть с грустным ебалом и ждать, когда твой принц откинется с зоны.
Я помню, как узнала, что его выпустят по УДО. Шла на работу, встала посреди улицы и начала плакать. Целый день ревела, не могла поверить в это. В день освобождения было тяжко. Мы обнялись, и вроде все нормально, но назад мы ехали на разных машинах. Меня подруга везла, а его отец заказал микроавтобус, и они ехали в нем. И я до сих пор помню, что я еду к себе домой и подруга его выкладывает фотку, где все друзья сидят у него, а меня там нет. А я не могу поехать в дом, где меня ненавидят, в дом его родителей. Ты как бы всё, не существуешь больше. Я чувствовала себя мусором, оберткой от конфетки. Ты добегаешь марафон до конца, а на финише тебе дают под дых.
Сейчас у нас хорошие, близкие, дружеские отношения. Мне жалко, что я потеряла его в итоге. Я чувствую себя обворованной немного. Мы долго не рассказывали, что разошлись, потому что для меня это очень сложно было, у меня все рухнуло. У меня психоз до сих пор, как я об этом думаю.
Вокруг меня много фантастических людей. Которые с тобой были, все это пережили. Мне кажется, что я и половины им не отдала, чего они мне дали. Мои друзья — это моя семья.
Я поняла, какой я сильный человек. Если бы не эта ситуация, я, наверное, этого бы не узнала. И на многие вещи тебе не просто раскрывают глаза, а вставляют в них спички, и ты не можешь их закрыть. Ты не можешь уже быть равнодушным. И важно, что я, пережив это, могу рассказать другим женщинам, как пережить это с меньшими потерями.
Елена, жена Василия Куксова, фигуранта дела «Сети»
Мы вместе десять лет, долго шли к свадьбе. Я еще была школьницей, когда мы познакомились. Переехали вместе в Пензу, он работал, я училась — сначала на бакалавра по журналистике, потом в магистратуре на психолога два года. Я получила диплом, он сделал мне предложение.
Вася такой человек — «домашний». Если он где-то задерживается, я обязательно об этом знаю. 18 октября я пришла домой поздно с работы. Когда зашла в дверь, почувствовала что-то неладное. Его сумки с работы, с которой он возвращается, не было. Сумки, с которой он ходит в спортзал, тоже. Я запаниковала, стала ему звонить. Один раз позвонила, два — не берет, три. Друзьям позвонила, но никто не знает, где он.
Появился. Где-то ближе к десяти — резкий звонок и сильный стук в дверь. Я на цыпочках к двери, посмотрела в глазок, там 8–10 человек. Глазок пытается закрыть человек в черном, в маске. Я увидела, что Вася мой в капюшоне, еле стоит на ногах, его держат за шею к стене лицом. Я даже подумать не могла, что это сотрудники, потому что, ну, как правило, они представиться должны как-то : «Откройте дверь, это сотрудники ФСБ». Я очень испугалась, подумала, что может это бандиты. Позвонила в полицию, дура.
Я под дверью села, слышу, они ему там: «Кричи ей в проем, пусть открывает». И услышала: «ФСБ». Открыла, завели. Вася выглядел растерянным, будто сам не понимал, что происходит. Джинсы, свитер были в крови, все было грязное, из куртки повылазил наполнитель. Я ему говорю: «Тебя кто так?» Он улыбнулся, посмотрел на меня: «На тренировке». Полицейские приехали, когда уже был обыск в квартире.
Васю погрузили в белую «газель». Я стала у следователя спрашивать: «А куда, а что, а как, а где мне его найти?» Мне дали номер следователя, Токарева. Он, правда, трубку не брал.
Одна я не осталась, со мной была девочка, коллега и подруга. Мы жили с ней вместе полгода. Я не могла ни спать, ни есть, мне нужен был человек рядом, иначе бы я ревела, не прекращая, смотрела бы в потолок.
Когда мы в первый раз были в суде, нам дали момент чуть-чуть пообщаться. Он мне шепнул: «Лена, таких беспредельщиков ты в жизни не встречала. Меняй квартиру и будь осторожна, никуда не ходи одна, ни с кем не общайся». Он был очень напуган и советовал мне бдительной и осторожной быть всегда. Сначала, когда его задержали, на него психологически давили. Ему не раз говорили: мы таким же составом навестим твою жену, пусть ждет. Но на меня лично никак не давили.
Передачки передаются раз в 10 дней. Мы с родителями меняемся. Надо встать рано, часов в пять утра. Летом было терпимо, а зимой — ад. Один раз было настолько холодно, а я приехала за два часа до открытия магазина (при СИЗО — ОВД-Инфо ). Машины у меня нет. Хорошо тем, у кого машина, — люди идут, занимают очередь, потом садятся в машину и ждут там открытия магазина. А ты приезжаешь, отпускаешь такси и стоишь там. Как ни кутайся, на морозе два часа все равно тяжело.
Самое сложное — осознавать, что твой человек, родной и любимый, находится в таких условиях непонятно за что, непонятно на сколько. Поначалу мы никому ничего не говорили. Потом уже постепенно все стали спрашивать, почему все время одна. И страх был, что люди начнут не понимать, говорить: «Дыма без огня не бывает». Нет, ни один человек мне такого не сказал, ни один друг не усомнился, что дело фальсифицируют.
Силы я черпаю в любви. Я тоже человек и тоже срываюсь, плачу, и руки опускаются: почему я, почему так вышло, почему такая судьба? Пока есть силы и возможность — будем бороться. И еще сил придает, что мы не одни в этой ситуации. Таких, как мы, много оказалось по всей стране. Мы сейчас общаемся с другими родными фигурантов дела и поддерживаем друг друга. Так просто мы ребят им не отдадим, и так просто посадить невиновных людей у них не получится.
Павел Гафаров, менеджер, молодой человек Али Феруза
Мы с Али были недолго знакомы, отношения были на этапе становления. Когда его задержали, это было похоже на кошмарный сон. Али делал короткое включение из машины, когда его везла полиция. Я был на работе, только вернулся с обеда. Сразу поехал в ОВД «Басманный», туда нужно было привезти из нашего дома документы. Я их привез, потом оставался в ОВД до того, как его повезли на суд. Дальше у суда ждал решения, внутрь мне попасть не удалось. Потом мы его видели только издалека, как заводили в микроавтобус, который повезли в ЦВСИГ.
Несколько дней было очень страшно, потому что Али могли выдворить, а уверенности, что удастся через ЕСПЧ это остановить, — не было. Более или менее спокойное состояние наступило, когда Европейский суд запретил выдворение. С этого момента стало возможно жить, а до этого… Я уже даже не все помню, но помню, что в какие-то моменты я садился на землю и рыдал. Я еще не представлял, что ему может грозить. Помню, тогда вышел материал в «Новой газете» о людях, которые попадают в похожие ситуации, когда Узбекистан требует их возвращения. Они возвращаются, попадают в тюрьмы, попадают надолго, человека может просто никто не увидеть.
Можно сказать, что моей обычной жизни практически не осталось с того момента. Вся моя жизнь была вокруг этого. Мы собирали передачи, я, насколько мог, участвовал в пикетах. С самого начала мы организовали чат поддержки, в котором около 100 человек было. Есть люди, которые Али поддерживают и которые всегда за него, без этого мы не справились бы. Но должен был быть человек, который на связи с его родственниками, с журналистами, общается с «Новой газетой», с другими людьми, которые готовы тоже впрячься. Я стал этим человеком. Даже с точки зрения работы, меня, к счастью, поддержали, и возможно было работать с ноутбука по дороге в ЦВСИГ. А когда у Али появилась возможность разговаривать по телефону больше, то я просто с ним разговаривал всегда. Ездил на такси по городу, а не в метро, просто чтобы связь не прерывалась. Удалось увидеться только один раз. Даже когда была оформлена бумага, что я буду его представителем по административному делу, не разрешили встречу. Получилось под Новый год, когда я приехал с мамой Али, Зоей Васильевной.
Были срывы, конечно, эмоционально было очень сложно. Ну и в том числе, потому что ты находишься в постоянном разговоре с человеком, у которого практически не осталось надежды. Ощущения, что все будет хорошо, уверенности в этом не было. Для Али это все еще история, которая с ним, ему нужно с ней работать. Сейчас я вспоминаю это время, как будто это было не со мной. Меня очень поддерживало, что я был влюблен все это время, и до сих пор. Я в какой-то степени старался ради себя, вкладывался в свое будущее. Очень помогала семья. Мне кажется, моя мама не меньше моего думала о том, как Али там сейчас, что будет дальше, что нужно отправить очередную передачу. У меня такое ощущение, что я думал об этом как минимум каждую минуту все то время, пока Али был в тюрьме, это было всегда в центре моего внимания, и для моей мамы это было примерно так же.
Насчет гомофобии — думаю, можно разделить, в первую очередь, как Али с этим сталкивался, и как я. Знаю, что он много сталкивался с разными видами дискриминации. Когда я познакомился с Али, я себя почувствовал человеком привилегированным, которому гораздо легче жить в России, потому что я похож на других. Я давно уже сделал каминг-аут друзьям и семье. Меня очень хорошо все приняли и поддержали. Если брать какую-то широкую публичность, это произошло, уже когда мы познакомились с Али, — было публичное признание в любви. И я вспоминаю, как на работе те люди, с которыми я не был близок, они даже поддерживали, подходили, что-то тёплое говорили. И семья очень поддержала — и мама, и папа, и мои братья. Это был момент, когда все вокруг собрались стеной фактически.
Что мы в феврале смогли все-таки улететь — я до последнего момента не верил. И когда это все-таки произошло — это было счастье, и просто невозможно было прийти в себя некоторое время. Даже когда мы приземлились во Франкфурте, оставалась тревога, что не может быть все так хорошо. Я когда летаю между Россией и Германией, каждый раз немножко не верю, что я вырвался. Каждый раз переживаю, что-то пойдет не так.
Али долго говорил, что он был как контуженный, плохо понимал, что он делает, в первые месяцы после отъезда в Германию. Я тоже был в не очень осознанном состоянии. Очень помогло, что нас встретили друзья и провели практически за руку через все первые шаги, которые связаны с документами, получением медицинской помощи, жильем. Нас плотно окружили заботой, и с точки зрения начала новой жизни было легко. Поначалу не было каких-то ясных перспектив, как будет с работой у Али здесь, где мы будем жить, чем я буду заниматься. Сейчас есть план на жизнь, которому мы следуем, общий проект, над которым мы работаем. Гораздо легче, когда мы вдвоем. Сложность в наших отношениях была в том, что мы половину времени проводили врозь. Когда мы получили возможность быть вместе уже постоянно — так гораздо спокойнее, потому что мы друг друга поддерживаем. Конечно, в первую очередь это работа с собой, но мы друг другу помогаем. И у меня, и у Али есть психотерапия, через которую мы проходим, и я думаю, что мне было бы очень сложно, если бы не было этой работы с собой. Спасибо моему психотерапевту большое. Али тоже возобновил терапию и прорабатывает этот опыт.
Как выжить в тюрьме, если ты не преступник
Как выжить в тюрьме? Что делать, если тебя задержали или арестовали? Вопросы не праздные. Ситуация с задержанием видеоблогера Руслана Соколовского наглядно показала, что в современных российских реалиях оказаться за решеткой может каждый – за неосторожно сказанное в интернете слово, за перепост в социальных сетях, за глупую картинку. Но постят картинки и ведут видеоблоги, как правило, люди далекие от криминальной жизни, поэтому внезапное задержание и помещение в ИВС (далее – в СИЗО и, если совсем не повезет, колонию) может оказаться для них настоящим шоком. Человек, попавший в такую ситуацию, может запросто наделать глупостей, превратив свою жизнь в настоящий ад.
Вопиющих случаев «посадок» в России становится все больше. Znak.com решил проконсультироваться с людьми, имеющими за плечами богатый опыт пребывания в местах, как принято говорить, «не столь отдаленных». Это Алексей Кузнецов (более 10 лет лагерей, ведет свой канал о жизни в тюрьме на YouТube, занимается правозащитной деятельностью), Андрей Реут (отсидел 17 лет), Алена (фамилию и срок попросила не указывать, работает в юридической фирме), а также известный уральский правозащитник Алексей Соколов. Вот их советы.
1. Задержание. Молчи
Почти любая посадка начинается с задержания. Это может случиться на улице, на работе, в вузе, в общественном транспорте. Могут задержать после обыска или допроса. Задержание — это еще не арест. Иногда задержанных отпускают после дачи показаний или установления нужных фактов. Но иногда в момент задержания человек надолго прощается со свободой. Тут важно не потерять самообладания.
Кузнецов: Когда человека задержали, главное не паниковать и понимать, что его судьба зависит от тех первых мероприятий, которые будут проводиться в отношении задержанного. В первые дни задержания он своими действиями закладывает фундамент будущего — освобождения, либо лишения свободы. Все это прекрасно понимают силовики и поэтому стараются максимально отработать в первые минуты и дни задержания, надеясь на то, что их жертва в панике, ничего не понимая, будет вести себя в угоду им. Силовики, как правило, в первые минуты и дни задержания пытаются ограничить любые контакты с внешним миром для задержанного, подсовывают своего дежурного адвоката, который сладкими речами о возможном ближайшем освобождении склоняет задержанное лицо делать то, что угодно силовикам, фактически исключая шансы освобождения, усугубляя положение. В такие моменты задержанному лучше молчать и не свидетельствовать против себя самого и своих близких, тем более это ему позволяет статья 51 Конституции Российской Федерации.
Алена: Сколько бы раз тебя ни задерживали – всегда как в первый раз. Обстоятельства разные, предпосылки разные и полицейские, соответственно, разные. Но в любом случае нужно знать свои права. Не «качать», а знать. Это намного сократит риски и поможет впоследствии при осуществлении вашей защиты. Рекомендаций можно дать много, но каждый случай индивидуален – и есть разница, если тебя задержал отряд ППС или «постелила» группа быстрого реагирования, причем разница глобальная. Стоит изучить закон «О полиции», где четко прописаны обязанности и права полицейских.
Соколов: Во-первых, когда они приходят к тебе домой, нужно посмотреть документы. Они обязаны представиться, показать удостоверение и постановление на обыск или задержание. Каждому полагается телефонный звонок. Можно позвонить перед тем, как открываешь дверь. Нужно связаться с адвокатом. Если нет адвоката, позвонить родственникам или знакомым, чтобы они направили защитника. Можно, конечно, попробовать заявить, что не пустишь полицейских, пока не приедет адвокат, но они могут в таком случае взломать дверь. Ты можешь их впустить и дать трубочку адвокату, чтобы тот сообщил, что приедет. Сотрудники могут наплевать на это, но потом можно предъявлять это в суде. Если адвокат отсутствует, лучше всего фиксировать процессуальные действия на видеокамеру. Нужно требовать у сотрудников, чтобы обыски проводили в вашем присутствии. Сперва в одной комнате, потом в другой и так далее. Чтобы не получилось, что все сотрудники разбрелись по комнатам и вышли оттуда с наркотиками, боеприпасами или еще чем-то таким. При обыске должны присутствовать понятые. Либо это «ручные» понятые, либо привлекают соседей.
2. ИВС. Не верь
После задержания вас, скорее всего, отправят в изолятор временного содержания, ИВС. Это полицейское учреждение, где вас могут продержать до 48 часов без решения суда. Это еще не СИЗО и не тюрьма, а только их «предбанник».
Андрей: Находясь в ИВС, гражданин понимает и ощущает, что жизнь не так прекрасна. Отсутствие солнечного света в камере, отсутствие чистого воздуха и, частенько, антисанитария многих подкашивают морально. Но не надо забывать, что впереди, возможно, еще более худшие условия для существования. Поэтому – не стоит доверять сокамерникам… Многие сотрудничают с дознавателями, кто-то работает на них. Если в камере, где содержатся лишь задержанные впервые, находится гражданин весь в татуировках, рассказывающий, как легко и просто он жил в зоне, знайте: это работник тех, кто вас допрашивал накануне, с 99-процентной гарантией. Вам могут предложить «дежурного» адвоката на допросе, либо ином следственном действии. Не соглашайтесь! Дежурный адвокат, как правило, начинает вас склонять к тому, чтобы вы сознались в преступлении, которое вам вменяют, с объяснением, что так вам меньше дадут, либо отпустят домой под подписку о невыезде. Как правило, подобная «медвежья» услуга дежурного адвоката потом будет стоить слез и, скорее всего, грозит реальным сроком. Встречаются и адвокаты по назначению, которые честно отрабатывают свой хлеб и репутацию, но таких единицы. Поэтому предлагаю подумать хорошенько и смотреть, где и под чем расписываться.
Алексей: С первых минут необходимо понимать, что ты попадаешь в часть другого мира, где в отношении тебя могут проводить оперативные мероприятия, используя твоих сокамерников, которых как будто постоянно из камеры вызывают то следователи, то адвокаты. На самом деле они постоянно ходят к операм сливать информацию по тебе и получать новые задания по твоей разработке. С первого шага в этот другой мир задержанный должен быть «простачком», который, зайдя в камеру, просто скажет: «Всем привет». При этом внутренне необходимо держать волчью оборону и в любой момент принимать решения в соответствии с внутренним восприятием. За минуту слабости можно платить десятилетиями, а может, и вечность.
Находясь в ИВС первые дни, вы должны понимать, что следователь зависит от ваших показаний, а вы зависите от следователя — используйте это, чтобы сообщить близким и родственникам о том, что вас задержали. Скажите следователю: да, я согласен дать объяснения и показания, однако сообщите о моем задержании моим близким и родственникам, чтобы они наняли мне адвоката, после встречи с которым мы будем активно проводить процессуальные действия. Ведите себя так, как будто вы бежите к следователю навстречу семимильными шагами.
Когда придет нанятый адвокат, через него вы сможете сообщить близким и родственникам любую информацию, так как ваши встречи будут носить конфиденциальный характер, таков закон.
Если нанятого адвоката не будет, дежурному адвокату по назначению не верьте, так как это тот же самый следователь, прокурор и судья в одном лице.
В ИВС вас долго держать не будут, и в случае ареста вы поедете этапом в СИЗО. Это новое испытание — вы вроде адаптировались в ИВС, но тут опять что-то новое и страшное.
Алена: Что такое ИВС… Прежде всего, это вакуум неопределенности, в котором даже бывалый человек начинает себе рисовать картины с наилучшим исходом. Но, к сожалению, так выходит не всегда. И даже из маленькой мухи, при отсутствии информированности о своих правах, о нормах закона и многом другом, может выйти хороший слоник.
Соколов: Быт в ИВС. Это четверо нар, стол, туалет, огороженный кирпичной стенкой, умывальник, окна. В ИВС советую ни с кем не разговаривать, не обсуждать не только свое дело, но и другие моменты своей личной, профессиональной жизни, родителей, родственников. Потому что именно на этой стадии оперативники пользуются услугами «наседок». Те выкачивают всю информацию, которая используется против тебя.
В ИВС можно получать передачки. Про это нужно прочитать в правилах работы изолятора.
3. СИЗО. «Кто ты по жизни?»
Если суд принимает решение об аресте, человек из ИВС перемещается в СИЗО. Это уже почти настоящая тюрьма. Здесь можно провести долгие месяцы, при этом формально вы остаетесь невиновным человеком — вас просто изолировали, чтобы было удобнее вести следственные действия.
Андрей: С ИВС вас могут увезти в СИЗО, то есть в тюрьму. Там свои порядки и правила, которые желательно знать «новичку», не бывавшему в камерной системе. Что взять с собой? Что можно? Конечно, предметы гигиены: мыло, зубная паста и щетка, носки, трусы, футболки (желательно, однотонные, черного или серого цвета). Сигареты, чай, кофе (даже с учетом того, что вы лично не курите), так как всегда сможете угостить сокамерников, что даст вам возможность расположить к себе людей. Нельзя при себе иметь колюще-режущих предметов, ремней и шнурков. Поэтому подбирайте обувь без шнуровки. То же касается и брюк, лучше иметь спортивный костюм — так практичней.
Не надо забывать, что вам никто не может предложить действие, порочащее ваше имя, либо оскорбляющее человеческое достоинство. Любой, кто посмел это сделать, – не хороший человек, не «порядочный арестант», и такому смело необходимо говорить в глаза за его действие! В противном случае вы испытаете много неприятных моментов из жизни «вне воли». Например, попадает «первоход» на тюрьму. Если его просят, скажем, заниматься уборкой за других, то он вправе отказаться. Каждый здесь живет и убирает сам за собой. Силой его заставить не могут. В каждой камере есть человек, который считается «здравым», он разруливает разные конфликтные ситуации. К нему всегда можно обратиться, если с тобой пытаются поступить несправедливо, он обязан отреагировать. Применение силы не уважается в тюрьме. Даже если ты хочешь получить определенную услугу от «голубого» (обиженного), ты не можешь применять к нему силу, должен с ним договориться. Иначе с тебя спросят.
По поводу написания жалоб. Если ты пишешь жалобу касательно своего уголовного дела, никто не вправе тебе препятствовать – ни осужденные, ни администрация, это твое личное дело. Если же ты жалуешься на условия содержания, то тут каждый сам решает. Есть вероятность, что другие заключенные, подконтрольные администрации, попытаются тебя отговорить. Мол, ты напишешь, а нам потом шмон устроят. Но решает каждый сам.
Некоторые рассказывают про «кавказские» камеры, которыми пугают подследственных. Мол, посадим, а тебя там растерзают. В Свердловской области точно такого нет. Кавказцы такие же люди, даже, наверное, более сдержанные и гостеприимные, они даже не матерятся обычно. В тюрьме вообще нет национальностей. Эти грани стираются. Другое дело, у нас есть «беспредельные» камеры. В екатеринбургском СИЗО-1 тоже есть. Эти камеры в подвалах находятся. Когда приезжают какие-то комиссии, их раз – этапом быстро отправляют куда-то. Потом возвращают. Если туда попадешь, ничего хорошего не будет, конечно.
Алексей: По приезде в СИЗО в «крикушнике» (место, где сверяют данные прибывших арестантов в СИЗО и где получают дополнительную информацию, согласно которой арестанта распределят к той или иной категории арестантов) ДПНСИ (дежурный по СИЗО) спросит ваши ФИО, дату рождения, по какой статье вы привлечены в качестве обвиняемого, до какого числа избрана мера пресечения, а потом задаст вопрос: «Кто по жизни?» или «Кто ты по масти?» Если не знаете, что отвечать, то не теряйтесь, скажите, что «мужик» (это не «красный», не «опущенный», не блатной). Это «золотая середина». А там со временем разберетесь. Вопрос: «Кто по жизни?» задается для того, чтобы в соответствии с вашим ответом распределить вас в соответствующую хату, то есть камеру.
Заходя в хату, помните, что тут вы заходите в чей-то дом, в котором до вас кто-то жил и живет. Тут необходимо придерживаться правила: «В чужой монастырь со своим уставом не лезь».
Зайдя в хату, скажите: «Всем привет» или «Здорово были». Потом вас позовет «смотрящий» (главный в камере) поговорить. Из разговора он узнает, что вы за фрукт. В соответствии с его выводами к вам будет строиться отношение в хате. Вы должны помнить: как вы себя поставите в хате, так и будет. Отношение окружающих к вашей персоне зависит от вас. Условия жизни в СИЗО — как в ухоженном подвале у интеллигентных бомжей, правда, в СИЗО спальня, туалет и кухня – это одно помещение.
Алена: В СИЗО может произойти многое, а точнее, все что угодно – все зависит от того, что вы за человек по жизни, какой у вас «баул» (то есть материальное положение и помощь с воли). Ну и еще некоторые нюансы. Все индивидуально. Есть только один принцип: если ты жил по-человечески до всех печальных событий, то и после них ты будешь жить достойно.
Соколов: Жалобы нужно писать на действия следователей. Все ответы тоже обжаловать. Это все пригодится в суде. С администрацией нужно вести себя вежливо. Некоторые сотрудники будут провоцировать тебя на грубость, чтобы раскрутить тебя на новые уголовные дела. Тюремщики провоцируют очень профессионально – под кожу залезут так, что человек выходит из себя. Это все делается специально. Человек должен самодисциплинироваться, смотреть в оба. Здесь тоже есть «наседки», которые сливают информацию оперативным службам. Многие это делают за чай и сигареты.
4. Колония. Красное и черное
В колонии можно оказаться как после ИВС и СИЗО, так и минуя эти стадии. Например, вас могут приговорить и взять под стражу прямо в зале суда.
Попав в карантинное отделение в ИК, по приезде в зону, практически 100% вновь прибывших осужденных находятся там в течение двух недель. На протяжении этого времени они проходят медицинское обследование. К сведению, в «красных» зонах в карантине работают особо жестокие активисты, сотрудничающие с администрацией. Ведь именно в карантине начинается первоначальная «ломка» вновь прибывших. Отбирается все, вплоть до предметов гигиены. Начинается кошмар для тех, кто уважает себя и окружающих. Сотрудников администрации, как правило, в карантине нет, поэтому все полномочия возложены на «актив». Все иллюзии пропадают у тех, кто попадает в такие лагеря. Я не раз слышал лично от тех, кто творит беспредел: «Будут бояться, больше не сядут, будут послушными». Я неоднократно судим и могу заверить, что те, кто прошел через этот ад, становятся иными, и не в лучшую сторону. Ломается мораль, человеческие ценности пропадают, сострадание и сочувствие умирают. Только единицы, пройдя кошмары лагерей, становятся сильнее, не теряя человеческий облик.
Оставаться человеком в «красной» колонии крайне сложно, требуется сила духа и выдержка. Многих заставляют писать расписки: «Я буду сотрудничать с администрацией». В настоящее время повсеместно ведется видеозапись пыток и «признаний». Активисты и администрация предупреждают, что в случае неповиновения все видеоматериалы покажут по внутреннему ТВ.
Во многих «красных» лагерях работают цеха по изготовлению той или иной продукции. Оплата мизерная, правда, но это вариант, чтобы избежать пыток и издевательств.
Алексей: Царящие в обществе понятия о том, что на «красных» зонах правила внутренней жизни заключенных устанавливает администрация исправительной колонии, а на «черных» — блатные, ошибочны. Вся политика внутренней жизни что «красных», что «черных» колоний задается администрацией, и тут все зависит от того, кто выполняет установки администрации – «актив» или блатные (заключенные, которые чтут воровские идеи и открыто их пропагандируют). Хочу отметить, что в «черных» лагерях я увидел больше человеческого, так как блатные, исполняющие установки администрации, должны все-таки держать определяющий образ воровского благочестия, чтобы основная масса заключенных их уважала.
Вот приехал я в «красный» лагерь, попал в карантин. Тут с первых минут тебя начинают лупить. «Козлы» устраивают прессинг в течение всех 14 дней нахождения в карантине. Беседуя с тобой, «козлы» добывают информацию о твоем финансовом благополучии. Они смотрят на твою реакцию на предложенные ими послабления, за которые ты должен заплатить, дают тебе сотовый телефон позвонить домой, говоря при этом, что за звонок твои родственники должны положить определенную сумму денег на телефон или банковскую карту. Естественно, в условиях, когда тебя бьют и унижают 24 часа в сутки, – звонок домой бесценен, и ты платишь… Но с этого момента ты будешь платить весь срок. Тебя будут доить.
Алена: Про женскую колонию рассказать можно одно: «баульная система». Купи, продай, поменяй. Понятия как таковые есть тогда, когда это выгодно или когда нечего терять, а в основном все, кто дружит со здравым смыслом, стремятся уйти по УДО. Ведь там находятся матери. И когда спадает наркотический туман, мозги встают на место, то приходит понимание того, как мало нужно человеку для счастья: дом, ребенок, семья. Я не знаю ни одну женщину, которая не хотела бы домой. В колонии женщине делать нечего, поэтому не стоит туда попадать.
Какая колония, такой и распорядок. Разница бывает в количестве проверок – две или три. А остальное — от отряда, в котором ты живешь, вида твоей деятельности и психического состояния администрации колонии.
Даже в зоне можно себя занять и разнообразить свой досуг. Кто-то читает, кто-то смотрит фильмы, кто-то участвует в самодеятельности, кто-то вяжет, пишет, рисует. Кто во что горазд. Если человек хочет самореализовываться, самовыражаться, самообразовываться – в хорошем понимании этих слов (не чудить и не шатать режим) – человек найдет себе занятие для досуга и не будет тупеть за те годы, которые ему отмерены приговором.
Соколов: Есть очень простая поговорка «Не верь, не бойся, не проси». Ей и нужно руководствоваться. Еще – больше слушай, меньше говори. Человек, попадая в колонию, обычно внутренне уже смиряется с тем, что будет сидеть. Его отпускает шок, он начинает активно общаться. Но первое время лучше больше слушать и стараться думать, потом только говорить.