что делают с беспредельщиками в тюрьме
Кем на самом деле были беспредельщики и что они творили
Слово “беспредел” прочно вошло во все сферы жизни России еще в конце ХХ века. Свои корни оно берет из криминальной среды. Но возникло оно задолго до лихих 90-х, когда стало применяться в массовом обиходе. И осталось надолго, шагнув «в народ», в отличие от воровской касты “беспределов”, или “беспредельщиков”, как их еще называют, так быстро промелькнувшей на небосклоне криминального мира.
Как война разделила воров
В местах заключения, как и в обычной жизни, люди жестко поделены на касты. И так же, как и в «нормальном» обществе, на зоне происходят события, ломающие привычный уклад.
Беспредельщики хотели написать свой собственный воровской закон и заставить криминальный мир жить по их правилам. Но для этого им не хватило образованности и идеологической основы. Как впоследствии вспоминал писатель Варлам Шаламов, всеми ими двигали в первую очередь злоба и желание отомстить как ворам, как и «сс*ченным».
К группировке “беспределов”, появившейся в 1940-х, примкнули «польские воры» (так назывались воры, отошедшие от “правильной жизни); профессиональные воры, не входящие и не входившие в какие-либо группировки; «сс*ченные» воры, т.е. воры, которые враждуют с ворами в законе с одобрения лагерной администрации; многочисленные «анархисты», «полуцветные» (те, кто вращался в среде законников, но так и не был коронован; и другие касты. И даже сами воры в законе.
Батька Махно смотрит в окно…
Больших различий между всеми этими “мастями” не было. Все преступники боролись за одну цель – поделить с “настоящими” ворами место под солнцем колонии. Им тоже хотелось жить, эксплуатируя обычных заключенных. Среди “беспределов” особенно выделялись две категории: “махновцы” и “казаки”.
К «с*кам», т.е. ворам, которые враждуют с ворами в законе с одобрения лагерной администрации, либо под ее руководством, махновцы до конца не примкнули. Они с уважением относились к старому воровскому уставу, но были изгнаны «законниками» из своей среды.
«Махновцы» объединили вокруг себя заключенных всех мастей – от бывалых рецидивистов до обычных зэков. В «вольной» жизни их лишили всего советские власти, а за решеткой и в гулаговских лагерях – воры в законе. Однако основать свой, третий воровской кодекс было не на чем. Кроме озлобленности, у “отошедших” не было ничего. Поэтому за основу был взят лозунг о том, что многие воры незаслуженно и “по блату” двигались по криминальной “карьерной лестнице”. Подлинных лидеров преступного сообщества якобы задвигали на задний план.
Эта группировка состояла в основном из донских и кубанских казаков, воевавших за гитлеровскую Германию. Воевали они против Красной Армии не случайно. На сторону гитлеровцев перешли именно те представители казачества, кто на себе познал все радости борьбы с “наследием царизма”. Германия в войне проиграла, и в июне 1945-го представители антигитлеровской коалиции сдали около 50 000 пленных казаков советским солдатам. Бывшие союзники фашистов отлично знали, что их ждёт на советской Родине, и возможность примкнуть к “беспредельщикам” стала для них шансом на спасение.
Гулаговцы за работой. folkedrab.dk1
У «беспределов» не получилось стать ворами в законе. Подражая последним, они стали придумывать свои собственные звания. Чтобы хоть как-то поднять свой авторитет “беспредельщики”, обрушивались на все категории лагерников с особой жестокостью. На зоне их ненавидели и боялись все.
Уничтожены за ненадобностью
Хрущев, объявивший в 50-х, что коммунизм будет построен к 1980 году, поставил задачу ликвидировать преступность. Он радикально изменил состав милицейских кадров путем массовых увольнений, ослабивших систему МВД. Новому руководству срочно хотелось отрапортовать об успехах, и администрация лагерей ответила на негласный заказ начальства показухой. Они поддержали тех преступников, кто хотя бы внешне демонстрировал отход от криминального сообщества, его традиций и обычаев. Преступники в свою очередь выдвигали новых лидеров, а воры в законе старой формации стали терять свою прежнюю значимость.
Судьба всех, кто причислял себя к «беспределам», оказалась незавидна. “Беспредельщики” были по максимуму использованы начальством лагерей в знаменитой “с*чьей войне” между ворами-законниками и теми, кто встал на сторону администрации. С их помощью укрощали самых строптивых зэков или жестоко расправлялись с ними. А перестав быть нужными администрации, «беспредельщики» были уничтожены.
Месть тюремщикам
Кадр из фильма «Новая земля»
Для нормального человека зона знакома только по фильмам. В них она показывается как сущий ад. На самом деле это не совсем так, но бывает. Мой собеседник честно признался, что люд на тюремной службе бывает разный: кто-то любит подубасить бесправных зэков почем зря, кто-то вымогательством зарабатывает на них себе квартиры с иномарками.
«Я молодым сотрудникам говорил, — рассказывает мой собеседник, — что во всем нужно знать меру. Не надо хапужничать, сколько ни унесешь — срыгнется; не надо кулаки распускать без повода — человек затаит злобу и будет думать о мести. Зэки, они такой народ — с очень обостренным чувством справедливости. Если они в чем-то виноваты, особенно сильно, а ты их накажешь, они воспринимают ситуацию адекватно, тем более многих и так мучает совесть за содеянное. Но если без причины унижаешь зэка,то он становится миной замедленного действия.
Разговаривал я на днях с бывшим прокурором по надзору за соблюдением законодательства в местах лишения свободы, так он мне рассказал про двух больших начальников, которых избили до полусмерти в Северо-Западном регионе. Еле их откачали в реанимации. Преступников, которые их избили, не нашли. Но всем, в том числе избитым, было понятно — это была месть. Эти два сотрудника отличались невероятной-жестокостью по отношению к спецконтингенту: били почем зря, натравливали «актив», вымогали деньги. Причем порою просто огромные суммы. Многие и многие затаили на них зло. Это я рассказал к вопросу о том, что беспредельничать не надо. Тем более сейчас большинство зэков сидит в том регионе, где они прописаны. Я и говорил молодым сотрудникам: вы думайте, прежде чем ударить человека. Он потом освободится и окажется в одном с вами городе. Прирежет потом тихонечко ночью, и всего делов».
Кстати говоря‚ такие вот избиения тюремщиков — совсем не редки. Они часто даже не обращаются в полицию, так как понимают, что у самих рыльце в пушку. А вот честных и справедливых трогают как раз редко. У меня вот, как у журналиста, есть достоверные сведения, что несколько раз в разные годы были избиты сотрудники следственного изолятора «Кресты» в Петербурге. Но никто из них заявление в полицию почему-то не понес.
Кстати, просто-таки ударом под дых для тюремщиков стала специализированная форма ФСИН, введенная несколько лет назад. Раньше они ходили кто в военном, кто в милицейском, — попробуй догадайся, что перед тобой тюремщик. А сейчас всем знающим людям понятно, вот он, дорогой гражданин начальник! Мой знакомый тюремщик в Петербурге ехал в метро в форме, так к нему подошли два хмурых мужчины и прямо сказали: «Ты давай осторожней…»
Нападения на тюремщиков вне работы
В 2013 году два жителя Оренбургской области совершили жестокое убийство сотрудника регионального УФСИН Александра Пипко, подрабатывавшего частным извозом. Вещи пропавшего сотрудника ФСИН со следами крови были обнаружены в ходе оперативно-розыскных мероприятий недалеко от села Дедуровка в районе автодороги Оренбург-Илек. По подозрению в совершении этого преступления был задержан 21-летний житель поселка Краснохолм. Он показал место, где было спрятано тело погибшего, и сообщил про своего соучастника. Все они ранее сидевшие.
В 2010 году в Иркутской области сотрудника ФСИН России, 30-летнего начальника кинологического отделения исправительной колонии №8 Сергея Клешкова убили супруги. Следствие установило, что Клешков выехал из Саянска в Кимильтей к родителям‚ а по дороге взял попутчиков. «Девушка села на переднее сиденье, а ее муж — позади шофера. По пути 19-летний пассажир нанес несколько ударов ножом в шею водителя», — сказали в пресс-службе местного УВД.
Месть тюремщикам на воле
В одном из городков Ленинградской области в 2001 году был задушен сотрудник местной тюрьмы. Убийцу так до сих пор и не нашли. Но коллеги убитого подозревают, что это была месть конкретному человеку. Потому как сотрудник этот весьма любил распустить руки.
В 2006 году прямо в служебном автомобиле по дороге на работу был расстрелян начальник СИЗО города Черкесска Хасан Джанаев. Он скончался в больнице. Трое человек расстреляли машину Джанаева и скрылись. Любопытно, что в то время в черкесском СИЗО находилось сразу несколько воров в законе. Кроме того, накануне своей смерти Джанаев устроил в изоляторе «шмон» — было найдено немало наркотиков, сотовых телефонов.
В Нижегородской области преступление против тюремщика было совершено в 2007 году. В поселке Бурепролом Тоншаевского района найден мертвым в собственном доме начальник отряда исправительной колонии 62/4 областного Управления ФСИН. Его застрелили из ружья. Коллеги начальника отряда заявляли о его редкой принципиальности. Что это значит на деле, не уточнялось.
Убийства сотрудников ФСИН — все-таки редкость. Однако избиений происходит несколько десятков в год.
Портрет российского заключенного
Сорокалетний безработный из Волоколамска залез в чужую квартиру
По данным службы исполнения наказаний, в российских СИЗО, тюрьмах и колониях находится почти 560 тысяч человек.
Срок отбывает почти полпроцента взрослого населения страны. Мы проанализировали статистику, приговоры судов и документы, регламентирующие жизнь в местах лишения свободы, — получился портрет среднестатистического российского заключенного.
Как правильно называть тех, кто сидит за решеткой
С того момента, как человека официально обвинили в преступлении, он считается обвиняемым. Важно понимать, что юридически он чист перед законом: вина судом не доказана, может выясниться, например во время следствия, что он ни при чем. Тогда обвинение снимут и человек пойдет домой.
ст. 47 УПК — кто такой обвиняемый
Если следователь соберет достаточно доказательств, дело передадут в суд. Пока идет процесс, человек считается подсудимым. Если судья признает, что именно подсудимый совершил преступление, то, как только огласят приговор, подсудимый превратится в осужденного.
ст. 247 УПК — подсудимый в процессе
Термин «заключенный» в российских законах не используется. В уголовно-процессуальном кодексе есть статья «Заключение под стражу», но в ней идет речь о людях, которых только подозревают или уже обвиняют в каком-нибудь преступлении.
ст. 108 УПК — заключение под стражу
Но обычно, когда говорят про заключенных, имеют в виду именно тех, кто сидит в тюрьме или колонии. В этой статье мы для удобства тоже называем таких людей заключенными, хотя с юридической точки зрения правильно говорить «осужденные».
Как зовут и сколько лет
Среднестатистический заключенный — мужчина: если проанализировать судебные приговоры, то на одну осужденную женщину приходится семь мужчин. Возраст половины всех сидельцев — от 30 до 49 лет. Получается, что типичному заключенному около сорока.
Демография осужденных в 2018 году. Судебный департамент РФXLS, 150 КБ
Как зовут людей, которые чаще других попадают на зону, неизвестно: такой статистики никто не ведет. Но если учитывать, что среднестатистического россиянина зовут Александр, а самая популярная фамилия в стране — Смирнов, то можно предположить, что типичного заключенного зовут так же.
Самые популярные фамилии в России. Статья в журнале «Медицинская генетика»
Где жил и чем занимался до отсидки
По судебной статистике, преступления люди чаще совершают в том же городе или селе, где и живут. В прошлом году чаще всего за решетку попадали жители Московской области — 5% всех совершивших преступления в стране. Самый криминальный город Подмосковья — Волоколамск.
До попадания на зону Александр нигде не работал. Если верить данным Судебного департамента, большинство тех, кому выносятся обвинительные приговоры, официально числятся безработными. В официальной статистике их называют трудоспособными без постоянного источника дохода.
всех совершивших преступления в стране — жители Московской области
Из образовательных учреждений за плечами у среднестатистического заключенного, скорее всего, только школа. Возможно, он закончил ПТУ или техникум: осужденных, закончивших только 11 классов, всего на 2 тысячи человек больше, чем тех, у кого есть среднее профессиональное образование.
За что сел
По статистике судебных приговоров за прошлый год, чаще всего нарушивших закон россиян приговаривали к лишению свободы по части 2 или 3 статьи 158 УК РФ — это кража, но с разными отягчающими обстоятельствами:
По каким статьям российские суды выносят приговоры. Судебный департамент РФXLS, 138 КБ
В апреле 2018 года в часть 3 этой статьи добавили еще одно преступление — кражу с банковского счета: по 158 статье теперь судят тех, кто ворует деньги с банковских карт. Раньше это считалось «мошенничеством с использованием электронных средств платежа», а наказание было меньше, чем за кражу.
Отягчающие обстоятельства четверти всех краж — «группа лиц» и «состояние алкогольного опьянения».
Где сидит
Это исправительные колонии, колонии-поселения — у них режим мягче, воспитательные колонии для несовершеннолетних, тюрьмы и следственные изоляторы, в которых сидят обвиняемые и подсудимые. Исправительных колоний больше всего — 705. В них находится 80% всех приговоренных к лишению свободы. А вот тюрем в России всего восемь, и сидит там примерно 1200 человек по всей стране. Поэтому говорить про всех заключенных «сидят в тюрьме» неправильно: большинство находится в колониях.
приговоренных к лишению свободы сидят в колониях
Колония — это небольшой поселок, обнесенный забором с колючей проволокой. Заключенные живут не в камерах, а в бараках. Здесь же, как правило, расположены цеха, в которых работают осужденные. Колонии делятся на три типа в зависимости от условий наказания: колонии общего, строгого и особого режима.
Самый простой — общий режим. Сюда направляют тех, кто сидит в первый раз за мелкие преступления, например за кражи или мошенничества. Строгий режим — для рецидивистов и осужденных за тяжкие преступления: убийства, изнасилования. В колонию особого режима отправляют убийц-рецидивистов, а также тех, кто приговорен к пожизненному заключению. Судимостей у Александра до этого не было, поэтому попал он, вероятно, в колонию общего режима. Одновременно в такой находятся 1500—2000 человек.
Александр отбывает свое наказание в Красноярском крае: в этом регионе больше всего мест для лишения свободы — две тюрьмы, шесть колоний-поселений и 13 исправительных колоний.
Чем занимается в колонии
Жизнь заключенных строго регламентирована: распорядок дня установлен приказом Министерства юстиции и примерно одинаков для всех исправительных учреждений. Утро у Александра начинается с зарядки и уборки кроватей. На завтрак отводят не больше получаса. После — утренняя поверка, на которой представители администрации колонии проверяют, все ли на месте.
Потом бригады отправляются на работу. Днем — перерыв на обед. Вечером, после работы — опять поверка, ужин, воспитательные мероприятия и личное время перед отбоем. Спать по закону заключенные должны не меньше восьми часов.
В Омске полным ходом идет громкий судебный процесс над сотрудником местной колонии: тюремщик сколотил банду из осужденных спортсменов, которые по его команде избивали и унижали зэков-новичков. Обвиняемый лично присутствовал на экзекуциях и поощрял мучителей — все ради того, чтобы сломить волю человека. Такие методы «воспитания» — не редкость в местах лишения свободы. Жуткие конвейеры по ломке заключенных — «пресс-хаты», на тюремном жаргоне — существовали еще во времена СССР и процветают до сих пор. «Лента.ру» пообщалась с бывшими осужденными, прошедшими через пресс-хаты, и выяснила, как работает механизм абсолютного насилия.
Горячий прием
Следственный комитет России (СКР) в конце марта направил в суд уголовное дело 32-летнего Василия Трофимова, работавшего инспектором отдела безопасности исправительной колонии №7 Омской области. Однако процесс над ним не начался до сих пор: заседания трижды переносились из-за неявки свидетелей.
Материалы по теме
«Забычила — и получился разбой»
По ним тюрьма плачет
Как именно это происходило — можно узнать из видео, опубликованного на странице в Facebook Петра Курьянова, бывшего осужденного, теперь работающего в фонде «В защиту прав заключенных».
Что грозит Трофимову? Ему вменяется только превышение должностных полномочий, так что суровое наказание он вряд ли понесет — подтверждением этому могут служить аналогичные дела. К примеру, не так давно суд в Орске приговорил исполняющего обязанности начальника СИЗО-2 Оренбургской области Евгения Шнайдера и начальника оперативного отдела спецучреждения Виталия Симоненко к двум и четырем годам заключения соответственно за избиение троих заключенных, один из которых от травм скончался.
Бычье дело
Пресс-хата — это камера с подсаженными администрацией осужденными, рассказывает «Ленте.ру» Петр Курьянов. Такие «штурмовые» камеры создаются в СИЗО и колониях для выбивания признательных показаний, ломки личности, вымогательства денег и других ценных вещей.
— Человек попадает в СИЗО и не хочет мириться с навязанным администрацией порядком. И вот там ему доходчивым методом объясняют ситуацию, — рассказывает наш собеседник. — Для этого сотрудники СИЗО выбирают из контингента кандидатов в «активисты», своего рода помощников, которые и будут пачкать руки побоями. На сотрудничество с администрацией охотно идут «быки» — атлетически сложенные, накачанные, с одной работающей извилиной, которым грозит долгий срок.
По словам Курьянова, на суде «быки» обычно сразу признают вину и получают свой срок по особому порядку. После этого их либо оставляют отбывать наказание в СИЗО, либо отправляют в колонию. Там «быки» понимают, что если не будут сотрудничать — весь срок будут жить плохо, без поблажек. А за выполнение любого каприза администрации есть различные льготы и реальная возможность выйти по УДО. С такими «понимающими» администрация на полгода заключает подобие контракта: в нем осужденные указывают ФИО и пишут о желании сотрудничать с администрацией.
Такое сотрудничество дает заключенному право пользоваться мобильным телефоном, в камере его назначают старшим. Если «активист» в СИЗО, то за сотрудничество он получает право покидать камеру под видом похода в санчасть, на деле же он идет к оперативнику, где ему дают указания, кого «прессануть», чтобы выбить нужные показания или деньги. В итоге набирается команда «активистов» — обычно три человека. Один из них старший, двое остальных — подмастерья. Их из разных камер сводят в одну, потом к ним подсаживают человек пять-семь, в зависимости от вместительности помещения. Эти сидельцы, как правило, из разряда беспроблемных — тише воды, ниже травы, чаще это просто фон.
— Старший и его заместители расстилают одеяло — поляну и объясняют им порядки: сидите здесь весь день на корточках, — рассказывает Курьянов. — Проще говоря, создается невыносимая атмосфера, чтобы всякий новоприбывший с порога понял, куда он попал. Мужички сидят, терпят — камера готова к приему арестанта, который в разработке у оперативников. На него есть заказ от следователя: нужно «расколоть» — чтобы, когда вызовут на допрос, был готов признаться в том, в чем нужно. Вот заходит этот человек в камеру, и ему сразу с порога: «Ты чего? Разуйся, поздоровайся». Одним словом, встречают недружелюбно. В других-то камерах человеческие отношения, а тут — зверинец. Курить запрещают или дают, например, через три часа, изгаляются, как могут, на что фантазии у «прессовщиков» хватит.
Человеку, которого отдали на «обработку», заламывают руки, вытаскивают телефон и говорят, что сейчас его сфотографируют с головой в параше и выложат в интернет или родственникам пошлют. Или «опущенных» вызовут и поставят рядом.
«Для мужчины это очень серьезное давление на психику. Ори он — никто из администрации не прибежит: там понимают, что ребята работают», — поясняет собеседник «Ленты.ру». Вскоре «прессовщики» объясняют своему объекту: на явку к следователю нужно согласиться — и все рассказать. А на суде, мол, откажешься от своих слов и скажешь, что тебя заставляли — так можно делать.
«Тебе нравится сидеть на одеяле?»
Пресс-хаты одинаково работают что в СИЗО, что на зонах. Люди в них весь день сидят на корточках на одном одеяле, за границы которого нельзя заступать. Семеро взрослых мужчин проводят так день за днем — и терпят. Вольготно чувствуют себя только старший «активист» и его помощники — они к одеялу не привязаны. Через какое-то время «прессовщики» обращаются к одному из терпящих с простым предложением: «Тебе нравится сидеть на одеяле? Конечно, нет. Давай к нам! Мы поделимся с тобой продуктами, будешь курить, когда захочешь, спать на шконке. »
Обрадованный арестант — назовем его Васей, — конечно же, соглашается — и становится помощником «активистов». Когда в пресс-хату прибывает новичок, новоявленный «активист» объясняет ему правила: вот здесь сидеть, не разговаривать или разговаривать шепотом, курить или пить чай — с разрешения старшего. А потом старшие товарищи говорят Васе, чтобы его родственники на карту им скинули деньги.
— Васино положение изменилось, стало более благополучным, — объясняет Курьянов. — И если у него есть возможность попросить деньги у кого-то из близких, то он, конечно, попросит — и родственники помогут, чем могут. Ведь в тюрьме сидят люди с разными возможностями. Или телевизор в камеру нужно, и Васе говорят: давай плазму поставим, с операми договоримся, они разрешат нам на флешке любые фильмы смотреть. Или еще один телефон нужен, а это расходы: операм за пронос дать, интернет подключить, связь оплатить.
И вот Вася отдал 100 тысяч рублей. Наступил новый месяц — и ему говорят: пусть твои еще денег отправят, а то вернешься на одеяло и будешь сидеть как все. И так — до бесконечности.
— Если такой полторашкой ударить по голове пару раз, гудит голова долго, — объясняет Курьянов. — В камерах стоят бутылки — и не придерешься, а они используются для таких вот целей. Впрочем, если говорить о колониях, то как только осужденные попадают в карантин, им сразу дают понять, как себя вести, чтобы не получать затрещин и не терпеть издевательства. Если же на зоне кто-то посмел ослушаться — его быстро через штрафной изолятор (ШИЗО) переводят на строгие условия содержания. Там закрытый режим — и такие же невыносимые условия, как в пресс-хатах.
«Неважно, что голова набок висит»
— В те годы, когда я сидел [в 2000-х], в Саратове пресс-хат было через одну, одна треть точно прессовых. Сейчас от силы на корпус одна-две, и сидят там не 10-15 человек, как раньше, а 5-7, — рассказывает Курьянов.
В 2016 году он посетил саратовский изолятор как общественный защитник и до сих пор общается с теми, кто оттуда выходит.
— Старшим был отсидевший срок на тюремном режиме — это самый строгий, дают за многочисленные взыскания. Такой матерый жук, — рассказывает собеседник «Ленты.ру», — Он отсидел 14 лет и опять врюхался в какую-то фигню. И если на прошлом сроке он заслужил себе крытый [тюремный] режим за противостояние с администрацией, то вновь заехав, он понял, что здоровья уже не хватит, и «переобулся» — начал сотрудничать с администрацией. Накачанный, в прошлом занимался единоборствами, он стал трясти семерых сокамерников: вымогал деньги, склонял к явкам.
По словам Курьянова, раньше на пресс-хатах работали куда более топорно, чем сейчас.
— Я застал такое: дважды в день приходят с проверками, посчитать по головам. И вот в пресс-хате лежит избитый человек, наглухо отдубашенный, его в чувство привести не могут. И что делали: этого человека стоя приматывали за руки скотчем к двухъярусной шконке, рядом с ним вставали на поверку остальные сокамерники, и получается, что он в толпе стоит на ногах — неважно, что он без сознания, что голова набок или вниз висит. Стоит вертикально — и ладно. Сотрудники [администрации] зашли, посчитали по головам, все в порядке.
Сейчас «активисты» действуют аккуратнее, да и пресс-хат стало меньше. В 2010 году были отменены общественные секции дисциплины и порядка, состоявшие из «активистов». По сути это были легализованные сборища стукачей и «быков», благодаря которым целые колонии считались пыточными. Но если в колонии или изоляторе, как сегодня, есть одна-две пресс-хаты — этого вполне достаточно, чтобы держать в страхе весь контингент.
Впрочем, по данным Петра Курьянова, в московских СИЗО сейчас нет «настоящих пресс-хат». Он полагает, что в Москве администрации учреждений не могут себе позволить такое явное нарушение законов, как на периферии. Но такие камеры до сих пор существуют в СИЗО Саратова, Екатеринбурга, Челябинска, Минусинска, Владимира, Ярославля.
— В Екатеринбурге, допустим, пресс-хат не меньше десятка, — рассказывает правозащитник, — В Омске одна треть камер — прессовые, а в Красноярске хоть и рапортуют, что у них отличное СИЗО, но на деле там вместо пресс-хат работает группа быстрого реагирования (ГБР). Проще говоря, все камеры снабжены видеонаблюдением, и если кому-то показалось, что в одной из камер конфликтная ситуация (или просто ради того, чтобы арестанты не расслаблялись), — включают сигнализацию. В камеру влетают сотрудники ГБР с дубинками, всех без разбору лупят и кладут на пол. А потом говорят: это учения были.
Слова правозащитника подтверждают ролики с YouTube, которые в комментариях не нуждаются.
«Я вся была черного цвета»
Пресс-хаты — печальная примета не только мужских, но и женских колоний в России. Об этом не понаслышке знает Анна Дмитриева (имя изменено), отсидевшая шесть лет в мордовской колонии. Она попала туда в 2008 году.
— Сразу же завели в комнату для обыска. Начали со мной разговаривать матом, у меня глаза на лоб полезли, — вспоминает Дмитриева. — Я им говорю: «Как вы со мной разговариваете!», а они начали бить меня. Тогда я поняла: там, где начинается Мордовия, законы России заканчиваются. Отвели меня к оперативнику, он тоже меня избил. Бил кулаками по голове, в живот — как мужика избил. Потом отправили меня в ШИЗО — и оттуда я уже не вышла. Я там сидела безвылазно.
В ШИЗО почти не кормили: «каши две ложки положат, размажут по тарелке», не разрешали мыться, холодом морили, били каждый день. Зэчек конвоировали в ШИЗО в позе ласточки.
«Как пожизненно осужденные ходят раком: голова вниз, руки за спиной кверху. В таком положении заставляли бегать по коридору — глумились так. Еще при этом нас били дубинками», — вспоминает Анна.
Женщины спали на одних только матрасах, а утром и их забирали. Заставляли бегать по камере. В ШИЗО сидели по четыре заключенные в камере.
— Там ничего нет, очень холодно, у нас забирали носки, трусы. Дверь в камеру — это решетка, зимой сотрудники ШИЗО открывали дверь корпуса на улицу, и весь холод шел в камеру. А мы в одних платьях и тапочках. Холодная, голодная, избитая — ну, короче, концлагерь.
Сокамерницы Дмитриевой изо дня в день жили в ожидании побоев. Такое напряжение очень било по психике, и люди сводили счеты с жизнью.
— У меня много таких случаев на памяти, — вспоминает Дмитриева. — В 2012 году Татьяну Чепурину избивали сотрудники колонии, не пускали в туалет. Она [покончила с собой]. Ее труп бросили возле пекарни, он валялся там несколько дней. В морге ее не принимали — она была вся в синяках. В камере [покончила с собой] Зульфия, не выдержав избиений. Гаврилову Таньку едва не убили. Ее наручниками приковали к решетке и пинали втроем, в том числе начальник колонии, пробили голову, таз сломали. Сделали ее инвалидом. Я очень хочу, чтобы их наказали, но как это сделать — я не знаю. Мы писали жалобы в прокуратуру, а они пишут ответ: недостаточно доказательств. Там знаете, как списывают: человек умер по состоянию здоровья. Не можем мы доказать, что их убили.
По словам собеседницы «Ленты.ру», от осужденных требовали 200 процентов выработки. Плохо работаешь — сотрудницы берут палки и бьют. Женщина сидит и шьет, а надзирательница сзади подходит — и начинает бить ее по голове. «Толпой могут завести в темную комнату и там [избить]. Отряд идет — и все с синяками. Одна серая масса», — вспоминает Анна.
«Не мы придумали — не нам их отменять»
42 года из своих 69 лет Васо Сахалинский провел в местах лишения свободы. Именно под этим именем его знают в криминальных кругах: свое настоящее имя он назвать не захотел. По словам Васо, пресс-хаты были всегда. Как говорили милиционеры, «не мы придумали — не нам их отменять».
— Это очень страшная и безобразная вещь. Когда мы сидели при советской власти (впервые Васо попал в тюрьму в 23 года), то знали, что мы — ненавистные люди: по ленинскому принципу «уничтожить преступность во всяком виде», — вспоминает собеседник «Ленты.ру». — Плюс хрущевские слова, что в 70-х он покажет последнего преступника. И нас коммунисты старались уничтожать. А сейчас интересная вещь в лагерях: уничтожают людей не потому, что их надо уничтожать, а потому, что сотрудники администрации — власть имущие. Сотрудники колоний воспитаны как уголовники и стали более жестокими, чем раньше. В советское время они были палачами, но были гуманнее, потому что палач просто убивал, а эти изверги жестоко издеваются над такими же людьми, как они сами, — то есть проявляют свою неполноценность. Эти люди не добились ничего, а им дали власть. Такие же отбросы, как уголовники.
Собеседник «Ленты.ру» отмечает, что раньше в пресс-хатах били руками и ногами, а сейчас поступают куда хитрее: бьют бутылками с горячей водой, застегивают надолго в наручники, льют кипяток в пах и на спину, что приводит к страшным ожогам.