что не так с экономикой российской федерации
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Экономика
Forskning (Норвегия): почему все так плохо с экономикой России?
«У России плохие перспективы в области экономического роста»
Контекст
CNBC: успехи и неудачи российской экономики при Путине
Anadolu: экономику России ждет потрясение
WSJ: таяние вечной мерзлоты создает проблемы для России
Forbes: Россия начала азиатский маневр
Ярдар Эстбё (Jardar Østbø) — профессор Института оборонных исследований возглавляет проект, в рамках которого эксперты пристально изучили экономику нашего большого недемократического соседа.
«В основе российской системы власти лежат три разные правящие элиты, обычно называемые „кланами»», — говорит Эстбё.
Именно в этом исследователи видят большую экономическую проблему России.
Элиты и хрупкий баланс сил между ними препятствуют как переменам, так и инновациям.
Это также мешает шансам большинства россиян на улучшение качества жизни.
Самая сильная элита — из службы безопасности
В годы, последовавшие за распадом Советского Союза в 1991 году, многое решали олигархи — люди, сумевшие заполучить себе во владение крупные приватизированные компании. Решали в той степени, в какой они вообще могли между собой договориться.
«Сегодня самой мощной элитой в России стали люди, имеющие опыт работы в службах безопасности и вооруженных силах», — говорит Эстбё.
«Третья элита — это группа лидеров государственной бюрократии. Но это младшие партнеры среди трех элит, управляющих сегодняшней Россией».
Неписаные правила распределения денег между самыми богатыми
При Путине существуют неписаные правила распределения ресурсов и денег между этими тремя российскими элитами.
Конкуренция порождает неопределенность
«Каждый, кто ведет в России экономическую деятельность определенного масштаба, принадлежит к одному из этих трех кланов», — говорит Эстбё.
«Но соперничество между кланами в российской властной элите постоянно порождает неопределенность по поводу будущего».
Это провоцирует дефицит конструктивного реинвестирования денег в российскую экономику.
Представители российской элиты также не могут прийти к единому видению будущего России.
«Еще одно препятствие на пути экономического роста — это общеизвестный факт: лучший способ заработать в России — вонзить когти в большой государственный заказ».
«Но такие заказы всегда получают доверенные Путина», — говорит Эстбё.
В то же время начинать в стране частные проекты крупнее определенного масштаба рискованно. Это тоже замедляет экономический рост.
Постоянный конфликт с Западом
Владимиру Путину и российской властной элите нужно что-то, что могло бы сплотить российский народ.
Для этого они используют русский патриотизм и культивируют, чего бы это ни стоило, представления, что стране постоянно угрожают Запад и НАТО.
Такая позиция предполагает, что Россия все время должна находиться в конфликте с Западом. Но это также подрывает позиции России на международной арене — и перспективы экономического развития страны.
Россия намного больше, чем Норвегия, но общая экономика (ВВП) России сейчас всего лишь в 3,5 раза превышает норвежскую.
ВВП России меньше, чем совокупная экономика пяти скандинавских стран.
Он также явно меньше ВВП такой страны, как Италия, и лишь немногим больше испанского. ВВП Китая сейчас почти в десять раз больше, чем российский.
Десять лет застоя
«В последнее десятилетие в России продолжался период экономической стагнации», — говорит Эстбё.
Вот уже который год низкие цены на нефть также уменьшили суммы, доступные для распределения среди элитных групп. Для президента Путина это связано с постоянными проблемами.
«Несмотря на то, что безработица под контролем, для всей системы характерно отсутствие реформ и инноваций.
Добавим к этому санкции Запада после вторжения России на Украину, хотя санкции не самая большая проблема для экономики России».
Снижает значение власти Путина
«Возможно, он и не тот хитрый стратег, каким его часто изображают на Западе. Многое из того, что происходит в России, свидетельствует как раз о том, что Путину не хватает контроля», — считает профессор.
«Чтобы что-то изменить, России необходимо провести экономические и политические реформы. Проблема в том, что такие реформы могут быстро поставить под угрозу баланс сил между элитами. А это, в свою очередь, может угрожать политической стабильности в России».
Провал Евразийского экономического союза
Мрачную картину с экономикой также дополняет тот факт, что главный проект президента Путина — Евразийский экономический союз (ЕАЭС) между Россией, Беларусью, Казахстаном, Киргизией и Арменией — потерпел фиаско.
Соглашение, вступившее в силу 1 января 2015 года, должно было обеспечить экономическую интеграцию и создать общий рынок со свободным перемещением товаров, услуг, капитала и рабочей силы между странами-членами и 180 миллионами людей, которые там живут.
Исследователь Евгений Троицкий из Томского государственного университета в России указывает в блоге американского Института Кеннана на украинский кризис как на причину развала ЕАЭС. После того, как Россия вторглась в соседнюю страну, многие попытки наладить более тесное экономическое сотрудничество между партнерами из бывшего Советского Союза оказались неудачными.
Планы отложили
Страны ЕАЭС не могут с помощью тарифов и квот не пропускать продукты питания из других государств к себе, но вместо этого они изобретают правила санитарного контроля и ветеринарные проверки.
На сегодняшний день есть планы к 2025 году создать общий рынок нефти, газа и электроэнергии, но в этом отношении еще многое предстоит сделать. Либерализация финансового сектора также отложена до 2025 года.
Больше всего страны ЕАЭС продвинулись в области сотрудничества в сферах науки, туризма и свободного перемещения рабочей силы.
В любом случае, Троицкий считает, что России в экономических отношениях с соседними странами придется использовать больше кнута, чем пряника. И если ей не удастся выйти из тупика в отношениях с Западом, куда дело зашло после вторжения на Украину, то ЕАЭС обречен на застой.
Два исследователя, Голам Мостафаа (Golam Mostafaa) и Моновар Махмуд (Monowar Mahmood), в исследовании от 2018 года, опубликованном в Журнале евразийских исследований, тоже пишут, что в ЕАЭС достигнуто очень мало. Снижение экономического роста в России и недоверие к россиянам со стороны более мелких участников союза после вторжения на Украину эти эксперты также приводят в качестве причин неудачи.
Конференция о России в Осло
Экономисты и политологи, изучающие Россию, в большинстве своем единодушны — с ее экономикой нужно что-то делать.
Но элиты страны не могут договориться ни о том, что именно делать, ни о том, как это можно воплотить.
«Даже в достаточно простых вещах, таких как выделение радиочастот для новой сети 5G, сильные игроки в России не могут прийти к согласию. Так что эта работа продвигается очень медленно», — говорит Эстбё, ссылаясь на собственное тематическое исследование, посвященное именно этому вопросу, в рамках проекта о российской экономике RUSECOPOL.
2 декабря исследовательский проект организует конференцию в Доме литературы в Осло, куда могут прийти все желающие.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Новости Москва
16.07.2021
Новости , Кратко , Популярное
Страшная ситуация в экономике: россияне обречены на нищету
Правительство РФ, в очередной раз допустив существенный рост цен, срывает поставленные главой государства задачи по развитию экономики страны. Как передает корреспондент РИА «Новый День», такое мнение высказал экономист, член президиума Столыпинского клуба Владислав Жуковский накануне на пресс-конференции в Москве. По его оценке, россияне будут вынуждены жить в нищете, пока во власти находятся провокаторы, которые создают в России условия для нового социально-экономического и политического кризиса.
«В 14, 16, 18 году, в 20 году мы постоянно как будто вынуждены удивляться тому, что в России растут цены, причем – быстрее чем зарплаты, пенсии. Удивляться тому, что у нас бензин дорожает, продукты питания, и постоянно российские власти были к этому не готовы. Они не знали, к чему может привести девальвация рубля, падение курса рубля к доллару, к евро, к чему приводит рост цен и надувание пузырей на глобальных товарно-сырьевых рынках. И сейчас то же самое повторяется, мы в десятый раз проходимся заново, с нуля», – считает он.
Жуковский полагает, что темпы роста цен свидетельствуют о провале исполнения предложенных президентом РФ мер по развитию страны. «Инфляция в России по итогу начала июля в годовом выражении составила больше 6,6% – это рекорд инфляции с 2015 года. Продовольственная инфляция превысила рубеж в 8,7% – это тоже рекордный уровень. По июню такой инфляции не было с 2012 года. Это лишний раз показывает, как прекрасно «выполняется» импортозамещение, майские указы и нацпроекты, которые как мы видим, успешно провалены», – подчеркнул он.
При этом эксперт, ссылаясь на данные Росстата, обратил внимание, что с начала года морковь подорожала на 249%, картофель – на 93%, капуста – на 82%, лук репчатый – 42%, яйцо, курята, масло и прочее – 25-30%. «Это страшная ситуация. После такого в отставку должен уходить не просто министр, а состав кабинета министров, потому что допустить такой скачек цен на базовые товары и услуги, и на древесину в том числе, которая подорожала в 2,5-3 раза… Извините, это убийство экономики, всего строительного сектора и уровня жизни населения», – констатировал Жуковский.
По его оценке, страна не должна жить по мировым ценам, если пенсии и зарплаты в 7-10 раз ниже мировых. «Если у вас такой рынок, то 90% россиян себе места не найдут, они просто обречены на голодное, нищенское существование. То, что изучается на 1-2 курсе макроэкономики в любом нормальном университете, и люди знают, что такое внешняя торговая политика, тарифные методы регулирования – они проводятся в Европе, Америке, Японии, но в России этого вообще нет. То есть, власть внезапно узнала, что гнать уголь в Китай, и зерно, и лес – выгодней, чем на внутренний рынок. Ну понятно, к чему это приведет – цены в России взлетят в 2,5 раза. Что и произошло, и это убьет и экономику, и промышленность», – считает экономист.
При этом, как сказал Жуковский, за такую статистику накануне парламентских выборов Росстат «признают экстремистской организацией либо иностранным агентом». «Росстат скоро запретят в России, потому что выборы в Госдуму в сентябре… После такого повышения прожиточного минимума, которое провела «ЕР», поднять прожиточный минимум на 4% при росте цен на продукты питания на 20, 30, 40, 50%. Если у нас нет нормальной продуманной экономической, финансовой, налоговой, бюджетной политики, если нет элементарно понимания, как регулировать внешнеторговую деятельность, поучитесь у Европы, Голландии, Германии, США, Канады, Китая. Если мы поднимаем цены до европейских внутри страны на морковку, капусту, свеклу, подсолнечное масло – ну будьте готовы, что у вас люди выйдут на улицы», – подчеркнул эксперт.
«Люди звереют из-за роста цен на продукты питания, принудительной вакцинации, увольнения с работы, принуждения, из-за того, что медпомощь плановую не оказывают. Сейчас QR-коды начали массово набивать, без них скоро из дому будет выйти невозможно. Судя по всему, сидят какие-то провокаторы во власти, которые провоцируют в России социально-экономическую и политическую нестабильность, и судя по всему, из партии власти», – заключил Жуковский.
Москва, Мария Соколова
Москва. Другие новости 16.07.21
Сильная жара с грозой: МЧС предупредило москвичей об экстремальной погоде. / Россия отказалась снять ограничения на ввоз пармезана. / С начала года закрылось рекордное число компаний и ИП в России. Читать дальше
Почему за 20 лет Россия так и не перешла от стагнации к развитию
Уроки минувших десятилетий российские власти усвоили плохо – они научились преодолевать кризисы и обеспечили макроэкономическую стабильность, но им не удается решить более сложную задачу – вывести экономику на траекторию развития.
От кризиса к кризису
20 лет назад, в 1999 г., Россия выбиралась из тяжелейшего кризиса, обернувшегося дефолтом, глубоким экономическим спадом, обесценением рубля, падением доходов. Девальвация и высвободившиеся мощности дали экономике импульс – рост на 6,4% в 1999 г. и на 10% в 2000 г.
Выбираясь из кризиса, власти готовили реформы – рассчитанную на 10 лет программу Германа Грефа. Были проведены пенсионная и налоговые реформы, включая введение «плоской шкалы» подоходного налога, приняты Трудовой, Земельный и Бюджетный кодексы, начались переговоры о присоединении России к ВТО и создании Таможенного союза. Это были основные достижения начала 2000-х гг., вспоминает профессор Высшей школы экономики (ВШЭ) Олег Вьюгин, работавший первым замминистра финансов и первым зампредом ЦБ: эффективная налоговая реформа, начало реализации программы Грефа, приватизация и заявление президента Владимира Путина о верховенстве права позволили восстановить доверие бизнеса к власти, придали уверенности частному сектору, что спровоцировало приток капитала в страну. В 2000-е гг. шел восстановительный рост, опиравшийся на первые итоги рыночных реформ и растущие нефтяные доходы, указывала директор Центра развития ВШЭ Наталья Акиндинова.
Нефтяными долларами власти оплатили себе право на бездействие: реформы отошли на второй план. Резервы стали «мощным фактором торможения модернизации, поскольку позволяли снижать социальную напряженность за счет замедления реструктуризации предприятий-банкротов», писали в 2012 г. ректор РАНХиГС Владимир Мау и научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин в докладе о рыночных реформах. Программа Грефа, по его собственным оценкам, была выполнена примерно лишь на треть. От нее фактически отказались, вспоминает Вьюгин. Началось усиление централизации власти – прямые выборы губернаторов были заменены их назначением, права местного самоуправления ограничены, а контроль за бизнесом ужесточался. Отношение властей к верховенству закона и опоре на частный сектор в развитии экономики стало меняться, констатирует Вьюгин: у них появилось желание контролировать частный бизнес и привлекать его к финансированию, в том числе теневому, политических задач. Переломной точкой стало дело ЮКОСа, когда в 2003 г. были арестованы и затем осуждены Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, а активы компании достались «Роснефти». Начала реализовываться линия на господство государства во всех стратегических секторах, писали Ясин и Акиндинова.
Повышение роли государства проявлялось по крайней мере в трех формах: расширение госсобственности, рост бюджетных доходов и расходов, компенсация недоверия к бизнесу и финансовым институтам за счет развития государственных финансовых структур, перечисляли Мау и Ясин. Целью новой политики стало повышение контроля государства над финансовыми потоками и экономикой в целом, все больше власти полагались на инвестиции бюджета.
Проявлением этого курса стало создание госкорпораций (в 2007 г. появились «Ростех», «Роснано», «Росатом», ВЭБ.РФ, Фонд ЖКХ и «Олимпстрой». – «Ведомости»), получивших ресурсы в виде активов и денег. Только в 2007 г. на их капитализацию было направлено более 600 млрд руб.
Движение экономики, запущенное позитивными ожиданиями, по инерции продолжалось вплоть до 2008 г., замечает Вьюгин. К 2008 г. экономика страны вышла на пик – ВВП составил 108% к 1990 г. Но впереди ее ждал новый шок – мировой финансовый кризис 2008–2009 гг.
Накопление проблем
Властям пришлось переходить от политики «управления ростом благосостояния» к борьбе с кризисом и его последствиями, писал Мау. В банковскую систему было влито более 5 трлн руб., крупнейшим компаниям были предоставлены госгарантии, ВЭБу – средства для поддержки фондового рынка и т. д. Была снижена федеральная часть налога на прибыль (что позволило предприятиям сэкономить почти 500 млрд руб.), изменены правила амортизации, удалось предотвратить банкротство системообразующих предприятий. Вместе с увеличившимися расходами (примерно на 660 млрд руб. в 2009 г.) всего на бюджетное стимулирование в 2008–2009 г. власти потратили более 2 трлн руб.
Весной 2009 г. цены на нефть вновь начали расти, а мировая экономика – восстанавливаться. Вслед за этим начался восстановительный рост и в России. После падения на 7,8% в 2009 г. ВВП страны увеличился на 4,5% в 2010 г., а затем рост стал затухать – и даже дорогая нефть уже не могла поддержать экономику. Со стороны внешнего спроса поддержки тоже не оказалось. Если за четыре докризисных года (2005–2008 гг.) рост мировой экономики составлял в среднем 4,9% в год, то за четыре посткризисных (2010–2013 гг.) – 3,8%, причем все четыре года его скорость падала. Ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры привело к падению прибыли предприятий, нехватка ресурсов резко ограничила возможности финансирования инвестиционных программ: в 2013 г. инвестиции в основной капитал упали впервые с 2009 г. Расходы бюджета, возросшие в предвыборные 2011–2012 годы, в реальном выражении начали сокращаться.
Стало понятно, что докризисная модель роста 1999–2008 гг., основанная на потребительском спросе, себя исчерпала. Требовалось переходить на инвестиционную модель и принимать трудные политические решения – провести масштабную приватизацию и принять меры для улучшения инвестиционного климата, указывал Мау. Частично такие задачи попали в программу ставшего в 2008 г. президентом Дмитрия Медведева. С его приходом появились новые надежды, вспоминает Вьюгин: были декриминализированы отдельные статьи Уголовного кодекса, обещано, что в основе политики государства будет лежать принцип «свобода лучше, чем несвобода». Была принята программа приватизации, совершенствовалась судебная практика по бизнес-спорам, была создана группа экспертов для анализа дела ЮКОСа, госкорпорации было предложено преобразовать или ликвидировать, создавался международный финансовый центр.
В итоге из кризиса экономика вышла в тупик. Проблемы копились и не решались, перечисляли экономисты, участвовавшие в разработке Стратегии-2020: «демографический крест» – сокращение числа занятых при росте числа пенсионеров, «ножницы конкурентоспособности» – высокие издержки при слабых институтах, «институциональные разрывы» – отсталые институты при высоком качестве человеческого капитала и «сырьевая зависимость». Россия получила слишком слабый пинок, чтобы очухаться, все более-менее обошлось, говорил Ясин, было бы больше пользы от более серьезных испытаний, которые мог принести экономический кризис.
Российская экономика 1999–2019
ИСТОЧНИКИ: «ЭКСПЕРТ РА», «ВЕДОМОСТИ»
Стабильно без развития
Кризис сильно ударил по людям: девальвация вкупе с ограничением предложения продовольствия из-за антисанкций спровоцировали инфляционный шок – ускорение роста цен до 11,4% к концу 2014 г. ЦБ ответил введением в конце ноября плавающего курса рубля, а затем был вынужден экстренно повысить ключевую ставку до 17%.
Реальные располагаемые доходы россиян начали падать уже в 2014 г., на следующий год падение ускорилось до 3,2% и 5,9% в 2016 г. Пытаясь сохранить привычный уровень потребления, люди начали копить долги, что привело к сильному росту потребительского кредитования – с 2018 г. доля обязательных платежей домохозяйств по необеспеченным потребительским кредитам увеличилась с 7,5 до 8,4% доходов, а доля домохозяйств с кредитами превышает 40%.
Внезапным для избирателей стало решение о повышении пенсионного возраста, с помощью которого власти рассчитывают получить ресурсы для увеличения пенсий, снижения нагрузки на бюджет, увеличения рабочей силы в экономике. За внезапность решения Кремль заплатил ростом протестных настроений населения.
Несмотря на внешнее сходство с кризисами 1998 и 2008 гг., последний спад оказался куда глубже и сложнее. Его можно сравнить лишь с трансформационным периодом 1990-х гг., писала Акиндинова. Россия попала в «ловушку среднего дохода», объясняет замдиректора Центра развития ВШЭ Валерий Миронов: быстро растущие экономики обычно замедляются, когда исчерпывают «преимущества отстающего» – получение большей прибыли из-за низких издержек. Аналитики «Ренессанс капитала» предрекали России 10 лет (до 2023 г.) роста темпами не выше 2% в год. Пока реализуется именно такой сценарий – по прогнозу Минэкономразвития, с 2021 г. темпы роста экономики превысят 3%, но большинство экспертов в это не верят. Только один из 25 аналитиков, опрошенных ВШЭ, надеется на 3%-ный рост ВВП, и то лишь в 2024–2025 гг.
Из-за неоправдавшихся надежд на реформы сформировался кризис доверия к государству, констатировали аналитики Всемирного банка. Единственным успехом властей стали макроэкономические реформы – переход к таргетированию инфляции, стабилизация бюджетных расходов и новое бюджетное правило, перечислял Гуриев. «Но макростабильность – это еще не рост», – предупреждала председатель ЦБ Эльвира Набиуллина этим летом. Бюджетного ресурса тоже недостаточно: госинвестиции не могут подменить частные. Чтобы они росли, бизнес должен быть готов рискнуть собственными деньгами, объясняла она, «а готовность взять на себя этот риск напрямую зависит от пресловутого инвестиционного климата», но теперь эти слова «иногда похожи на крик отчаяния». «Нужны жесткие ограничения даже на скрытую экспансию госсектора и регулятивный раж, придется возобновить реальную приватизацию и развитие фондового рынка», – указывает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах.
Вера в справедливость, частное предпринимательство подорвана, взамен установлен полный административный контроль над судебной системой, которая, казалось, должна была обеспечивать соблюдение законов, описывает состояние инвестиционного климата Вьюгин: в ответ частный сектор куда осторожнее принимает решения об инвестициях, а ставка на госинвестиции все больше растет. Дальнейшее изменение системы невозможно без изменений самой ее сути, говорил федеральный чиновник: без изменения политической ситуации, конкуренции, без устранения неравенства и несправедливости в распределении ресурсов.
Россия на краю бюджетного обрыва
Государственные расходы по отношению к ВВП планомерно сокращаются
Спикер Госдумы Вячеслав Володин и премьер Михаил Мишустин намерены конструктивно работать над главным финансовым документом страны. Фото РИА Новости
Развивающиеся экономики сейчас стоят на краю фискального обрыва, предупредили в вашингтонском Институте международных финансов (IIF). Не имея возможности сохранить стимулирующие меры, многие из них перейдут в ближайшие два года к бюджетной консолидации, ужесточению финансовых условий – и это в условиях продолжающейся пандемии и социальных проблем. Решение будет болезненным: по оценкам IIF, в случае развивающихся экономик сокращение госрасходов на 1 долл. снижает ВВП на 50 центов. Проблема «обрыва» может стать актуальной и для России. Ведь Министерство финансов планирует вернуться к «нормальной» работе бюджетного правила и обеспечить бюджету на несколько лет профицит. По отношению к ВВП бюджетные расходы в России будут планомерно урезаться.
В четверг Государственной думе (ГД) предстоит рассмотреть в первом чтении проект бюджета на 2022–2024 годы. Накануне премьер-министр Михаил Мишустин встретился с руководством ГД и сообщил, что рассчитывает на конструктивную работу по принятию сбалансированного бюджета, который станет основой для успешного развития страны. «Готовы будем выслушать все вопросы, которые есть у депутатского корпуса, у представителей фракций», – сообщил Мишустин.
Спикер ГД Вячеслав Володин сказал премьеру: «Через бюджет мы ищем возможность помочь людям в решении проблем». И добавил, что сейчас с учетом всех обещаний, которые были даны перед выборами, депутаты полны энергии для того, чтобы скрупулезно изучить главный финансовый документ страны. «Скорее всего будет большое количество предложений», – ожидает Володин.
Между тем, как уже писала «НГ» (см. номер от 18.10.21), главным лозунгом нового бюджета становится «нормализация», предполагающая, в частности, возврат к «нормальной» работе бюджетного правила или, иными словами, к изъятию из экономики доходов, условно признанных дополнительными, для пополнения резервов.
Более того, проект предполагает, что ближайшие два года бюджет будет сверстан с профицитом, причем в 2022-м он превысит 1 трлн руб., составив около 1% ВВП. Более того, и в текущем году страна тоже формирует профицит: по предварительной оценке Минфина, за январь-сентябрь он составил более 1,4 трлн руб. после дефицита на уровне 3,8% ВВП по итогам 2020 года.
Очевидно, что финансовые власти пытаются существенно ограничить бюджетные расходы, хотя при этом много говорится о растущей – адресной – поддержке населения, помощи бизнесу.
Объем расходов федерального бюджета в 2022 году составит почти 23,7 трлн руб. По сравнению с предыдущим годом он, как сообщается в заключении Счетной палаты (СП) на проект, «уменьшится на 363,8 млрд руб., или на 1,5%». Сам Минфин в материалах, которые должны разъяснить общественности основные параметры, приводит немного другие данные. «Объем расходов федерального бюджета в 2022 году составит 23 694,2 млрд руб. Увеличение по сравнению с 2021 годом в номинальном выражении составит 262,3 млрд руб. (1,1%)», говорится в методичке под названием «Бюджет для граждан».
В 2023-м расходы планируются на уровне 25,2 трлн руб., что на 6,5% превысит показатель 2022-го в номинальном выражении, сообщает также СП. В 2024-м расходы федерального бюджета будут уже 26,4 трлн руб., годовой рост в номинале – на 4,4%.
 |
| Внесение бюджета в Госдуму – событие торжественное. Фото с сайта www.duma.gov.ru |
Для сравнения: инфляция по итогам текущего года как минимум превысит 7%, как максимум – приблизится к 8%. Затем, как ожидается, она должна выйти на годовой уровень 4%. При этом по отношению к ВВП расходы федерального бюджета сократятся с 21% в 2020 году до 16,5% в 2024-м, следует из материалов Счетной палаты.
И это, если исключить экстраординарную ситуацию 2020 года, долгосрочная тенденция. Так, новая версия бюджетного правила, предполагающая пополнение резервов в ущерб текущему финансированию, была введена в РФ в 2017-м, а в полную силу она заработала в 2019-м.
Бюджетная «нормализация» будет происходить в условиях ужесточения денежно-кредитной политики регулятора. В Центробанке (ЦБ), однако, настаивают: «Мы полагаем, что проводимая денежно-кредитная политика не будет создавать помехи сбалансированному и устойчивому экономическому росту, но она ограничит риски длительного отклонения инфляции от цели». Об этом сообщил в среду зампред ЦБ РФ Алексей Заботкин. Он также уточнил, что за вычетом нефтяного сектора экономика РФ «вернулась не просто на допандемийный уровень, но на свой допандеймийный тренд устойчивого роста уже во втором квартале».
Однако существуют риски того, что за двойное финансовое ужесточение – особенно в условиях продолжающейся пандемии – все же придется заплатить экономическим ростом. По крайней мере, в случае других развивающихся экономик, которые планируют в ближайшие несколько лет свернуть стимулирующие меры и перейти к бюджетно-фискальной консолидации, иностранные эксперты заявили о серьезной опасности экономичесокго замедления.
Так, специалисты IIF указали, что ряд развивающихся стран после оказанной в разгар пандемии бюджетно-налоговой поддержки экономике планирует скорректировать свои подходы в 2022–2023 годах, существенно их ужесточив. Причем в отдельных случаях предполагается сокращение расходов даже ниже того уровня, который был до пандемии. И как уточняют исследователи, это будет сложное политическое решение – возможно, в последний момент или на начальном этапе реализации часть стран попытается откатить его назад.
Бюджетно-налоговая консолидация снизит долговые риски, но она будет сопряжена с существенными издержками для экономического роста – предупреждают также в IIF. Фактически страны окажутся на краю фискального обрыва. И в некоторых из них замедление экономического роста может быть более заметным, чем при бюджетной корректировке, вызванной глобальным финансовым кризисом. Предстоящий рост ВВП в таких странах может оказаться ниже того, который был до пандемии.
В среднем эксперты ожидают, что бюджетная консолидация в развивающихся экономиках может вычесть из темпов их роста в среднем 0,5 процентных пункта в следующем году. «Сокращение государственных расходов на один доллар снижает ВВП на 50 центов», – сообщают также в IIF. При этом многое будет зависеть и от того, какие именно траты будут урезаться: скажем так, «расточительные» или помощь бедным. Во втором случае, конечно, это тут же ударит по потреблению. Восстановление после пика пандемии и в некоторых случаях рост цен на сырьевые товары могут смягчить влияние фискальной корректировки, но лишь частично, считают эксперты.
Судя по обнародованным материалам, в анализе IIF рассматриваются прежде всего страны Латинской Америки, а также ЮАР, Индия, Турция и ряд других государств, Россия там не упоминается.
У многих развивающихся стран нет ресурсов (например, в Турции, Бразилии) для дальнейшего стимулирования, у России есть ресурсы, но Фонд национального благосостояния – это «священная корова», пояснил руководитель департамента компании «Универ Капитал» Андрей Верников. Кроме того, по его словам, похоже, что сейчас задача номер один для властей – это затормозить инфляцию, в том числе путем сокращения бюджетных расходов.
Велик шанс, что развивающиеся страны загонят экономику в рецессию во второй половине 2022 года с такой бюджетной и денежно-кредитной политикой, допустил эксперт. Не исключает он рецессии или как минимум нулевой динамики и в России – по итогам второго полугодия 2022-го. Как раз тогда, когда, по оценкам эксперта, экономика с временным лагом ощутит эхо денежно-кредитного ужесточения. Хотя, конечно, хотелось бы ошибиться с таким прогнозом.
Между тем, как следует из комментария эксперта компании «БКС Мир инвестиций» Дмитрия Бабина, на том этапе, когда рост развивающихся экономик, которые тратят значительные средства на закупку углеводородного сырья, действительно начнет замедляться и когда это приведет к падению нефтегазовых цен, резервы станут преимуществом России.
Правда, если учесть еще и глобальные планы по энергопереходу, век их будет недолог. И тогда встанет вопрос о том, достаточно ли средств страна инвестировала в структурную перестройку экономики накануне глобального перехода к углеродной нейтральности.
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.