что не умеют делать люди по мнению профессора преображенского
Собачье сердце. профессора Преображенского
«Ну что вы все очерняете Преображенского? Преображенский — очаровательный человек, персонаж, с которым все симпатии Булгакова. Это вам не Персиков. Преображенский именно преображает, это полубог, который поёт «К берегам священным Нила…». Его любовь к опере — она тоже булгаковская. Это автопортрет.» Дмитрий Быков «Один» «Эхо Москвы».
«Народ состоит из профессора Преображенского, доктора Борменталя, Шарикова и Швондера. Там еще в промежутке много чего. Если ты делаешь элитой Швондера и Шарикова, значит получите на выходе вот это все. Стал бы элитой профессор Преображенский – получили бы Силиконовую долину.» Виктор Шендерович «Особое мнение» «Эхо Москвы».
«- Неуч не будет слушать профессора. Это проблема Шарикова и профессора Преображенского». Елена Лукьянова доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного и муниципального права ВШЭ. «Особое мнение» «Эхо Москвы».
Хочу сразу предупредить тех, кто сочтет, что я выражаю какие-то претензии к произведению «Собачье сердце», а тем более к его автору. Ни в малейшей степени это не так! Все имеющиеся медицинские ляпы, ясные даже неспециалисту, имеют своим автором только Ф.Ф. Преображенского, а Булгаков ими только хотел подчеркнуть, что уровень хирурга не всегда соответствует званию учёного. В нашей жизни мы не один и, к большому сожалению, не десять раз встречаем если не лично, то на экране и в прессе кандидатов наук, докторов, профессоров и академиков, которые звания свои могут подтвердить только бумагой с печатями и подписями таких же, как они сами… учёных.
Не имея героев… «делать жизнь с кого» в реальной жизни, мы их ищем в великой русской литературе. И не то чтобы читающая публика ищет какие-то примеры для подражания, выбор их происходит подспудно: на уроках литературы или у экрана. В последнем случае этот выбор зависит не только от меры таланта воплотившего их актёров, но в первую очередь от прочтения произведения режиссёрами, а они далеко не все гении и не все могут вникнуть в творческий замысел автора. Так кто же эти герои, мимо которых читатель/зритель не может пройти при всём своём желании? О Чацком и Печорине я уже писал. Онегина я не трогал, так как лучше Писарева о нём всё равно не сказать. Теперь пришла очередь профессора Преображенского.
Утверждение, что Преображенский научное светило мировой величины оставим на совести самого Преображенского и Борменталя. Научная корректность во все времена предписывала предварять эксперименты на людях экспериментами на животных, у Преображенского это ровно наоборот. Он уже практикует пересадку органов обезьяны людям**, а эксперимент с собакой и человеческими препаратами делает уже после. Вам такой эксперимент не кажется странным: молодой собаке прививать человеческие материалы, чтобы проверить возможность омолаживания человека? Мне кажется, и даже очень странным. Есть ли у этого опыта какая-то необходимость? Даже с трудом не могу представить. Если Преображенскому так надо было практически определить и исследовать возможность омоложения собаки, то непонятно, почему нельзя было для начала пересадить гипофиз и семенные железы молодого пса старому, и почему это нежелательно было делать в клинике? Я даже не буду касаться уголовного аспекта этих экспериментов, опять же нам ничего неизвестно об отношении профессора с налоговыми органами. Наверное, и от них у Преображенского была фактическая бумажка имени Петра Александровича. Омоложение рядовому труженику ни к чему, как утверждал Фёдор. В перспективе клиентами Ф.Ф. будут исключительно люди власть- и деньги имущие***. В марксовском капитализме это более чем нормально, но профессор молодой советской республики… смотрел далеко, аж в восьмидесятые, впрочем, он пригодился бы и в пятидесятые, если бы сумел проскочить мимо «дела врачей». Сам ФФ, разумеется, жил бы вечно.
М.А. Булгаков не показал нам рабочий день Преображенского и о его врачебной практике мы ничего не знаем, кроме того, что он пользовал ногу Борменталя после укуса Шарика.
Как учёный и врач, Преображенский тоже не может вызывать большого уважения: вся показанная нам его деятельность, а это содействие развратным старикам и старухам, а также растлителям малолетних девочек****, малосимпатична, а в последнем случае не только безнравственна, но и преступна.
Ничего удивительного, что дурно поставленная цель***** повлекла за собой неожиданный результат. Дилетанту кажется, что проверку приживаемости можно было проверить на гипофизе самого Шарика: отделить его, а потом его же и вставить, почему не проделать это с камим-то другим, не человеческим материалом? Какого омолаживания можно желать от 2-годовалого пса? В чём была спешность и не поэтапность эксперимента, если материалы Шарика хранились достаточно долго в «физрастворе по профессору Преображенскому». У этого научного светила даже не хватило квалификации понять, что его опыт удался******, так как гипофиз не только прижился, но и вполне функционировал, а произошло ли омоложение? Это они могли бы узнать «в дальнейшем», как сказано в «показании к операции». Мало того, Филипп Филиппович не понял перспективы своего открытия для себя! Представьте, что он случайно зарежет своего пациента, а под рукой есть свежая собака: раз, два и через несколько недель свеженький развратник выходит из операционной! Страшно сказать, кого Филипп Филиппович мог бы оживить, сделай он своё открытие годом раньше! Но любая палка о двух концах… не для того от некоторых избавлялись, чтобы всякие преображенские их воскрешали.
Стоит ли вообще говорить о Борментале – ассистенте безответственного и безнравственного, если не преступного, учёного и медика… как-то даже не поворачивается язык назвать его врачом, да он и не лечил своих пациентов, а взбадривал.
Очень интересно: 1) Какие претензии к Шарикову могут быть с юридической точки зрения? Какие деяния, подпадающие под статьи уголовного кодекса, совершил гр. П.П.Шариков?
2) А под какие статьи УК подпадают указанные ниже деяния гр. Ф.Ф. Преображенского:
1. Содействие растлителю 14-летней девочки?
2. Эксперименты по вживлению органов животных человеку?
3. Покушение на убийство гр. Шарикова П.П., совершённое с особым цинизмом?
4. Препятствование правоохранительным органам в проведении расследования исчезновения гр. Шарикова П.П. «Не пойман – не вор»?
2.Не желая того М.А. Булгаков показал нам, что и у интеллигенции образца 2018 года не возникает морально-этических рефлексий по поводу допустимости подобных деяний, если на одной чаше весов находится спокойствие и благополучие интеллигента, а на другой жизнь никчёмного, по мнению этого интеллигента, человека.
3.Беда в том, что элитой последние 100 лет и являются преображенские и их подручные борментали – безответственные экспериментаторы, целью которых не наука, не совершенствование управления, а только личное обогащение и сохранность их… калош, а будет отторгнуто организмом то, что ими привито или нет и как скоро, их интересует… вообще не интересует.
4.Беда ещё и в том, что преображенские и борментали считались и считаются благодетелями родной земли, а память их всемерно увековечивается. Что ж, это не первый урок, который мы не поняли и на повторение которого мы обречены.
5. Как ни крути, но Преображенский не дал, а отнял у Шарикова возможность стать человеком, в том смысле, в каком его хотели бы видеть почитатели Преображенского. Помните: «Вдруг у разбойника лютого/ Совесть Господь пробудил»? За несколько недель человеком не стать.
6. Преображенский показал, что оживлять или восстанавливать никого не стоит, так как восстановленный экземпляр может быть гораздо хуже оригинального.
7. Желание люмпена (и не только люмпена) жить барской жизнью, приводит его к гибели.
P.S. Скорочтение – очень полезный навык, но оно даёт лишь поверхностное впечатление о… прочитанном, превращая и великое произведение, в котором каждое слово имеет значение, в некую и довольно случайную выжимку. Кому надо быть просто в курсе, те пусть пользуются скорочтением на здоровье, но судить тогда о произведении, которое по праву вошло в список «100 великих», как-то чересчур легкомысленно, а популяризировать это свое мнение так и преступно, по крайней мере по отношению к литературе и к тем, кто эти популяризаторам доверяет.
Утверждение же, что Преображенский, это автопортрет Булгакова просто неприкрытое оскорбление автора «Собачьего сердца», а любовь к опере не исключительно привилегия Михаила Афанасьевича.
Боги шлют вам благословенье
на далекий путь опасный.
Воссылайте к ним моленья,
чтоб победу дали вам.
Берег наш священный Нила
охраним мы нашей грудью,
боги нам умножат силы;
мщенье, мщенье и гибель всем врагам!
** «— Я вам, сударыня, вставляю яичники обезьяны, — объявил он и посмотрел строго.»
*** «— Видите ли, у себя я делаю операции лишь в крайних случаях. Это будет стоить очень дорого — 50 червонцев. — Я согласна, профессор.» (Не напрасно было показано Булгаковым, что заработок пишбарышни составлял 45 рублей в месяц. Для справки: размер партмаксимума в 1924 году был 175 руб.; горняк челябинских копей зарабатывал 21,11 руб). А ещё стоит сравнить ужин Шарика и обед пишбарышни.
**** «— Я слишком известен в Москве, профессор. Что же мне делать? — Господа, — возмущённо кричал Филипп Филиппович, — нельзя же так. Нужно сдерживать себя. Сколько ей лет? — Четырнадцать, профессор… Вы понимаете, огласка погубит меня. На днях я должен получить заграничную командировку. — Да ведь я же не юрист, голубчик… Ну, подождите два года и женитесь на ней. — Женат я, профессор. — Ах, господа, господа!»
****** «Поздним вечером поставили диагноз. Филипп Филиппович, как истый учёный, признал свою ошибку». «Моё открытие, черти б его съели, с которым вы носитесь, стоит ровно один ломаный грош… Да, не спорьте, Иван Арнольдович, я ведь уж понял. Я же никогда не говорю на ветер, вы это отлично знаете. Теоретически это интересно. Ну, ладно! Физиологи будут в восторге. Москва беснуется… Ну, а практически что? Кто теперь перед вами? — Преображенский указал пальцем в сторону смотровой, где почивал Шариков, — исключительный прохвост».
******* «С Филиппом Филипповичем что-то странное делается. Когда я ему рассказал о своих гипотезах и о надежде развить Шарика в очень высокую психическую личность, он хмыкнул и ответил: «Вы думаете?» «— Филипп Филиппович, эх… — горестно воскликнул Борменталь, — значит, что же? Теперь вы будете ждать, пока удастся из этого хулигана сделать человека?»
******** У нас может быть уверенность, что работники медицинских центров «Доктор Борменталь» читают медицинскую литературу тщательнее, чем художественную?
Цитаты профессор Филипп Филиппович Преображенский
— Помилуйте, Филипп Филиппович, да ежели его еще обработает этот Швондер, что же из него получится? Боже мой, я только теперь начинаю понимать, что может выйти из нашего Шарикова! — Ага! Теперь поняли? А я это понял через десять дней после операции. Так вот, этот Швондер и есть самый главный дурак! Он сейчас всячески старается натравить его на меня, не понимая однако, что если кто-нибудь в свою очередь натравит Шарикова на самого Швондера, то от него останутся только рожки да ножки!
— Зина, я купил этому прохвосту краковской колбасы. Потрудись накормить его. — Краковской! Краковскую я лучше сама съем. — Только попробуй! Я тебе съем! Это отрава для человеческого желудка. Взрослая девушка, а, как ребенок, тащишь в рот всякую гадость. Предупреждаю: ни я, ни доктор Борменталь не будем с тобой возиться, когда у тебя живот схватит.
Мне шестьдесят и я имею право вам советовать. На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.
— Скажите, это вас вселили в квартиру Фёдор Палыча Саблина? — Нас! — Боже, пропал дом. Что будет с паровым отоплением.
Вы напрасно, господа, ходите без калош. Во-первых, вы простудитесь, а во-вторых, вы наследите мне на коврах. А все ковры у меня персидские.
Так я и говорю: никакой этой самой контрреволюции в моих словах нет. В них здравый смысл и жизненная опытность.
— Зина, там в приемной. Она в приемной? — В приемной, зеленая, как купорос. — Зеленая книжка. — Ну, сейчас палить. Она казенная, из библиотеки! — Переписка — называется, как его. Энгельса с этим чертом. В печку ее!
Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.
— А как это «по-настоящему», позвольте осведомиться? — Желаю. Чтобы. Все! — И вам того же.
Цитаты профессора Преображенского
В подборке собраны цитаты и фразы профессора Преображенского из фильма — «Собачье сердце», первой цитатой выясним что такое разруха, и так читаем…
Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится!
Никого драть нельзя! Запомни это раз навсегда. На человека и на животное можно действовать только внушением.
Почему убрали ковёр с парадной лестницы? М? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры?
Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе — большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как.
Человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар.
Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом?… Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.
Никогда не читайте перед обедом советских газет.
Но только условие: как угодно, что угодно, когда угодно, но чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог бы даже подойти к двери моей квартиры. Окончательная бумажка. Фактическая, настоящая броня!
Сообразите, что весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которое существует в природе.
Профессор Преображенский высказывал свое мнение честно и прямо — Да, я не люблю пролетариат.
Сейчас ко мне вошли четверо — среди них одна женщина, переодетая мужчиной, двое мужчин, вооруженных револьверами, — и терроризировали меня!
Почему электричество, которое, дай бог памяти, тухло в течение 20-ти лет два раза, в теперешнее время аккуратно гаснет раз в месяц? Статистика — ужасная вещь.
Вот, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей. Человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар.
— Документ, Филипп Филиппыч, мне надо.
— Документ? Чёрт… А, может быть, это… как-нибудь…
— Это уж — извиняюсь. Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать.
— Не читайте перед завтраком советских газет.
— Так ведь других нет.
— Вот никаких и не читайте.
— Ну и что же он говорит, этот ваш прелестный домком?
— Вы его напрасно прелестным ругаете!
— Что-то вы меня больно утесняете, папаша.
— Что?! Какой я вам папаша! Что это за фамильярность? Называйте меня по имени-отчеству.
— Да что вы всё: то не плевать, то не кури, туда не ходи. Чисто, как в трамвае.
— Отчего это у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить этой даме.
— Я на колчаковских фронтах раненый!
— И где же я должен принимать пищу?
— В спальне!
— Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов.
— Ну а фамилию, позвольте узнать?
— Фамилию? Я согласен наследственную принять.
— А именно?.
— Шариков.
— Как это вам, Филипп Филиппович, удалось подманить такого нервного пса?
— Лаской, лаской… Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом…
— Папа — судебный следователь…
— Так это же дурная наследственность!
Фразы и цитаты профессора Преображенского. Персонаж повести М. А. Булгакова «Собачье сердце» – профессор Филипп Филиппович Преображенский.
Подлость профессора Преображенского. (Взято с просторов Интернета).
В юности я, наверное, как и многие другие зачитывался произведениями М.Булгакова.
Поскольку прошло уже достаточно много времени, я стал старше, и надеюсь, умнее, думаю, стоит разобраться с мерзкой личностью данного профессора и попытаться вернуть доброе имена как Швондеру так и непосредственно самому гражданину Шарикову.
Итак, какова же личность профессора Преображенского на самом деле? Это человек, без всякого сомнения, талантливый, но обязанный в первую очередь своему положению принадлежностью к дворянскому сословию. То есть, родись этот талант в семье рабочего или крестьянина, то быть ему, скорее всего не профессором и медицинским светилом, а разгребать навоз в конюшне у помещика, или «убирать подвалы». Что он сам совершенно искренне считает необходимым занятием для народа, что бы преодолеть разруху, с пафосом восклицая «Разруха у них в головах». То есть быть ему «Климом Чугункиным», которого он искренне презирает. Почему он считает себя вправе судить других? Только потому, что волей случая родился и вырос в элите, а не среди представителей дна?
Но ведь даже находясь в привилегированном, положении, исключительно благодаря покровительству, скорее всего высшего руководства страны он не делает НИЧЕГО, что бы помочь простым гражданам, населяющим эту страну. Совсем наоборот, среди его пациентов люди все как один зажиточные, которых он качественно и лечит, естественно за деньги, на что, собственно говоря, и недурно живет. То есть профессор Преображенский не работает в государственной клинике (больнице), и на «русское быдло» ему плевать с высокой колокольни. Зато в больнице работает доктор Борменталь, который и совершает преступление – похищает из больничного морга гипофиз свежеубиенного Клима Чугункина. Похищает, естественно самым криминальным образом, поскольку никто из родственников Чугункина согласие на использование его органов в научных целях не давал. Понятно, что спрашивать у «родственников» Шарикова на операцию собаки дело глупое и смешное, что так здорово обыграл М. Булгаков. Но ведь кроме Шарика была еще и семья К. Чугункина. Интересно, читатель, а как бы Вы сами отнеслись к перспективе трансплантации органов близкого Вам человека для проведения частного медицинского эксперимента? Однако профессора такой нюансик, как криминальная добыча нужного ему органа нисколько не смущает. Еще бы! Ведь он – ГЕНИЙ стоящий над всем этим «совковым быдлом», и собирающийся примерить на себя роль Бога.
Однако, совершив акт Творения – превратив Шарика в Шарикова, гениальный профессор Преображенский оказался, слаб в моральном отношении и не справился с взятой на себя миссией. Поэтому вместо того, что бы опекать и развивать свое творение, он предпочел его уничтожить. То есть совершить преступление, поскольку он уничтожил отнюдь не Шарикова, а личность Клима Чугункина. Понятно, что получив в результате своего эксперимента не новорожденного идиота, а уже сформировавшуюся в жутких условиях Российского дна личность можно искренне огорчиться, но это ведь не причина для убийства. Тем более что при коррупционных связях самого профессора ему ничего не стоило «организовать» искомые «шесть аршин» для проживания Шарикова и не на своей жилплощади. Однако он предпочел другой способ избавиться от неудобства.
Сам же Шариков был не настолько уж никчемен и бесполезен. Как раз наоборот, он читал, пусть даже переписку Энгельса с Каутским из которой мало чего понимал, но он перейдя из условий дна в другую обстановку пытался РАЗВИВАТЬСЯ. И это не его беда, что для чтения Швондер ему предложил именно эту литературу. Сам то профессор ему вообще никаких книг читать не давал и даже не рекомендовал, не смотря на имеющуюся у него вполне приличную библиотеку. Более того, Шариков ЧЕСТНО трудился. Пусть в очистке и ловя кошек. Очистка это ведь не только шкурки, но и уничтожение переносчиков разных инфекций. А значит, что Шариков приносил ПОЛЬЗУ стране, и простым гражданам этой страны, чего ни под каким предлогом не собирался делать сам профессор Преображенский.
Вот и получается в итоге, что главной составляющей гения от медицины профессора Преображенского была самая обыкновенная и всепоглощающая ПОДЛОСТЬ, помноженная на глубокое презрение к людям, которым по тем или иным причинам не повезло родиться в элитной семье, получить соответствующее хорошее образование. А приходилось ежедневно выживать пока он сам и ему подобные напевали «От Севильи до Гренады» пыжась от своей значимости. Интересно, это свойство ВСЕЙ русской интеллигенции или тольео ее «жидо-либерастной» части?
Так у кого же собачье сердце?
Статья 1. «Усовершенствуем человека обезьяной»
Мы привыкли к однозначности восприятия: черное–белое. Трагически не хватает полутонов. Раньше, во времена социализма (развитого, усовершенствованного и т.д.), быть буржуем – это плохо, пролетарием – хорошо. А теперь – наоборот: буржуй (пардон, бизнесмен) – персонаж в целом положительный, пролетарий – отрицательный. И в рамках этого бинарного сознания прочитывается рассказ М. Булгакова «Собачье сердце», который в годы перестройки, особенно в гениальной экранизации В. Бортко, стал настоящим тараном для штурма и развала советского наследия. Даже прозвище «Шариков» стало нарицательным и означает не столько алкаша и хулигана, сколько «правокачателя, сторонника социальной справедливости». За это его и не жалуют демократы – за социализм, а не за алкоголизм: временами они и сами не дураки за воротник заложить. А профессор Преображенский воспринимается едва ли не как доктор Айболит или, лучше сказать, доктор Гааз – носитель подлинно научного и гуманистического начала.
Вглядимся пристальнее в светлый лик профессора Преображенского
Но отвлечемся на время от мрачного облика Шарикова и вглядимся пристальнее в светлый лик профессора Преображенского. И задумаемся над его фамилией. Не столько над тем, что он-де призван преобразить мир, сколько над тем, что он – сын кафедрального протоиерея. А как он относится к своему отцу? А вот показательная цитата:
«– Ведь у нас нет подходящего происхождения, мой дорогой?
– Какой там черт… Отец был судебным следователем в Вильно, – горестно ответил Борменталь, допивая коньяк.
– Ну вот-с, не угодно ли. Ведь это же дурная наследственность. Пакостнее ее и представить ничего себе нельзя. Впрочем, виноват, у меня еще хуже. Отец – кафедральный протоиерей. Мерси. “От Севильи до Гренады в тихом сумраке ночей…” Вот, черт ее возьми…»
Горькая шутка над своим изгойством при новом строе? Вряд ли. В каждой шутке – только доля шутки, остальное правда. Ответим на один простой вопрос: а сохранил ли профессор Преображенский веру своего отца или хотя бы уважение к ней? Ответ придется дать отрицательный. По ходу дела профессор постоянно чертыхается. И даже когда сталкивается со страшной очевидностью наказания за нарушение Божественных законов и вторжение в таинственную сферу бытия человека, то поминает не Бога, а природу: «Вот, доктор, что получается, когда исследователь, вместо того, чтобы идти ощупью и параллельно с природой, форсирует вопрос и приподымает завесу: На, получай Шарикова и ешь его с кашей».
Веры в Бога в нем нет и в помине, есть лишь вера в человеческий разум.
Да, что-то из христианской нравственности он удерживает: «На преступление не идите никогда. Доживите до старости с чистыми руками». В революционные годы это, конечно, немало, как и забота в свое время о голодном Борментале. Но это, пожалуй, и всё, что связывает его с отцом – кафедральным протоиереем.
А уж если говорить о христианской нравственности во всей ее полноте, в смысле жертвенного служения… Только что отгремела гражданская война. Страна не вылезает из эпидемий – испанки, тифа и, конечно, сифилиса. Вот где могут пригодиться познания профессора-венеролога Преображенского.
Профессор Преображенский з а солидные деньги принимает «кобелирующих граждан»
А чем он занимается? За солидные деньги принимает «кобелирующих граждан», говоря языком капитана Глеба Жеглова. Делает деньги на пороке и тем обеспечивает свое благосытное существование, комфортный быт и славные застолья с горячими закусками, «новоблагословенными водками» и т.д.
А теперь посмотрим на ситуацию с другой стороны.
А чем занимается профессор Преображенский? «Я вставлю вам яичники обезьяны», – говорит он 55-летней даме, у которой бурный роман с неким господином. Вот как он относится к этой святыне. И вопрос: благословил бы его отец, кафедральный протоиерей Филипп Преображенский, на такие действия – совмещение святыни человеческого тела с обезьяньими половыми органами, да еще и для блудных целей?
А здесь – животная оболочка, животные страсти и омерзительная уголовщина в конце.
Возникает вопрос: а был ли мальчик, или всё это дикие фантазии Михаила Афанасьевича Булгакова, бред автора рассказа «Морфий»? Было ли что-нибудь подобное в реальности?
Следует рассказать о двух прототипах профессора Преображенского.
Вернувшись в Париж в 1910 году, Воронов стал директором станции экспериментальной хирургии в Коллеж де Франс и занялся опытами и исследованиями в области омоложения. Сначала Воронов провел более 500 операций на овцах, козах, быках, прививая яички молодых животных к более старым – и те снова становились игривыми, здоровыми, способными к воспроизводству.
12 июня 1920 года состоялась первая долгожданная пересадка желез от обезьяны человеку. А через несколько лет Воронов провел уже 236 операций на пожилых людях. На операциях присутствовали врачи из Лондона, Нью-Йорка, Рима, Шанхая, Женевы… Доктор утверждал, что в 90% случаев эффект был потрясающий. Даже у людей от 70 до 85 лет, страдавших импотенцией, после операции по пересадке половое влечение было восстановлено в 74% случаев. Вот что Воронов пишет об одном своем пациенте, пожилом английском аристократе: «Больной покинул Париж через двенадцать дней после операции, и я увидел его только через восемь месяцев. Мой лаборант доктор Дидри и я были буквально поражены, когда увидели господина Е.Л., потерявшего половину своей тучности, веселого, с быстрыми движениями, с ясным взглядом, как будто смеющимся над нашим удивлением. Жир исчез, мускулы укрепились, и он производил впечатление человека с цветущим здоровьем. Он наклонил голову, и мы убедились, что он не преувеличивал, говоря, что его лысина покрылась густым белым пухом. Он приехал из Швейцарии, где поднимался в горы и занимался любимым англичанами спортом. Этот человек действительно помолодел на 15–20 лет. Физическое и душевное состояние, половая жизнь – всё совершенно изменилось благодаря действию прививки, превратившей дряхлого, жалкого и бессильного старика в сильного, пользующегося всеми своими способностями мужчину».
Сравним это с визитером профессора Преображенского:
«Вошедший очень почтительно и смущенно поклонился Филиппу Филипповичу…
– Снимайте штаны, голубчик, – скомандовал Филипп Филиппович и поднялся.
“Господи Иисусе, – подумал пес, – вот так фрукт!”
На голове у фрукта росли совершенно зеленые волосы, а на затылке они отливали в ржавый табачный цвет. Морщины расползались на лице у фрукта, но цвет лица был розовый, как у младенца. Левая нога не сгибалась, ее приходилось волочить по ковру, зато правая прыгала, как у детского щелкуна. На борту великолепнейшего пиджака, как глаз, торчал драгоценный камень.
От интереса у пса даже прошла тошнота.
– Тяу-тяу… – он легонько потявкал.
– Молчать! Как сон, голубчик?
– Хе-хе! Мы одни, профессор? Это неописуемо, – конфузливо заговорил посетитель. – Пароль д’оннер… Я положительно очарован. Вы кудесник».
Фантастический успех превратил Воронова в культовую фигуру. Появился даже коктейль «гланды обезьяны». А Воронов пророчествовал: «Недалеко то время, когда пересадка эндокринных желез обезьян, сделавшаяся доступной каждому хирургу, отметит собой значительный прогресс человеческой терапии».
Но как прозорливо писала Ахматова:
Не последние ль близки сроки.
Я забыла ваши уроки,
Краснобаи и лжепророки…
Слова Воронова оказались лжепророчеством и шарлатанством. И всего через пару лет его авторитет с треском лопнул. Что же стряслось?
А произошло вот что: омоложенные пациенты как-то подозрительно быстро оказывались в челноке Харона. На том свете, то есть. Тот же английский аристократ Е.Л. умер через два года после операции. На Воронова посыпались грозные обвинения пациентов, ехидные вопросы прессы. Воронов отбивался, как медведь от своры собак: «4 сентября 1923 года меня известили о его смерти, последовавшей от припадка белой горячки, вызванного застарелой невоздержанностью, которую прививка, к сожалению, не исправила». Но подобные ответы вызывали еще более коварные вопросы: а для чего ты, мил человек, прививку (то есть пересадку) делал? Не для того ли, чтобы сию невоздержанность поощрять? И что это за белая горячка такая – от невоздержанности? Еще одно великое научное открытие гениального профессора? Всё явственнее звучало два грозных слова: шарлатан и аферист.
За пациентами и прессой грянула тяжелая артиллерия – выступления собратьев по цеху – известных хирургов.
Знаменитый английский врач Дэвид Хамильтон даже написал книгу: «Афера: гланды обезьяны», в которой доказывал: ткань животных непременно будет отвергнута человеческим организмом. В лучшем случае операция оставит шрам, глядя на который пациент может верить, что прививание сработало. Иными словами: блажен, кто верует: тепло ему на свете. Оказывается, благодарные пациенты Воронова, якобы улучшившие свое состояние, просто занимались самовнушением. Это так называемый эффект плацебо. Но для этого вовсе не обязательно потрошить несчастную обезьяну и полосовать бедного пациента – достаточно купить цветочек, глядеть на него и внушать себе, что он несет тебе исцеление. Четко и чеканно высказался знаменитый хирург Кеннет Уокер: метод Воронова «не лучше, чем методы ведьм и колдунов».
В общем, Воронову ясно дали понять: больной нуждается в уходе – от врача. С опытами ему пришлось завязать. Но он не унывал: состояньице он заработал немаленькое. Оно-то и позволило вести ему жизнь светского льва: многочисленные любовные романы, путешествия, вечеринки. Возникает вопрос: не привела ли подобная жизнь к необходимости пересадки достопочтенному хирургу обезьяньих органов? Нет, не привела. Воронов оказался крепким орешком и прожигал свою жизнь аж до 85 лет. Умер он в Лозанне и был похоронен в русской секции кладбища «Кокад» в Ницце.
Однако в облике Воронова кое-чего недостает для полного сходства с профессором Преображенским: московской прописки (или, как минимум, советского гражданства) и близости к вождям.
Родился наш герой в один год с Лениным в весьма обеспеченной семье. Успешно выучился, сделал блистательную научную карьеру. В 36 лет стал профессором за метод искусственного осеменения кобыл, весьма прибыльный для коннозаводчиков. Но кобыл для рысистого разбега научной фантазии Илье Ивановичу было мало.
Он задумал дерзкую идею: вывести гибрид человека и обезьяны. Проектом заинтересовались русские военные: с одной стороны, физические возможности шимпанзе и горилл значительно превосходят человеческие, с другой – гибриды всё же не люди, их не жалко. Да и жалование платить не надо, потому как недочеловеки.
Как видим, идея урук-хаев, боевых орков, появилась задолго до Толкина, и господин Иванов вполне мог бы занять в его романе место Сарумана. Но характерны и нравы русского офицерства, которое забыло, зачем пришло в Российскую императорскую армию, забыло ее старинный девиз – «За веру, царя и Отечество». А теперь вопрос: во что веруем, господа офицеры, голубые князья? В обезьяночеловека? И кого в бой поведем – очеловеченных горилл?
Однако Иванов трезво понимал, что его великий замысел надо начинать с малого – с экспериментов на низших живых существах, близких друг другу. Свои опыты Иванов проводил в известном на весь мир заповеднике Аскания-Нова, основанном в 1828 году. Ученый скрещивал мышей и крыс, кроликов и зайцев, ослов и зебр, зубров и домашних коров, осеменяя их искусственным путем. Целеустремленный биолог не только создавал гибриды, но и тщательно изучал их поведение.
Идея боевых орков появилась задолго до Толкина, и И.И. Иванов вполне мог бы занять в его романе место Сарумана
Но в самих этих экспериментах ничего необычного не было: искони скрещивали лошадь и осла, получая мула. Это обычное внутривидовое скрещивание. Но поди скрести осла с коровой! Или лошадь со свиньей!
Заметим, что этот Великий Комбинатор считал человека и обезьяну одним видом, поэтому скрещивание человека с обезьяной он полагал вполне возможным. Об этом Иванов заявил в 1910 году в своем выступлении на Всемирном конгрессе зоологов в австрийском городе Грац. Место тоже не случайно – страна будущего противника России в Первой мировой. И страна, которая родила Гитлера.
К счастью или несчастью – не нам судить – грянула Первая мировая, а затем и революция с гражданской войной, которые поставили крест на великих комбинациях дерзновенного биолога. Но, увы, только временно.
Установилась советская власть, временно устаканилась бурная русская жизнь, и Иванов вновь взялся за старое. Для успеха его эксперимента требовались ресурсы, а значит, и высокое покровительство. Достигнуть его Иванову помог хирург Владимир Николаевич Розанов (1872–1934). Личность весьма колоритная. Во многих отношениях. Во-первых, потому, что, как и профессор Преображенский, он был на дружеской ноге с высшими советскими вождями, в его руки они отдавали свои жизнь и здоровье. У него оперировался Ленин в 1922 году: тогда Розанов извлек пулю, которую еще в 1918 году всадила в вождя Фаня Каплан. Он же искусно вырезал аппендицит у Сталина. Неудивительно, что советские вожди абсолютно ему доверяли.
Эксперименты по выведению человекообезьяны, которые проводил профессор Иванов, курировал Г. Ягода
Как известно, родиной европейской революции и самой атеистической страной на начало ХХ века была Франция. Liberté, égalité, fraternité и прочее белибердé. Именно поэтому работы пламенного биолога-революционера Иванова Ильи Ивановича вызвали интерес у французских коллег. Они предложили для опытов научную базу во Французской Гвинее, в городе Конакри. Рядом с городом располагались роскошные ботанические сады. В них экспериментатор, задумавший сделать переворот в человеческой эволюции, и занялся своими опытами.
В 1927 г. Иванов осеменил трех самок шимпанзе человеческой спермой. Эксперимент провалился
В начале 1927 года Иванов осеменил трех самок шимпанзе человеческой спермой. Этот дерзкий эксперимент окончился полным провалом. Одна обезьяна умерла, а две так и не смогли забеременеть. Но революционный биолог не унывал. Он взял с собой 15 обезьян и уехал с ними в Сухуми, где благодаря трудам Розанова, а главное – управляющего делами СНК СССР товарища Горбунова Николая Петровича (1892–1938) была организована специальная засекреченная база, находившаяся под совиным крылом ОГПУ. Главная задача этой сверхсекретной базы – эксперименты по скрещиванию человека с обезьяной. Непосредственный куратор – Ягода Генрих Григорьевич (1891–1938), тогда второй заместитель председателя ОГПУ. Личность интересная. Еврей по происхождению, профессиональный революционер, любитель литературы и оккультизма. Строитель Беломорканала, о котором так проникновенно писал Николай Клюев:
Лев Давыдович Троцкий называл Ягоду усердным ничтожеством. Но всякое ничтожество тоже имеет право на полет мысли. Как говорил Солоневич: у каждого барина есть своя мечта о белых розах. Ягода создал своему садоводу Иванову все условия для плодотворной научной работы.
С 1927 года и вплоть до смерти в 1932 году Илья Иванович Иванов занимался своими опытами. Все они скрыты за непроницаемой завесой секретности. Известно только, что наш биолог привлекал добровольцев из числа женщин. Разочаровавшись в самках шимпанзе, ученый решил испытать на прочность человеческие организмы. Женщины должны были посредством искусственного оплодотворения забеременеть от обезьян-самцов. Однако неудачи в оплодотворении искусственном привели к идее оплодотворения естественного. Для этой цели в Сухуми даже привезли молодого орангутанга. Но все затраты и хлопоты не дали никаких результатов. Об этом говорит хотя бы тот факт, что в конце 1930 года лаборатория в Сухуми была расформирована. Этому предшествовало, по слухам, самоубийство комсомолки-доброволки, которая решилась ради науки и грядущего преобразования человечества, его вечной молодости преодолеть свой девичий стыд, человеческое достоинство, наконец, инстинкт безопасности и вступить в контакт с обезьяной, проще говоря – согрешить с ней.
Максим Горький: «Следует пожертвовать сотней человек ради опытов, которые дадут жизнь и молодость тысячам и тысячам людей»
Собственно, на человеческие жертвы вождям мирового пролетариата было наплевать. Их точку зрения в конце 20 годов ХХ века чеканно выразил «Буревестник» революции Максим Горький: «Следует пожертвовать сотней человек ради опытов, которые дадут жизнь и молодость тысячам и тысячам людей». Иными словами, всё для светлого будущего. Но, как сказал Мандельштам, «и то, что будет, – только обещанье». Впрочем, для коммунистов не внове было ради светлого будущего погружать своих современников и соотечественников в кровь и грязь. Дело в другом: факир был пьян, и фокус не удался. Иванову не простили неудач, авантюризма и откровенной халтуры. Возможно, лавочку прикрыли по воле Сталина, вообще с неодобрением относившегося к подобным экспериментам, от которых попахивало волюнтаризмом и троцкизмом. Но на Беломорканал Иванов не попал: помогли высокие покровители. Дерзкого биолога отправили в Алма-Ату. В этом городе он работал в Казахском ветеринарном институте. В марте 1932 года Илья Иванович Иванов умер от сердечного приступа.
Скрещивание человека с обезьяной закончилось полным провалом. Великому Комбинатору не помогли ни поддержка Розанова, ни благосклонность Горбунова, ни деловое участие Ягоды.
С Божией стихией, как известно, не совладать и царям, не то что профессорам или даже вторым заместителям председателя ОГПУ. Богозданные законы природы вынесли свой приговор относительно межвидовой рождаемости – окончательный и обжалованию не подлежащий.
Вот какие личности стоят за благостным ликом профессора Преображенского. И вот чему он служил. Надеюсь, читателям понятно, что при своей внешней консервативности и любви к порядку и комфорту Филипп Филиппович Преображенский – самый радикальный революционер. Швондер ему и в подметки не годится. Потому что «самый главный дурак» – председатель домкома – работает на поверхностном уровне: пытается перестроить общественные отношения – надстройку, говоря по-марксистски, и делает это глупо, примитивно и суетливо, настоящая жизнь всё равно течет мимо него, утекает, как вода через пальцы. Но об этом – в следующей публикации. А вот Филипп Филиппович работает на глубинном уровне, с базисом, пытаясь переделать саму природу человека. Это – глубинная и куда более страшная революция. Ленин, Троцкий и Свердлов были бы невозможны, если бы в свое время не появился Чарльз Дарвин с его теорией происхождения человека от обезьяны, а значит с целым веером криминальных возможностей. И не только бесплодных попыток скрестить человека с обезьяной. Но и с куда более «плодотворными» теориями – атеизма, материализма, расизма и, отметим, социал-дарвинизма, неразрывно связанного с такой квазинаукой, как евгеника. А ей-то и предан всей душой Филипп Филиппович: «Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы. И вот на омоложении нарвался!»
Гальтон намеревался сделать евгенику, которая, по его мнению, подтверждала право англосаксонской расы на мировое господство, «частью национального сознания, наподобие новой религии»
А теперь небольшой экскурс в то, откуда пошла есть евгеника и к каким последствиям она привела. Родоначальником ее явился некий Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат пресловутого Чарльза Дарвина. Именно Гальтон придумал термин «евгеника». Под евгеникой он подразумевал научную и практическую деятельность по выведению улучшенных сортов культурных растений и пород домашних животных, а также по охране и улучшению наследственности человека. У читателя может возникнуть вопрос: ну и что? разве это не благородная деятельность, которой занимаются и генетика, и селекция? Не скажите. Гальтон считал, что существуют народы с положительным набором генетических признаков и, соответственно, с набором отрицательных. Следовательно, первые имеют полное право управлять вторыми. Гальтон намеревался сделать евгенику, которая, по его мнению, подтверждала право англосаксонской расы на мировое господство, «частью национального сознания, наподобие новой религии».
Да и сам Дарвин баловался идеями социального дарвинизма. Вот что он пишет: «В недалеком будущем, возможно – уже через несколько сотен лет, цивилизованные расы целиком вытеснят или уничтожат все варварские расы в мире».
Однако даже если вы – добрый англичанин, не надейтесь, что это автоматически дает вам право управлять миром. Ведь Гальтон проводил не только расовое, но и социальное членение общества. Соответственно, если вы принадлежите к классу предпринимателей или к дворянству, если вы – джентльмен, значит, у вас подходящее происхождение, должный набор генетических признаков, дающих вам право на мировое господство. Напротив, если вы – бедняк, значит – сами виноваты, у вас дурная наследственность. И ваше место внизу. А вообще-то бедняков и бродяг лучше стерилизовать.
В ХХ веке подобные идеи вышли на государственный уровень. Программа стерилизации бродяг, преступников, алкоголиков, сумасшедших была запущена в США несколько раньше Гитлера: он явился лишь учеником англичан и американцев, хотя учеником способным.
В 1932 году один из ученых специалистов-евгеников прямо заявил следующее:
«Нет никакого сомнения, что если бы в Соединенных Штатах закон о стерилизации применялся бы в большей мере, то в результате меньше, чем через сто лет, мы ликвидировали бы по меньшей мере 90% преступлений, безумия, слабоумия, идиотизма и половых извращений, не говоря уже о многих других формах дефективности и дегенерации. Таким образом, в течение столетия наши сумасшедшие дома, тюрьмы и психиатрические клиники были бы почти очищены от своих жертв человеческого горя и страдания».
«Ну и что?» – спросите вы. Все это так называемая негативная евгеника, а профессор Преображенский – сторонник евгеники позитивной, улучшающей, прогрессивной. Дорогие друзья, уже сам факт истребления Шарикова в конце повести показывает, что, увы, профессор Преображенский и его верный ассистент Борменталь не были чужды негативной генетики – истребления лиц, не соответствующих известным параметрам. И по своим воззрениям, увы, профессор Преображенский вполне вписывается в идеологию социал-дарвинизма. Но подробнее об этом – в следующей публикации.
«К чему такие соблазнительные биологические экскурсы на страницах православного издания, отец диакон?» – могут поинтересоваться просвещенные читатели. Отвечаю: по причине той страшной биологической революции, которую мы наблюдаем. По причине грандиозного развития биотехнологий, генной инженерии, огромных успехов медицины и биологии в целом, с одной стороны. И по причине потрясающей общественной безнравственности и преступной глупости в этом вопросе – и не только за рубежом, но, к сожалению, и у нас, в России. В 1990-е годы как дикую нелепицу я выслушивал рассказ одного архимандрита о его православном друге в Америке, тяжело страдавшем от своего начальника, который решил стать… начальницей. Но сейчас в Государственной Думе пресерьезно дебатируется возможность о внесении закона о замене двух полов – мужского и женского – на… пять. «Что это значит?» – спросил один недалекий депутат. «То, что в Госдуме будет пять туалетов», – ответили ему.
Да, как справедливо заметил профессор Преображенский, разруха не в клозетах, а в головах граждан. Добавим, в этой головной разрухе Филипп Филиппович поучаствовал изрядно.
Ведь начинают революцию благостные профессора и писатели – «старики в душистых сединах», интеллектуалы – разные там человеколюбы Руссо, Толстые, Милюковы, Дарвины, Вороновы и Ивановы. Ее лишь заканчивают мясники типа Фуше и Ягоды, уголовка, вроде Клима Чугункина, или местечковая шушера, наподобие Швондера. И сын кафедрального протоиерея Преображенский – символ. Как духовной подготовки революции октября, так и февраля 1917 года. Но об этом – в следующей статье.