что нельзя делать в хиджабе
Жизнь«Снимите это немедленно»: Всё, что вы хотели знать
о хиджабе
Почему головной убор вызывает столько споров и что об этом думают сами мусульманки
Вряд ли существует предмет гардероба, который вызывает более яростные споры, чем головной убор мусульманок. Хиджаб никогда не был «просто платком», а глобализация и вовсе превратила кусок ткани в культурный, религиозный и политический символ, который олицетворяет мусульманский мир и прежде всего представления европейцев о нём. В России о разрешении и запрете на платок неистово спорят федеральный министр образования и глава Чечни — а родители учениц оспаривают право на ношение хиджаба в суде, во Франции только-только утихли скандалы вокруг запрета буркини, из-за которого представителей власти обвинили в исламофобии, а буквально на днях в Австрии решили запретить бурки и никабы, закрывающие лицо.
Пока одни призывают «освободить женщин Востока», сорвав с них покрывала, другие выступают за право выбора для каждой, независимо от того, хочет женщина загорать топлес или прятать своё тело от любопытных взглядов. У части светских европейцев хиджаб (например, в школе) вызывает аллергию уже сам по себе, как напоминание о чужой религиозности, а радикальные правые просто убеждены, что полная ассимиляция — это правило общежития, которое не оспаривается.
При этом рынок мусульманской моды растёт так стремительно, что не считаться с ним уже невозможно: мусульмане-миллениалы имеют огромное влияние на современную культуру, где традиции плавятся в одном котле, но вопрос о гуманности и символической ценности хиджаба возникает снова и снова.
Разбираемся, что значит хиджаб сегодня и какие точки зрения существуют среди исследователей и самих верующих.
Не просто платок
Хиджаб в переводе с арабского значит «преграда» или «покрывало», и часто так называют сам платок, которым мусульманки покрывают голову. Однако на самом деле значение термина гораздо шире: хиджаб — это не только головной убор, но и вся одежда, соответствующая мусульманским представлениям о том, как выглядит достойная женщина (то есть любое непрозрачное одеяние, открывающее только лицо и кисти рук и не облегающее фигуру). Существует и «внутренний хиджаб» — под этим подразумевают душевные качества, например целомудрие и уважение к богу, но «внутренний хиджаб», в отличие от покрытой головы, в глаза не бросается, поэтому и вопросов не вызывает.
Основные принципы мусульманского дресс-кода содержатся в Коране и довольно однозначно интерпретируются богословами. В аяте 24:31 сказано, что мусульманкам стоит «оберегать свои половые органы», «прикрывать покрывалами вырез на груди» и не показывать свою красоту никому, кроме мужа и других близких, относящихся к категории махрам — так называются все родственники, за которых женщина по закону не может выйти замуж. В аяте 24:60 уточняется, что пожилые женщины, которые уже не собираются замуж, могут не так строго следовать предписаниям о хиджабе, но всё-таки лучше от них не отклоняться. И наконец в аяте 33:59 есть требование о головном уборе: мусульманкам советуют «сближать на себе свои покрывала», чтобы другие люди их не приняли за «рабынь или блудниц», то есть относились с уважением. Девочки обязаны носить хиджаб с начала пубертата — первой менструации.
В большинстве нынешних мусульманских стран традиция покрывать голову существовала задолго до ислама, который появился лишь в VII веке
В Коране нет описания конкретных видов скромной одежды, поэтому и цвет хиджаба, и фасоны сильно отличаются от региона к региону. Например, в ОАЭ и Саудовской Аравии и мужчины, и женщины одеваются похоже и покрывают голову, но традиционный цвет женского платья — чёрный, а мужской — более подходящий к местному климату белый. Существует любопытная версия, связывающая такое распределение с военной историей: якобы сражения между арабскими племенами часто происходили ночью, и женщина, одетая в чёрное, могла незаметно скрыться, а мужчины специально одевались так, чтобы их было видно издалека.
В большинстве нынешних мусульманских стран традиция покрывать голову существовала задолго до ислама, который появился в VII веке. Привычное платье лишь адаптировалось к требованиям новой религии, не растворяясь в них окончательно, что породило множество разновидностей национального мусульманского костюма. В арабских странах женщин чаще всего можно увидеть в чёрных абайях с вышивкой, в Индии мусульманки носят яркие сари или сальвар-камизы (комплекты из широких брюк, длинной туники и шарфа или платка), а иранки из деревень вокруг Персидского залива прикрывают лицо расшитыми бисером или металлическими масками, напоминающими накладные усы.
«Хиджаб, никаб, паранджа и так далее — это всё местные традиции: как принято в регионе и как разрешает муж. Разрешит муж ходить с открытым лицом — можно, разрешит ходить в платке и джинсах — можно, — объясняет доцент Центра изучения религий РГГУ Светлана Бабкина. — Всё зависит от либерализма страны и либерализма мужа в пределах либерализма страны».
Хиджаб
В узком смысле слова — обычно четырёхугольный платок или комбинация из пары платков, которые прикрывают голову и шею, но оставляют открытым лицо. Это самая «светская» форма мусульманского платья, которую вы наверняка часто видите на улице. Молодые мусульманки носят хиджаб даже с джинсами и трениками.
Чадра (чадор)
Длинная накидка, обычно чёрного или белого цвета. Закрывает всё тело с головы до ног, кроме лица, и запахивается спереди, носится преимущественно вне дома. Чадру часто закалывают под подбородком или держат руками, чтобы она не упала во время ходьбы. Чаще всего встречается в Иране и Афганистане, но есть и в других странах Ближнего Востока.
Никаб
Покрывало с прорезью для глаз, полностью закрывающее практически всё тело с головы до ног. Больше всего распространён в странах Персидского залива, но всё чаще встречается и в западных странах, где такой вид мусульманской одежды не приветствуется (никаб запретили в нескольких странах, последней это сделала Австрия).
Паранджа (бурка)
Самое строгое из всех мусульманских одеяний, которое широко распространено лишь в Афганистане и Пакистане. Паранджа закрывает абсолютно всё тело, включая лицо и глаза: они прикрыты сеткой так, что разглядеть их снаружи невозможно. Такое одеяние было обязательно для всех женщин во время правления талибов, из-за чего стало символом рабского положения афганских женщин.
Буркини
Удобный купальный костюм, который изобрела австралийка ливанского происхождения Ахида Занетти и подхватили светские бренды вроде Marks & Spencer. Ещё одно нововведение последних лет — спортивные хиджабы, в которых спортсменки-мусульманки впервые участвовали в Олимпиаде-2016: именно в Рио был сделан исторический кадр с египетской и немецкой волейболистками.
Символ угнетения или феминистский жест
Хиджаб тянет за собой огромный багаж негативных ассоциаций: неудивительно, что эмансипированный Запад считает покрытую голову символом бесправия, в котором до сих пор живут миллионы женщин. В той же Саудовской Аравии гражданки не могут водить автомобиль и появляться на публике без сопровождающего-мужчины, а в Афганистане можно и вовсе поплатиться жизнью, отправившись за продуктами в одиночестве. Западным политикам, приезжающим на переговоры в мусульманские страны, приходится выбирать между данью уважения местным традициям (Валентина Матвиенко, например, для визита в Саудовскую Аравию обзавелась зелёным хиджабом) или наглядной демонстрацией европейских ценностей: покрывать голову даже для встречи с королевскими особами отказываются Ангела Меркель и её министр обороны Германии Урсула фон дер Ляйен, и, конечно, так же поступает французская представительница ультраправых Марин Ле Пен.
Выступления европейских политиков против мусульманского дресс-кода вряд ли можно назвать смелыми: одно дело, когда ты руководишь мировой державой и приехала в консервативную страну с дипломатическим визитом, и совсем другое — когда ты выросла в этой культуре и выступаешь против системы, реально рискуя свободой и жизнью. Тем не менее в странах, где отсутствие хиджаба карается по закону, появляются протестные группы, выступающие за право на выбор: например, сторонницы иранского движения My Stealthy Freedom публикуют в социальных сетях свои фотографии с непокрытой головой, в джинсах и с макияжем. Мужчины-профеминисты, наоборот, надевают хиджаб, чтобы поддержать своих жён и подруг.
На русскоязычных мусульманских ресурсах часто осуждают девушек, у которых из-под платка видны волосы или нижняя часть подбородка: богословы считают, что эта область не является частью лица, а значит, должна быть закрыта, как и шея. «Правильный» хиджаб полностью закрывает всё, кроме лица, из-под него может торчать специальная облегающая шапочка, но волосы должны оставаться внутри. Например, ресурс «Ислам.ру» сообщает, что девушки, у которых видна шея, волосы и часть головы, «попадают под грех», если их видят посторонние мужчины. Вообще, на мусульманских форумах можно найти ответ на любой волнующий вопрос, в том числе из сферы бьюти: например, можно ли мусульманке красить ногти или нет (правильный ответ — нельзя, иначе омовение перед намазом не засчитывается).
Запрет или разрешение
Обозревательница DW Сабине Фабер уверена, что тотальный запрет паранджи, которую считают символом угнетения даже прогрессивные мусульманки, не решит проблему, а только усугубит её: когда такой закон вступает в силу, религиозные мужья просто запрещают жёнам выходить на улицу, и консервативное мусульманское сообщество ещё больше замыкается в себе. Та же ситуация с хиджабами в школах: запрещая девочкам приходить на уроки в платке, власти, по сути, лишают их возможности получить светское образование и сделать осознанный выбор. И если запрет на головные уборы, полностью или частично закрывающие лицо, ещё можно объяснить заботой о безопасности, то боязнь хиджаба, прикрывающего только волосы и шею, больше похожа на проявление нетерпимости, чем на борьбу с террористической угрозой.
Большинство демократических стран вынуждены постоянно балансировать между светскостью и свободой вероисповедания — и тут всё не совсем очевидно. Французские власти пошли дальше других, отвергая любую религиозную атрибутику, поэтому в школах платки запрещены, а право находиться на пляже в буркини мусульманкам удалось отстоять только через Верховный суд. В России такой запрет действует не везде: после недавнего скандала в сельской школе в Мордовии, где учителям запретили носить платки, парламент Чечни принял специальную поправку к закону об образовании, разрешающую школьницам приходить на занятия в хиджабе. Впрочем, ношение хиджаба в республике практически обязательно, а сам вопрос о платке для руководства Чечни — ещё и вопрос политического влияния.
Хотя в религиозных семьях хиджаб воспринимают как обязанность, многие женщины принимают решение «покрыться» самостоятельно — для них хиджаб становится своеобразным манифестом самостоятельности, идентичности и верности принципам. Для молодых мусульманок, живущих в западных странах, это и вовсе становится делом чести. После теракта 11 сентября и последовавшего за ним расцвета исламофобии в любой девушке в платке по умолчанию усматривают террористку — мусульманки считают своим долгом разрушить этот опасный стереотип.
В мире, где женское тело воспринимают как товар, желание скрыть свою красоту от посторонних кажется радикальным
У прогрессивных молодых мусульман, которых Шелина Джанмохамед окрестила «поколением М», есть свои ролевые модели — люди, которые разрушают стереотипы, не отказываясь от своей культуры: например, фехтовальщица Ибтихадж Мухаммад, которая первой среди американок выступила на Олимпиаде в хиджабе, или лауреатка Нобелевской премии Малала Юсуфзай. У мусульманского комьюнити есть свои мемы, паблики и каналы на YouTube, свои марки одежды и халяльные стартапы, музыка и модные клипы в духе «хиджаб-свэга»: например, певица Мона в своём зажигательном треке заявляет, что плевать хотела на хейтеров и не собирается ни перед кем отчитываться за свой хиджаб.
Исламская мода давно вышла за пределы тусовки «мипстеров» и укрепляет свои позиции во всём мире: Marks & Spencer взялись за буркини, DKNY, Uniqlo, Mango и Tommy Hilfiger выпускают капсульные коллекции к Рамадану, Dolce & Gabbana делают специально для мусульманских стран линию абай, а «курс на скромность» взяли на подиумах в Милане, Париже и Нью-Йорке.
Если телевидение скорее демонизирует ислам, то социальные сети делают мусульманскую культуру ближе и понятнее: например, на видеоблог Айдан Мамедовой, которая с юмором отвечает на вопросы о своей религии, тестирует косметику и делится рассуждениями о жизни, подписано почти 150 тысяч человек, и далеко не все они мусульмане. Хиджаб-активистки предлагают женщинам примерить платок, чтобы почувствовать себя на месте мусульманок: как правило, девушки, впервые покрывшие голову, чувствуют себя на удивление комфортно.
Как бы парадоксально это ни звучало, хиджаб может быть и феминистским жестом: в своём популярном обращении Ханна Юсуф объясняет, что представление об «угнетённых восточных женщинах» — продукт снисходительного колониализма, а хиджаб может быть не только религиозным символом, но и способом выступить против культуры насилия. Желание скрыть свою красоту от посторонних — своеобразный ответ миру, где женское тело сексуализируют и воспринимают как товар. И все же радикальные феминистки считают привязанность к хиджабу проявлением стокгольмского синдрома. А умеренные просто поддерживают право женщин носить то, что им нравится — будь то брюки, крошечное бикини или чёрное покрывало. «Нет ничего освобождающего в том, чтобы покрываться, как и в том, чтобы показывать любые части своего тела. Настоящая свобода — в возможности выбирать», — резюмирует Юсуф.
Нурия
Я выросла в Уфе в семье хирурга и гинеколога, в школе училась в физмат-классе, слушала панк и хардкор, выросла на американских фильмах, европейских книгах. О религии, о национальности тогда даже не задумывалась. Потом поступила в НИУ ВШЭ на факультет социологии, и в
Москве мне постепенно дали понять, что я «не русская». Только тут я поняла, что татарка. Наверно, в этот момент я могла «обрусеть», сменить имя, слиться с большинством, но так получилось, что я, наоборот, начала интересоваться своими корнями, историей и религией народов Поволжья.
Начав изучать Коран, я была в шоке: там написано, что наша Вселенная расширяется, что наши небо (атмосфера) и земля изначально были единым «облаком», а потом были разделены, там описан процесс появления зародыша и ещё много всего. Тогда я почувствовала и поверила, что это учение не может быть творением человека, что это нечто несравнимо большее. Так я обрела веру, произнесла Шахаду, стала мусульманкой, начала читать намаз. Вопрос о хиджабе я восприняла как заботу Творца обо мне. Начала молиться, чтобы Всевышний помог мне покрыться так, чтобы это стало благом для моей нынешней жизни и следующей после смерти.
Сперва я надела тюрбан и начала носить закрытую одежду, потом постепенно закрыла шею платком. Тогда я ещё училась и жила в общежитии. Я там со всеми хорошо общалась, и моё решение «покрыться» восприняли нормально. Я рада, что училась именно во ВШЭ, там учатся и работают люди с большим кругозором. Понимают, что образ жизни человека необязательно должен совпадать с их собственным.
Испытание хиджабом
На улицах, в метро и торговых центрах столицы все больше девушек в хиджабах. Три мусульманки рассказали нам о своей жизни в Москве, о том, как к религиозным девушкам относятся на работе и почему родители боятся хиджаба больше, чем деловые партнеры
Поделиться:
Марика, 21 год:
Я студентка, учусь в РУДН. Я молюсь, стараюсь покрывать голову, однако еще не носила хиджаб по всем канонам. Я еще не готова. Но для меня неприемлемо носить что-то короткое или брюки. Меня радует, когда я вижу девушек в хиджабе, но только когда это красиво и приятно для глаз, а не пугающе. Некоторые девушки иногда одеваются так, что даже мне, верующей, страшно заходить с ними в метро, особенно после создания негативных клише в средствах массовой информации.
Черный хиджаб — это, конечно, правильно, но стоит все же понимать, где мы находимся и как к такому виду могут отнестись. Есть мусульманки, которые одеваются совсем некрасиво, хотя хиджаб может быть красивым, просто неброским. Впрочем, сейчас в Москве религиозные девушки выглядят довольно модно.
Говорят, что если надела хиджаб, то не снимай, но сейчас есть и такие девушки, которые ходят то в хиджабе, то без него. В основном его начинают постоянно носить замужние, хотя в последнее время девушки порой и до брака уже ходят покрытыми. Сама я пока не замужем, в будущем связала бы жизнь только с верующим человеком, который молится, соблюдает принцип Пяти столпов ислама, но без лишнего фанатизма. Никакой рьяной агитации носить хиджаб со стороны глубоко религиозных людей нет, в исламе такого не принято. Они могут лишь создавать положительный образ женщины в хиджабе, рассказывая о том, что это приближает ее к чистоте.
Среди моих ближайших родственников никто хиджаб не носит, родители многих девушек даже запрещают им это делать, боятся, что дочь примут за террористку, но сейчас девушек с покрытой по всем правилам головой становится все больше, в то время как более взрослые женщины чаще просто набрасывают косынку. Конечно, есть семьи в исламе, в которых девочек чуть ли не с пяти лет приучают к платку, поэтому, когда они вырастут, у них просто не возникнет мысли о том, что можно ходить с непокрытой головой.
Из моих знакомых девушек, носящих хиджаб, ни одна не работает. Они либо еще студентки, либо замужем и занимаются домом. Мне кажется, в Москве им куда-то устроиться нереально, нужно или открывать свое дело, или удачно выходить замуж. В Европе к мусульманкам более лояльное отношение при трудоустройстве, ну, кроме Франции, наверное.
Некоторые кавказцы неправильно себя ведут в чужом обществе, а местные жители переносят это поведение в плоскость религии, мол, мусульмане плохие. Так мыслить неправильно, но это разве кому-то объяснишь? В интернете я видела много роликов, где русские проявляли ненависть к мусульманам, но лично я с агрессией не сталкивалась. Наоборот, ко мне иногда на улице славянские женщины подходят, чтобы сделать комплимент моему стилю и внешнему виду.
Севиндж, 22 года:
Когда мне было двенадцать, я постоянно видела, как бабушка со стороны папы совершала намаз. Она говорила мне: «Севина, ты должна поклоняться Аллаху для того, чтобы тебе было хорошо». Однажды я пришла в мечеть и увидела пожилую женщину, у нее был бирюзовый платок. Она дала мне его просто примерить. Когда я его надела, она сказала: «Какая же ты прекрасная!» Там было маленькое зеркальце, я посмотрелась и поняла, что это так.
Мой отец из мусульманской семьи, а мама из христианской, и у нее был шок, когда я в шестнадцать лет надела хиджаб. Но мама меня от этого не отговаривала. Сейчас для меня надевать хиджаб так же естественно, как причесываться по утрам. Хиджаб приближает меня к Богу и дает возможность ощущать Его рядом с собой. Несмотря на покрытую голову, я так же веселюсь, как другие, но делаю это в рамках приличия. Мы тоже устраиваем вечеринки, просто на них нет парней. Мы снимаем платки, общаемся, танцуем.
Я вышла замуж на втором курсе. Мой муж родом из Саудовской Аравии. Девочки там ходят в платках с шести лет, но это разве жизнь? Свою дочь я не буду принуждать к хиджабу, а только учить и наставлять ее. Многие считают, что это муж приказал мне покрыть голову, но нет, я это сделала намного раньше. Пожив в Саудовской Аравии, я поняла, что арабы такие же люди, как и в любой другой стране, и ничто мирское им не чуждо. Женщины ходят все в черном, но у большинства порой под этим черным одеянием скрывается такое! Они рожают очень много детей, потом сидят дома и сплетничают, потому что им нечем заняться, а в исламе сплетни — это самый большой грех. Раньше женщины там настолько закрывались, что надевали перчатки и носки, а сейчас все изменилось, из-под платка у них пряди волос показываются. Зато в Саудовской Аравии ты пять раз в день слышишь Азан, каждые сто метров стоит мечеть, Рамадан проходит по правилам и никто тебя не дискриминирует.
После событий в Бирюлеве меня останавливает каждый третий полицейский. Он приехал сюда работать из провинции и останавливает меня, москвичку с российским паспортом! Моей дочери два года, она темненькая, и я понимаю, что у нее здесь будущего нет. Я не думаю, что наш президент сподвиг народ на это, но я не знаю, чем закончится эта политика. Иногда мне хочется с ним встретиться и поговорить об этом. Да, какой-то азербайджанец, может, и совершил ошибку, но это же не моя ошибка, почему от этого должны страдать я и моя семья? Мой отец более тридцати лет, более половины своей жизни прожил в этой стране, он добропорядочный гражданин своей страны и никогда не нарушал законов. А сейчас он должен расплачиваться за поступок другого человека лишь потому, что он тоже не русский.
Я училась в школе с углубленным изучением иностранных языков. Там мне занижали оценки, потому что меня зовут Севиндж, а не русским именем, поэтому я решила поступить в вуз на родине своего папы. Я окончила Бакинский государственный университет и получаю второе высшее образование в Стамбуле. Я юрист-международник, владею пятью языками, но не могу найти себе работу. Мне очень хотелось устроиться на работу в банк, общаться с профессионалами. Увы, если ты в платке, а не в мини-юбке, твое резюме не будут рассматривать. В Москве очень много чеченцев и дагестанцев, и я знаю очень много русских, которые приняли ислам — как же им будет приятно, если, заходя в банк, они будут видеть сотрудницу с покрытой головой! Работодатель ничего не потерял бы от этого. Мне очень обидно, что стране, где я родилась, я не нужна. Я думаю о том, чтобы эмигрировать, например, в Канаду или остаться в Стамбуле, где я чувствую себя более защищенной.
В Пяти столпах ислама не говорится о том, что я должна носить только черное. Это написано в Коране, но к этому надо прийти самостоятельно, а не по принуждению. Потому что если женщина потом об этом пожалеет, то это и будет ее самым большим грехом.
Мне бы очень хотелось, чтобы в стране, где родилась я и моя дочь, нас не делили по национальностям и верам. Хочу, чтобы мы просто были россиянами.
Мариана, 23 года:
Два года я занимаюсь производством и распространением мусульманской одежды. Дизайнерского и швейного образования у меня нет, но шить я всегда умела, в школу ходила в школьной форме собственного изготовления. Мои тети и мама — швеи, у нас есть свой швейный бизнес, есть цеха, но я никогда не хотела этим заниматься. Я любила рисовать, ходить на художественные курсы, но я бы никогда не подумала, что мне это понадобится для создания эскизов одежды. Мне нравилось лицедейство, театральные кружки, и я подрабатывала в мастерской по производству театральных костюмов. Там приобрела вкус к моделированию. Когда я надела хиджаб, то столкнулась с тем, что мне негде купить одежду, подходящую под каноны ислама, и я начала ее делать сама. В мечети у меня стали интересоваться, где я взяла такие вещи, и я подумала, почему бы не начать их продавать — так все и закрутилось.
Я покрываю голову уже шестой год. Моя семья была против решения начать носить хиджаб, и мне пришлось пережить много плохого.
Меня воспитывала прабабушка, которая была очень религиозной, от нее я научилась молитве. Когда мне было 15, меня от нее забрали. Я стала пытаться надеть хиджаб — ни на моей родине, в Кабардино-Балкарии, ни позже в Москве мне это делать не разрешали.
На Кавказе все непросто с исламом, там в некотором смысле опасно носить платок или длинную бороду. Моя семья за меня боялась и, не осознавая этого, причиняла мне вред. Когда мне исполнилось восемнадцать, я поняла, что хиджаб нужен моей душе, это та жизнь, которую я хочу, и, поскольку я уже стала взрослым человеком, я должна во что бы то ни стало это сделать. Когда я приняла ислам должным образом, мне сказали: «Теперь готовься к испытаниям». Меня это очень удивило: ведь теперь Господь должен быть мной доволен!
Но и правда, во всех сферах моей жизни начались серьезные испытания: уволили с работы, начались проблемы в семье, никто не одобрял моего решения, прятали мои платки, отправляли на перевоспитание то к одним родственникам, то к другим. Я жутко вымоталась без поддержки, и чтобы положить этому конец, я решила выйти замуж. Мне повезло, я встретила достойного человека, глубоко верующего мусульманина. Естественно, моя семья была против — стереотипам подвержены не только немусульмане, но и этнические мусульмане: если человек молится, то он наверняка какой-то темный и где-то состоит. Маму в конце концов удалось уговорить согласиться на брак. Когда мой будущий муж пришел к ней свататься, он все очень красиво и понятно объяснил о нашей будущей жизни, и родственники в итоге хорошо его приняли.
После свадьбы я сразу почувствовала облегчение, потому что попала в очень верующую семью. Сегодня мои родные больше интересуются исламом, кого-то я уже обучаю намазу. Об исламе надо больше говорить, так как определенное мнение о нем навязано многим затем, чтобы было легче ими манипулировать. Я своим примером показываю людям, что такое семья в исламе, и они задумываются. Ведь ислам — это религия для думающих, для размышляющих людей.
С немусульманами, с которыми я общаюсь по бизнесу, у меня не было никаких проблем. Я могу запросто с ними работать, в Коране написано, что можно заключать с ними договоры. Иногда, конечно, у нас заходят разговоры на тему религии, особенно в период Рамадана, когда мы пост держим, но никакой вражды не было, каждый остается при своем мнении. У меня есть дело, поэтому, когда я общаюсь с человеком по деловым вопросам, он на меня смотрит в первую очередь как на покупателя, например, а не как на мусульманку. Но другим мусульманкам в Москве, на мой взгляд, непросто. Кругом очень много невежественных людей. В основном это люди с улицы, обитатели дворов, обыватели, едущие в метро, которые так и норовят тебя чем-нибудь задеть. Только меня это не задевает: я настолько утвердилась в своей жизненной позиции, что все это как камень от меня отскакивает. От других мусульманок я часто слышу неприятные истории, особенно после известных событий. Их обзывают, причем агрессия идет в основном от женщин.
Хиджаб — это флаг ислама: если мужчина идет по улице, по нему не скажешь, мусульманин он или нет, тем более бороду и короткие брюки сейчас могут и хипстеры носить, а вот женщин-мусульманок видно сразу, поэтому на них большая ответственность. Выходя на улицу, я всегда слежу за тем, как я себя веду, стараюсь не повышать голос, не ругаться по телефону, потому что у людей вокруг мнение будет складываться не обо мне, а обо всех женщинах в исламе.
Смысл хиджаба в том, чтобы не демонстрировать свои прелести никому, кроме своего мужа. Если женщина вынесла что-то из дома, то есть вышла, например, в облегающем платье, то она унесла это от мужа. Она должна скрывать себя, потому что не может выходить замуж за нескольких мужчин — только за одного, и она ему принадлежит со всей своей нежностью, лаской и красотой. Он тебя оберегает, обеспечивает, отвечает за тебя, он заслуживает того, чтобы ты посвящала ему свою красоту. Зачем какому-то другому мужчине, который после пьянки едет в метро, давать возможность на тебя глазеть? Кто он такой и что он для тебя делает, чтобы открывать ему свои сокровища?
Среди моих клиентов много женщин, которые не носят хиджаб и, возможно, даже не являются мусульманками — курьеры рассказывали, да и по разговору слышно. Я даже удивлялась сначала: звонят, говорят, что хотят заказать платье, я приветствую: «Салам алейкум!» — должного ответа не следует. Но я и в этом нашла свои плюсы: во-первых, если платье нравится и мусульманам, и немусульманам, значит, оно действительно красивое, а во-вторых, если немусульманка носит мое длинное платье, то она выглядит скромно. Мне приятно, что я могу повлиять на общество и сделать так, чтобы женщины выглядели скромнее и вызывали уважение.
В любом социуме бывают конфликты, и среди мусульманок тоже происходят конфронтации в вопросах внешнего вида. Когда я делала свой первый показ, в нем участвовали девушки-модели, которых нам предложили. Я увидела их только в день показа, они уже были очень сильно накрашенные, на огромных каблуках. Мы их одели как положено, но каблуки и макияж их все равно выдавали. После этого мне стали говорить, что это не по-мусульмански, это не хиджаб.
Я училась в Московском исламском университете на факультете теологии, и какие-то знания о внешнем виде верующего у меня есть, однако я все равно стала думать, неужели я в чем-то так сильно ошиблась. С таким вопросом я пришла к немало известному шейху Мухаммаду Карачаю, и он сказал, что черный цвет в исламе носить не обязательно, более того, это даже не является желательным.
Я не хочу, чтобы ислам вызывал какие-то негативные эмоции, я сама в исламе, варюсь в этой каше и знаю, какой он есть. Ислам — это не кардинальная религия, это религия середины. А когда человек бросает вызов обществу, вызывая негативные эмоции своим видом, смысл хиджаба попросту теряется.