что такое адвокатская монополия
«Адвокатская монополия» или единые правила?
О невозможности мириться с отсутствием регулирования рынка юридической помощи
После опубликования Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи возникла редкая ситуация, когда даже не документ, а всего лишь его проект вызвал бурную и эмоциональную дискуссию юридической общественности.
Одной из причин возникновения этой дискуссии, на мой взгляд, является крайне неудачный термин «адвокатская монополия». Неудачный прежде всего потому, что он не отражает реальной проблематики и сути вопроса. Речь не идет о том, чтобы создать некую искусственную монополию для судебных представителей и правовых консультантов. Существо проблемы глубже: готовы ли государство и общество далее мириться с отсутствием регулирования рынка юридической помощи и единых профессиональных стандартов? Очевидно, что нет. В отсутствие регулятивных механизмов и единых правил работы такая помощь не будет квалифицированной, а проблема добросовестности и ответственности юристов останется нерешенной. Ситуация, когда значительная часть рынка правовых услуг находится в тени и не подчинена каким-либо правилам, не может быть вечной, сложившееся положение вещей нуждается в изменении и будет изменено.
Если существует проблема, то должны быть и способы ее разрешения. Представляется, что предложенная в Концепции идея объединения практикующих юристов на базе адвокатуры является правильной, разумной, практически осуществимой и соответствующей опыту развитых зарубежных правовых систем. Введение профессиональных стандартов, обязательных этических правил, условий допуска в профессию и санации от недобросовестных участников возможно лишь в рамках единой корпорации. Во всем цивилизованном мире такой корпорацией является адвокатура.
Остальные варианты, которые мы обсуждаем с 2013 г., намного хуже. Идея выдачи лицензий на судебное представительство, независимо от статуса лицензирующего органа, порочна, поскольку потребует бюджетного финансирования, создаст новое поле для коррупции и, самое главное, не соответствует общему тренду минимизации вмешательства государства в несвойственные для него функции. Идея создания новой СРО и организации ее деятельности с нуля также не представляется разумной. Механизмы работы единой профессиональной корпорации в адвокатуре уже созданы и успешно работают на территории всей России в течение пятнадцати лет. Не будет решением и введение в процессуальные кодексы требования о наличии у представителя или защитника юридического образования, поскольку наличие образования само по себе не защитит клиента от юриста-мошенника.
Совершенен ли предложенный проект Концепции и содержит ли он ответы на все вопросы об условиях предстоящей реформы? Наверное, нет. На сегодня мы видим пространный документ, по прочтении которого остается стойкое впечатление, что речь идет скорее о кандидатской диссертации или научном исследовании, нежели о нормативном акте. Но важно не это, а то, что, пожалуй, впервые мы получили от государства ответ на главный вопрос: будет ли адвокатура основой для создания единой корпорации практикующих юристов? На данном этапе это уже очень много.
Адвокатская палата Иркутской области посчитала для себя необходимым активно включиться в обсуждение проекта Концепции. Мы рассмотрели этот вопрос на заседании Совета палаты, где проект был полностью одобрен. Но ограничиться внутренним обсуждением недостаточно, поэтому было организовано проведение научно-практического круглого стола на базе Юридического института Иркутского государственного университета. Мероприятие получилось репрезентативным. В работе приняли участие представители территориального органа Минюста, судебной власти, научной общественности, Уполномоченного по правам человека, юридических клиник, госюрбюро, а также частнопрактикующие юристы и студенты-правоведы.
Обсуждение было интересным и неформальным. Нам удалось выстроить режим диалога, услышать аргументы, в том числе и противников реформы. Эти аргументы не новы и предсказуемы, большинство из них при подробном анализе представляется надуманным. В частности, доводы об ограничении конкуренции и доступности юридической помощи, о повышении стоимости услуг. Если мы говорим о том, что у юристов-практиков изменится лишь статус и они станут адвокатами, но будут заниматься тем же самым, чем и раньше, ни о каком ограничении доступности говорить не приходится.
Не разделяю и опасения о миллионе новых адвокатов. Откуда ему взяться, этому миллиону? Оглянитесь, много ли среди наших однокурсников-правоведов частнопрактикующих юристов? И сколько из них уже адвокаты? Думаю, что реально речь может идти об удвоении численности корпорации, но не более того.
Для коллег, которые, надеюсь, придут к нам, могу сказать: у нас не страшно, мы готовы с сотрудничеству и диалогу. Адвокатура – единственное профессиональное сообщество, которое в законе определено как институт гражданского общества. А гражданское общество – это объединение свободных и независимых людей, способных принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность. Это про нас, про нашу сущность и традиции. Уверен, что обновление нашей корпорации в случае реализации Концепции пойдет на пользу адвокатуре, сделает ее сильнее и современнее.
Адвокатская монополия: за и против
АДВОКАТСКАЯ МОНОПОЛИЯ: ЗА И ПРОТИВ
Как добиться, чтобы оказывать юридические услуги могли только те, кто делает это качественно?
Предлагаем вниманию читателей «АГ» выдержки из материалов, которые отражают развернувшуюся в средствах массовой информации полемику по ключевым вопросам дискуссии о возможных путях регулирования юридической профессии.
Министр юстиции Александр Ковалев заявил, что в России будет введен «запрет на судебное представительство всех, кроме лиц, имеющих статус адвоката». По его мнению, введение адвокатской монополии на представительство дел в суде необходимо, но эта мера должна вводиться постепенно, чтобы не обрушить систему оказания юридической помощи.
«Если будет принят такой закон, то это станет чудовищной реакционной реформой. По нашей Конституции гражданин вправе выбрать себе защитника», – недоумевает в беседе с «НИ» исполнительный директор движения «За права человека» Лев Пономарев.
***
Как добиться, чтобы оказывать юридические услуги и, в частности, представлять интересы сторон в судах могли лишь те, кто в состоянии делать это качественно? Один из вариантов: разрешить заниматься этим только адвокатам, так как лишь они (в отличие от юристов, не обладающих таким статусом) – категория специалистов, наиболее отвечающая требованиям квалифицированной юридической помощи населению и организациям. Поэтому надо дать право адвокатам, и никому другому, вести дела не только в уголовном, но и в гражданском и арбитражном процессах.
Недавно эту мысль высказал президент Федеральной палаты адвокатов РФ Е.В. Семеняко. Его поддержал советник президента ФПА РФ, управляющий партнер коллегии адвокатов «Муранов, Черняков и партнеры» Александр Муранов в своей развернутой статье, опубликованной в «Вестнике Федеральной палаты адвокатов РФ» (№ 2 за 2010 г.). А.И. Муранов привел множество доводов в подтверждение того, будто грамотную юридическую помощь могут оказывать лишь адвокаты.
Однако многие юристы – читатели портала Право.Ru выразили несогласие с позицией А.И. Муранова. Наиболее полные и аргументированные возражения прислал Геннадий Прокофьев, юрист, соискатель аспирантуры кафедры гражданского права и процесса Рязанского Государственного Университета имени С. А. Есенина.
А. Муранов: «Монополия по своей истинной сути предполагает фактическую либо юридическую невозможность или бессмысленность осуществления какой-либо деятельности любым желающим лицом, тогда как никакой запрет на приобретение статуса адвоката не предусматривается: нужно лишь сдать квалификационный экзамен – и возможность осуществления деятельности в сфере юридических услуг будет приобретена».
Г. Прокофьев: «Получить статус адвоката в Российской Федерации не такое простое дело, как пишет в своей статье господин Муранов. И квалификационный экзамен не самое сложное в этом процессе. В некоторых регионах без взятки либо без огромного блата в адвокатуре, во властных государственных структурах попасть в адвокатуру просто невозможно.
Как сможет молодой юрист, окончивший вуз по специальности “юриспруденция”, получить два года юридического стажа, если работать по своей специальности он не будет иметь возможности, а чтобы получить место в адвокатуре, у него нет ни средств, ни связей? Здесь как раз и возникает невозможность заниматься юридической деятельностью.
Участники рынка ожидают, что закон «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» скорректируют так, чтобы сделать его более удобным для применения юридическими фирмами. Андрей Новаковский, адвокат, партнер адвокатского бюро «Линия права»: «Прежде всего, надо признать, что адвокатская деятельность является предпринимательской деятельностью. Степень регулирования деятельности бизнес-адвокатуры может быть минимальной, так как клиенты адвокатов в этой сфере максимально профессиональны».
Основными задачами реформы станут не наделение каких-то одних игроков конкурентными преимуществами по отношению к другим, а повышение качества юридических услуг, вывод из теневого и «серого» оборота юристов, не имеющих статуса адвокатов. Однако не все юристы поддерживают идею введения адвокатской монополии. Надежда Орлова, партнер ФБК по налогам и праву: «Считаю, что нельзя вводить подобные ограничения. Такие системы подобны монополии или закрытому клубу. Они не способны положительно повлиять на развитие конкуренции и, соответственно, качество оказания юридических услуг в России».
Надо помнить о том, что адвокаты исполняют «государственную» функцию по предоставлению правовой помощи населению в сферах государственной деятельности. И как любые «государевы люди» они должны быть «отлучены» от иной свободной деятельности. В связи с этим их монополия может распространяться только на сферу уголовного преследования и административных правонарушений. А чтобы качество их услуг не страдало, чтобы адвокатам не приходилось отвлекаться от своих основных задач, правовую помощь в сфере гражданско-правовых споров между организациями необходимо отнести к исключительной компетенции юрисконсультов этих организаций и частнопрактикующих юристов, осуществляющих соответствующую экономическую деятельность. Ну а вопрос об иных гражданско-правовых спорах решить с учетом соблюдения общего баланса интересов государства, адвокатов, общества, в том числе нуждающихся в правовой помощи лиц, и юристов, не являющихся адвокатами.
Введение монополии говорит о развитом с правовой точки зрения обществе. Думаю, что те, кто занимается этим бизнесом на протяжении уже 200 лет (юристы Европы и Америки), не зря приняли подобную практику. Это один из важных аргументов сторонников адвокатской монополии, заслуживающий внимания.
Юридическая профессия в нашей стране давно требует цивилизованного регулирования. И не только рынком, поскольку право каждого гражданина на получение именно квалифицированной юридической помощи закреплено в Конституции страны. Регулирование и саморегулирование нашей профессии просто необходимо.
Никто не станет отрицать, что на сегодня сложилась ненормальная ситуация, когда фактически одинаковая юридическая помощь неопределенному кругу граждан и организаций оказывается двумя большими группами: адвокатами и предпринимателями, государственное регулирование в отношении которых имеет существенные неоправданные различия.
Все, с кем мне приходилось общаться по этому вопросу, едины во мнении: такое положение нетерпимо более. Оно губительно для всего юридического сообщества – как для адвокатуры, которая все более и более замыкается на защите по уголовным делам, так и для остальных юристов, работающих в сфере хозяйственного права, которые не имеют полновесной основы своей работы – квалификационных требований для занятия юридической профессией и тех гарантий деятельности, которые сегодня уже предоставлены законодательством об адвокатуре.
В целом же, и это главное, такое положение вещей не соответствует уровню развития гражданского общества, негативно влияет на организацию оказания квалифицированной юридической помощи, противоречит доктрине верховенства права, затрудняет доступ гражданам и организациям к правосудию.
Разделяя озабоченность г-на Г. Шестакова состоянием юридического рынка в нашей стране, хотел бы предостеречь его и всех нас от противопоставления адвокатов юристам, от некорректных выражений об ужасных последствиях установлении так называемой «адвокатской монополии», от обвинений адвокатов в «рейдерстве», от навешивания ярлыков.
И среди адвокатов, и в рядах юристов есть как порядочные люди и серьезные юридические компании, так и проходимцы.
В настоящее время в нашей стране трудятся 65 тысяч адвокатов и десятки тысяч юристов, не имеющих статуса адвоката и практикующих в качестве предпринимателей.
Представляется, что ситуация с дуализмом внутри профессии, который возник в России исторически, ввиду отсутствия рынка и необходимости в правовом обслуживании предпринимательства должна быть преодолена. Вопрос: как? И серьезный разговор об этом в СМИ будет очень полезен.
Не нужно пугаться адвокатской «монополии», как не страшит нас монополия врачей на оказание медицинской помощи. Логика развития процесса оказания юридической помощи в нашей стране и международный опыт говорят о том, что адвокат и юрист принадлежат к одной профессии. Не следует создавать какую-то «специализированную гражданскую адвокатуру или… мелкие адвокатские сообщества, сформированные по отраслевому принципу». «Сохранение независимости и изолированность от влияния классической уголовной адвокатуры», предлагаемые автором статьи, – неконструктивный подход в деле создания единой юридической корпорации.
Объединение «свободных» юристов в профессиональное объединение – объективная тенденция. И это произойдет рано или поздно. Однако наиболее оптимальным представляется объединение всех частнопрактикующих юристов вокруг адвокатуры.
«Свободных» юристов и адвокатуру как корпорацию объединяет не написание юридических бумаг и консультирование, а наличие этического кодекса, независимость профессионального сообщества, наличие профессиональной тайны, честность и профессионализм.
Опуская в рассуждениях о концепции правового регулирования сферы оказания квалифицированной юридической помощи необходимость изменения закона об адвокатуре для более полного приспособления его к нуждам рынка, скажу лишь о том, что для всех юристов, желающих оказывать на профессиональной основе юридические услуги неопределенному кругу лиц, должны быть законодательно установлены единые квалификационные требования. И эти требования сегодня имеются в законе об адвокатуре – высшее юридическое образование, стаж работы по специальности, сдача квалификационного экзамена, соблюдение этического кодекса, контроль корпорации. Поэтому вполне логична постановка вопроса о том, что объединение юристов должно произойти на основе адвокатуры.
Что можно возразить против такой постановки вопроса?
Не нужно страшиться «адвокатской монополии». Это будет наша с Вами монополия – монополия юристов для защиты гражданского общества, монополия профессионалов против «приготовишек», монополия Права против хаоса.
Виктор БУРОБИН,
президент адвокатской фирмы «Юстина»,
специально для «АГ»
Михаил Барщевский: «Адвокатской монополии не будет»
— Как вы можете охарактеризовать текущее состояние юридического рынка в России?
— Кошмар. Прежде всего, нельзя не отметить очень низкий уровень юридического образования. Недавно ко мне пришла девушка, которая защитила кандидатскую по уголовному праву. Я ее спрашиваю: «С какого возраста наступает уголовная ответственность?» Она: «С 18 лет. В некоторых случаях — с 16». И это кандидат юридических наук (уголовная ответственность по общему правилу наступает с 16 лет, по некоторым составам — с 14. — Прим. ред.). Кроме того, сейчас ФПА активно настаивает на адвокатской монополии, на что никогда не пойдет ни Верховный суд, ни Госдума. Все попытки как-то урегулировать этот вопрос и найти компромисс упираются в жесткую позицию руководства ФПА. В итоге мы имеем абсолютно нерегулируемый рынок юридических услуг.
— Если не адвокатская монополия, то что?
— Сертификат на право выступления в суде. Ты можешь быть юристом, но доступ в суд — только по сертификату. Получить его может гражданин РФ с юридическим образованием, у которого нет непогашенной или неснятой судимости и который успешно сдал экзамен. По сути, это американская модель, тот самый Bar Exam. В какой цивилизованной стране мира можно приехать, например, с российским паспортом и выступать в суде? Вас и близко не подпустят. А у нас сотрудники иностранных фирм с иностранными паспортами работают на рынке, причем даже не на основе взаимности.
— В нашей недавней публикации мы как раз отмечали, что за последние семь лет из России ушло семь крупных иностранных юрфирм. Как вы относитесь к этой «войне» рульфов и ильфов?
— На мой взгляд, на российском юррынке должны быть российские юридические образования. Иностранные юрфирмы могут работать только на основе взаимности.
— Такое смелое предположение, что в случае введения судебного сертификата все представители в судах будут подчиняться кодексу поведения — аналогу Кодекса адвокатской этики. Как этот кодекс работает сегодня?
— Никак. Он, по сути, не действует. Я, к примеру, считаю, что статуса нужно лишать любого адвоката, который передает дело коллеге за вознаграждение. Потому что он извлекает прибыль и, следовательно, нарушает принцип работы адвоката. Он должен не прибыль извлекать, а оказывать правовую помощь.
— То есть адвокатская фирма не должна вести предпринимательскую деятельности и извлекать прибыль?
— Конечно. Ты либо адвокат, либо бизнесмен. В противном случае мы можем очень скоро «допрыгаться» до налога на прибыль.
— Как вы относитесь к разговорам, что многие функции, которые сейчас выполняют юристы, в будущем будут автоматизированы?
— Я не верю в автоматизацию юридической профессии. Есть такое известное выражение: «Чтобы правильно задать вопрос, надо знать 80% ответа». Машине надо суметь задать вопрос. Я даже допускаю, что будет корпорация юристов, которая сможет правильно загрузить вопросы в компьютер. Но он ответит «по закону». А проблема же заключается в интерпретации. Этого машина никогда не сможет, потому что у нее нет интуиции, творческого начала. Судью компьютер тоже никогда не заменит. Ведь судья руководствуется не только законами, но и здравым смыслом, а им машина не обладает.
— Что, на ваш взгляд, могло бы существенно повысить качество правосудия в России?
— Прежде всего, нужно разгрузить судей. Сейчас у них невероятная нагрузка: на 30 000 судей приходится около 34 млн дел в год. Это, с учетом выходных, более четырех дел в день на одного судью. Исправить ситуацию поможет резкое поднятие госпошлины. Она должна стать пугающей. Тогда заработают третейские суды и медиация. При условии, конечно, что решения третейских судов будут исполняться без подтверждения государственными судами, а решения медиаторов — носить приказной характер. Кроме того, нужно изменить принцип формирования кадрового состава. Большинство судей в Великобритании — это адвокаты, в США — адвокаты и прокуроры. А в России почти все судьи — это бывшие помощники судей.
— Телеграм-каналы предрекают вам различные карьерные передвижения. Одни пишут, что вы займете должность министра юстиции, другие — что возглавите адвокатуру. Как вы сами видите свой карьерный трек?
— На какие позиции меня только не прочили. Но на это у есть меня один ответ: если бы я хотел поменять должность, наверное, я бы не сидел 21 год на одном месте. Мне интересно то, чем я занимаюсь. Я был и остаюсь адвокатом, только теперь у меня один клиент — правительство.
Об адвокатской монополии на защиту в уголовном процессе
Какое-то время я сомневался: что это, результат откровенной глупости власти или же проявление её безграничной подлости? Поскольку свои собственные интересы власть блюдёт вполне квалифицированно, пришёл к выводу о проявлении подлости.
Что такое право человека на защиту? Если верить пункту 2 статьи 45 Конституции РФ, «Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом».
Полагаю, запрещены законом могут быть, лишь, те способы защиты, которые посягают на права и законные интересы других лиц. В противном случае теряет смысл следующее положение Конституции РФ, предусмотренное статьёй 2: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью».
Таким образом, конституционное право гражданина на защиту предполагает его безусловную возможность осуществлять свою защиту самостоятельно и с привлечением третьих лиц.
В русле конституционных гарантий прав граждан на квалифицированную юридическую помощь власть создала адвокатуру – организацию непонятной юридической природы. С одной стороны – это негосударственная, независимая, некоммерческая, самоуправляемая организация в статусе института гражданского общества. С другой – организация, где структура, механизм образования рабочих органов, их полномочия жёстко регламентированы властью. Эта «некоммерческая» организация успешно торгует юридическими услугами. Эта «негосударственная» организация наделена правом внесудебного уголовного преследования, связанного с полномочиями запрещать своим членам заниматься определёнными видами деятельности. Непонятно, кроме того, на каком основании членство в негосударственной организации подтверждается удостоверениями органов исполнительной власти?
Бог с ней с адвокатурой. Слепила её власть по своему разумению, пусть будет. Выполнила, как говорится, свои гарантийные обязательства и успокойся. Продолжай совершенствовать своё детище, шлифуй её до бриллианта! Но людям объясни: с какой радости ты отдала ей монополию на защиту в уголовном процессе? Может, защита принципиально отличается от других юридических услуг, которые у нас сегодня даже не лицензируются? Может, это публичная функция? Нет. В чём же дело? Почему власть искусственно ограничивает моё конституционное право на защиту с помощью третьих лиц членами адвокатской корпорации?
В защиту монополии слышу постоянно какие-то жалкие, ничтожные доводы. Мол, в адвокатуре сосредоточены наиболее подготовленные юристы, лучшие из лучших. Ещё ни одна монополия, убивающая конкуренцию, не способствовала улучшению качества услуг и справедливости их ценообразования. Упраздни сегодня адвокатскую монополию на уголовную защиту, и качество последней улучшится кратно!
Современная тенденция монополизации юридического рынка, загоняемого властью под крышу адвокатской корпорации, весьма выгодна режиму. За благоприятные условия существования, различные преференции адвокатура платит ему послушанием и управляемостью.
Но зачем же граждан ограничивать в конституционных правах?
Нежданная Концепция
Хотя на этот раз Концепция никого особо не напугала: ведь многие хорошо помнят, сколько копий было сломано и чернил пролито по поводу предыдущей Концепции, которая была «пущена на реализацию» абсолютно келейно и двигалась «в жизнь» семимильными шагами. Адвокатские бонзы уже практически праздновали победу, распределяя синекуры в будущей Всероссийской адвокатуре, но, как тоже часто бывает на Руси, все постепенно куда-то «слилось», и стало ясно, что юристам дадут еще немножечко пожить в «юридических прериях». Но, разумеется, юристы напрасно успокоились, поскольку идея «регулирования (читайте – «приватизации» юридического рынка) уже прочно въелась в мозжечки администраторов от юриспруденции.
Концепция 2.0, если кого интересует, направлена на более тонкое заманивание юристов в трясину адвокатской монополии. Во-первых, она предусматривает пятилетний период перехода к «монополии» – к 2023 году. В советском детстве мы думали, честно сказать, что в это время будут города на Марсе, а тут на тебе – «адвокатская монополия». Во-вторых, Концепция ясно и недвусмысленно заманивает «вольных» юристов в «адвокатское ярмо» всевозможными «печеньками» легкого перехода: юристы с достаточным стажем будут сдавать только экзамен по адвокатской этике. А про то, что будет в «единой и нерушимой монополии», Концепция никакого ответа не дает: очевидно, предполагается, что благодаря тому, что адвокатов научат ходить строем, платить взносы, носить форму и не критиковать почтенное руководство, качество юридических услуг моментально взметнется поистине на невиданную и недостижимую ранее высоту. А тех, кто будет задавать ненужные и провокационные вопросы – выпрем. По видоизмененному Кодексу профессиональной этики. Нам ведь несогласные в адвокатуре не нужны, нам нужны согласные (братья Стругацкие, простите).
Юристов считают по головам, а хотят – по членам
Основная проблема в том, что российская адвокатура за 25 лет активной жизни никоим образом не доказала остальному юридическому сообществу, общая численность которого явно превышает один миллион, свою необходимость и полезность. В отличие от юридических сообществ, развитых и «привилегированных» юрисдикций, адвокатское сообщество содержательно находится еще полностью в советском периоде, а ментально усиленно стремится в ХIХ – начало ХХ века, к «корням и заветам великой российской адвокатуры», к Плевако, Спасовичу и так далее. Да, лорд Мансфелд был великим юристом, но с тех пор юриспруденция, а также формы деятельности юристов прошли гигантский путь развития. А российская адвокатура пока только старается решить, является ли ее деятельность все-таки коммерческой и нужны ли в России юридические фирмы (окститесь, господа, это уже прошлый век – балом правят alternative business structures). Но об одном точно не забыли (что, кстати, замечательно показывает полную «совковость» мышления адвокатско-бюрократической верхушки): запретили критиковать адвокатуру «вживую» и в интернете, а также «по существу предъявленных обвинений» в суде. При этом никто из высокомудрых бонз даже не попытался поинтересоваться, что на эту тему думает Европейский суд (а действительно, зачем – от него скоро все равно откажутся). Иначе бы им было известно и о решениях Animal Defenders International v. United Kingdom (жалоба 48876/08) и Morice v France (жалоба 29369/10) (по вопросу свободы адвокатского мнения), и о решениях Bryan v. the United Kingdom (жалоба 19178/91), Terra Woningen B.V. v. the Netherlands (жалоба 20641/92) и Janosevic v. Sweden (жалоба 34619/97) (по вопросу возможности полного судебного обжалования). Так что тут с адвокатами поступили очень грубо и неэтично – прямо как в известной песне: «…Нас с тобою развели, нас с тобою на…»
Адвокатура никак не продемонстрировала возможность быстро адаптироваться к изменяющимся экономическим условиям, помогать своим членам с работой по сложным корпоративным сделкам, M&A, деривативам, биткоинам, криптовалютам и прочим непростым вещам, на которых зарабатывают основные гонорары цивилизованные юристы. 90% адвокатов об этом ничего не слышали (и не хотят). Все якобы «адвокаты», кто что-то об этом знает, получили адвокатские «корочки», придя из крупных иностранных фирм или из инхаусов. Что же касается защиты членов адвокатского сообщества, то тут достижения вообще блестящие: регулярные попытки лишить статуса за критику (в нормальном государстве руководство подмосковной Палаты ушло бы в отставку после проигрыша дела Трунова, но у нас это никого не волнует), а также и за бандану. А на одной гордости за «старую российскую адвокатуру» в ХХI веке не выедешь. Короче, нет у современной адвокатуры того, что можно успешно «продать» молодому поколению юристов. А если нельзя по Адаму Смиту – экономическими методами, то можно по Иосифу Виссарионовичу – кнутами в теплушки.
Мифы, легенды и печеньки адвокатуры
Второй миф – о «профессиональной адвокатской привилегии». И тут возник совершенно ожидаемый, но за много лет так и не разрешенный вопрос: а у обычных юристов-неадвокатов, которых в России великое множество, есть право на «профессиональную привилегию» (LPP) – тайну и неприкосновенность их общений с клиентом? Адвокаты гордо надувают щеки и говорят, что, дескать, «у этой шелупони ничего подобного быть не может» и «все клиенты, идите скорее к нам – у нас есть вкусные печеньки». Разумеется, они лукавят: на протяжении многих лет адвокатов обыскивали без каких-либо проблем, а жалобы на незаконные обыски были крайне малорезультативны. Другое дело, что такое право в Законе об адвокатуре все-таки прописано, а в отношении к «беспризорным» юристам оно вообще никак не определено: хочешь юриста обыскивай, хочешь – водопроводчика. Теперь вспомним о добром миллионе позабытых «безлошадных» юристов. Значит ли то, что сейчас в законе ничего не написано, что им ни шиша не положена никакая «профессиональная тайна общения с клиентом» и шмонать безо всяких правил их будут вечно? Конечно, нет, если они немного напрягутся, а не будут думать только о том, чтобы в следующем месяце заработать не меньше, чем в текущем. В развитых с правовой точки зрения странах давно действует концепция, что наличие «профессиональной» привилегии определяется характером отношений сторон и характером оказываемых услуг, а не какими-то лицензиями и членством в профессиональных сообществах. Все эти моменты десять лет назад рассматривались еще Палатой лордов в деле Three Rivers District Council and Others v The Governor and Company of the Bank of England [2004] UKHL 48. Во-первых, суд сказал, что «юридически совет включает в себя не только то, что написано в законе, но и как вести себя клиенту в соответствующей ситуации». Во-вторых, подтвердил установленный еще в Wheeler v Le Marchant (1881) L.R. 17 Ch.D. 675 принцип, что «профессиональная» привилегия (тайна) распространяется на профессиональное юридическое мнение, высказанное в курсе обычных профессиональных коммуникаций, что должно быть разумно сделано в соответствующем юридическом контексте. Основа «привилегии», таким образом, – передача конфиденциальной информации лицу, воспринимаемому как профессиональный юридический советник. И все. Так что «юристам от сохи» просто надо немного побеспокоиться и защитить свои права.
Кстати, ФПА теперь регулярно проводит «встречи с преданными делу блогерами». На них председатель ФПА и сопровождающие его лица, если судить по фотографиям и скупым отчетам, строго, как Кашпировский, смотрят на блогеров и осуществляют сеанс их нейролингвистического программирования на поддержку интересов ФПА и «единой адвокатуры» в общественном пространстве. Но это, кстати, одно из немногих достижений Федеральной палаты. Могли бы ведь вообще и циркуляры рассылать – «О единомыслии и о борьбе с уклонизмом».
Альтернатива из-за угла
На фотографиях с заседания ФПА, посвященного инициативе Крашенинникова, можно было разглядеть, что выражение лиц руководства чем-то напоминает то ли выражение лиц первоклассников, узнавших, что им предстоит учиться 11 лет, то ли выражение лиц свежепосвященных евнухов в султанском гареме (сугубо оценочное мнение). «Все пропало, шеф! Гипс снимают, клиент уезжает!» Немедленно была созвана таинственная конференция «Судебное представительство в Российской Федерации». Организаторами мероприятия выступили, по факту, Федеральная палата адвокатов РФ – и она же, только в виде новорожденного Объединения практикующих юристов России (ОПЮР).
Присутствующие вежливо, но скрежеща зубами поругали проект о лицензировании судебных представителей, предложенный вконец обнаглевшими конкурентами, и еще раз заявили, что наличие диплома о высшем юридическом образовании само по себе не может означать, что его обладатель имеет опыт и знания, достаточные для того, чтобы заниматься судебным представительством (вещь, очевидная в иных юрисдикциях лет 400). И, разумеется, адвокатские старцы нанесли зарвавшемуся Крашенинникову ужасный ответный удар: президент ФПА Юрий Пилипенко объявил, что будут созданы специальные институты для подготовки судебных представителей. Один из них, разумеется, планируется образовать на базе Российской академии адвокатуры и нотариата (подозреваю, что в кулуарах был также сожжен портрет Крашенинникова, но точно это неизвестно).
Адвокатская бюрократия почувствовала, что кусок масла с санкционным сыром хитрые люди вынимают прямо изо рта. Рвут с коренными зубами. Медлить нельзя – надо защищать хотя бы свое, а о чужом можно и потом поговорить.
Если говорить по сути, то ФПА предлагала ввести аналог очень много лет существующего в Британии «legal practice course» – одну из двух составных частей профессионального юридического образования. Его действительно проходят почти все юристы (кроме переквалифицирующихся иностранных), которые хотят практиковать в Британии. Подобный курс после университета и последующая сдача того, что у нас именуют широким термином «bar exam» – идея неплохая, но абсолютно самоочевидная, ее обсуждают уже два десятка лет. Наконец, под давлением возможной потери не только желанной «монопольки» (об этом уже неудобно даже и заикаться), но и возможности быть вытесненными на обочину российской юридической истории адвокатские бонзы готовы увидеть очевидное. Слона, который годами бегал под их окнами. А иначе появляются «судебные представители, лицензированные АЮР», и зачем нужна адвокатура с адвокатскими палатами во всех субъектах РФ, становится совсем непонятно. Ни славы, ни почета, ни денег.
Ясно, что адвокатура решила не задаваться и бороться за место под юридическим солнцем: ни шагу назад, ни дюйма АЮР. Да сгинет проклятый закон о лицензировании, да победит мудрая концепция!
Страшное адвокатское чтение на ночь – вместо послесловия
Любой «монополизм» в России – это большая проблема из-за отсутствия системы эффективного и справедливого разрешения разногласий в процессе функционирования подобных механизмов. «Газпром» не дает доступа независимых производителей к газовой трубе, бонзы «от юриспруденции» хотят регулировать доступ к профессии и к куску хлеба. Этого не должно быть в государстве, где региональная адвокатура «на раз» может лишить человека статуса за бандану или за критику руководителя палаты, явно пересидевшего все мыслимые сроки в своем кресле.
Самой же адвокатуре надо задумываться не о бюрократическом надувании щек и проталкивании проектов о собственной монополии, а о том, как стать современнее и эффективнее, и как выгодно себя «продать» «безлошадным» юристам, особенно молодым. Свой новый статус адвокатура должна обязательно выгрызть зубами в жесткой конкурентной борьбе за эффективность и за своих новых членов, показать, что она не только славна воспоминаниями о «золотом веке российских адвокатов», а вполне жизнеспособна на мировом юридическом рынке. Пока же все идет по пути «старушки КПСС»: секретные концепции, удержание власти и истребление инакомыслия.
Разумеется, все эти рассуждения по степени их реализуемости очень близки к «Утопии» Мора и «Городу Солнца» Кампанеллы. На деле же мы будем наблюдать беспринципную подковерную борьбу за власть и право определять будущее юристов всей страны «жестких» монополистов – сторонников новой Концепции Минюста и монополистов «мягких» – в лице «группы Крашенинникова». Остается уповать только, что получившееся от схватки крокодила и бегемота не будет слишком ужасным для всех российских юристов. Или, может быть, осторожные люди из Администрации Президента опять отложат решение вопроса «до лучших времен». Когда, наконец, кто-то начнет думать не о монополизации и приватизации юридического рынка, а о том, что все-таки нужно миллиону с лишним среднестатистических российских юристов.
Disclaimer: Настоящая статья написана автором сугубо как академический обзор и не в процессе осуществления профессиональной адвокатской деятельности. При ее написании ни одно животное или адвокат не пострадали.