что такое апология войны

Апология войны в истории западноевропейской мысли Писаренков Александр Анатольевич

Содержание к диссертации

Глава 1. Апология войны в эстетическом сознании античности 12-39

1.1. Мифологические основания идеи войны 12-19

1.2. Апология войны в «прекрасной индивидуальности» греческого сознания 19-33

1.3. Апология войны в «абстрактной всеобщности» римского сознания 33-38

Глава 2. Апология войны в религиозном сознании средневековья 40-71

2.2. Апология войны в христианской концепции справедливой войны. 50-66

2.3. Апология войны в христианской концепции священной войны 66-70

Глава 3. Апология войны в философском сознании нового времени 72-140

3.1. Ренессанс и Реформация: начальный этап рационализации идеи войны 72-83

3.2. Эпоха Просвещения: идея войны в определенности рассудка (как здравого смысла) 83-103

3.3. Идея войны в определенности разума. Абсолютная апология войны в немецкой классической философии 103-140

Актуальность темы исследования. На протяжении всего XX века философское осмысление войны, ее исторической роли и воздействия на социум находилось в состоянии неустанного обновления и поиска. Осмысление феномена войны развело философов по разные стороны баррикад: на ее защитников и пацифистов. Интеллектуальная война по своему накалу отражала и отражает ожесточенность борьбы, явленной в двух мировых войнах прошлого века и бесчисленных локальных войнах разной интенсивности, которые не затихают и сегодня. В ситуации, когда две философские позиции характеризуются крайней критической настроенностью по отношению друг к другу, представляется необходимым провести логико-исторический анализ той интеллектуальной позиции, которая определяет себя в качестве «защитника дьявола». В дихотомии война-мир первый феномен представляется исходным для наиболее полного осмысления и в какой-то степени преодоления нарочито позитивных определений второго, каковые, на наш взгляд, слишком упрощают суть проблемы. Попытки преодоления сложных вопросов с помощью простых решений, как показывает практика, приводят к весьма печальным результатам. Достаточно вспомнить интеллигентские движения толстовского толка и разнообразные пацифистские теории, которые, получая свое зримое воплощение в политике различного вида «умиротворений», приводили к великим катастрофам. Этими факторами объясняется актуальность предпринятого исследования, которое посвящено анализу логической состоятельности апологии войны в рамках европейской философской традиции вообще, а также, ее позитивного осмысления в немецкой классической философии в частности. Именно в немецкой классике с особой категориальной четкостью и системностью были проартикулированы основные историософские, этические и правовые положения, легшие в основу, практически всех последующих как апологий войны, так и инвектив в ее адрес.

Степень разработанности проблемы. Философское осмысление феномена войны имеет долгую историю. Попытки объяснения и нахождения логико-конструктивного места этого феномена в жизни общества и индивидуума начались с момента зарождения рефлективного мышления. Европейская философия особенно много и продуктивно занималась проблемами войны и мира, что нашло свое выражение в различных историософских теориях, изложенных во множестве трактатов о государстве, войне и мире.

В России, история которой полна войнами и конфликтами, проблеме войны в дореволюционное время уделялось самое пристальное внимание. Достаточно сказать, что к этой теме, в той или иной степени, обращались практически все крупные мыслители и писатели России. Феномен войны получил свое освещение в трудах Н.Я. Данилевского, B.C. Соловьева, Л.Э. Тихомирова, Л.П. Карсавина, С.Н. Булгакова, Д.С. Мережковского, И.А. Ильина, Н.А. Бердяева, В.Ф. Эрна и многих других. Русские мыслители пытались постичь философский смысл войны, ее сущность и историческое значение. Во многом анализ войны и оправдание ее исторической значимости базировались на основе допущения неизбежности конфликта с Европой в лице германизма. Поэтому с особым вниманием исследовался опыт немецкой философской мысли. Это привело к тому, что вольно или невольно методологической базой русской апологии войны служила немецкая философия. Наиболее наглядно это проявилось в трудах русских философов, опубликованных в годы Первой мировой войны. Суммировав опыт «Великой войны» Н. А. Бердяев подвел «гегельянскую» черту под всем предыдущим философским осмыслением феномена, объявив, что в войне выражается действие «сверхчеловеческих, провиденциальных сил, которыми управляется и направляется жизнь человеческая» [12, с. 198].

После революции и гражданской войны проблемы войны и мира рассматривались в нашей стране с позиций жесткого идеологического противостояния двух политических систем. Советские исследователи того периода занимались в основном или инструментализацией военного опыта, получен ного на полях Мировой и гражданской войн, или углублением и изучением марксистско-ленинского наследия. Таковая специфика предопределила узкую прикладную направленность трудов, в которых рассматривались или чисто военные, или военно-идеологические аспекты проблемы. Тем не менее, в 20-30 годы были опубликованы труды таких военных авторов, как А.А. Свечина, A.M. Зайончковского, А.Е. Гутора, В.К. Триандафилова, Б.М. Шапошникова, Е.А. Разина. В этих трудах наряду с прикладными моментами были представлены важные философские наблюдения о смысле и природе войны.

В СССР, вплоть до конца 50-х годов, феномен войны изучался в рамках господствующей идеологии, и потому совокупность теоретических знаний в этой области носила название «марксистско-ленинского учения о войне, мире и армии». Философское осмысление феномена войны проходило с точки зрения обоснования, апологии и реализации военных вариантов классовой борьбы пролетариата, революционного перехода от капитализма к социализму, защиты социалистического Отечества. Теоретический анализ проблемы войны и ее места в истории в значительной мере был ограничен возможностями государственной идеологии, что и предопределило его чрезмерную политизацию и идеологизацию. Все это привело к узости мировоззренческих и методологических ориентиров, преувеличению роли социально-классовых антагонизмов на базе частной собственности, экономическому и политическому детерминизму, абсолютизации концепции революционной войны и революционного насилия. Однако следует заметить, что марксистско-ленинская апология войны в своей основе также опиралась на немецкую классическую философскую традицию.

Вторая мировая война и ее итоги заставили радикально пересмотреть причины происхождения войны и ее роль в историческом процессе. В 50-60 годы зарубежная философия, политология, социология испытывали настоящий ренессанс в изучении дихотомии война-мир. Над вопросами войны и мира много и плодотворно работали Э. Брайтман, М. Колкинс, У. Хоккинг, Р. Нибур, Р. Арон, Д. Бедерман, Д. Элтинг, Б. Лиддел-Гарт, Д. Фуллер, В. Гал-ли, Ф. Фюре и многие другие. Сложность самого феномена войны обусловила методологическое разнообразие исследовательской деятельности и ее результатов.

В 60-70 годы, согласно идеологическим установкам того времени, в основе внешней политики СССР лежала концепция «мирного сосуществования держав с различным общественным строем». Поэтому в советской философской науке особое внимание уделялось проблемам поиска мира, хотя идеологически непредвзятое философское осмысление феномена оставалось вне поля зрения. Тем не менее, специфика темы диктовала необходимость изучения отправной точки любого мироискательства, то есть войну. Данная тематика получила освещение в трудах В.Ф. Асмуса, И.С. Андреевой, А.В. Гулыги, Т.И. Ойзермана. Однако значимость идей рассматривалась на предмет соответствия господствующей идеологии, в которой существование частной собственности являлось главной существующей причиной военных конфликтов. Такой методологический подход неизбежно суживал исследовательское поле проблемы.

Объектом исследования является история западноевропейской философии (от античности до немецкой классической философии).

Цель исследования заключается в том, чтобы показать развитие идеи войны в истории западноевропейской мысли, что собственно и составляет ее «теодицею», ее апологию.

Научная новизна исследования определяется следующими положениями:

2. Детальному рассмотрению подвергается апология войны как ее «теодицея», осуществляющаяся в трех этапах ее развития: оправдание войны в эстетическом мировоззрении античности, оправдание войны в боге в эпоху средневековья, рациональное оправдание войны через идею мирового порядка как условия свободы в немецкой классической философии.

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется обозначенными актуальностью и новизной работы. Результаты и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе в рамках курсов по истории философии, философии истории, политологии, полемологии, истории религии. Основные выводы диссертации могут использоваться при составлении учебных и учебно-методических пособий, а также рекомендованы вниманию специалистов в области немецкой классической философии.

Результаты проведенного исследования могут быть представлены в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Историческое развитие идеи войны представляет собой развертывание, осуществление особенных определенностей ее всеобщего содержания.

2. Последовательность исторического развития идеи войны является отражением последовательности этапов исторического развития самой западноевропейской философской мысли.

3. Историческая форма философской апологии войны в античности есть идея войны в определенности искусства, эстетического, отчего сама война в античном сознании рассматривается как художественное произведение.

4. Историческая форма философской апологии войны в средневековье представляет собой идею войны в определенности религии, в связи с чем в средневековом сознании христианства сама война мыслится как необходимейший момент теофании, а участие индивида в войне как христомимезис.

5. Историческая форма философской апологии войны в Новое время представляет собой идею войны в определенности философского сознания, в следствие чего сама война представляется механизмом обретения истины, поскольку только в борьбе доказывается историческая правота и состоятельность наций и государств.

Апробация результатов исследования. По теме диссертации было опубликовано пять работ, в которых были отражены основные положения исследования. Важнейшие результаты и теоретические положения диссертационного исследования были предметом обсуждения на международной, общероссийской и региональной конференциях.

Структура работы подчинена логике решения поставленных, перед исследованием задач и служит последовательному рассмотрению исторически обусловленных форм апологий, демонстрирующих логику становления философской апологии войны в немецкой классической философии. Текст диссертации состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения и библиографического списка.

Мифологические основания идеи войны

Итак, человек не может самостоятельно инициировать войну как явление. Ведь, определяя вопросы жизни и смерти, свободы и рабства, она представляет собой одно из самых значимых явлений человеческого существования. Как и другие важные вещи, она могла быть только явлена, подобно орудиям войны, которые уже существовали в арсенале богов.

Апология войны в «прекрасной индивидуальности» греческого сознания

В чем смысл войны, почему она постоянно присутствует в жизни человека, почему нет мира? Данные вопросы не считались трудным местом для античных мыслителей, так как метафизика древних давала на них исчерпывающие ответы.

Война у Эмпедокла, наряду с Любовью, также выступает в качестве одной из деятельных сил космоса. Он считал, что основной формой мирового движения является кругообразное вращение, которое обусловливается действием возникающей между атомами любви и ненависти. Бог-Демиург выступает у него в виде единства оппозиции «война-мир», содержа в себе противоположности, из которых война представляет собой негативное начало, несущее в себе тотальное отрицание. Однако это отрицание является одновременно и творческим началом, так как, уничтожая уже существующее, она уничтожает все косное и отжившее, освобождая место для нового акта творения. Космическое созидание и разрушение сменяют друг друга, создавая замкнутый цикл. Эмпедокл заодно с Гераклитом говорит о периодической смене возникновения и разрушения, все движется, но при этом все остается на своих местах. Комментируя эту теорию, А.Ф. Лосев отмечает: «Одна и та же картина мира существует здесь решительно везде и всегда, все личное и вообще оформленное, то созидаясь, то разрушаясь вечно возвращается к самому себе и от этого своего вечного круговращения оно ровно ничего не получает нового» [58, с.38]. Для Эмпедокла война отнюдь не губительное явление, и ее ни в коем случае нельзя ассоциировать с хаосом и разрушением она лишь знамение исполнения закона, царящего во вселенной. Земные же войны есть отражения эпизодов космической или сакральной драмы, в которой человек, будучи частью вселенной, не может не участвовать.

Религиозные основания идеи войны (в Ветхом и Новом Заветах)

Воззрения ранних христианских мыслителей в значительной степени отличаются от идеологических схем как существовавших ранее, так и тех, что имели место в более позднюю эпоху. Данный факт можно объяснить тем, что раннее христианство, существовавшее под постоянным страхом гонений со стороны властей, в основе своей было пацифистским учением. Тексты Нового Завета также не дают однозначного ответа на вопрос о допустимости или недопустимости войны и о возможном участии в ней христиан. В евангельских текстах немало призывов к любви, прощению и состраданию. Императив закона Моисеева «не убий», который был провозглашен только в рамках общины народа Израиля, благодаря Евангелию становится достоянием всех народов, принявших учение Христа.

Ренессанс и Реформация: начальный этап рационализации идеи войны

Необходимо отметить, что личность правителя практически всегда ставится в центр изысканий почти всех мыслителей Возрождения. В этом заключается одно из отличий этой эпохи от предыдущей, в которой для легитимизации войны или мира кроме государя требовалась в еще большей степени санкция Бога, которая и являлась последней и окончательной. Поэтому ведущими мотивами творчества авторов, затрагивающих проблему войны, являлись оказание влияния на монарха, апелляция к его здравому смыслу, наставление его в морали.

Что касается моральной стороны проблемы, то она решается им достаточно просто. Элементарный здравый смысл требует поступать вопреки законам морали, тем более в вопросах войны, которые являются определяющими для жизни государства. Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико,- считает итальянский мыслитель,- что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели во благо. Желание исповедовать добро во всех случаях жизни, приводит к неминуемой гибели, так как человеку приходится сталкиваться с множеством людей, чуждых добру. Из чего следует, что «государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности» [там же с. 148].

Источник

Постижение смысла войны и апология мира

Тогда по обе стороны фронта академические круги пребывали в патриотическом и националистическом угаре, переходящем в шовинизм. В Германии появляется воззвание 93 крупнейших немецких ученых, озаглавленное «К культурному миру». Воюющие против Германии государства объявлялись злейшими врагами немецкой культуры, а германский милитаризм — ее защитником. «Без нашего милитаризма, — писали авторы воззвания, — немецкая культура была бы стерта с лица земли. На защиту этой культуры возник милитаризм из ее недр… Немецкое войско и немецкий народ составляют одно целое. Это сознание братски соединяет ныне 70 млн немцев без различия уровня образования, сословий и партий». И хотя авторы этого воззвания хотели оправдаться перед мировым сообществом, однако их обращение восприняли как демонстрацию шовинизма, вызвавшего осуждения и проклятия.

В опубликованном в «Русских ведомостях» 28 сентября обращении от имени писателей, художников и артистов поддерживалась необходимость обуздания германской жестокости праведной силой, при этом авторы указывали на опасность поддаться соблазну мести: «Уже прорастает широко брошенное ее рукой семя национальной гордыни и ненависти; пламенем может перекинуться ожесточение к другим народам, и громко раздадутся тогда голоса ослепленных гневом… и отрекающихся от всего великого и прекрасного, что было создано гением Германии на радость и достояние всего человечества. Но заставим себя помнить гибельность таких путей».

Германия, как сторона, напавшая на нас, ставилась заведомо в проигрышное положение. Розанов в книге «Война 1914 года и русское возрождение» (1915) отмечал, что войны завоевательные «нередко бывали нравственно разрушительны для победителя», а вот оборонительные всегда суть войны нравственно-воспитательные, поскольку они формируют дух народный, «сжигают в нем нечистые частицы, объединяют его, уплотняют его — ведут к жертве и героизму…Такова была у нас война 12-го года; с таковыми же чертами у нас начинается великая война 14-го года» («Войны как великое воспитание»). Также и прочие состояния общественного сознания в стане агрессора принимали отрицательное толкование. В центре внимания были патриотизм, дух нации, национализм. Так кн. Е.Н. Трубецкой противопоставил агрессивному германскому национализму прогрессивный русский патриотизм. В первом он видел только национальный эгоизм, который ведет лишь к угнетению всех тех, кто не принадлежит к господствовавшей национальности; в русском же патриотизме он отмечает чувство, объединявшее все народы империи, без присущих национализму презрения и ненависти к другим народам. Трубецкой утверждал, что наш патриотизм — сверхнароден, и в этой войне Россия борется за права всех национальностей. В национальном вопросе, обострившемся теперь уже в контексте войны и применительно к семейству европейских народов, следует занимать такую позицию, которая исключала бы как космополитизм, так и национализм.

Среди главных тем для дискуссий тех лет – выявление «смысла войны». Изучив книжку Розанова «Война 1914 года и русское возрождение», Бердяев с иронией замечает, что «славянофильство возродила война, и в этом — основной смысл войны» (О «вечно-бабьем» в русской душе). Многие философы, непременно указывая на отрицательный характер войны, все же пытались найти в ней и положительные моменты, используя диалектические приемы, характерные для В. С. Соловьева, который в «Оправдании добра» (1894-1897) и в «Трех разговорах о войне, прогрессе и конце всемирной истории» (1900), признав войну злом, усмотрел ее положительный смысл в том, что она ведет к «политическому объединению человечества». В работе его последователя Е. Н. Трубецкого «Смысл войны», где объединены его статьи, напечатанные в «Русских ведомостях», война воспринимается в контексте коллективной рефлексии. Смысл войны он видит в том, что Россия совершила огромный шаг в самосознании. Благодаря великой европейской войне «нас как-то глубже захватывает и красота русской природы, и наша своеобразная мелодия, и вся вообще духовная глубина русского искусства» и, что всего важнее, все «прежде отрывочные переживания и впечатления связуются во единый, целостный образ России», при этом «в нас повышается чувство бесконечной ценности всего того индивидуального, незаменимого, единственного в своем роде, что есть в этом лике народном». И в этом новом мироощущении заключается одно из наиболее ясных откровений духовного смысла настоящей войны («Отечественная война и ее духовный смысл»). Бердяев, который по его признанию, «пережил три войны, из которых две могут быть названы мировыми, две революции в России, малую и большую» («Самопознание: Опыт философской автобиографии»), много внимания уделял «психологии войны», поскольку именно в ней «следует искать разгадку психологии народных масс, она является самым сильным опровержением рационалистического обоснования общественности» («Философия неравенства (Письма к недругам по социальной философии)»). Свои суждения относительно психологии войны и ее смысла он свел воедино в сборнике статей «Судьба России» (1918).

Следует отметить попытки представления войны и как противостояние конфессий, противоборство протестантского немецкого, католического французского и православного русского народов. Наряду с преобладанием историософской тематики в суждениях о войне, заметна и религиозная риторика, пронизывающая статьи и выступления. Начало было положено речью Николая II в Государственном Совете и Думе после объявления войны, когда прозвучало: «Велик бог земли русской!». И далее интерпретация происходящего на полях сражений в контексте религиозного только усиливалась. В публичной лекции «Война и русское самосознание» (1915) С.Н. Булгаков заявил, что война означает новый и великий этап в истории русского самосознания, а именно – «освобождение русского духа от западнического идолопоклонничества, великое крушение кумиров, новую и великую свободу». Он заявил также, что весь мир ждет «русского слова, русского творчества, порыва, вдохновения», ему должна быть явлена «мощь русского духа, его религиозная глубина; царство «третьего Рима»». Выступающий призвал к тому, чтобы «явить ново-византийскую, русско-православную культуру христианского востока» и тогда «свершится полнота западно-восточного мира, сомкнется круг исторической цепи». В лекции «Лик России. Великая война и русское призвание», с чтением которой С.Н. Дурылин выступает в Москве, Костроме, Рыбинске и других городах, война оправдывается провиденциальным предназначением России сберечь Православие, освободить славян и армян от гнета Австрии и Турции, а в книге «Град Софии. Царьград и Святая София в русском народном религиозном сознании» (М., 1915) он говорит о «нашем единственном, но безмерном праве» на Константинополь, обусловленном почитанием Софии Премудрости Божией со времен Древней Руси.

«Вторая Отечественная война» стала вехой в истории философской мысли России, ключевые представители которой, при всех политических и мировоззренческих разногласиях, совместными усилиями внесли значительный вклад в постижение сущности войны и апологию мира. Несмотря на эмоции, анализ происходящего позволил определиться относительно места России в европейском культурном ландшафте, а темы патриотизма, интернационализма, национализма, милитаризма и пацифизма развиваются в контексте историософской проблематики. Тем самым философы России показали историческое, политическое, философское и богословское измерение войны, создавая всеми доступными способами идейные предпосылки для ее прекращения. Постижение смысла войны вело к главному — к формированию апологии мира.

Источник

Апология войны в парадоксах Достоевского.

Сознание современного человека перегружено установками общества на критерии «успешной» жизни которым он должен соответствовать- хочет он или нет, обладает ли необходимыми качествами или нет, везёт или нет, и беда ему если нет. И вот помимо прочих в жизнь человека входит новая беда- война, а многие люди, парадокс, начинают чувствовать себя комфортнее. Почему? Может потому, что в некоторых аспектах внутренней жизни «комфорт» технологического мира наверное труднее жизни в примитивном обществе. А война условно возвращает нас в эдакое первобытное общество где все просто и ясно что делать, там- враги, здесь свои, ставшие такими милыми люди, там- чёрное, тут- белое и т.д. Подчинение этому делению мыслей, эмоций и поступков неудивительно, так как проистекает из глубин подсознания, основа основ которого- инстинкт физического выживания. Свой- чужой, нападать- бежать, бей- или будешь убитым; сотни тысяч,миллионы лет наши предки жили в пределах двухмерного мира. При таком делении даже на расстоянии в сотни километров от боевых действий у людей, по всей видимости, как у непосредственных участвующих в боях выделяется адреналин и эндорфины (пусть и не в такой степени) и (если коротко) в результате люди испытывают эйфорию при виде поверженного (сожженного, разорванного, обезображенного) «врага».
Это то, что происходит на нижнем, так сказать зверином уровне, что в последний год наблюдали или испытывали сами многие из живущих на Украине.
Но мы видим, что это воодушевление уверенностью своей правотой поддерживается и подпитывается и вполне благородными чувствами- патриотизмом, жаждой справедливости и т.д. О причинах того, почему этими чувствами так легко могут манипулировать политики в своих целях кратко в посте ниже, или по этой ссылке: http://www.antisectik.narod.ru/soz_psi/soz_reflex.htm

Немного предыстории.
В апреле 1876 года вспыхнуло восстание в Болгарии, а затем, в июне, Сербия и Черногория объявили Турции войну, на которую хлынули русские добровольцы, а генерал Черняев возглавил сербскую армию. Достоевский принял эти события с большим энтузиазмом, а увлекшись, даже начал оправдывать саму идею войны. Не всегда бич, иногда и спасение», – называет он одну из глав своего «Дневника писателя».
Перефразируя слова писателя, можно сказать: у войны есть не только негативный, но и позитивный потенциал.

Из «Дневника писателя» за 1876 год. Апрель. Глава вторая. II. Парадоксалист

-Кстати, насчет войны и военных слухов. У меня есть один знакомый парадоксалист. Я его давно знаю. Он защищал войну вообще и, может быть, единственно из игры в парадоксы. Замечу, что он «статский» и самый мирный и незлобивый человек, какой только может быть на свете и у нас в Петербурге.

— Помилуйте, народ идет на народ, люди идут убивать друг друга, что тут необходимого?

— Да разве человечество любит войну?

— Но вы говорите о великодушных идеях, об очеловечении. Разве не найдется великодушных идей без войны? Напротив, во время мира им еще удобнее развиться.

— Тут-то я вас и ловлю. Наука и искусства именно развиваются всегда в первый период после войны. Война их обновляет, освежает, вызывает, крепит мысли и дает толчок. Напротив, в долгий мир и наука глохнет. Если б не было на свете войны, искусство бы заглохло окончательно. Все лучшие идеи искусства даны войной, борьбой. Подите в трагедию, смотрите на статуи: вот Гораций Корнеля, вот Аполлон Бельведерский, поражающий чудовище.

— А Мадонны, а христианство?

— Христианство само признает факт войны и пророчествует, что меч не прейдет до кончины мира: это очень замечательно и поражает. О, без сомнения, в высшем, в нравственном смысле оно отвергает войны и требует братолюбия. Я сам первый возрадуюсь, когда раскуют мечи на орала. Но вопрос: когда это может случиться? И стоит ли расковывать теперь мечи на орала? Теперешний мир всегда и везде хуже войны, до того хуже, что Даже безнравственно становится под конец его поддерживать: нечего ценить, совсем нечего сохранять, совестно и пошло сохранять. Богатство, грубость наслаждений порождают лень, а лень порождает рабов. Чтоб удержать рабов в рабском состоянии, надо отнять от них свободную волю и возможность просвещения. Ведь вы же не можете не нуждаться в рабе, кто бы вы ни были, даже если вы самый гуманнейший человек? Замечу еще, что в период мира укореняется трусливость и бесчестность. Человек по природе своей страшно наклонен к трусливости и бесстыдству и отлично про себя это знает; вот почему, может быть, он так и жаждет войны, и так любит войну: он чувствует в ней лекарство. Война развивает братолюбие и соединяет народы.

— Как соединяет народы?

— Но разве народ не страдает в войну больше всех, не несет разорения и тягостей, неминуемых и несравненно больших, чем высшие слои общества?

Я, конечно, перестал спорить. С мечтателями спорить нельзя. Но есть, однако же, престранный факт: теперь начинают спорить и подымают рассуждения о таких вещах, которые, казалось бы, давным-давно решены и сданы в архив. Теперь это всё выкапывается опять. Главное в том, что это повсеместно.

Источник