что значит альтернативная литература
Прочитайте онлайн Русская литература сегодня. Жизнь по понятиям | АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
При широком подходе понятие «альтернативная литература» охватывает все явления, отличные от мейнстрима и/или оспаривающие конвенциальные связи, которые легитимизированы властью и/или неквалифицированным читательским большинством, то есть становится своего рода дубликатом понятий актуальной, маргинальной, радикальной, скандальной или эстремальной литератур.
Предпочтительнее поэтому более узкая и строгая трактовка, включающая в альтернативную литературу лишь те книги и художественные жесты, которые направлены на разрушение не столько литературных канонов, сколько общепринятых в обществе политических, социальных и моральных стереотипов. Так, вне всякого сомнения, в конце 1980-х – первой половине 1990-х годов альтернативными явлениями были, например, гей-литература или литература, пронизанная коммунистическими идеями. Ныне оба этих тематических пласта воспринимаются как хотя и не приобретшие статус нормы, но социально приемлемые, уступив место в зоне риска книгам, пропагандирующим идеи и практику современного терроризма (в том числе исламистского), тотального анархизма, имперского шовинизма, расовой, национальной и религиозной ксенофобии, а также доказывающим, что контролируемое (или неконтролируемое) употребление наркотиков не есть столь безусловное зло, как утверждают власть и средства массовой информации. В сфере альтернативности оказываются тем самым столь разнородные явления, как «Бздящие народы» Александра Бренера и Барбары Шурц, «Хозяева дискурса» Исраэля Шамира, «Низший пилотаж» и «Срединный пилотаж» Баяна Ширянова, «Скины» Дмитрия Нестерова, эссеистика Эдуарда Лимонова и Дмитрия Ольшанского, тексты песен рок-группы «Коррозия металла», газета «Лимонка», журналы «Атака», «Элементы» и агиографические жизнеописания знаменитых террористов и прославленных наркоманов.
Публикация такого рода литературы, как правило, вызывает протесты со стороны либеральной общественности, а зачастую и со стороны власти (изъятие книг из продажи, судебные преследования авторов и издательств), что, впрочем, лишь повышает привлекательность альтернативности, воспринимаемой, по словам Михаила Трофименкова, уже как « торговая марка, придающая остроту любому блюду, если его название апеллирует к тому или иному массовому пугалу, будь то “исламизм”, “терроризм” или “наркомания” ».
См. АКТУАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА; КОНВЕНЦИАЛЬНОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; МАРГИНАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА; НОРМА ЛИТЕРАТУРНАЯ; ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; РАДИКАЛИЗМ; СКАНДАЛЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ; ШОК В ЛИТЕРАТУРЕ
Название книги
Русская литература сегодня. Жизнь по понятиям
Чупринин Сергей
АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
При широком подходе понятие «альтернативная литература» охватывает все явления, отличные от мейнстрима и/или оспаривающие конвенциальные связи, которые легитимизированы властью и/или неквалифицированным читательским большинством, то есть становится своего рода дубликатом понятий актуальной, маргинальной, радикальной, скандальной или эстремальной литератур.
Предпочтительнее поэтому более узкая и строгая трактовка, включающая в альтернативную литературу лишь те книги и художественные жесты, которые направлены на разрушение не столько литературных канонов, сколько общепринятых в обществе политических, социальных и моральных стереотипов. Так, вне всякого сомнения, в конце 1980-х – первой половине 1990-х годов альтернативными явлениями были, например, гей-литература или литература, пронизанная коммунистическими идеями. Ныне оба этих тематических пласта воспринимаются как хотя и не приобретшие статус нормы, но социально приемлемые, уступив место в зоне риска книгам, пропагандирующим идеи и практику современного терроризма (в том числе исламистского), тотального анархизма, имперского шовинизма, расовой, национальной и религиозной ксенофобии, а также доказывающим, что контролируемое (или неконтролируемое) употребление наркотиков не есть столь безусловное зло, как утверждают власть и средства массовой информации. В сфере альтернативности оказываются тем самым столь разнородные явления, как «Бздящие народы» Александра Бренера и Барбары Шурц, «Хозяева дискурса» Исраэля Шамира, «Низший пилотаж» и «Срединный пилотаж» Баяна Ширянова, «Скины» Дмитрия Нестерова, эссеистика Эдуарда Лимонова и Дмитрия Ольшанского, тексты песен рок-группы «Коррозия металла», газета «Лимонка», журналы «Атака», «Элементы» и агиографические жизнеописания знаменитых террористов и прославленных наркоманов.
Публикация такого рода литературы, как правило, вызывает протесты со стороны либеральной общественности, а зачастую и со стороны власти (изъятие книг из продажи, судебные преследования авторов и издательств), что, впрочем, лишь повышает привлекательность альтернативности, воспринимаемой, по словам Михаила Трофименкова, уже как « торговая марка, придающая остроту любому блюду, если его название апеллирует к тому или иному массовому пугалу, будь то “исламизм”, “терроризм” или “наркомания” ».
См. АКТУАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА; КОНВЕНЦИАЛЬНОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; МАРГИНАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА; НОРМА ЛИТЕРАТУРНАЯ; ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; РАДИКАЛИЗМ; СКАНДАЛЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ; ШОК В ЛИТЕРАТУРЕ
Чернышова Т.Л. Понятие альтернативы в современной русской прозе
Чернышова Т.Л. Понятие альтернативы в современной русской прозе (на примере романов Евгения Водолазкина «Авиатор», «Лавр», Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза») // Вестник Самарского университета. История, педагогика, филология, 2018, том 24, №4, с. 139-143.
Ключевые слова: альтернатива, альтернативная история, хронотоп, двойник, современный русский роман, Водолазкин, Яхина.
с. 140-141:
Целью статьи является исследование альтернативной истории в произведениях авторов современной русской прозы в широком контексте, предполагающем опору на само понятие «альтернатива».
Альтернативная история (АИ) как жанр представляет иной, отличный от случившегося вариант развития исторических событий под влиянием ряда обстоятельств. Литературоведческие исследования АИ подчас имеют междисциплинарный характер. Развитие этого жанра рассматривается во взаимосвязи с историческими процессами, социальными установками общества. Анализу АИ посвящены статьи Сергея Соболева («Альтернативная история: пособие для хронохичхайкеров»), Ольги Чигиринской («Фантастика: выбор хронотопа»), Сергея Бережного («Прошлое как учебный полигон. Очерк истории «альтернативной истории»), Бориса Невского («Альтернативно-историческая фантастика»), Павла Виноградова («Марш «попаданцев» или ностальгия по альтернативе»), Дмитрия Дудко («Альтернативная история прошлого и будущего: общественный резонанс»), Вячеслава Рыбакова («То, чего не было, — не забывается») и многих других современных литературоведов и критиков. Возрастающая популярность книг АИ в России подчеркивается практически в каждой исследовательской работе последних двадцати лет. Жанр меняется вместе с интересами и потребностями общества. Например, в статье Сергея Зайкова и Николая Мухортова «История в сослагательном наклонении» 1992 года, где дан перечень тем, актуальных для книг АИ того периода, запретным сюжетом названа победа Германии во Второй мировой войне. Но позже появились произведения и с такой тематикой. К примеру, в романе Елены Чижовой «Китаист» описана жизнь в СССР, потерявшем половину территории во время Второй мировой войны. Точки бифуркации периода ВОВ — теперь распространенное явление для книг АИ. И хотя сама автор определяет жанровую принадлежность произведения так: «Жанрово это, с одной стороны, альтернативная история, с другой — антиутопия, но повернутая в прошлое», обязательный для альтернативно-исторической фантастики «образ невозможного настоящего», служит основой романа.
Итак, в рамках литературного жанра понятие «альтернативная история» имеет отношение лишь к фантастике и обозначает вымышленные события. Но если исходить из основного значения слова «альтернатива» (фр. аlternativе, от лат. аlternatus — «другой») — возможность выбора одной из двух или более исключающих друг друга возможнос¬тей, а также каждая из этих возможностей), то связь этого понятия прослеживается с литературой и литературными методами в целом при анализе художественных приемов, форм организации времени и пространства, сюжетных линий произведений.
с. 142:
Продолжая тему альтернативных моделей, следует сказать, что художественная литература, в принципе, альтернатива реальности. Вымысел служит основой произведений. Но вымышленное может быть и правдоподобно, и фантастично. Особый интерес в рамках исследования альтернативной истории с разных точек зрения представляют произведения на периферии жанра, содержащие возможные в реальности события и элементы фантастики.
Книги Евгения Водолазкина: «Авиатор» и «Лавр», упомянутые выше, выходят за рамки определенного жанра. Исторический роман становится фантастическим. Автор сам упоминает о жанровом своеобразии книг в интервью: «У меня есть слабость: люблю работать с жанровой литературой. По крайней мере, начинать в одном из ее жанров, а затем — покидать его границы». Писатель делает историю альтернативной с помощью фантастических элементов, например, видений Амброджо в романе «Лавр» и приближает фантастику в романе «Авиатор» к документальному жанру с помощью дневниковой формы произведения. Создание альтернативной истории на базе реальной, таким образом, становится приемом, определяющим стиль писателя Водолазкина.
Заключение
Итак, современная литература, продолжающая традицию синтеза жанров, создает альтернативные формы организации художественных категорий. На основе произведений современной русской прозы: романов «Авиатор», «Лавр» Евгения Водолазкина, «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной — показаны примеры альтернативных моделей.
Статья доказывает, что понятие альтернативы в литературе не ограничивается рамками жанра фантастики. Миры героев-демиургов внутри уже существующих времени и пространства произведения обозначены в данной статье как альтернативные хронотопы. Двойники персонажей — как альтернативные герои. Элементы фантастического в прозе другого жанра — как прием альтеративной истории.
Чернышова Татьяна Львовна — аспирант кафедры русской и зарубежной литературы и методики их преподавания, Самарский государственный социально-педагогический университет
АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
При широком подходе понятие «альтернативная литература» охватывает все явления, отличные от мейнстрима и/или оспаривающие конвенциальные связи, которые легитимизированы властью и/или неквалифицированным читательским большинством, то есть становится своего рода дубликатом понятий актуальной, маргинальной, радикальной, скандальной или эстремальной литератур.
Предпочтительнее поэтому более узкая и строгая трактовка, включающая в альтернативную литературу лишь те книги и художественные жесты, которые направлены на разрушение не столько литературных канонов, сколько общепринятых в обществе политических, социальных и моральных стереотипов. Так, вне всякого сомнения, в конце 1980-х – первой половине 1990-х годов альтернативными явлениями были, например, гей-литература или литература, пронизанная коммунистическими идеями. Ныне оба этих тематических пласта воспринимаются как хотя и не приобретшие статус нормы, но социально приемлемые, уступив место в зоне риска книгам, пропагандирующим идеи и практику современного терроризма (в том числе исламистского), тотального анархизма, имперского шовинизма, расовой, национальной и религиозной ксенофобии, а также доказывающим, что контролируемое (или неконтролируемое) употребление наркотиков не есть столь безусловное зло, как утверждают власть и средства массовой информации. В сфере альтернативности оказываются тем самым столь разнородные явления, как «Бздящие народы» Александра Бренера и Барбары Шурц, «Хозяева дискурса» Исраэля Шамира, «Низший пилотаж» и «Срединный пилотаж» Баяна Ширянова, «Скины» Дмитрия Нестерова, эссеистика Эдуарда Лимонова и Дмитрия Ольшанского, тексты песен рок-группы «Коррозия металла», газета «Лимонка», журналы «Атака», «Элементы» и агиографические жизнеописания знаменитых террористов и прославленных наркоманов.
Наряду с издательствами «Ad Marginem», «Гилея», «Амфора», «Колонна», время от времени выпускающими произведения (прежде всего переводные) альтернативных авторов, недавно появилось и издательство «Ультра. Культура», специализирующееся исключительно на такой литературе. «Сегодня, – говорит его главный редактор Илья Кормильцев, – в мировой культуре сложилась ситуация, когда очень многие альтернативные способы восприятия действительности и отношения к ней оказываются в зоне молчания. Наша задача – предоставить возможность высказываться этим альтернативным взглядам на существующую реальность: общественно-политическую, социальную, философскую, религиозную», при этом издателей привлекает «в основном круг нежелательных тем», а также «наличие в тексте потенциала метафизического сопротивления различным социальным явлениям как некоей силе, системе, по отношению к которой заявляется несогласие или противостояние. Причем нас не очень волнует, с какой стороны идет вектор этого противостояния: справа, слева, из области религии или откуда-то еще; у нас есть убеждение, что эти векторы в конечном итоге сходятся в одной точке. ‹…› Предоставляя слово всем тем, кого хозяева современного дискурса хотели бы исключить из своей игры в бисер, мы ценим в них не столько их идеи, сколько энергию прорыва, метафизический потенциал восстания, являющийся единственным условием эволюции. Ибо только за закрытыми дверями есть шанс отыскать выход – все открытые ведут в тупик».
Публикация такого рода литературы, как правило, вызывает протесты со стороны либеральной общественности, а зачастую и со стороны власти (изъятие книг из продажи, судебные преследования авторов и издательств), что, впрочем, лишь повышает привлекательность альтернативности, воспринимаемой, по словам Михаила Трофименкова, уже как «торговая марка, придающая остроту любому блюду, если его название апеллирует к тому или иному массовому пугалу, будь то “исламизм”, “терроризм” или “наркомания”».
См. АКТУАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА; КОНВЕНЦИАЛЬНОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; МАРГИНАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА; НОРМА ЛИТЕРАТУРНАЯ; ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; РАДИКАЛИЗМ; СКАНДАЛЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ; ШОК В ЛИТЕРАТУРЕ
Читайте также
Андрей Щербак-Жуков Алые паруса — 2 (Альтернативная история любви)
Андрей Щербак-Жуков Алые паруса — 2 (Альтернативная история любви) Девочка тонкие ножки в море мочила, Девочка тихо, тихонько что-то у моря просила… Море звенело, играло, струилось, бурлило и пело Морю до девочки не было дела… Александр Вертинский — Ну что скажешь,
История вторая (альтернативная)
История вторая (альтернативная) Они шли по подземному переходу и думали примерно об одном и том же – о Ховринской больнице, – все, кроме Новиковского, который не умолкал ни на минуту. Он говорил гадости об общих знакомых и делал это с извращённым удовольствием. Мила один
АВАНТЮРНАЯ ЛИТЕРАТУРА, ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
ГЕЙ-ЛИТЕРАТУРА, ЛИТЕРАТУРА РУССКОГО ГОМОСЕКСУАЛИЗМА
ГЕЙ-ЛИТЕРАТУРА, ЛИТЕРАТУРА РУССКОГО ГОМОСЕКСУАЛИЗМА от англ. gay – веселый, радостный, беспутный, нарядный, пестрый.Спор о том, существует ли особая гомосексуальная литература, рискует стать столь же вечным, как и выяснение вопроса, надо ли, скажем, женскую литературу
ЗАРУБЕЖНАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА, МЕЖДУНАРОДНАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА, ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
ЗАРУБЕЖНАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА, МЕЖДУНАРОДНАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА, ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА Словарь Юрия Борева трактует словесную культуру русской эмиграции как абсолютно «уникальное явление в истории мировой литературы», а Александр Николюкин в «Литературной
Литература
Литература Барт 2003 / Барт Р. Система моды: Статьи по семиотике культуры. М., 2003.Волков 1996 / Волков В. В. Концепция культурности, 1935–1938 гг.: Советская цивилизация и повседневность сталинского времени // Социологический журнал. 1996. № 1–2.Гофман 2000 / Гофман А. Б. Мода и люди:
Литература
Литература Алешина 1988 / Алешина З. Мой малыш // Работница. 1988. № 7.Бурова 1988а / Бурова С. Мини-аборты и макси-проблемы // Работница. 1988. № 8.Бурова 1988б / Бурова С. Дурной сон // Работница. 1988. № 11.Василенко 1991 / Василенко Л. Новые амазонки. М., 1991.Владина 1989 / Владина Н. Женщины уже
Литература
Литература Агамбен 1999 / Агамбен Д. Политизация смерти // Новое литературное обозрение. № 44 (1999).Алексеев 1978 / Алексеев М. П. Ч. Р. Метьюрин и русская литература // От романтизма к реализму: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1978.Апухтин 1895 / Апухтин А. Н.
Литература
Литература Бахтин 1963 / Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963.Иванов 1994 / Иванов С. Византийское юродство. М., 1994.Клейман 1985 / Клейман Р. Я. Сквозные мотивы творчества Достоевского в историко-культурной перспективе. Кишинев, 1985.Павловский / Павловский И. Я.
Литература
Литература Богданов 2005 / Богданов К. А. Врачи, пациенты, читатели: патографические тексты русской культуры XVIII–XIX веков. М., 2005.Вернадский 1999 / Вернадский Г. В. Русская историография. М., 1999.Гуковский 1998 / Гуковский Г. А. Русская литература XVIII века. М., 1998.Екатерина 1901 /
Литература
Литература Арсеньев 1906 / Арсеньев К. К. Салтыков-Щедрин. СПб., 1906.Басардин 1880 / Басардин В. [Мечников Л. И.]. Новейший «Нана-турализм» // Дело. 1880. № 3. С. 36–65; № 4. С. 71–107.Богданов 2005 / Богданов К. А. Врачи, пациенты, читатели: Патографические тексты русской культуры XVIII–XIX
7. Альтернативная мода
7. Альтернативная мода Тут следовало бы, наверное, задаться вопросом: «Альтернативная чему?» Проще всего допустить, что альтернативная мода альтернативна моде «прикладной», т. е. приспособленной для более-менее повседневных нужд человеческих. Альтернативная мода не
Детская литература и литература русская
Детская литература и литература русская Много на свете литератур — и живущих, и ископаемых, но не знаю я другой литературы, которая бы подобно русской ставила вопросы «Что делать?» или «Кто виноват?» не только в повестку дня, но и в заглавия произведений. И именно на
II. Пролетарская литература или литература революции?
II. Пролетарская литература или литература революции? Чувствуя это, тов. Троцкий, в последней по счету своей статье об искусстве, внес в свои построения существенные поправки и ввел деление на искусство революционное и искусство социалистическое. Вот что он пишет:Сама
Номинализм и литература: об автореференциальности, или как литература избежала молчания[*]
Номинализм и литература: об автореференциальности, или как литература избежала молчания[*] Если, предельно схематизируя, поделить мнения, которые звучат в спорах о статусе литературного текста, в зависимости от того, как они отвечают на вопрос: что говорит (или называет)
10 увлекательных книг в жанре альтернативной истории, которые позволяют посмотреть на мир с другого ракурса
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
«Ада, или Радости страсти», Владимир Набоков
Несмотря на то, что события этого романа развиваются на антиподе Земли Анти-Терре, автор предлагает взглянуть на мир, власть в котором поделили между собой Британская империя и союз США и России. Это произведение Владимира Набокова многие поклонники автора считают самым сложным и глубоким в его творчестве, а читателям предстоит погрузиться в мир философии, фантастики и запретной любви.
«Он снова здесь», Тимур Вермеш
Немецкий журналист выстраивает свой сюжет вокруг ситуации, когда Адольф Гитлер вдруг оказывается в современном мире и пытается завоевать умы людей в эпоху засилья интернет-технологий. Кому-то произведение Тимура Вермеша покажется страшным и спорным, но при этом заставит улыбнуться каждого читателя.
«Человек в высоком замке», Филип Дик
Роман Филипа Дика выстраивает события, основываясь на допуске победы Германии во Второй мировой войне и капитуляции СССР, США и других стран. Вполне возможно, что перед Нюрнбергским судом в этом случае предстали бы совсем другие люди, а развитие технологий пошло совсем по другому пути.
«Колокол поздний», Стивен Винсент Бене
Американский писатель-фантаст предлагает читателям своего рассказа проследить за судьбой Наполеона в том случае, если бы он появился на свет на 30 лет раньше. Смог бы он тогда сделать военную карьеру, состояться как талантливый полководец и развязать кровопролитную войну?
«11/22/63», Стивен Кинг
Тема путешествия во времени не нова, но в своем произведении Стивен Кинг предоставляет своему герою возможность изменить историю, предотвратив убийство Джона Кеннеди. Правда, само прошлое восстаёт против такого варианта развития событий и противостоит Джейку Эппингу, простому школьному учителю.
«Джонатан Стрендж и мистер Норрелл», Сюзанна Кларк
Читатель с первых же страниц будет погружён в атмосферу старой доброй Англии. Даже язык больше напоминает произведения Диккенса или Остин. События романа разворачиваются в XIX веке, только вот время словно поворачивается вспять: вместо науки и техники развивается древнейшая магия, захватывающая постепенно мир.
«Вариант БИС», Сергей Анисимов
«Время и снова время», Бен Элтон
Полный самых невероятных событий, сюжет романа об отставном бойце спецназа закручивается вокруг желания главного героя повернуть историю вспять, предотвратив убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, а в жертву принести немецкого кайзера Вильгельма. Сможет ли главный герой в одиночку изменить ход истории, и не повлечёт ли это за собой ещё более драматических последствий? Узнать об этом можно только после прочтения романа Бена Элтона.
«Годы риса и соли», Ким Стэнли Робинсон
Что могло бы произойти, если бы в результате эпидемии чумы в XIV веке было уничтожено всё население Европы? Тогда Америку отправился бы открывать китаец, а промышленная революция могла бы начать своё шествие по планете с Индии. В этом случае вовсе не христианство стало бы господствующей религией, а, скорее, ислам и буддизм. Впрочем, автор предлагает читателям самим познакомиться с альтернативным миром, погрузившись в новую атмосферу и увидев привычные вещи с необычного ракурса.
«Как творить историю», Стивен Фрай
В этом романе автор не даст своим читателям единственно верных ответов на вопросы, зато заставит поклонников своего творчества отправиться на поиски альтернативного решения вместе с ним. В мире, созданном Стивеном Фраем, двое учёных смогли запустить в водопровод города, где должен был появиться на свет Адольф Гитлер, специальное вещество, стерилизующее мужчин. И у диктатора больше не было ни единого шанса для появления на свет. Однако, как известно, свято место пусто не бывает, и вместо Гитлера появляется совсем другая личность, и уже другой человек становится творцом истории. Вот только окажется ли благом для человечества эта неожиданная подмена лидера?
Книжный рейтинг лучших книг, составленный Newsweek, представляет особый интерес для читателей, потому что во время его создания были собраны и проанализированы аналогичные списки разных изданий и привлечены любители чтения. Мы предлагаем познакомиться с первой десяткой, тем более, что в неё вошли сразу два произведения русских авторов.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: