что значит два года химии

Что такое «химия»? Вот что на практике означают приговоры судов

В новостях часто говорят, что людям присуждают годы «химии» – домашней или с направлением. Но что это значит на практике? Информацию систематизировали в инстаграм-аккаунте Politzek.me.

Что такое «химия»?

По сути, «химия» – это ограничение свободы. Термин пришел к нам из СССР, где таких осужденных часто направляли на вредные производства.

Казалось бы, если люди не в тюрьме – это уже хорошо. Но все не так просто: у осужденных на «химию» мало прав и очень много обязанностей. А еще есть запреты – вот некоторые из них:

Какие бывают виды «химии»?

Есть два вида «химии»: с направлением в исправительное учреждение и без направления. Если «химия» с направлением, то осужденные живут в общежитиях или казармах и обязаны соблюдать все правила внутреннего распорядка. Работу им подбирают по месту направления.

«Обычно это низкоквалифицированный труд, профпригодность никого не интересует», – пишут в инстаграме.

Если «химия» без направления («домашняя»), то осужденные живут у себя дома. Конкретные условия (сколько раз отмечаться, во сколько быть дома и т.д.) определяет уголовно-исполнительная инспекция.

Учтите, что даже с домашней «химией» осужденный может выходить за пределы места отбывания наказания только в установленное время и только в пределах маршрута до работы.

При этом осужденный обязан:

Если осужденный не работает, то ему дается 15 дней на трудоустройство. Дальше – принудительное отправление на биржу труда, и отказаться от предложенной там работы нельзя.

«Если подытожить, то “химия” – это как жестокая смесь коронавирусного карантина, когда никуда нельзя, а если и можно, то только по пропускам, плюс комендантский час и низкоквалифицированный труд, отказаться от которого невозможно», – объясняют в инстаграм-аккаунте.

Источник

Что такое «химия», которой часто наказывают «политических», и как осужденные отбывают наказание

Оглашая приговор, судьи не говорят о направлении на «химию». Это народное название закрепилось за «ограничением свободы» еще с советских времен. Последнее время о «химии» мы слышим чаще из-за политических процессов. Журналисты TUT.BY разобрались, что это за наказание, в каких условиях содержат осужденных и можно ли досрочно вернуться на свободу.

Осужденные на «химию», как правило, выходят на свободу в зале суда и до вступления в силу приговора могут быть дома. Фото: TUT.BY

Что такое «химия»?

В просторечье «химией» называют ограничение свободы. В СССР в послевоенное время осужденных начали активно использовать на стройках и вредных производствах, в том числе на химических предприятиях. Отсюда и пошло такое название. Срок — от шести месяцев до пяти лет.

Ограничение свободы находится посередине в списке видов наказания, то есть это жестче, чем штраф или арест, но слабее, чем лишение свободы. Ограничение свободы не могут назначить иностранцам и солдатам-срочникам.

При ограничении свободы осужденного отправляют не в колонию и тюрьму, как при лишении свободы, а в «исправительное учреждение открытого типа», которое напоминает собой спецкомендатуру: живут осужденные под надзором в помещениях, похожих на общежития или казармы, каждый день обязаны ходить на работу — обычно за пределы места жительства.

«Химию» не могут назначить несовершеннолетним, беременным, женщинам старше 55 лет и мужчинам старше 60 лет, женщинам и одиноким мужчинам, воспитывающим детей в возрасте до 14 лет или детей-инвалидов, инвалидам, лицам, которым назначены принудительные меры безопасности и лечения, больным открытой формой туберкулеза, ВИЧ-инфицированным, больным СПИДом либо не прошедшим полного курса лечения венерического заболевания. Но есть «домашняя химия», и здесь исключений для вышеперечисленных категорий нет.

Что такое «домашняя химия»?

«Домашняя химия» — ограничение свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа, то есть осужденный остается дома, но должен выполнять ряд правил. Назначают такое наказание тем, кому не могут дать реальную «химию», и тем, для кого, по мнению суда, и такого вида наказания будет достаточно для исправления.

За пределы обозначенного расстояния можно выйти только на два часа, обязательно в том же населенном пункте — например, сходить к доктору, на почту или на рынок за покупками. Краткосрочный выезд в другой населенный пункт — только с разрешения уголовно-исполнительной инспекции. На выезды к осужденным приезжают не только сотрудники инспекции, но также участковые, сотрудники Департамента охраны и даже ОМОН.

Чтобы упростить процедуру контроля, в Минске на базе двух РУВД тестировали GPS-браслеты, которые выдают осужденным. Они позволяют видеть местоположение человека в реальном времени на мониторе, программа автоматически выдает сигнал, если владелец браслета выйдет за пределы очерченной территории.

Если осужденный получает четыре и более взысканий за нарушение условий отбывания наказания, может быть рассмотрен вопрос о возбуждении уголовного дела по ст. 415 УК (Уклонение от отбывания наказания в виде ограничения свободы), максимальный срок наказания по которой — 3 года лишения свободы.

Куда отправляют осужденных на «химию» и в каких условиях они содержатся?

Исправительные учреждения открытого типа (ИУОТ) находятся как в столице, областных центрах, так и в райцентрах и деревнях. Как колонии и тюрьмы, они подчиняются Департаменту исполнения наказания МВД.

На сегодня в Беларуси 29 таких учреждений (в Брестской области — 5, Витебской области — 4, Гомельской области — 4, Гродненской области — 5, Минске — 4, Минской области — 1, Могилевской области — 6), есть учреждения только для женщин, есть смешанные — и для женщин, и для мужчин, но проживание, конечно, раздельное. ИУОТ также разделяются на те, где содержатся осужденные, которые ранее не были осуждены к лишению свободы, и те, где содержатся прибывшие из колонии (замена на более мягкое наказание) либо те, кто ранее привлекался к лишению свободы. Осужденные к ограничению свободы с направлением в ИУОТ отбывают весь срок наказания, как правило, в одном исправительном учреждении. Соучастников преступления разделяют, они не могут быть в одном учреждении.

После того, как приговор суда вступает в силу, уголовно-исполнительная инспекция вручает предписание о выезде к месту отбывания наказания. Сотрудники инспекции решают, какое это будет исправительное учреждение. Могут назначить ИУОТ в том же населенном пункте, где живет человек, или максимально близко к дому, особенно если есть семья. Могут, но не обязаны. Осужденный должен самостоятельно в указанный день и время прибыть на «химию», в некоторых случаях человека могут доставить под конвоем.

«По направлению администрации» осужденные в основном заняты на низкооплачиваемых работах: могут отправить на пилораму, в колхоз. Компания может быть и частная, но часто осужденные жалуются на низкие зарплаты и задержку с выплатой денег. Поменять такую работу можно лишь с согласия администрации «химии». Осужденный должен оплатить свое питание, проживание в учреждении, белье, обувь и одежда тоже за свой счет. Часто эти затраты ложатся на семью осужденного, если у него проблемы с зарплатой.

Осужденные должны постоянно находиться в пределах границ территории ИУОТ (это не касается времени работы), не покидать ее без разрешения администрации. По закону, электронные браслеты могут применяться и в этом случае. При необходимости администрация может разрешить краткосрочный выезд на срок до пяти суток за пределы территории исправительного учреждения открытого типа после постановки на учет. Время выезда осужденных засчитывается в срок отбывания наказания. Посещение осужденных в учреждении осуществляется в установленное распорядком дня время.

В свободное от работы время осужденных могут привлекать к уборке помещений и территории ИУОТ (до 4 часов в неделю). Также с ними проводят «воспитательную работу» — лекции, просмотр фильмов. Перенаселенность — еще одна проблема исправительных учреждений открытого типа. В одной комнате может содержаться от 4 до нескольких десятков человек (по закону, норма на одного человека — не менее 3 квадратных метров). В 2017 году в одном из учреждений Брестской области содержалось до 75 человек в одной комнате.

Исправительное учреждение представляет собой жилой и служебный блоки. В жилом находятся комнаты для проживания, кухни, душевые и санузлы, помещение для курения, камеры хранения, служебные кабинеты начальника отряда, психолога и других сотрудников, а также штрафной изолятор — для нарушителей режима. Осужденным разрешают пользоваться мобильным телефоном и компьютером, если человек не закончил колледж или университет либо поступил на заочное до отправки на «химию», ему могут позволить продолжить учебу.

Осужденному могут позволить находиться за пределами ИУОТ в свободное от работы время, решение принимает начальство, отдельно по каждому человеку. Вот куда могут отпустить:

За соблюдение порядка осужденному в качестве поощрения могут разрешить выехать на выходные или праздники за пределы ИУОТ и для других целей.

Засчитывается ли срок в СИЗО при отбытии «химии»?

День под стражей засчитывается за два дня ограничения свободы. Если человек полгода пробыл в СИЗО, срок «химии» (в том числе «домашней») сокращается на год. При оглашении приговора человека, приговоренного к ограничению свободы, как правило, выпускают в зале суда. И пока решение не вступило в силу (то есть до апелляции, обычно это занимает два месяца) он может находиться дома.

А можно выйти на свободу раньше срока?

Через четыре месяца после прибытия на «химию» осужденному, у которого есть семья и нет взысканий, могут позволить жить с родными, а в ИУОТ надо будет приходить, чтобы отмечаться. Но жить надо в том же населенном пункте — либо в собственном доме или квартире, либо в арендуемом, свободное время проводить дома, выполнять установленные ограничения, схожие с «домашней химией».

Часть срока может быть сокращена за счет амнистии (в случае принятия соответствующего закона). Также наказание могут заменить на «домашнюю химию» как более мягкое наказание (по отбытии части срока — в зависимости от категории преступления), но это возможно только для «твердо ставших на путь исправления» (то есть у осужденного не должно быть никаких взысканий, должно быть примерное поведение и строгое исполнение всех требований), решение по каждому случаю принимает суд. Также может применяться условно-досрочное освобождение (по отбытии части срока — в зависимости от категории преступления). «Политическим» получить поблажки, как показывает опыт предыдущих сроков активистам, непросто.

Источник

Как в СССР отбывали «химию», и что это за мера наказания

Как в СССР отбывали «химию», и что это за мера наказания нашему каналу расскажет один из бывших «химиков».

Я помню, что в далёком 1984 у него были проблемы с милицией. Он учился в институте, но потом вдруг стал работать на стройке, институт бросил.

О, Серёга! — закричал я, едва увидев его. Мы не виделись лет двадцать, но Серый ни капельки не изменился. Мы обнялись. Потом, уже у меня дома, после рюмочки-другой, он мне и рассказал, почему оставил институт и стал строителем.

Два года «химии»? — переспросил я, улыбаясь — а что это такое? Какие-то рудники химические?

Может когда-то действительно таких как я и отправляли работать на химические заводы и фабрики — пояснил Сергей — но у нас в городе в 1984 такого не было. Вернее хим. предприятия были, но осуждённых на работу туда не отправляли.

А два года «химии» — это значит дали мне два года условно, с обязательной отработкой на стройках народного хозяйства.

Статья 206 часть 2 УК РСФСР — злостное хулиганство. Говоря проще — за драку. Легко отделался — продолжал Сергей — прокурор требовал два года зоны. Как сейчас помню слова прокурора — «с особым цинизмом».

По словам Сергея судья была почти такая 🙂

Пока Сергей уничтожал наспех сделанный бутерброд, я взял со стола планшет и стал искать про эту самую «химию» в интернете.

— Серёг, смотри, что я нашёл. Пишут, что жили «химики» в общежитии. Пишут, что деньги за свою работу получали, но очень мало. Пишут, что трудились «химики» чаще всего подсобными рабочими. Так ли это?

— Врут, нехристи — загрохотал своим басом Серёга. Не общежитие, официальное название — спецкомендатура. Таких спецкомендатур в нашей области было несколько. Были они и в городе, я попал в одну из таких. После суда, уже в милиции мне сказали куда и когда прийти, дали адрес. Никто меня туда в «воронке» не вёз, сам добирался.

Здание по типу общежития, но на вахте менты. Два-три офицера МВД всегда находились в комендатуре. Начальник — майор. Остальные старлеи и капитан.

Комнаты в основном на 4 человека. Кровати, тумбочки, стол, стулья, шкаф. Двери деревянные с окошечком. Утром и вечером построение в коридоре и проверка. Когда дойдёт очередь и дежурный милиционер произнесёт твою фамилию, ты должен назвать свои имя, отчество и статью.

Был актовый зал, там у нас проходили собрания. Приходили лекторы и рассказывали о международном положении. Был телевизор, большой бильярд и библиотека, общая кухня с газовой плитой, общий туалет, большая душевая. Смена постельного белья раз в неделю.

Дали мне в комендатуре бумагу и сказали: Иди в больницу, получай допуск и потом дуй на предприятие в отдел кадров. Будешь тянуть резину — пойдёшь на зону.

Работали химики нашей комендатуры на нескольких предприятиях города: кирпичный (силикатный) завод, СМУ(строительно-монтажное управление), различные отделочные строительные предприятия.

Профессии: маляры, штукатуры, каменщики, сварщики, плотники, электрики, плиточники. У кого не было профессии, то начинали работать учениками. Я сам был месяца три учеником плиточника-облицовщика. Работал в обычной бригаде. В ней из пятнадцати человек лишь я один был «химик».

Деньги получал, как все в бригаде. И я не помню, что бы кто-то из «химиков» был разнорабочим. Все получали специальность и даже ходили на курсы повышения квалификации, сдавали экзамены и повышали свой разряд. А чем выше разряд, тем выше зарплата.

У меня тогда в 1984-1985 выходило по 140-170 рублей в месяц.

Занимались отделочными работами, жилые здания, магазины, больницы. Плиточные полы, мозаичные полы, облицовка плиткой санузлов и кухонь, даже мрамором аэропорт отделывали.

Режим дня «химика»

Утром встаёшь и уходишь на работу. Как все советские граждане. Садишься на автобус и едешь. Отработал, бригадир поставит тебе подпись в небольшом табеле, едешь обратно в комендатуру. Я успевал заехать домой, пообщаться с родителями, поужинать. Иногда не успевал. В комендатуре на вахте отмечаешься. Дежурный мент записывает во сколько ты прибыл, осматривает не пьяный ли, могли и обыскать. Пока был на работе, в комнатах менты могли навести шмон, проверить, что хранят химики в тумбочках.

Дальше ужин, телевизор, обязательно домино или книга.к У многих в комнатах были магнитофоны. Слушали Токарева, Новикова, Михаила Гулько. Менты начинали ругаться если уж очень громко звучали песни. Вечером проверка. Если что-то нарушил, то могли дать ограничение. А если есть это ограничение, то домой на выходные или праздник не отпустят. Проверки были и утром, для тех, кто не ушёл на работу (вечерняя смена, больные). В пятницу все писали заявление на имя начальника спецкомендатуры с просьбой отпустить домой на выходные. Особенно это было нужно тем, кто родом из области.

Если заявление подписано, то в пятницу вечером или в субботу утром уходили домой, обратно в комендатуру возвращались в воскресение вечером. За то время, когда «химик» дома, нужно было отметиться в РОВД, что прибыл, и потом, что убыл. Большинство «химиков» проводили дома и отпуск и новогодние праздники.

Меня один год не пустили на Новый год домой. Ну и что! Лёг спать пораньше и всё. У нас у «химиков» была поговорка «больше спишь — меньше нарушений»

Можно было получить разрешение вечером сходить в кино, или магазин. Мы как-то на стройке официально калымили, то есть работали дополнительно после смены. На это тоже требовалось разрешение спецкомендатуры. Несколько раз ездили на уборку сена в колхоз.

Кто со мной в комнате жил? Вообще среди химиков было две группы. Очень немногочисленная — это те, кто пришёл на «химию» с зоны, за хорошее поведение по УДО (условное досрочное освобождение), и основная группа — это осуждённые за незначительные преступления. Те, кто на зоне не был. Администрация комендатуры старалась не смешивать эти группы при заселении комнат.

Этот кадр из фильма «Джентльмены удачи» с зеками выбран мной для обложки статьи.

Кстати—вспомнил Сергей— меня даже из комсомола не исключили. Когда в райком комсомола пришла на меня бумага, что я такой-сякой учинил драку и навалял вместе с другом одному коммунисту люлей, и что меня будут судить, секретарь райкома комсомола ходил к следователю, ознакомился с делом.

Потом меня вызвал и сказал: Я считаю, что ты поступил правильно, и что ты не виноват. Исключать из комсомола мы тебя не будем. Но за то, что пьяный был и драку устроил получишь выговор с занесением в личное дело.

Что ещё тебе рассказать про «химию»? Сергей заулыбался. Расскажу про обитателей.

Расскажу кто за что попал на «химию»

1. Сдохли коровы из колхозного стада. Пас дед колхозное стадо. Нажрались коровы на болоте какой-то травы, получите пастух 5 лет «химии». Больше пяти не давали. Но можно было уйти досрочно по УДО после половины срока.

2. Пьяные перевернулись с другом на мотоцикле. Два кореша бухали, один другого повёз на мотоцикле домой. В деревнях в то время у всех были мотоциклы. Перевернулись, улетели в кювет. Друг через несколько дней в больнице умер. Второму дали за это 5 лет химии.

3. Психованный обходчик. Идёт дедушка вдоль железнодорожного состава и постукивает молотком, как и положено обходчику. Вдруг смотрит, стоит детина наглый и ссыт на паровоз! Дедушка вежливо попросил прекратить это безобразие, а детина продолжил делать своё мокрое дело. Дедушка сгоряча и приложил его молотком по голове. Не помню жив тот остался или нет, но дали деду пять лет отработки на стройках народного хозяйства.

5. Смотрел с друзьями эротику на очень редком в то время видеомагнитофоне. Кто-то настучал. Получил или два, или три года «химии».

За многократные нарушения режима «химик» мог угодить на зону. У нас помню был случай, четверо пьяных «химиков» после работы сидели в ресторане и в туалете сняли с дяденьки часы и кошелёк забрали. Дали им на четверых сорок с чем-то лет зоны.

После «химии» я вновь, заново поступил в институт, закончил его. Знания и умения полученные мною на стройках народного хозяйства пригодились мне в жизни. Ни о чём не жалею — так закончил свой рассказ про «химию» мой товарищ Серёга.

На этом всё. Буду рад, если Вы, уважаемые читатели, узнали что-то новое для себя. Будьте вежливы в комментариях. Хорошего Вам дня!

Источник

Тима Белорусских получил два года “домашней химии”. А что это вообще такое?

Два месяца спустя Тима полностью признал вину. 16 апреля прошло заседание суда, где его приговорили к 2 годам “домашней химии”.

Вместе с минским юристом (он попросил не указывать его имя) разбираемся, что это за “химия”, почему большие сроки и жесткие меры не помогают победить наркотики, повезло ли Тиме и как наказание отразится на его карьере.

Что за “домашняя химия”?

В Беларуси так называют ограничение (а не лишение) свободы. Термин идет еще из советских времен, когда осужденных отправляли отбывать наказание на стройках и химических предприятиях. На «домашней химии» человек ведет обычную жизнь, но с рядом ограничений. Ему нужно отмечаться в милиции. Нужно получать разрешение на выезд из города. Запрещено выходить из дома после определенного часа и посещать развлекательные заведения: казино, клубы, места, где продают алкоголь и так далее. К нему в любое время могут прийти домой с проверкой.

В остальном — можно всё, «химия» не равно домашний арест. Поэтому обычный быт Белорусских вряд ли серьёзно изменится.

Он легко отделался?

Что говорит наш эксперт: “Практика последних лет говорит о том, что если человек имеет постоянные места жительства и работы и впервые привлекается к ответственности, ему скорее всего дадут как раз “домашнюю химию”. Это самое мягкое наказание, так что за Тиму можно только порадоваться”.

Если бы суд посчитал, что Тима действовал с целью сбыта, то он получил бы до 8 лет. А с целью сбыта в крупном размере — до 15.

С каких пор белорусское государство так жестко наказывает за преступления связанные с наркотиками?

В декабре 2014-го Лукашенко подписал декрет №6 «О неотложных мерах по противодействию незаконному обороту наркотиков «. Он увеличивал сроки наказаний по 328 статье и требовал активизировать борьбу с наркотиками.

Комментарий юриста: “Страшный для всех декрет №6, серьезно увеличивший ответственность за оборот наркотических средств, был подписан Лукашенко в конце 2014 года и вступил в силу в начале следующего — выборного — года. Мне кажется, это было нужно для его электората. Бабушки у подъезда рады, что государство борется с наркоманами, а милиционеры рады, потому что им легче раскрывать тяжкие преступления”.

Декрет №6 принимался якобы ради заботы о новом поколении, о демографии белорусов. Есть и противоположная точка зрения, которую в числе прочих транслирует общественное движение «Матери 328». Они отмечают, что многочисленные посадки по 328 статье не искоренили наркоторговлю. И не могли искоренить, потому что сажают не наркобаронов, а наркопотребителей, преимущественно молодых людей, «первоходов».

По 328 статье сидели Муза Скат (автор музыки песни Касты “Самый счастливый человек” и человек, показавший Влади музыку Макса Коржа) и Горящий Жираф — участник группы RapCrew, о которой вы могли слышать благодаря совместному альбому с Энди Картрайтом.

Многих удивило, что Тиму освобождали под залог. Это распространенная практика?

Нет, это не самая распространенная мера пресечения.

Эксперт: “Думаю, что у Тимы получилось с залогом, потому что он известный артист и у него есть средства на это”.

За то, чтобы во время следствия не находиться под арестом, Тима внес залог 8700 белорусских рублей, это примерно 250 000 российских.

Друга Тимы, которого арестовали вместе с ним, до суда оставался под стражей. Почему?

“Тяжело судить без документов. Думаю, там в итоге будет что-то еще: фотки с флагами с площади [во время митингов], в таком духе. В последнее время при таких раскладах берут под стражу. Как минимум в районе Минска, где я работаю”.

В итоге другу Тимы прокурор запросил те же 2 года “химии” и попросил освободить его из-под стражи в зале суда.

Во многих странах наркозаконодательство смягчается. Происходит ли что-то подобное в Беларуси?

“В конце 2019 года смягчили нижний предел 2 и 3 частей статьи 328. Во второй раньше было от пяти лет лишения свободы, сейчас — от трех. В третьей части “от восьми” сменили на “от шести”. Суды стали менее строго наказывать. То есть динамика легкой “либерализации” все-таки существует”.

Как приговор повлияет на карьеру Тимы?

Если он планирует концертную деятельность, то в ближайшие два года будет полностью зависеть от решений инспекции. Ему, к примеру, могут назначить быть дома в 20:00. Клубы, где происходят концерты — это те самые развлекательные учреждения с продажей алкоголя, куда ему нельзя. Или инспектор может не согласовать выезд за пределы страны.

Источник

Записки заключенного: полусвобода или полузаключение?

Василий Винный, специально для Sputnik.

«Химия» или официально ИУОТ (Исправительное учреждение открытого типа) считается ограничением, а не лишением свободы, а это «две большие разницы», как говорят в Одессе! У зеков появляется больше прав, но и больше ответственности. В идеале «химия» должны постепенно вводить заключенного в общество. Кроме того, есть «химии», куда «закрывают» по приговору суда за мелкие преступления.

Большая разница

Любимым развлечением зеков на «химии» было «виснуть в Таборе». Вообще, они пользовались всеми сайтами знакомств, но Табор почему-то был самым популярным. Подолгу отсидев без женщин и телефонов, они пытались максимально быстро наверстать упущенное.

«Химики» хорошо «наследили» на сайтах знакомств. Один раз мой сосед по комнате написал девушке совершенно другой адрес в качестве домашнего — за несколько остановок от нашей богадельни, и даже указал другую улицу, на что она ответила: «Химик? Не знакомлюсь!» Хотя попадались и девушки, которые начинали встречаться с зеками. Но эти отношения почти всегда были мимолетными, хотя и наполненными страстью и переживаниями. Были даже дамы, которые встречались с несколькими зеками по очереди, — видимо, входили во вкус.

Поэтому большинство «химиков» ложилось спать часа в два-три ночи, при том, что подъем был в шесть утра. Распорядок дня на «химии» походил на лагерный: подъем, отбой, проверки, по выходным лекции для заключенных. По составу милиционеров ИУОТ тоже было зоной в миниатюре: опера, режимники, отрядники, замполиты, зампоноры и прочие милиционеры.

На «химии» у зека намного больше прав, чем в зоне, но и обязанностей прибавляется. Самые главные из них — полностью обеспечить себя и заплатить за комендатуру. В отличие от зоны, в ИУОТ заключенных ничем, кроме постельного белья, не обеспечивают.

Помню, как-то раз, уже будучи химиком, я сказал одному офицеру: «Мы здесь ресоциализируемся». На что он, улыбнувшись, ответил: «Вы здесь продолжаете отбывать наказание». В этом диалоге полностью отразилось фундаментальное различие между нашим и милицейским пониманием «химии». Для нас ИУОТ было «полусвободой», а для администрации — «полузоной».

Бывший зек — хороший зек

«Химии» делятся на два типа. На одни попадают по замене режима содержания из зон за хорошее поведение. На других же, так называемых «вольнячих», сидят те, кто получил «химию» за мелкие преступления и поехал отбывать наказание в ИУОТ из зала суда.

Несмотря на то, что по всем логическим понятиям бывшие зеки должны отличаться большей суровостью и тягой к лагерным понятиям, у нас все было с точностью до наоборот…

Попадая в ИУОТ после зоны, человек чаще всего старался забыть уголовные понятия и законы, быстрее от них отряхнуться и пойти дальше (не всегда и не всем это удавалось, поскольку для многих колония была единственным «развлечением» в жизни). На «вольнячей» же «химии» дела обстояли сложнее. Там нашлись «смотрящие» (в основном из тех, кто сидел раньше), которые пытались собирать общак, определили «петухов», убиравших туалеты, и попытались воссоздать все атрибуты зоны, которых, по недосмотру суда, были лишены. Об этом знали и наши милиционеры, и зеки, поскольку у всех там были знакомые. Пили на другой «химии» тоже намного больше. Да и нарушения они совершали чаще.

Единственное, что приходило на ум, когда мы думали о странном поведении сидящих там, это то, что они были не «пугаными» и не уставшими от зоны людьми.

Стоит или не стоит?

Досиживая последние недели в зоне и готовясь ехать на «химию», я испытывал огромное облегчение от того, что больше не буду мыть ноги и стирать носки в ледяной воде. Но не тут-то было! Весь срок, который я отсидел в ИУОТ, я продолжал пользоваться холодной водой, потому что горячей не было, она даже не была предусмотрена. Зеки некоторое время предлагали поставить бойлер и сделать нормальный душ, но администрация решила, что не стоит рисковать, и спустила этот вопрос на тормозах.

«Химия» — это практически общежитие. Зеки живут в комнатах, где помещается от четырех до бесконечности человек, в каждой из которых свой холодильник, чайник и все, что нужно для ведения хозяйства. Микроволновки запрещены, потому что они якобы как-то влияют на проводку. Мультиварками можно пользоваться только на общей кухне.

На входе в комендатуру вместо стола с вахтершей стояла дежурная часть и стальная решетка, которую милиционеры открывали, нажимая на кнопку. Окна тоже были зарешечены. В принципе, снаружи только решетки и вывеска могли сказать постороннему человеку, что здесь ИУОТ, а так — никаких заборов, ни вышек, ничего подобного. Хотя, судя по рассказам, некоторые «химии» все же были обнесены заборами.

В комендатуре всегда очень остро стоял вопрос оплаты за жилье. Вроде бы с зеков требовали относительно небольшие суммы (летом что-то около 10 рублей, зимой под 20 до перерасчета), но за что их платить, мы не понимали. Горячей воды нет, в комнатах и коридорах не жарко, живем по много человек в комнате, на каждом этаже только по одной электрической плите. Кроме того, у многих «химиков» были проблемы с работой, многим задерживали зарплаты. Когда милиционеры на собраниях поднимали должников и спрашивали, где деньги, минимум половина отвечала, что либо нет работы, либо за нее не платят. Поначалу администрация пыталась как-то выбивать зарплату для зеков, по крайней мере, обещала разобраться, потом общий тон собраний изменился, и «химикам» стали говорить, что если вы не можете оплатить комендатуру, чего вы вообще сюда приехали, сидели бы в зоне. Это притом, что зеки в своих отношениях с работодателем более бесправны, чем обычные работяги, и именно милиция должна представлять их интересы.

Недавно мне позвонил товарищ с «химии» и рассказал, что им сделали перерасчет по оплате за комендатуру за три последних месяца прошлого года, и все резко стали должниками. Правда, гасить задолженность разрешили до конца февраля, но все же…

«Ходят слухи, — сказал он мне в трубку, — что ДИНовцы хотят сделать перерасчет чуть ли не за весь прошлый год. По крайней мере, одни милиционеры это опровергают, другие подтверждают». После этого мой товарищ грязно выругался.

В тесноте…

Еще одна причина, по которой зеки не видели необходимости много платить за комендатуру — это ее сильнейшая перенаселенность.

Когда я попал на «химию», там с комфортом сидело человек восемьдесят, всем хватало мест в комнатах, и даже пара помещений была отведена под склады.

Потом прежний начальник «химии», получив звание подполковника, ушел на пенсию, и комендатуру начали постепенно заселять. «Заселять» — немного не то слово, в нее начали «трамбовать» людей. За год число живущих в ИУОТ зеков выросло с восьмидесяти человек до ста шестидесяти, при этом количество комнат увеличилось всего на две (освободили склады), и в них смогли разместить человек около сорока. Остальных заселяли в спальни, сдвигая нары плотнее и ставя новые. Милиционеры сами говорили, что «химия» уже «трещит по швам». На собраниях по выходным часть зеков не помещалась в актовом зале и вынуждена была топтаться в коридоре.

Когда я освобождался, «химиков» было уже около двухсот и, как утверждали некоторые представители администрации, — это был не предел, поскольку официально комендатура была рассчитана на триста человек. Откуда взялась эта цифра, когда и двести заключенных некуда было расселять? Как рассказывали некоторые милиционеры в частных беседах, прежний начальник «химии», чтобы уйти на пенсию подполковником, при подаче документов в ДИН о том, на какое количество мест рассчитано ИУОТ, вписал в фонд жилых помещений все комнаты, в том числе и кабинеты администрации. По метражу вышло, что поместится триста человек. Начальник ушел на пенсию, а на «химию» повезли зеков. Не знаю, насколько это было правдой, но помня старого начальника, я готов был в это поверить.

Второй причиной перенаселенности было то, что с нашей «химии» практически невозможно было освободиться досрочно. Раньше положенного срока уходили единицы. Чтобы уйти на УДО (условное досрочное освобождение) или «домашнюю химию» (более мягкое наказание, чем обычная «химия»), нужно было пройти комиссию в ИУОТ, а потом — суд, который утверждал либо браковал результат комиссии. Окончательное решение принимал председатель районного суда, к которому относилась наша комендатура. Так вот, судя по рассказам милиционеров, именно эта председатель назвала перечень уголовных статей, по которым «химия» могла даже не предоставлять заключенных к рассмотрению на УДО. И так вышло, что по этим статьям у нас сидело процентов восемьдесят человек, и им пришлось досиживать срок до конца. Из остальных двадцати процентов уйти раньше времени могли тоже не все.

И получилось, что завозить начали намного больше людей, чем отпускать. Перенаселение, в свою очередь, вызвало постоянные очереди на кухне, в туалете и вообще везде, что тоже не способствовало желанию зеков расставаться с кровно заработанными копейками в счет погашения задолженностей за жилье.

Несмотря ни на что

Но, несмотря ни на что, никто из зеков не хотел возвращаться в лагерь, хотя многие любили говорить о том, что лучше бы остались в колонии — была такая дурная привычка: ходить и ныть, что все не так. Однако жаловаться, в принципе, было практически не на что, потому что самое главное для заключенного — психологический комфорт, который во многом дает отношение администрации. А милиция, несмотря на то, что мы были для нее наполовину зеками, каким-то краем ума понимала, что мы уже почти люди.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Источник