Транссексуальность (F64.0) Трансвестизм двойной роли (F64.1) Другие расстройства ГИ (F64.8)
Тематически связанные статьи
Бинарная гендерная система Пол человека (детерминация) Гендер • Гендерная дисфория Гендерная неконформность Гормонотерапия транссексуальности Хирургическая коррекция пола Половые признаки • Гоносомы Полодиморфическое поведение Фетишистский трансвестизм Гендерный тест в спорте
Гендерные исследования • ЛГБТ • Сексология
Гендерная неконформность, также гендерный нонконформизм или гендерная вариативность — поведение или гендерное выражение человека, не совпадающее с принятыми в данном обществе гендерными нормами. Людей, которые проявляют гендерную неконформность, называют гендерно-неконформными или гендерно-вариантными.
Содержание
Терминология
В отличие от понятия «трансгендерность», которое описывает несовпадение гендерной идентичности человека с приписанным при рождении полом, понятие «гендерная неконформность» относится в первую очередь к внешнему выражению гендерного самоощущения человека. К гендерно-неконформным людям относятся, например кроссдрессеры, драг квин, но также и люди, которые определяют себя как мужчин и женщин и которые в тех или иных чертах своего поведения не подчиняются традиционным для данного общества гендерным ролям.
Гендерная неконформность у детей
Гендерная дисфория в детском возрасте
МКБ-10
F [apps.who.int/classifications/icd10/browse/2010/en#/F64.2 64.2] 64.2.
Различные мировые религии по-разному относятся к гендерной неконформности. Часто в рамках одной религии присутствуют различные взгляды на гендерно-неконформных и трансгендерных людей.
Перестаньте требовать пасс у гендерно-неконформных людей
Мне бы не хотелось обесценить чей-то личный опыт. Мне хочется поставить под сомнение нормы и ценности, которые нецисгендерные люди воспринимают как должное. Мы редко слышим, что говорят гендерно-неконформные и небинарные люди о своём отношении к пассу. Я хочу пролить свет на пасс и не критикую людей, которые могут и хотят соответствовать своему гендеру в глазах других.
(Предупреждение: трансфобия, циссексизм, отрицание существования гендерной неконформности и небинарности)
Когда некоторые мои цисгендерные подруги и друзья говорят со мной о транс*людях, они часто говорят о тех, у кого есть пасс.
Они могут сказать о Джанет Мок. Они не знали, что она трансгендерная женщина, пока не зашли на её страницу на Википедии. Могут сказать о Кейтлин Дженнер и её переходе — о том, как многие цисгендерные люди до сих пор воспринимают её как мужчину.
Для большинства цисгендерных людей у Джанет Мок есть пасс, а у Кейтлин Дженнер — нет.
Пасс — это термин, используемый, когда окружающие воспринимают транс*человека как представите_льницу того гендера, с которым он_а себя соотносит. Часто этот термин используется для измерения ценности транс*человека.
Тех, у кого есть пасс, скорее всего будут считать более привлекательными, уважаемыми и достойными любви.
Для многих транс*людей пасс — конечная цель их гендерной экспрессии. Пасс, конечно, имеет свои преимущества — если он у вас есть, вы сможете меньше сталкиваться с трансфобным харассментом на улице, вам может быть проще найти работу.
Но в конечном счете пасс — это пагубный стандарт для транс*людей, которые не хотят или не могут его достичь. Особенно это относится к транс*людям рабочего класса, у которых нет ресурсов, чтобы резко изменить то, как они выглядят.
Цисгендерные люди зачастую считают транс*людей без пасса уродливыми и не достойными уважения, ведь их эталон — это цис-нормы.
И даже сами транс*люди могут стыдить себя и других за неспособность достичь пасса.
Транс*люди, имеющие пасс, — особенно если они белые, богатые и без инвалидности — имеют доступ к верхушкам иерархий и накапливают социальный и финансовый капитал, продавая легко усваиваемую форму трансгендерности.
Что происходит с транс*людьми, которые проваливают гендерный экзамен? И что происходит с гендерно-неконформными и небинарными людьми, которые не хотят вписываться в бинарную гендерную систему?
Многие транс*люди долго противились идее пасса. Джанет Мок отметила: необходимость пасса как бы подтверждает стереотип о том, что транс*люди вечно пытаются стать кем-то другим, а не просто быть теми, кто мы есть.
Когда транс*люди не стремятся к пассу, они бросают вызов циснормативным стандартам красоты и презентабельности.
Печально то, что мало кто говорит о том, как гендерно-неконформные люди вписываются в эту дискуссию.
Для многих гендерно-неконформных людей пасс никогда не был целью. Мы специально уходим от бинарной гендерной системы.
Но разве это делает нас менее достойными ресурсов от цисгендерных людей и от сообщества транс*людей?
Когда цис-люди и транс*люди считают пасс единственной целью, они забывают о том, как это влияет на гендерно-неконформных людей. Они намекают, что в самой своей основе гендерная неконформность не имеет права на существование.
Мы должны отказаться от идеи, что все без исключения должны иметь пасс. Ради меня и ради всех гендерно-неконформных людей. Вот почему:
Желание достичь пасса часто появляется из-за того, что цис-люди считаются единственной формой естественного человеческого существования.
Транс*людей считают ненормальными, потому что большинство из нас не похожи на цис-людей — нас считают странными, уродливыми, отвратительными лишь потому, что люди меряют нас по цис-стандартам.
Поскольку цис-нормы существуют по умолчанию, гендер цис-людей не подвергается такому же пристальному вниманию, как у транс*людей и гендерно-неконформных людей.
Тем не менее, цис-люди играют свои гендерные роли так же, как и все остальные. Они выбирают свои наряды каждое утро (должны сказать, редко они такие же невероятные, как мои) — и эти выборы имеют политические последствия.
Когда мне выпадает случай наблюдать за людьми в Нью-Йорке, мне думается о том, что побуждает этих «цис-мужчин и цис-женщин» одеваться определенным образом. Что мотивирует цис-мужчин носить штаны вместо юбок? Почему мужчин в юбках оскорбляют?
Цисгендерные гетеросексуальные мужчины в платьях не противоестественны. Они не носят платья, потому что на протяжении всей жизни им говорят, что платья для девочек и всяких фриков.
Цис-мужчина в юбке такой же цисгендерный, как и цис-мужчина в штанах. У цис-людей нет определенного внешнего вида, поэтому для большинства из нас пасс не имеет смысла.
Именно так мы критикуем цисгендерные нормы, чтобы понять их вред для нас.
Когда гендерная экспрессия цис-людей становится нормой, все остальное становится отклонением и ставится под сомнение. Важно обращать внимание на ошибочность цисгендерных экспрессий. Мы можем напоминать себе, что они сконструированы и поэтому могут быть деконструированы.
Мы должны так же подозрительно относиться к гендеру цис*людей, как все относятся к гендеру транс*людей.
Мы могли бы легко перевернуть идею пасса и сказать, что цис-люди — это те, кто выглядит странно, что мужчинам нужно носить помады, а женщинам — брить головы.
Когда мы, цис-люди и транс*люди, считаем пасс конечной и единственной целью, мы укрепляем циснормативные способы бытия. Мы закрепляем идею, что человек может существовать только как колониально сконструированное представление о том, какими могут быть мужчины и женщины.
Но правда в том, что людям не обязательно быть мужчинами или женщинами. Человек может быть кем-то из этого, или обоими, или ни т_ой, ни друг_ой. И когда мы выходим за пределы этой крайне удушающей и чрезвычайно скучной бинарной системы, нам открывается бесконечное многообразие возможностей.
Идея пасса основана на выдумке.
Цис-людей слишком много, чтобы собрать их всех в один образ. Хотя, конечно же, самый лучший пасс у тех, кто имеет хороший доход, белую кожу, худое телосложение и не имеет инвалидности.
Цис-люди, транс*люди и гендерно-неконформные люди измеряются с помощью этого ограниченного стандарта личности. Все люди пострадали от идеи, что пасс — конечная цель.
Транс*люди, как и цис-люди, могут быть совершенно разными. Транс*люди должны считаться такими же сложными и многогранными.
Достижение пасса — опасный для нас процесс, и это не случайность. И когда мы, транс*люди, отстаиваем ценность пасса, мы вредим себе, и особенно гендерно-неконформным людям в наших сообществах.
Многие люди верят: для того, чтобы быть успешным трансгендерным человеком, вы должны плавно перейти из одного бинарного гендера в другой. Из мужчины в женщину или из женщины в мужчину. И когда вы достигли пасса, никто не должен знать, что раньше его у вас не было.
Многие скажут, что вы не полностью сделали трансгендерный переход, если вы не изменили свои гениталии, — видимо, ваше тело диктует, что вы за человек. На самом деле есть цис-женщины, которые рождаются без вульвы, есть цис-мужчины, которые рождаются без пенисов, и есть интерсекс-люди, рождающиеся с мириадами комбинаций гениталий, гормонов и репродуктивных органов.
Итак, новость: наши тела принадлежат нам, и только мы решаем, что они говорят о нас.
Но доминирующий нарратив о транс*людях — это то, что наша конечная цель — пол, противоположный приписанному при рождении. Поэтому, когда гендерно-неконформные люди отклоняются от этого нарратива, наши права на наши идентичности ставятся под вопрос.
Прежде чем идентифицировать себя как гендерно-неконформную женщину, я идентифицировал_и себя как гей. Я думал_и, что достигл_и своего конечного пункта назначения в 17 лет, когда сказал_и родителям, что я парень, которому нравятся парни. Все изменилось, когда я освободил_и себя от оков мужественности, построенной на европейском колониализме и расизме, направленном исключительно на чёрных людей.
Избавившись от конечной остановки моего пути, я могу свободно блуждать за своим воображением. И это куда лучше, чем то, что могла мне дать маскулинность.
Но из-за того, что мне не удается вписаться в бинарную систему, меня могут оскорблять и цис-люди, и транс*люди.
Другими словами, цис-люди злятся, что я недостаточно цисгендерн_ые, транс*люди злятся, что я недостаточно трансгендерн_ые. Но мне плевать. Я достойны уважения, и это не подлежит обсуждению.
Когда и цис-люди, и транс*люди поддерживают идею пасса как единственную модель существования для нецисгендерных людей, едва ли остается пространство, где гендерно-неконформные люди могут найти поддержку. Когда и цис-люди, и транс*люди укрепляют бинарную систему, гендерно-неконформные люди остаются всё в том же жестоком мире, независимо от того, есть ли несколько транс*женщин на экране телевизора.
Гендерно-неконформные люди могут идентифицировать себя как гендерквиров, агендерных или как кого-то из других вариантов небинарных идентичностей. Они могут столкнуться с большим количеством насилия, чем те транс*люди, которые вписываются в бинарную систему.
Увеличение насилия может быть связано с тем, что мы часто не стремимся к пассу и поэтому заметны. Наша гендерная экспрессия, которая может казаться нам естественной, угрожает люб_ой, кто определяет себя в рамках бинарной системы.
Одним своим существованием мы ставим под вопрос распространенные представления как о цис-людях, так и о бинарных транс*людях.
Наше сопротивление часто проявляется, и это делает нас более легкими мишенями, чем людей, которые воспринимаются как один или другой бинарный гендер.
Огромная часть наших представлений о гендере связана с белым цветом кожи. Концепции мужественности и женственности созданы в основном для белых людей. Белые цис-люди рассматриваются как идеал цисгендерной экспрессии.
Поэтому многие небелые люди автоматически проваливают гендерный тест. Люди цвета находятся в невыгодном положении просто потому, что они не белые. Итак, даже цис-люди цвета, которые думают, что они гендерно-конформные, могут восприниматься другими совсем иначе.
На днях мой друг сказал мне: «Мне кажется, что все азиаты в любом случае выглядят по-девчачьи».
Для него это было небольшое наблюдение о том, как он воспринимает людей, которых считает азиатами. Но это также частично объясняет, что гендер и раса взаимосвязаны и неразделимы.
Азиатов, особенно восточных и юго-восточных, могут воспринимать как более феминных, чем другие расовые группы. Это показывает, как расизм и колониализм влияют на наше восприятие гендера.
Эти стереотипы об азиатской покорности питают белую патриархальную жажду завоеваний. Азиатских женщин и транс*феминных людей воспринимают как экзотические игрушки, которые мужчины могут легко использовать. И в моей семье вьетнамские цис-мальчики и мужчины стремятся к белой колониальной маскулинности, которой они никогда не смогут достичь.
В глазах белого колониального общества они считаются неудавшимися мужчинами.
Я из Юго-Восточной Азии, и люди, которые привыкли к белому видению гендера, воспринимали меня как женщину, даже когда я не представлял_и себя ей. Мне не предоставляется чистый лист, который дает мне автономию в отношении моей гендерной идентичности и экспрессии. Исходная точка для моего гендера определяется тем, как меня определяет моя раса в колониальном штате поселенцев под названием «Америка».
Люди цвета — будь они цис-людьми, транс*людьми или гендерно неконформными — уже бросают вызов бинарной системе. Но некоторые из нас участвуют в её укреплении. Это вредит всем нам, независимо от того, понимаем ли мы это.
Гендерно-неконформные люди цвета радикальны, потому что мы дестабилизируем бинарную гендерную систему больше, чем кто-либо ещё.
Поскольку люди цвета уже угрожают бинарной системе, гендерно-неконформные люди цвета добавляют еще один критический слой сопротивления.
Борьба с трансфобией включает в себя борьбу с поселенческим колониализмом и расизмом, в том числе и против чёрных людей. Поддержка бинарных идей пасса не положит конец угнетению.
Можно хотеть доступа и власти, которыми обладают белые люди. Вопрос вот в чём: мы хотим создать мир, свободный от угнетения, или хотим быть рядом с нашими угнетателями?
Есть смысл в том, что многие транс*люди хотят «выглядеть цисгендерными». Некоторые из нас даже не знают, чего мы хотим. Уделяя такое внимание пассу, мы вредим всем.
Что если вместо того, чтобы требовать от себя и других соответствовать гендерным стандартам, мы начнем аплодировать тем, кто не вписывается в них?
Что если мы обратим внимание на тех из нас, кто разрушает все нормы приемлемой гендерной экспрессии? Что будет, если все мы научимся неудачно играть гендерные роли и любить себя за это?
xoài phạm пишет статьи для Everyday Feminism. Они из Вьетнама. Они нежные и опасные. Они любят манго. Есть места, в которых им нужно побывать, и люди, которых нужно напугать.
Конформизм. Задумывались ли вы когда-нибудь, почему одни люди во всем и всегда хотят выделиться из толпы, а другие стараются жить как все, чтобы у них все было «как у людей»? Все дело в таком свойстве личности как конформность. За малопонятным словом «конформизм» скрывается всем известное желание и стремление «быть как все». Давайте узнаем все о конформизме: значение, что это, что такое конформность и конформное поведение, как бороться с конформизмом.
Что такое конформизм
Прежде чем давать определение, разберемся, каково значение слова «конформизм». Оно образовано от латинского conformis, что означает «подобный», «соответствующий». Конформизм – это понятие из социальной психологии. Означает форму приспособления к малой группе. Чтобы стать «подобным» индивид принимает мнение, правила поведения, нормы и ценности большинства, даже если те противоречат его личному мнению, убеждениям, ценностям, нормам и т.д.
Конформизм в психологии – это следование за большинством, властью. Конформизм предполагает жизнь как у других людей. Индивид слушает ту же музыку, что большинство. Носит тоже, что и все. Ест тоже, что и все. Отдыхает так же, как все. В общем, он ничем не выделяется из общей массы.
Конформизм в социологи – это слепое подчинение человека большинству. Он во всем предпочитает быть как все, скрывая и подавляя свою индивидуальность. Это помогает избежать проблем, конфликтов, трудностей. Это нужно для социализации. Социальный конформизм (конформность) – это поведение человека, которое подчиняется ожиданиям значимой для него группы.
Механизм развития конформизма
В основе его развития лежит страх общественного осуждения и порицания. «Не высовывайся, если не хочешь быть изгоем, или быть съеденным», – такая мысль движет индивидом. Общество не любит, когда ему противостоит кто-то. Уникальные личности, индивидуалисты всегда подвергались гонениям, непониманию со стороны серой массы.
С другой стороны, конформизм можно рассматривать как проявление лояльности, то есть доверия к людям. Например, когда большинство при помощи молчания соглашается с действиями правителей: «Им виднее». Правда, редко за этим стоит истинная лояльность, то есть истинное доверие и уважение. Чаще это связано с трусостью и ленью. Человеку лень или страшно разбираться в насущных вопросах, бороться за свои права.
Конформизм и нонконформизм
Нонконформизм – это противоположность конформизма. Образовано от греческих слов non (приставка, означающая отрицание) и conformis, что означает «сообразный», «подобный».
Нонконформизм – это стремление быть во всем не таким как все, выделиться из серой массы. Нонконформисты – это бунтари. Они никогда не молчат, всегда идут против системы, высказывают свою точку зрения, борются за свои права и пытаются изменить мир.
В широком смысле под нонконформизмом понимают отрицание всех общепринятых норм и ценностей. В этом значении феномен похож на негативизм. Например, индивид, который отрицает любые нормы, принципиально бросает мусор мимо урны, не закрывает двери, ходит зимой в легкой одежде и т.д. Часто так ведут себя дети и подростки.
Конформизм: примеры из жизни
Что такое конформное поведение? Это поведение, при котором индивид подавляет свои желания и интересы, подчиняется мнению большинства. Проще говоря, это поведение типа «я как все». Субъект повторяет за другими. Это распространяется на все: мысли, действия, эмоции, поступки.
В быту таких людей называют слабохарактерными, зависимыми, внушаемыми, безвольными. Однако большинство людей положительно относятся к конформистам, ведь ими удобно управлять. Конформистов в нашем мире больше, чем нонконформистов.
Виды конформизма
Существует несколько классификаций конформизма. Рассмотрим некоторые из них.
По типу подчинения:
По специфике поведения:
По специфике давления:
Уровни конформизма
Конформизм – это подчинение группе. Можно назвать следующие уровни подчинения:
Что такое конформность и нонконформность
В психологии конформность рассматривают в узком и широком смысле. В узком смысле это означает некритическое отношение к мнению другого человека, которое личность считает неправильным, и одновременное подавление своего мнения, несмотря на уверенность личности в своей правоте.
В широком смысле конформность в психологии – это подчинение одной личности мнению и поведению большинства. При этом индивид может совсем не иметь своего мнения или верить в правоту группы.
Конформность в психологии – это свойство личности, склонность к конформизму. Это склонность к трансформации убеждений и взглядов согласно мнению большинства или мнению одного (нескольких) значимых людей. Если конформность становится ведущей чертой личности, то такого человека относят к людям конформного типа личности. Он подчиняется большинству всегда и во всем.
Выраженность конформности зависит от размеров и сплоченности группы. Чем больше людей выступает за что-то, тем выше вероятность, что отдельно взятый человек подчинится их мировоззрению.
Что еще влияет на развитие конформности:
Конформность в социологии – это повышенная способность человека к адаптации и стремление к адаптации. То есть человек подчиняется большинству, чтобы войти в социум.
Нонконформность – это противоположность конформности. Это склонность человека к нонконформизму. Рассматривая это как свойство личности, можно сравнить нонконформность с бунтарским духом, желанием быть «не таким, как все». Бунтарями рождаются или становятся? Как это часто бывает, истина посередине: некоторые люди от рождения склонны к нонконформизму или конформизму, но развивается это под влиянием среды. Другие люди от рождения не склонны к конформизму или нонконформизму, однако в силу воспитания могут стать теми или другими. А есть третья категория людей: они могут быть как бунтарями, так и конформистами. Это зависит от конкретного случая и их оценки реальности.
Конформизм и конформность: в чем разница
Часто эти термины используют как синонимы. Однако с точки зрения психологии, между понятиями есть существенная разница. Конформность – это свойство личности. Конформизм – это модель поведения. Конформные люди больше других склонны к конформизму.
Как избавиться от конформизма и конформности
А нужно ли от этого избавляться? Конформизм важен для социализации личности, но он должен сочетаться с адекватной самооценкой и уверенностью в себе. Важно понять, что желание «быть как все» и желание «не быть как все» одинаково деструктивно. Ни то ни другое не может быть целью. Нужно жить, согласно своим желаниям, потребностям, интересам, возможностям. Нужно быть мудрым, а это предполагает, что иногда ваше мнение будет совпадать с мнением большинства, а иногда нет. Это нормально, иначе не может быть продуктивного социального взаимодействия.
Итак, как бороться с конформизмом (имеется в виду, как уменьшить его выраженность):
Конформизм и нонконформизм – черты незрелой личности. Взрослый человек руководствуется своим правом на свободу и самоопределение. Он сам выбирает, что может и хочет делать из соображений полезности для своего развития. Конформизм дарить спокойствие и иллюзию уверенности, но он не дарит счастья, самореализации, богатства, успеха. Не отказывайтесь от своей уникальности и свободы.
Если же вы видите, что кто-то зависим от мнения большинства, то не спешите нападать на него. Вероятно, это приведет к обиде и злости на вас. Если это близкий человек, то вы можете ненавязчиво попробовать помочь ему. В противном случае займитесь лучше собой и теми, кто только встал на путь личностного развития. Нужно учить молодое поколение думать своей головой, идти не за большинством или против него, а идти туда, куда нужно идти для самореализации и личностного развития. Иногда стоит прислушаться к чьему-то совету и мнению, а иногда нужно думать только своей головой и руководствоваться только своими ценностями.
Гендер-бендер, единороги и древнее божество. Интервью с небинарными людьми Давидом Хомаком, Сергеем Ефремовым и Джонни Джибладзе
В последнее время всё больше людей — личностей публичных и не только — определяют себя гендерно небинарно. Кто они — те, кто не хочет выбирать между М и Ж? Как они живут, с какими проблемами сталкиваются, каким было их детство и что значит для них их идентичность? Читайте в интервью Федора Дубшана с Давидом Хомаком, Сергеем Ефремовым и Джонни Джибладзе.
Материал подготовлен совместно с кинофестивалем «Бок о бок».
Давид Хомак, 40 лет
В марте 2021 года Давид Хомак, основатель сайта Lurkmore, совершил каминг-аут как небинарная персона. Я связался с ним, и он легко согласился ответить на мои вопросы.
— Как вы решились на каминг-аут?
— Я с полгода про это думал. Началось с того, что близкие знакомые начали ко мне обращаться именно по поводу гендерного самоопределения — как к старшему товарищу. Я начал с ними говорить, рассказал, что тоже в школе были такие проблемы, что это нормально… Зашла речь про мое субкультурное детство: Москва-2003, «готы — на руках колготы»… Я накопал кучу кросс-дрессинговых фоток из тех времен. Я там в корсете, с косой по пояс. И тут до меня начало доходить…
Потом знакомый подсунул мне «Библию гендерной дисфории». После этого у меня в голове что-то сломалось. Оказалось, гендерная дисфория — это как раз то, что происходит со мной все эти годы.
— А в готическом сообществе с этим было проще?
— Как в любой субкультуре, там было много нестандартных людей. Говоря по-английски, queer. Особенно в нашей тусовочке, которая всегда оставалась немного сбоку от прочих готов. Мальчик, девочка — с этим было расплывчато, очень gender-bender.
Читайте также
— Как мама тогда реагировала на ваши эксперименты?
— Помогала мне красить ногти и заплетать волосы, моих друзей называла так, как они представлялись.
— Были какие-нибудь небинарные, квирные персонажи, которые вас вдохновляли?
— Для меня очень важен Спайдер Иерусалим из комикса Уоррена Эллиса «Трансметрополитен» — его только что перевели на русский. В нем много маскулинности — но она вся от Хантера Томпсона, которого я не очень люблю. А в остальном это комикс про трансгуманизм. Можно воспринимать Иерусалима просто как такой бесполый, бестелесный комок концентрированной ненависти, воплощение дисфории и конфликта с обществом. Спайдер на меня повлиял очень сильно — потому что не было способов выразить всю эту историю с гендером, не было подходящего языка. И приходилось это от себя прятать.
— В интервью журналу «Холод» вы говорили про дереализацию, про то, что собственное лицо кажется незнакомым, трудно делать селфи, бриться… А какие еще у вас были проявления дисфории?
— Не только лицо — вообще тело чувствуется как не свое. Гендерная дисфория — это когда всё не так. Постоянно себя упрекаешь, вся жизнь строится на необходимости соответствовать образу мальчика, не разрешать себе какие-то эмоции. Есть такое высказывание: «Мужику позволена только ярость».
Я знал людей, которые даже шли в спецназ, в войска, чтобы только проявить свою маскулинность.
У меня было проще: я канализировал всё в готические штуки, в желание легкой андрогинности. И в готической тусовке дисфория не очень сильно ощущалась.
— Теперь вам стало проще говорить о себе?
— Я никогда особо не распространялся о личной жизни. Сейчас вот начинаю, но всё равно стараюсь мотивировать это общественной пользой — так комфортней.
— Вы теперь сможете себе позволить другое поведение, другой внешний вид?
— Тут ключевое слово — «заново». Заново начать, например, ногти красить. Подошел к шкафу, посмотрел, что у меня там висит, — понял, что и гардероб-то менять не надо. Я себе всё уже давно позволил.
Осталось разве что позволить себе жить чуть нормальней. Принимать естественные позы, а не заставлять себя стоять по стойке смирно. Комфортное ощущение своего тела — это примерно всё, что мне надо. Я не хочу быть девочкой, но и мальчиком быть устал.
В готической тусовке мы много говорили про «андрогинность», теперь — про «небинарность».
— Какие бы основные проблемы для небинарных людей при взаимодействии с социумом вы назвали?
— С социумом у меня своеобразные отношения. Во-первых, я живу в изгнании (в 2014 году Давид переехал в Израиль из-за проблем с Роскомнадзором и Центром по борьбе с экстремизмом. — Прим. ред.), во-вторых — в интернете, и в-третьих, я — своего рода селебрити. Но проблемы, конечно, есть, такие как чудовищная ненависть к себе на протяжении всей жизни. Чем раньше люди поймут это и выйдут из шкафа — тем лучше. Проблема есть в отношении терф (это радикальные феминистки, придерживающиеся трансфобных взглядов). Меня просто начали травить в фейсбуке. С травлей со стороны правых я много лет знаком. А вот терф — это очень неожиданно, и я не понимаю пока, как с этим быть.
— А что помогает?
— Психотерапия, на которую я пошел в последние годы, дала огромное пространство для маневра. Без нее бы не было ничего. Мне это позволило разобраться со своим прошлым, со своими эмоциями, начать что-то чувствовать — не только грусть, но и гордость за себя.
Вроде бы я что-то создал в интернете — но не мог этим гордиться: «Сперва надо добиться еще чего-нибудь, ломиться вперед, а то подумают не то».
Всё это очень мешает жить.
А еще — чтение научных статей по теме. Сейчас помогаю с редактурой перевода Gender Dysphoria Bible — это сайт про то, на что похожа гендерная дисфория, как ее распознать; полезный источник, хотя и не бесспорный.
Сергей Ефремов, 20 лет
Потом мне повезло связаться с Сергеем Ефремовым, ребенком актера Михаила Ефремова. Это был совсем другой опыт: мне показалось, что для Давида только недавно отрефлексированная небинарность скорее является вопросом, проблемой, процессом, чем просто новым безусловным статусом. Сергей же намного уверенней говорил о себе, но в этом было не отсутствие критического отношения, какое мог бы себе позволить «нормативный» человек, а наоборот — некоторый уже накопленный опыт жизни и рефлексии по поводу своей идентичности.
— Как вы сейчас определяете свою идентичность?
— Небинарный трансмаскулинный человек. Термин «трансмаскулинный» (иногда сокращенно «трансмаск») описывает трансгендерного человека, которому, как правило, был приписан женский гендер при рождении и который выражает себя по-мужски и имеет мужской гендер. Трансмаскулинные люди имеют внутреннюю ассоциативную связь с мужественностью, но не всегда идентифицируют себя как мужчины. Такой термин подходит, например, небинарным.
Часто людям на этот вопрос я полушутливо отвечаю, что ощущаю себя мужчиной на 75%. А остальные 25% делятся пополам между понятием «женщина» и понятием «древнее божество»!
Может быть интересно
— Как и когда вы сделали каминг-аут?
— Добровольный каминг-аут на публику я не делал никогда, но мою идентичность предали громкой огласке в 2016 году, когда по интернету против моей воли распространилась анкета «Мявс». Я был ребенком и по глупости приложил к этой анкете свою настоящую фотографию — и меня деанонимизировали.
Было травматично, так как помимо оскорблений, онлайн-сталкинга моих страниц, звонков мне и моему отцу, пожеланий смерти, агрессивных насмешек (в том числе со стороны людей, которые казались мне близкими), пожеланий заняться со мной насильственным сексом, чтобы наставить меня на путь истинный (мне было, кажется, 15), был еще и физический сталкинг.
Это всё, конечно же, очень повлияло на мое ментальное здоровье и повлекло за собой попытку самоубийства, слава богу, благодаря одному товарищу не доведенную до конца. Но опыт был интересный, 2/10, никому не советую…
— А с близкими тоже раньше не говорили об этом?
Мне казалось, что то, какой я есть, — это просто один из вариантов нормы. Но потом я осознал, что для большинства я был и являюсь «квиром» в изначальном понимании этого слова, то есть «странным» или «необычным». Слово «квир» (queer) в английском ведь изначально использовалось как уничижительное по отношению к тем, у кого были «нетрадиционные» отношения в конце XIX века. Хотя начиная с конца 1980-х ЛГБТ-активисты стали использовать это слово в качестве намеренно провокационной и политически радикальной альтернативы иным названиям ЛГБТ-сообщества, занимаясь «реклеймингом». То есть присваивая его, делая его своим собственным, — и мне нравится, что теперь это слово обозначает что-то большее, чем оскорбление. По крайней мере, с его употреблением в оскорбительном смысле я никогда не сталкивался — и очень даже с гордостью называю себя квиром!
— Как вы думаете, можно ли говорить об особом языке небинарности, отличающем это сообщество даже от других ЛГБТ-комьюнити?
— Я не считаю свою идентичность какой-то отдельной философией. Мы же не считаем философией цисгендерность и гетеросексуальность? Ну вот. Я стараюсь отходить от очень занудно-эстетских определений каких-то вещей.
И я не считаю, что ЛГБТ+-сообщество стоит делить. «Пока мы едины — мы непобедимы», и все дела!
Джонни Джибладзе, 31 год
Наконец, мы целый вечер беседовали о небинарности с моим другом Джонни Джибладзе — ЛГБТ-активистом и психологом, специализирующимся на поддержке трансгендерных и гендерно-неконформных людей. И здесь тоже всё было совершенно иначе.
— Как в твоей жизни изменялось самоощущение в гендерном аспекте?
— Сколько я себя осознаю — никогда не определял себя в соответствии с приписанным при рождении полом. Играя в дочки-матери, я никогда не брал женские роли, мужские — тоже не очень охотно. Больше всего мне нравились роли каких-нибудь сказочных внегендерных персонажей типа единорогов. Приходит единорог — какая разница, мальчик он или девочка?
Подростком я остро стал переживать свою инаковость, сталкиваясь с жестко гендерированным миром. Чувствовал себя где-то между: «Я определенно не подхожу под мальчика и не ощущаю себя на одной волне с девочками». Многие ЛГБТ-люди это переживают, причем необязательно трансгендерные, необязательно небинарные.
Ведь само существование любого гея, лесбиянки или бисексуального человека подрывает главный гендерный стереотип: мужчины любят женщин и наоборот.
Лет в 13 мне нравилось, когда меня воспринимали гендерно-неопределенно, то так, то эдак: в этом было много свободы и это соответствовало моему самоощущению. На вопрос «А ты всё-таки девочка или мальчик?» я отвечать отказывался: смеялся и говорил, например, что я инопланетянин. В одном коллективе я мог одеваться в женскую одежду и не стремиться визуально к образу парня, но говорил о себе строго в мужском роде и пользовался мужским именем, в другом коллективе — наоборот: стремился внешне к «мужскому пассу», но подчеркивал, что я всё-таки «не совсем мальчик» — мол, «не забывайте, что я — не то, чем кажусь внешне». Тогда не было слова «небинарность», но чем больше я ощущал гендерное давление, тем болезненней была необходимость под кого-то мимикрировать и тем сильнее был мой протест. Так отсеивались люди, которые мне не подходят, и обретались люди, которым я интересен и которые мне интересны. И, конечно, часто это были люди с альтернативными взглядами на гендер.
В восьмом-девятом классе я стал неформалом: ролевые игры живого действия, театр, музыка. И моя социальная жизнь расцвела оттого, что я нашел неконформное место, где гендер признается условностью и приняты гендерные перевоплощения.
У меня появились трансгендерные друзья. Моим первым партнером был трансгендерный юноша, осознавший себя так в наших отношениях. Я видел его превращение, видел, как усилилась его дисфория, как он концептуализировал это и понял, что ему нужно менять.
Проблема в том, что и в транс-сообществе в начале 2000-х бытовали очень жесткие предписания. Был силен миф, что трансгендерные люди — это только те, кто «делает операцию».
На тематическом форуме про себя писали так: с трех лет начал говорить о себе в мужском роде, гетеросексуален, у меня мужские увлечения… мужественность заключается в пенисе, бороде и плоской груди, по-другому не бывает, пока мне это недоступно — я должен ненавидеть себя и страдать; раз недостаточно страдаю — значит, и мужчина я ненастоящий…
Десятилетиями формировался такой нарратив — спасибо психопатологизации трансгендерности и комиссиям, дающим право на переход «истинным транссексуалам» и отсеивающим всех, кто недостаточно вписывался в конформный, бинарный сценарий, во многом построенный на патриархальных стереотипах.
— Получается, общество предлагает такой бартер: если вы предлагаете обществу определенным образом относиться к вам, то будьте любезны соответствовать новому статусу.
— Я с горечью видел, как сами трансгендерные люди склонны воспроизводить сексизм: «Я мужчина, поэтому я открываю перед тобой дверь». Но я так не хотел, потому что всегда ощущал себя как существо андрогинное, не вписывающееся в полной мере в транснарратив. При этом я не испытывал на постоянной основе такой жуткой телесной дисфории, как она описана в старых диагностических критериях для «транссексуализма», а идея о медицинском переходе меня много лет скорее пугала, чем вдохновляла. Я искал слово для описания своего опыта.
Когда я был на третьем курсе университета и устраивался на важную для меня работу в международную правозащитную организацию, я пришел к очень маскулинному самопозиционированию. Там я впервые совершил публичный каминг-аут, написал письмо: «Я — трансгендерный человек, обращайтесь ко мне так-то, если не забудете — то в мужском роде. А вообще ничего страшного, если ошибетесь». Но на самом деле страшно было. Для меня это был вопрос уважения: видят ли люди меня или свои предрассудки? Готовы ли следить за своей речью, чтобы показать, что действительно меня уважают?
И даже в этом демократическом пространстве я постоянно сталкивался с вопросом: «А ты уже сделал операцию?» Но мне это было неинтересно!
Для меня бытие трансгендерным человеком — в первую очередь не про изменение своего тела, а про самоощущение в обществе, поиск себя, экспериментирование с разными способами быть.
Хотя телесность играет, несомненно, важную роль, она неотделима от других наших проявлений — и чем старше я становился, тем больше понимал это.
Мне были интересны альтернативы. Помню, как меня впечатлила история о человеке, который «менял пол» три раза. Она была рассказана очень патологизирующе, стигматизировала героя — но меня очень вдохновила. «Вау, — подумал я, — так можно!» И мне захотелось вот так.
— Ты пришел к этому же?
— Сегодня я могу сказать, что я мужчина, потому что живу как мужчина. Но ключевое слово — «как». Я пользуюсь мужским именем, одеваюсь в мужскую или унисекс-одежду. Я шесть лет принимал гормональную терапию, изменил часть телесных признаков. Я могу сказать, что я мужчина, потому что так меня воспринимает большинство людей — те, кому я не сообщаю, что «всё немножечко сложнее». Полностью ли это правда? Нет. Мой трансмаскулинный переход был скорее внутренним экспериментом. Я дал себе право быть мужчиной, и мне это нравится. Но мне горько от того, что это как бы лишает меня права быть и женщиной. Мне нравится мой способ быть мужчиной, нравится часть нынешних характеристик моего тела, которые воспринимаются «мужскими». А есть и части тела — и жизненного опыта, бытия в целом, моей души, если угодно, — которые я внутри своего сознания определяю как «женские», и они мне тоже дороги. Я хочу иметь возможность проявлять себя через них тоже. Например, мне важна возможность выносить и родить ребенка. Мне хотелось бы, чтобы транс-идентичность была для меня не так важна, как моя идентичность человека в целом — человека, который может быть и мужчиной, и женщиной, а что именно вкладывать в свое понимание «мужского» или «женского» — это только мой выбор. Какая разница окружающим, как и почему я себя ощущаю? Важно то, что я, исходя из этого, практикую. Гендерная идентичность флюидна. Через год я могу быть женщиной — я даю себе это право. Если меня спросить о том, мужчина я или женщина в целом, — я растеряюсь, но мне больше не будет больно. Это будет поводом для размышлений и самоисследования.
— Но если разобраться — что самое важное нужно знать окружающим о небинарных людях?
— Не хочется говорить «небинарные люди — это то-то, общаясь с ними, будьте вежливыми и не говорите про то-то». В этом есть отделение и объективация, мы смотрим на людей как на объект — пусть даже с очень дружественной, союзнической позиции.
Интересней не создавать «методичку», а поговорить о самом предмете, задаться вопросом, что такое вообще небинарность.
Читайте также
Мне прежде всего хотелось бы говорить о небинарности как о некоей философии, социально-критической идее.
Небинарность взрывает саму мысль о неоспоримости деления мира на мужчин и женщин. Небинарность — это не столько идентичность, сколько радикальная политическая позиция, взывающая к ответственности и критическому взгляду на самого себя, не позволяющая прикрыться привычным для ЛГБТ-людей эссенциалистским дискурсом «Я таким родился». Это и так понятно, что ты таким родился. Исходя из социально-конструктивистского подхода к гендеру, можно сказать «я родился с ХY-хромосомами», но мужчиной ты не родился, а начал им становиться, когда тебя научили быть мужчиной.
Уметь себя исследовать и аргументировать свои решения — непросто.
Особенно для ЛГБТ-людей в России, в условиях постоянного давления, где мы каждый день сталкиваемся с требованиями: «Оправдай свое существование», «Докажи, что ты настоящий», «Согласись, что это — выбор, а значит — каприз: ты можешь быть нормальным, просто не хочешь», «Раз ты признаешь, что не родился таким, — значит, на тебя повлияли, а значит, справедлив закон о запрете гей-пропаганды».
Будучи в постоянной уязвимости и незащищенности, как можно быть готовым к критическим размышлениям о социальном конструировании собственных идентичностей? Задаться вопросами выбора можно только самостоятельно и добровольно, а для этого важна устойчивость и хотя бы базовый уровень принятия.
Я не смею ожидать или требовать от кого-либо размышлений о своих идентичностях и решениях. Это действительно очень личные, непростые и болезненные вопросы, и задавать их другому не очень-то вежливо. Но важно оставлять себе свободу самим задаваться ими. Я думаю, это полезно делать и цисгендерным, и трансгендерным людям с любыми идентичностями и опытом. Цисгендерным — особенно.
— Тем более что такая постановка вопроса вызывает не меньше страха и раздражения и в «нормативном» сообществе — а пожалуй, даже и больше.
— То, сколько агрессии вызывает открытый разговор о небинарном взгляде на гендер, говорит о том, что у людей рушатся основы. Ведь деление мира на мужчин и женщин — очень важная часть нашей культуры. Да, кросс-дрессинг, Верка Сердючка и тому подобное всегда было частью юмора. Но вот когда начинают обсуждать гендерную неопределенность всерьез — это подвергает угрозе устойчивость мира.
Все мы вброшены в этот мир, где есть два гендера. Гендер — а вместе с ним и сценарий жизни — дается нам даже до рождения, даже раньше, чем имя. Что первое мы спрашиваем у беременной или родившей подруги? — «Мальчик или девочка?»
Дети по природе своей андрогинны: сперва это просто дитя. Но в какой-то момент нас начинают учить тому, мальчики мы или девочки. И вместе со знанием о собственном гендере приходят и требования, ожидания. Даже если ребенок воспитывается в демократичной семье, где не заостряют внимания на гендере, — всё равно человек испытает давление определенных гендерных предписаний. Вот ребенок, которому приписан женский гендер, которого воспитывают как девочку.
Он хочет лазить по деревьям, возиться в песке, драться за игрушки — а ему говорят: «Ну, ты же девочка. Не надо лезть на дерево, не надо драться. Дерутся мальчики, а ты веди себя поаккуратней».
Так мы усваиваем интроекты, предписания и идеи о гендере, который нам полагается практиковать. Но для ребенка естественно будет ощутить протест против нелогичных предписаний. Когда обсуждать, спорить и экспериментировать с гендером запрещено, этот протест усиливается и подавляется одновременно, застревает внутри, входит в конфликт с уже усвоенными убеждениями о себе. Так может сформироваться гендерная дисфория. Очень многие в той или иной форме переживают ее в детстве и подростковом возрасте. С кем-то она остается надолго.
Тогда общество предлагает два варианта. Можно прийти в максимально доступное соответствие с ощущаемым, пройти максимальное количество шагов в рамках медицинского трансперехода, сменить документы и вообще убрать факт трансгендерности из жизни, жить, будто ты родился цисгендерным, — или же воспитать в себе идентичность, соответствующую тому, что написано в свидетельстве о рождении, тому, как положено жить, исходя из телесных характеристик.
Но можно попытаться это осмыслить в рамках небинарного подхода.
Ведь гендерная идентичность — не только про то, ощущаем ли мы себя мужчинами или женщинами, а еще и про нашу позицию относительно этой бинарной системы. Мы можем в нее встраиваться, можем ее оспаривать. Гендерная идентичность — это не только про «я мужчина», например, — это еще и про то, «почему я мужчина», «какой я мужчина», «что мне в этом нравится», «каким мужчиной я выбираю быть и почему». Отказ от того, чтобы определяться, — это тоже гендерная идентичность-позиция.
— Это может восприниматься, как игра, что-то несерьезное.
— Но мы всегда во что-то играем, и от этого жизнь не становится менее серьезной. Игра — не значит неправда, притворство. Все мы вынуждены играть в игру под названием «гендер». И кто-то может менять свою роль, кто-то может расширять свое амплуа, а кто-то — создать альтернативную роль, которой в этой пьесе не предполагалось.
— Как ты, как психолог, сталкиваешься с этой проблематикой?
— Большая часть моей клиентуры — трансгендерные люди, которым не так легко найти грамотного и френдли специалиста. Многие транс-люди говорили мне, что просто не пошли бы за поддержкой к цисгендерному психологу, к сожалению — из-за недоверия и опыта дискриминации. Это было важной мотивацией для меня при выборе профессии. При этом с большинством моих трансгендерных клиентов мы не работаем конкретно по теме перехода или исследования своего гендерного опыта; люди приходят с самыми разными запросами. Но жизнь человека цельна и неразрывна, и нельзя полностью выбросить из головы контекст трансгендерности, социальной уязвимости и дискриминации, стресса меньшинств, гендерной дисфории, опыта перехода, если он был… Там, где не-трансгендерному психологу пришлось бы всё время себе напоминать об этой специфике и добирать дополнительные знания, чтобы учитывать контекст клиента, мне, благодаря моему опыту, возможно, легче быть на одной волне, сопереживать и задавать вопросы, которые могут помочь клиенту в самоисследовании. Но и в работе с цисгендерными людьми я не выключаю эту оптику, подвергаю вопрошанию — с доброжелательным, а не критическим любопытством — любые фразы и идеи, которые включают в себя интроект про мужское и женское.
Допустим, приходит женщина с бесплодием. Для нее это трагедия всей жизни. Очень быстро всплывает: «Я — неполноценная женщина». И я могу спросить: «А женщина — это как? Что для вас значит быть женщиной? Это про то, чтобы родить, — или про что-то еще?»
И очень ценно бывает сорокалетней цисгендерной женщине, которая никогда не размышляла о собственном гендере, столкнуться с вопросом «А что такое быть женщиной, объясните, пожалуйста? Можете меня научить?».
Мы не всегда выбираем осознанно: быть женщинами, или мужчинами, или небинарными. Но выбор есть — как минимум в том, как именно мы практикуем свою идентичность. Здорово, когда люди задаются вопросами о своем выборе. Это про ответственность за себя в мире — и про частичку своей ответственности в том, каким мы создаем этот мир. И за гендер во всей его красоте и разнообразии — и во всём его ужасе и патриархате.
Я, цисгетеромужчина, догадываюсь (вернее, даже не догадываюсь), как бывает небинарным людям иногда тяжело. И вместе с тем глубоко завидую им и благодарен за то, что после нашего разговора и я могу заглянуть в себя. Усомниться в несомненном, сдвинуть неподвижное. И — вслед за ними — тоже стать хоть немного свободнее.
