что значит избыток информации
Избыток информации. Размышления
Какой замечательный все же редактор Q10: только ты и текст. И больше ничего. А то вокруг слишком много информации. Слишком много. Она окружает нас. Она лезет в уши, бросается в глаза. И обрабатывать ее становится все труднее.
Вот вы думаете почему в последнее время сайты стали делать проще, шрифты крупнее, фразы короче? Да все потому, что информации вокруг стало слишком_много.
И чтобы нормально эту информацию воспринимать необходимо хотя бы сделать вид, что её стало меньше. Или она стала удобнее для восприятия, или просто фразы стали короче, а значит проще и понятнее. Опять обман! Её не стало меньше. Она просто раздробилась на более мелкие части.
Информация. Да ладно бы ее было просто много. А то ведь она повсюду! И отсутствие этого постоянного потока заставляет человека искать все новые и новые ее источники. Всё. Информационная болезнь. Я не доктор, я не знаю как это называется по-умному. Но суть, я думаю, ясна. Ведь вам знакомо чувство, когда никто не пишет в аську, нет новых сообщений вконтактике или любой другой социальной сети, прочитаны все рсс-каналы и пролистаны все любимые сайты? Всё, депрессия. «Все интернеты прочитаны». А мозг-то требует новой порции буковок.
А вы знаете, что таким образом вы навсегда теряете способность нормально и без проблем сосредотачивать свое внимание на чем-нибудь одном? И ладно еще, если большую часть времени вы знанимаетесь программированием или другим более-менее монотонным занятием. Нет, ну правда! Я вообще удивляюсь как вы до этого места-то дочитали! Ну признайтесь: ведь не так просто было это сделать за один раз? А сколько раз вы переключались на другую вкладку или отвечали кому-нибудь в любимом мессенджере? Да, трудно живется современному человеку за компьютером… Вокруг столько всего интересного.
А вы замечали сколько появилось учебников и пособий типа «Учись работать»? Сколько разнообразнейших способов придумывают люди, чтобы остаться-таки в трезвом уме и не отвлечься на что-нибудь, не потерять фокус, дойти до цели. Целые книги ведь есть! Сотни программ, органайзеров, онлайн-сервисов.
Понятно, что если есть много информации, то ее надо как-то обрабатывать, каталогизировать, складывать в кучи. А вы задумывались когда-нибудь: а зачем вам все это? Что вы будете с этим делать? «Чтоб було», да?
Так к чему это я? А я к тому, что если вы действительно хотите что-то сделать, и сделать хорошо, то вам всего лишь надо оставить одну вкладку. Запустить одну программу. Выключить мессенджеры. Отключить телефон. И просто сделать то, что надо сделать. Всё. Вот так просто. Безо всяких систем и книг.
Я сейчас почему-то думаю, что открыл великий секрет макоси. Ведь там все именно так и организовано. Очень мало отвлекающих факторов. Ничего лишнего. Включил и начал работать. Это не реклама, это факт.
Я, конечно, понимаю, что не будь предыдущего абзаца.. Что, опять отвлеклись? А надо просто оставить фокус на главном. А главное — это цель. Главное — это вы. И пусть весь этот поток пока потечет мимо и не будет мешать вам делать то, что вы хотите. Мир ждет новых свершений.
Что такое информационное ожирение и как с ним бороться
От переводчика. Занимаясь созданием и внедрением системы электронного архива, мы не раз сталкивались с ситуациями, когда организации вводят документы в систему без разбора, не уделяя должного внимания экспертизе их ценности. Об этом уже писали. В обсуждениях наших предыдущих публикаций по данному вопросу большинство участников отстаивали следующий взгляд: сохранять можно всю поступающую информацию, она в любой момент может пригодиться. Насколько обоснован такой подход в масштабах крупной организации. Что дешевле и эффективнее: сохранять все, что возможно сохранить — или же грамотно управлять информацией, своевременно удаляя все ненужное? Любопытную статью на эту тему мы нашли в блоге Джорджа Парападакиса, ECM-специалиста из компании IBM. Ее перевод мы и предлагаем вниманию наших читателей.
Ожирение — заболевание, при котором накопление жира в человеческом организмеприводит к общему ухудшению состояния здоровья.
Информационное ожирение — ситуация в организации, когда излишнее накопление информации оказывает отрицательное влияние на эффективность ее работы, приводя к существенному сокращению бюджета, замедлению реакции на изменения и проблемам с законом.
Прежде чем начать, я хочу принести свои извинения людям, страдающим ожирением. Я не собираюсь смеяться над ними и прекрасно понимаю, как они страдают. Один из моих друзей умер от сердечного приступа, причиной которого было в том числе и ожирение.
Недавно, обсуждая с коллегой проблемы управления жизненным циклом информации, я сказал, что некоторые организации страдают информационным ожирением. Это была не более чем импровизированная ремарка, но она очень хорошо подходило к описанию обсуждаемой нами ситуации. Чем больше я думаю над этой проблемой, тем больше понимаю точность и осмысленность своей формулировки.
Организации производят и потребляют информацию с огромной скоростью Согласно прогнозу, представленному в исследовании консалтинговой компании IDC, в период с 2010 по 2020 год рост информации должен увеличиться в 50 раз! Если бы такими темпами увеличивалась масса тела, то за 10 лет она увеличивалась бы до трех с половиной тонн. Из опыта работы со своими клиентами мы знаем, что в их организациях общее количество информации в среднем увеличивается на 35 — 40% в год.
Да, все мы любим копить информацию в электронном виде и никак не можем насытиться!
Мы создаем новые файлы, огромные презентации, интенсивно переписываемся по электронной почте (у каждого из нас есть несколько почтовых ящиков). Мы общаемся с клиентами по самым разнообразным каналам связи, создаем аккаунты и группы в социальных сетях, а еще активно пользуемся различными мобильными устройствами. Пишем на форумах, в блогах, в твиттере. Анализируем имеющиеся переменные данные и создаем новые. Если нам мало собственной информации, мы с удовольствием анализируем информацию конкурентов. Электрические счетчики, GPS-навигаторы, мобильные телефоны — все эти устройства собирают и анализируют данные. А еще у нас есть домашние компьютеры, ноутбуки, планшеты. За небольшой отпуск мы без труда можем отщелкать несколько сотен, а то и тысяч, цифровый фотографий. И в течение последних 5 лет все мы были свидетелями взрывного роста количества информации.
Развивая медицинские аналогии, отметим: мы испытываем повышенный аппетит к информации. Мы накапливаем избыточную информацию подобно тому, как больной ожирением набирает избыточный вес. Зачастую мы сохраняем информацию, не задумываясь о том, зачем она нам будет нужна. В случае информационного ожирения мы не можем сбросить вес: как мы будем избавляться от информации, если не знаем, откуда она взялась и зачем она нужна? Если вдруг заходит речь о лишней информации, у нас всегда находятся дела поважней. Когда информации накапливается слишком много, мы говорим что-нибудь вроде: «Хранение обходится дешево. Докупим новое оборудование для хранения!» И такой взгляд очень и очень распространен. Еще одно недавнее исследование показывает поистине шокирующие результаты: 78% (!) опрошенных заявляют, что достаточно приобрести еще один сервер — и проблема роста данных будет решена.
А теперь внимание, сенсация: хранение обходится не так уж и дешево! Если вы создадите надежное хранилище, разместите его в дата-центре, заплатите за электричество и кондиционирование, это будет обходиться вам не так уж дешево. Да, расходы на хранение будут с каждым годом понижаться на 20%, но и количество вашей информации также будет с каждым годом расти на 40%. Тратить на хранение вы будете не меньше, чем раньше — простая арифметика!
Многие организации отрицают, что когда-либо сталкивались с такой проблемой. На вопрос: «Какое количество информации у вас сейчас хранится и каковы ежегодные темпы ее роста?» они обычно отвечают так: «Мы не знаем, мы даже никогда не считали». Интересно, а как они в таком случае приобретают новые мощности для хранения?
К счастью, многие крупные организации (банки, фармацевтические и энергетические компании и т. п.), уже начинают понимать, что к чему. Годовой рост информации составляет 40%, а приобретение и техническое обслуживание хранилища на 20 петабайт стоят немалых денег. В современной экономической ситуации, когда бюджеты на ИТ урезаются, вам вряд ли будет легко упросить финансового директора выделить нужные средства. У таких организаций уже сейчас можно диагностировать информационное ожирение. При современных темпах роста информации через несколько лет можно будет вести речь об информационном ожирении высокой степени.\
Информационное ожирение имеет ряд побочных эффектов. Даже если вам удалось утрясти финансовый вопрос, ваша организация все равно будет подвержена серьезному риску.
Во-первых, лишняя информация представляет собой серьезную угрозу для бизнеса. Из-за большого обилия неиспользуемой и ненужной информации движение информационных потоков внутри организации замедляется. Опираясь на устаревшую, утратившую актуальность информацию, можно принять неверное решение. Накопление информации не позволит оптимизировать бизнес-процессы, улучшить маркетинг, повысить качество услуг, отладить коммуникации с клиентами. Кроме того, на хранение лишней информации уходят суммы, которым можно было бы найти более полезное применение.
Во-вторых, избыток информации порождает ряд проблем юридического характера. Все информация организации в электронном виде может быть использована в судебных разбирательствах. Юридический отдел организации должен вести учет всей юридически значимой информации. Если информации слишком много, то единственным решением в такой ситуации будет сохранение всей информации, контроль доступа к ней и принятие определенных мер по защите. Это неэффективно, к тому же забирает много времени и денег. Если вдруг потребуется предъявить необходимую доказательственную информацию в суд, придется потратить очень много времени, прежде чем вы найдете то, что действительно нужно.
В-третьих, избыточная информация порождает проблемы с обеспечением соответствия нормам и стандартам (compliance). Различные нормативные документы предполагают, что все материалы, имеющие статус записей, должны хранится в течение строго ограниченного периода времени. Существуют также требования относительно того, как следует распоряжаться документами по истечении сроков хранения. Специалистам по управлению записями в свое работе приходится учитывать огромное количество требований, исходящих от разных инстанций и касающихся порой сотен тысяч и миллионов записей. Если в организации слишком много несистематизированного контента, то его вряд ли можно будет классифицировать, разработать графики хранения и т. п. Проведение аудитов на соответствие нормам становится крайне затруднительной задачей, съедающей очень много времени. Кроме того, несоответствие внутренним и отраслевым нормам для организации еще и чревато финансовыми и репутационными потерями.
Вы не можете, да и не хотите остановить быстрый рост данных.
Все характерные тенденции сегодняшних дней — персонализированное взаимодействие с заказчиком, социальные медиа, онлайн-обучение и мультимедийный маркетинг — предполагают быстрое увеличение количества информациями. Ваша организация будет менее конкурентноспособной, если не будет умело использовать в своих интересах все эти прогрессивные новации.
Итак, уменьшить количество потребляемой информации не получится. Как же в таком случае бороться с информационным ожирением?
Здесь можно выделить два подхода. Первый из представляет собой симптоматическую терапию. Продолжая медицинские аналогии, этот подход можно рассматривать как некое подобие липосакции:
Все эти процедуры, конечно, дают определенный эффект, но весьма незначительный. Они, конечно, могут привести к определенному снижению расходов, но не могут снизить темпы роста информации.
С помощью этих процедур нельзя решить юридических проблем, возникающих вследствие информационного ожирения. Управлять вручную хранением информации и одновременно следить за обеспечением соответствия всем законодательным, отраслевым и внутренним нормам крайне сложно.
Второй подход направлен не на устранение симптомов, но на лечение болезни как таковой.
Чтобы вылечить информационное ожирение, мы должны рассмотреть процессы информационного метаболизма в организации, а именно: как потребляется информация, как она переваривается (т. е. какой ценный смысл извлекается из этой информации), как осуществляется утилизация информационного мусора.
Ключевой вопрос, на который нужно ответить, звучит следующим образом: «Какое количество имеющейся информации действительно нужно хранить?» Из бесед со своими клиентами мы сделали следующий вывод: устаревшая, утратившая значимость информация составляет 70% от всей хранимой в организациях информации! (конечно, в разных организациях цифра может варьироваться, но соотношение 70%/30% — это, что называется, средняя температура по больнице).
Проблема, впрочем, заключается в том, что никто в организации не может выделить эти самые 70% ненужной и устаревшей информации. Критерии устаревания и ненужности порой бывает очень сложно сформулировать.
Чтобы решить эту проблему, требуется более радикальный и более реалистичный подход.
Лечение информационного ожирения должно основываться на следующем принципе:
Если и только если организация может выделить 30% всей имеющейся информации, которую действительно нужно хранить, остальные 70% можно удалить.
Если принять должные меры для поддержания такого уровня информационного метаболизма, то появится возможность высвободить огромные ресурсы и направить их в другое русло.
Нужна такая политика управления жизненным циклом информации, которая позволила бы отслеживать соблюдение всех графиков хранения, регулировать информационный метаболизм и обеспечивать своевременную утилизацию информационного мусора. В большинстве организаций такая работа вообще не ведется.
Все, казалось бы просто. Но как же выработать политику, которая позволила бы выявить те 30% информации, которые нужно сохранять?
Исследования показывают, что можно выделить три причины, по которым организациям требуется хранить информацию в течение определенного периода времени:
Таким образом, три указанных выше подразделения отвечают за скорость информационного метаболизма. Но в то же время все эти подразделения практически не контактируют друг с другом, говорят на разных языках, у них нет общих политик и процедур контроля, на основе которых они могут выстраивать коммуникацию с ИТ.
Юристы оценивают информацию на предмет юридической значимости. Специалисты по управлению записями разрабатывают таксономию, определяют сроки и графики хранения. А у других подразделений есть дела поважней, и у них нет особого желания следить за соблюдением сроков или соответствием законодательным нормам. Но им очень нужно, чтобы важная информация всегда была доступна, чтобы на ее основе можно было принимать решения и чтобы она была подспорьем в работе с клиентами.
А кто отвечает за защиту и удаление цифровой информации? ИТ-отдел, деятельность которого никак не связана с деятельностью всех названных выше отделов.
В основе управления жизненным циклом информации должна лежать унифицированная политика. Имеется общий репозиторий, в котором специалисты по управлению записями сохраняют и удаляют документы в соответствии с принятыми графиками. Юристы корректируют графики хранения исходя из соображений юридической значимости документов. Представители остальных подразделений пользуются хранимой в репозитории информацией и создают новую. И все при этом взаимодействуют с ИТ-отделом.
Как только разработаны общие принципы, регулирующие информационный метаболизм, необходимо применять их ко всем механизмам, осуществляющим физическое управление информацией. Применение единой политики по отношению ко всем репозиториям, системам управления записями и т. п. позволяет отслеживать рост данных и своевременно осуществлять очистку организационных ресурсов от ненужной информации.
Заключение
Быстро вылечить информационное ожирение вряд ли возможно. Выздоровление возможно только в случае радикального изменения образа жизни. Все вполне решаемо и достижимо. Организациям нужно выработать модель управления информацией, позволяющую установить связи между различными подразделениями организации. Бизнес-подразделения оценивают значимость информации и описывают ее на понятном ИТ-специалистам языке. Юристы знают, какая информация существует в организации, каким подразделениями она создается, для чего она используется, отслеживая на основе этих знаний ее юридическую и доказательственную значимость. Сотрудники отдела качества совместно со специалистами управления записями разрабатывают унифицированные графики хранения. Когда все эти политики применяются по отношению ко всем имеющимся в организации источникам данных, станет возможным четко отделить информацию, которую действительно нужно хранить, от той, с которой можно без жалости расстаться.
Информационное перенасыщение: как общество тонет в потоках информации
Пост в Лигу психотерапии
Текст: Франк Фуреди, The American Interest. Перевод: Григорий Николаев, «Спутник и Погром»
Говорят, что мы живем в Эпоху Отвлекающихся Людей. Бешеная скорость развития технологий попросту не дает нам сконцентрироваться, не дает возможности прочесть сложные книги. Многие университетские преподаватели жалуются, что привычка студентов постоянно сидеть в интернете мешает им воспринимать серьезные тексты. Часто говорят и о том, что наш мозг перегружен нескончаемым потоком информации. Страх того, что называют «информационным перенасыщением», в XXI веке стал просто еще одним аспектом жизни.
С тех пор как Ричард Вурман опубликовал в 1989 году свой бестселлер Information Anxiety, разговоры о проблемах, связанных с «перенасыщением», не утихают. Очень часто потоки цифровой информации сравнивают с «потопом», имея в виду, что даже если мы и не тонем в них с головой, мы как минимум не можем с ним справиться. Часто можно слышать, что бизнес-сфера «тонет в данных», что креативность редка, если вовсе не невозможна в «безбрежном океане информации». Мало того, информационное перенасыщение виновато не только в упадке оригинальности: оно часто объявляется и причиной множества психологических проблем, связанных с информационной перегрузкой.
Западный мир любит психологию; именно поэтому разговор о переизбытке информации идет с помощью медицинской терминологии. Язык психологии и нейрологии все чаще и чаще используют, чтобы обосновать вред переизбытка информации. Для описания этой культурной проблемы все чаще применяют звучащий как медицинский термин «синдром информационной усталости». Основной симптом этого недомогания — неспособность сконцентрироваться, причиной которой якобы является перегрузка краткосрочной памяти человека.
Другое название того же культурного явления предложил Девид Микикс, автор Slow Reading in a Hurried Age — он называет его «продолжительное частичное внимание». Микикс пишет, что «дети, выросшие в цифровой эре, больше предыдущих поколений страдают от постоянно рассеянного внимания». Вот его аргументы: «многозадачность вызывает повышенное выделение кортизола, гормона стресса, а также адреналина, что ускоряет мозговую активность и приводит к раздробленности мышления».
Часто именно нескончаемый поток информации объявляют причиной экзистенциального кризиса, переживаемого индивидуумом.
Девид Улин в своей книге Lost Art of Reading пишет: «Я страдаю от постоянного опьянения информацией, мне постоянно кажется, будто совсем рядом есть еще что-то, что заслуживает моего внимания. А на самом деле это просто несвязанные друг с другом шуточки, остроумные замечания, какие-то информационные фрагменты — и все это только обостряет беспокойный характер нашего века».
Многие соглашаются, присовокупляя примеры из личной жизни. Николас Карр — автор The Shallows, книги, которую часто цитируют как крик души человека в информационную эру. Карр писал, что перенасыщение информацией привело к тому, что он уже не может концентрироваться на чем-то, и что «внимание его рассеивается уже через две–три страницы». Похожие жалобы высказывает и Тим Паркс, писатель и эссеист. Он утверждает, что «мы живем, постоянно на что-то отвлекаясь и растрачивая впустую ту особенную энергию, которая так нужна для чтения серьезного литературного произведения».
Как и следовало ожидать, на волне страха перед информационным перенасыщением появилось множество книг о том, как с ним справиться.
Возможно, общество XXI века действительно дезориентировано бесконечными реками информации; возможно, новые технологии действительно оказывают разрушительное воздействие на наш мозг. Но подобные опасения высказывали и наши предки, и было бы глупо считать, что они-то ошибались, а вот мы правы. Вполне возможно, корень проблемы не в количестве потребляемой нами информации, а в том, что мы не знаем, для чего нам эта информация.
Изучив историю чтения, я пришел к выводу, что люди с самого изобретения письменности были озабочены возможностью потреблять и понимать написанное. В древних обществах Греции и Рима мудрецы, не могущие еще представить себе цифровые гаджеты, глобальную сеть и концепцию Big Data, уже задумывались об опасностях, скрытых в бурных потоках информации. Первым о проблемах, связанных со свободной циркуляцией текстов, написал Платон, вложив, впрочем, эти опасения в уста Сократа. Платоновский Сократ предвидел опасность, скрытую в самой технологии записи информации. В отличие от устного общения, письмо не выбирает свою аудиторию, но «путешествует свободно». Письмо не делает различий между теми, кто может осознать написанное и извлечь из него пользу, и теми, кого написанное смутит и собьет с толку. Сократ предупреждал, что письмо доносит информацию «и до понимающих, и до тех, кто к этому не способен». В духе патернализма своего времени Сократ указывает, что знание в случайных руках станет угрозой общественному порядку. Именно Сократ первым предсказал, что люди станут зависимы от написанных текстов и что это ослабит их память.
Так думали не только древние греки. Древние евреи придерживались того же мнения. Долгое время раввины противились записи Устного Закона, метода толкования святых писаний, позже ставшего первой частью Талмуда: Мишной. После создания Мишны история повторилась: новые поколения раввинов не желали предавать бумаге толкования Мишны, из которых позже была создана вторая часть Талмуда, известная как Гемара. Свое нежелание записывать толкования раввины обосновывали аргументами, которые мало чем отличались от аргументов Сократа. Они считали, что знание по природе своей диалектично и может быть результатом лишь устной и живой беседы. Если же знание записано, оно умрет и окаменеет, приводя будущие поколения к ошибкам в его понимании.
Платон тоже предупреждал об опасности свободного хождения текстов. Он сомневался в возможности среднего человека отличить морально полезный текст от вредного.
. моралисты с древних времен до наших дней предостерегают людей от неограниченного чтения. Римский философ-стоик Сенека в письмах Луцилию, написанных между 63 и 65 годами нашей эры, предупреждал, что «во множестве книги лишь рассеивают нас». И вновь — эти слова звучат в унисон с мнениями ранних раввинов.
Призывы Сенеки ограничивать себя в чтении предвосхитили современные тенденции считать избыток информации причиной упадка духа и рассеянности внимания. Сенека почитал обильное чтение «признаком пресыщенности», да еще в то время, когда книги было сложно достать — он боялся не обилия информации, а ее влияния на человека. Философа беспокоила способность сограждан понимать и извлекать пользу из прочитанного.
Мысль о «переизбытке информации» зазвучала не только с появлением интернета, но и первых письменных станков.
Именно печатный станок породил фундамент современной дискуссии об информационном перенасыщении. Именно печатным книгам мы обязаны сравнением с потопом. В 1526 году философ-гуманист Эразм спросил: «Осталось ли еще место на земле, свободное от туч новых книг?» Он жаловался на «половодье» новых трудов и предостерегал от «дурных, клеветнических, безумных, дьявольских и разрушительных» последствий неограниченного чтения. Через век после Эразма его слова практически повторил французский историк Анри Баснаж де Боваль (1657–1710) — рассказывая о том, как Письменная Республика «тонет в потопе новых книг».
В 1600 году английский писатель Барнаби Рич сетовал, что «одна из величайших зараз нашего времени — обилие книг, настолько переполнивших мир, что тот не способен осознать и прочесть все эти горы пустой породы, каждый день лишь увеличивающиеся».
Мнение о вредности книжного изобилия в XVII веке стало общим местом. Книг было очень много, и, по мнению одного английского критика, «все они лишь отвлекали и разрушали слабые умы читающих». Жалобы на обилие текстов всегда сопровождались сомнениями в возможности людей понять и осознать окружающий их мир.
Примерно в это же время переизбыток информации связали с психологической усталостью.
В 1605 году философ и ученый Френсис Бэкон в своем труде «О значении и успехе знания, божественного и человеческого» писал, что «во многом знании многие печали, и знание ведет к беспокойству». Бэкон проводил параллели между научным развитием и интеллектуальной растерянностью. Быть может, он интуитивно предвидел, что в будущем технологический прогресс поднимет не меньше вопросов, чем поможет решить.
При взгляде на информационную революцию, вызванную появлением печатного станка, становится понятно, что основную проблему люди видели не в количестве книг, а в вопросе выбора и сравнения между ними. Внезапная доступность информации из самых разных областей вызвала вопросы к самому человеку: а сможет ли он справиться со всеми этим данными?
Рост количества и разнообразия книг поставил под вопрос саму возможность человека отличать полезные для души и ума книги от вредных или бесполезных. Учителя не знали, как в новых условиях направлять интеллектуальный рост своих учеников.
И педагоги, и ученики поняли, что прочесть все попросту невозможно. При подобном изобилии книг помощь в их выборе и наставление в чтении стали одной из главных задач обучения.
Жалобы на избыток информации и книг также основывались и на недовольстве противоречивой информацией. Авторы предлагали диаметрально противоположные определения «правды», а значит читатель постоянно сталкивался с вопросом, что из этих книг стоит читать, а что нет. Размывание морального и интеллектуального авторитета, совпавшее с развитием печатного дела, часто ставили в вину как раз информационному перенасыщению.
Пугающая свобода выбора мутировала в страх перед медицинскими последствиями информационного перенасыщения. По мнению множества моралистов XVIII столетия, доступность и разнообразие книг вызывали у читателей растерянность, что в свою очередь приводило их ум в замешательство. Перед людьми встали новые проблемы мышления, вызванные этим «беспорядочным чтением». Именно об этом писал в 1713 году Ричард Стил в газете Guardian: «Беспорядочное чтение соблазняет нас нецеленаправленно мыслить».
В конце XVIII века бристольский врач Томас Беддоуз яростно критиковал информационное перенасыщение, называя его «тиранией быстрого и отрывочного чтения», что, по его мнению, вызывало мозговые расстройства. Проблемы мышления обсуждались всерьез в том числе и потому, что обрывочное и легкое чтение рассматривалось как один из симптомов общественного упадка.
Беддоуз утверждал, что его эпоха больна хроническим информационным перенасыщением: «Все эти памфлеты, статьи, повести и газеты — как запутывают они разум! Читали ли вы новую пьесу, новую поэму, новый памфлет, последний роман? — все только об этом и спрашивают. Нельзя посетить образованную компанию, не будучи готовым отвечать на эти вопросы и все те вопросы, которые они, в свою очередь, порождают!»
Страх того, что «информации стало слишком много», связан с осознанием ограниченности возможностей человеческого разума; с тем, что каждый день появлялись новые, противоречащие старым, источники. Тогда, так и сейчас, перед человечеством встал вопрос — а каково значение информации? Как использовать ее для получения знания? Сама фраза «слишком много информации» поднимает вопрос о сравнительной важности разных фактов по отношению друг к другу, заставляет задуматься над тем, как отличить полезную информацию от бесполезной. Не всем удается разрешить эту проблему. Массив информации можно превратить из тяжкого груза в имеющее пользу знание только при помощи выбора и интерпретации.
Любопытно, что современные термины вроде «Информационная Эра», «Информационное Перенасыщение», «Информационный Взрыв» — все они имеют отношению к абстрактному количеству информации, а не ее качеству. Мы исчисляем данные, считаем их в байтах, знаках, дюймах, газетных колонках, но не рассматриваем с точки зрения пользы.
Эта пассивность по отношению к информации особенно пугает в образовании: преподаватели пишут свои учебные программы с учетом дефицита внимания, от которого якобы страдает молодежь Информационной Эры. В высших учебных заведениях все чаще говорят о том, что ученики просто неспособны читать серьезные, сложные, большие тексты.
Подобное отношение к проблеме «отрывочного внимания» в высших учебных заведениях, видимо, стало ответом на сложности, с которыми сталкивается студент, страдающий от «синдрома информационной усталости».
Пока что на вопросы, поднятые информационным перенасыщением, пытаются дать лишь один ответ: ускорение и облегчение каталогизации информации. Но новые технологии хранения и доступа к информации не отменяют стоящего перед потребителями вопроса: а зачем вообще нужна эта информация? В чем ее ценность? Смысл — это вопрос культуры, а не технологии. Но к сожалению западные общества больше не желают утруждаться поисками смысла. Это желание часто облекается в популярную фразу «too much information», или ее аббревиатуру — TMI. Фраза часто используется в качестве шутливого предостережения, когда человек рассказывает о личной жизни или высказывает неуместные суждения. Но сам факт того, что в ежедневных разговорах заходит речь о количестве информации, получаемой из личной беседы («too much»), показывает, что наши современники слишком легко принимают роль пассивного потребителя информации.
Нико МакДональд, британский писатель, изучающий интернет-культуру, считает информационное перенасыщение следствием явления, которое он называет Paradigm Underload (нехватка парадигмы). МакДональд отмечает, что перед обществом сегодня стоит не вопрос количества информации, а вопрос разработки инструментов и парадигм, позволяющих «фильтровать, приоритизировать, структурировать и понимать информацию». Без новой парадигмы поиск Больших Идей вытеснит слепое поклонение Большим Данным.