что значит когда человек говорит о себе в третьем лице психология
Почему человек говорит о себе в третьем лице
Содержание статьи
Иногда приходится общаться с такими людьми, привычки которых могут показаться необычными, а кому-то особенно чувствительному – даже неприятными. К числу таких индивидуальных особенностей, которые не всем приходятся по нраву, относится и привычка говорить о себе в третьем лице, то есть, не «Я пойду прогуляться», а, к примеру, «Антон пойдет прогуляться». Почему некоторым людям свойственно говорить о себе в третьем лице и о чем это может свидетельствовать?
Причины говорить о себе в третьем лице с точки зрения психологии
Так вот, если участник эксперимента говорит о себе в третьем лице – то есть, вместо местоимения «Я» использует «Он/Она» или называет себя по имени – ему становится как никогда легко шутить над собой. Кроме этого, такая форма донесения информации до собеседника позволяет максимально четко и искренне заявить о своих истинных намерениях и интересах. Дело в том, что, говоря таким образом, человек видит ситуацию как бы со стороны и не чувствует себя эмоционально вовлеченным в нее, оставаясь в то же время максимально собранным и сосредоточенным.
Почему люди говорят о себе в третьем лице – как они сами думают?
Окружающие людей, которые часто говорят о себе в третьем лице, нередко считают, что такая привычка свидетельствует о чрезмерно завышенной самооценке. Иногда это предположение не так уж и далеко от истины. Некоторые люди, которые говорят о себе именно так, действительно упиваются собственной важностью и значимостью, ощущая себя едва ли не всемогущими. Нередко это может быть свойственно высокопоставленным персонам; порой они говорят о себе не только в третьем лице, но и используют державное «Мы».
Однако в большинстве случаев то, что человек говорит о себе как бы со стороны, используется им именно для выражения иронического отношения к самому себе. Возможно, ему было бы неловко рассказать что-то от первого лица, тогда как говоря о себе, как о ком-то стороннем, он словно бы находится вне ситуации. Одновременно такая манера изложения информации о себе позволяет как бы снизить градус ответственности, словно перекладывая ее на другого человека, о котором идет речь. Таким образом, эта привычка может свидетельствовать и о неуверенности в себе и даже комплексе неполноценности.
В любом случае, люди несовершенны, и у каждого из них должно быть право на маленькие особенности характера, например, такие как привычка говорить о себе точно о ком-то другом.
Я, то есть он: почему привычка говорить о себе в третьем лице делает нас мудрее
Когда мы слышим, что взрослый человек говорит о себе в третьем лице, как Голлум из «Властелина колец», нам кажется, что это одно из проявлений инфантилизма или нарциссизма. Однако ученые, взявшиеся всерьез исследовать, к чему приводит замена «я» на «он», выяснили, что на самом деле это может быть крайне полезным навыком. Читайте в нашем материале об их эксперименте и следующих из него выводах.
Сократу приписывают афоризм «Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить» и призыв «познай самого себя» — кредо стремящихся к мудрости. Но существуют ли на самом деле правильные и неправильные способы размышлять о себе?
Обычное ворошение мыслей, процесс проговаривания про себя своих забот — точно не вариант. От такого вы, скорее всего, только завязнете в привычных убеждениях и утонете в эмоциях, от которых пытались отстраниться.
Исследования показывают, что у любителей такого самокопания часто возникают проблемы с принятием решений в стрессовых ситуациях, а еще они гораздо больше расположены к депрессии.
Альтернатива — древний риторический прием, поклонником которого были Гомер и Юлий Цезарь: говорение о себе в третьем лице. Термин «иллеизм» для него придумал в 1809 году поэт Сэмюэл Кольридж, образовав слово от латинского ille — он, оно, то есть «не-я». Если рассуждать не о своей ситуации, а о проблеме условного друга, позиция «Дэвид был расстроен тем, что…» позволяет взглянуть на проблему с другой точки зрения и рассеять сгустившийся вокруг нее туман из эмоций.
Опубликовано множество исследований о пользе иллеизма; в свежей статье группы американских и канадских ученых под руководством Игоря Гроссмана также обнаруживаются долгосрочные позитивные последствия этого подхода: большая ясность мышления, лучшая эмоциональная регуляция.
Авторы полагают, что благодаря методу иллеистского дневника развитие мудрости становится простой ежедневной практикой.
Гроссман и его команда задались целью подвести основательную экспериментальную базу под исследования такого свойства, как мудрость, до сих пор не изучавшегося научно из-за расплывчатости его определения. В одном из предыдущих исследований ему удалось создать методику измерения мудрости, коррелирующую с цифрой IQ. Суждения подопытных измерялись по шкале, факторами которой были интеллектуальная беспристрастность, принятие во внимание других точек зрения, осознание неопределенности и способность находить компромиссы.
Гроссман обнаружил, что «показатель мудрости» значительно точнее, чем результаты тестов на интеллект, указывал на эмоциональное благополучие и удовлетворенность отношениями. Разрабатывая это направление, психолог и обнаружил силу отстраненного подхода: участники экспериментов вели себя скромнее и с большей готовностью принимали альтернативные взгляды, когда говорили о себе в третьем лице.
В следующем исследовании группа Гроссмана попросила триста участников фиксировать сложные для них социальные ситуации. Два независимых психолога оценивали их мышление по упомянутой выше шкале мудрости. Респонденты должны были на протяжении четырех недель вести дневник, описывая подобные ситуации, с которыми они сталкивались в повседневной жизни — например, спор с коллегой или плохие новости. Половину участников попросили делать записи от первого лица («сегодня я»), другую половину — от третьего («сегодня он/а»). Через месяц тест на мудрое мышление повторялся.
Итоги эксперимента оказались такими, как и предполагали ученые: контрольная «якающая» группа не показала сколько-нибудь значимой динамики, те же, кто практиковал иллеизм, стали более рассудительными.
Эти результаты удивительны, в частности, потому, что привычка рассуждать о себе в третьем лице в нашем обществе считается детской — или же воспринимается как проявление нарциссизма (явная противоположность мудрости). Кольридж считал иллеизм хитростью, призванной прикрыть эгоизм. Кстати, Дональд Трамп часто говорит о себе в третьем лице — что бы это ни значило.
В заключении группы Гроссмана говорится, что было бы полезным узнать, распространяется ли эффект иллеизма и на рассуждения о других вещах, а не только на волнующие участников эксперимента проблемы и конфликты. Вполне возможно, что отстранение помогает и там: раньше, например, было доказано, что внутренний монолог ведет к ошибкам при игре в покер, а успешность при игре на бирже зависит от умения владеть эмоциями.
Привычка рассуждать о себе любимом в третьем лице или во множественном числе, то есть вместо «я» говорить «она» или «мы», нарочито называть себя, как в детстве, по имени – есть у многих
Иногда такая манера речи раздражает окружающих, иногда вызывает улыбку.
Психологи уверяют – не всё так просто. Возможно, наша психика посылает сигналы: «Мне некомфортно. Я нуждаюсь в защите!» А возможно, подсознательно мы так ищем путь, чтобы стать мудрее. Разбираемся вместе с психологом Екатериной Пятковой.
«Саша хочет кушать»
Екатерина Пяткова – Гипотез, почему происходит такое «отделение» от самого себя, множество, – говорит Екатерина Пяткова. – С одной стороны, причина может скрываться в некотором инфантилизме. «Маша пошла. Саша хочет кушать» – так обычно говорят о себе дети лет до трёх. Но если в два-три года это звучит нормально, то в речи взрослого, считают представители гипотезы инфантилизма, это может свидетельствовать о внутренней незрелости, о желании занять позицию ребёнка или «присоседиться» к кому‑то: «Мы тут решили». По сути, решение‑то может быть единоличным, но это – способ спрятаться за «мы».
В основе другой теории – нарциссизм. Когда человек говорит так о себе, он любуется собой. Подобное явление – гибрис – было описано ещё в Древней Греции. И использовалось применительно к действиям человека, наделённого властью, который взирал на всех с оскорбительным высокомерием. То есть это такое королевское «мы» и открытое желание доминировать.
У «короля», как правило, утрачивается адекватная оценка ситуации. Получив власть, он ею упивается. Но интересный момент – когда эту власть у него отнимают, ощущение высокомерия уходит. «Король» теряет свою «корону», и его королевское «мы» исчезает.
Подобное «многоличие» свойственно и людям с психическими нарушениями, когда в силу заболевания сложно провести самоидентификацию. При этом «Я» очень часто теряется, и в речи происходит замена этого местоимения.
Держим дистанцию
Но в психологии есть и другие теории. Так, например, обращение к себе в третьем лице – ментальный приём, который успешно используют в психологических практиках. Приём помогает справиться с неприятными эмоциями. Эффект заключается в том, что мысли о себе и других людях обрабатываются у нас в разных зонах головного мозга. И мы легче прощаем ошибку кому‑то, чем себе самому. И гораздо легче переносим плохие новости о посторонних, не так стыдимся из‑за неудач приятеля, как могли бы стыдиться за себя.
Это ещё и такая возможность избежать самобичевания. Использование местоимения в третьем лице – «он», но не «я», своего имени вместо «я» – позволяет мозгу легче и более беспристрастно обрабатывать информацию при стрессовой ситуации.
Приём дистанцирования помогает психике защититься. Он широко используется в реабилитации людей, прошедших боевые действия.
Благотворный эффект дистанцирования, в частности, исследовали учёные Мичиганского университета. Было отмечено, что участники эксперимента более уверенно и убедительно выступали, когда говорили от третьего лица. Они испытывали меньше стыда, меньше смущались, чувствовали себя намного лучше эмоционально.
Это подтвердило и сканирование мозга подопытных – размышления от первого лица неизбежно активировали зоны, связанные с негативными процессами, относящимися к себе. А при рассуждениях от третьего лица такой активности не наблюдалось.
«Эффект Бэтмена»
В психологии хорошо известен и «эффект Бэтмена», который применяют в работе с детьми. Ребёнку, пережившему непростую ситуацию, предлагается рассказать об этом от лица значимого супергероя – дистанцирование от имени игрушки. И, включаясь в игру, «Бэтмен» начинает озвучивать то, что никогда бы не рассказал от собственного имени.
Взрослым надо быть очень внимательными. Если ваш малыш вдруг «ни с того ни с сего» начинает говорить от имени героя или своей игрушки: «А зайчик слышал…» – возможно, он пытается так донести до вас что‑то важное, поделиться своими страхами.
Иногда перенос подобной модели поведения переходит и во взрослую жизнь. И говоря о себе не «я», а по имени – «Люба видела» – легче рассказать о своих эмоциях и негативных переживаниях. Это ещё и сигнал нашей психики: «Я дистанцируюсь от проблемы».
Усидеть на двух стульях
В психологической практике есть особая техника – «два стула». Она используется, когда необходимо «достать» свою внутреннюю субличность, например, внутреннего критика или плаксу. Цель практики – разобраться в себе, понять, как уживаются эти личности внутри меня. Пересаживаясь со стула на стул, находясь в таких качелях, при помощи терапии мы осознаём эти состояния и учимся управлять ими.
Интересна и другая точка зрения о пользе дистанцирования. Канадский психолог Игорь Гроссман на протяжении многих лет изучает такое состояние как мудрость. Опираясь на результаты исследований, он утверждает, что привычка говорить о себе в третьем лице способна сделать нас мудрее.
В работе Гроссмана используется такое понятие как иллеизм – термин был придуман в начале XIX века, его значение – «Я не Я». То есть, опять же, рассуждение не о своей ситуации, а о проблеме условного друга позволяет взглянуть на проблему с точки зрения фактов. А туман из эмоций рассеивается.
Люди всегда были склонны к самокопанию. Это вечный путь стремящихся к познанию себя, стремящихся к мудрости. Но зачастую идти по этому пути мы не умеем. И пытаясь поразмышлять о себе, начинаем ворошить тягостные мысли и заботы. В итоге делаем ещё хуже – это не самокопание, а, скорее, самозарывание.
Поэтому приём иллеизма, который Гроссман успешно использовал при психологическом сопровождении людей с депрессиями, может помочь и при познании себя, так как не позволяет нам утонуть в эмоциях.
Секрет мудрости раскрыт?
Гроссман, пытаясь создать методику измерения мудрости, экспериментальным путём пришёл к выводу, что мудрость – это некая «конструкция», состоящая из разумных рассуждений, которая определяет то, как мы ориентируемся в жизненных проблемах. То есть раз существуют определённые показатели мудрости, то их можно улучшить, а значит – развить собственную мудрость.
Суждения подопытных измерялись по специальной шкале: беспристрастность, принятие во внимание других точек зрения, способность находить компромиссы… Было обнаружено, что показатель мудрости значительно точнее, чем показатель тестов на интеллект. А благополучие и удовлетворённость отношениями напрямую связаны с мудростью.
Эксперименты продемонстрировали силу отстранённого подхода. Оказалось, что участники вели себя скромнее и с готовностью принимали альтернативные взгляды, когда говорили о себе в третьем лице. Они также на протяжении месяца вели дневник, в котором описывали всё, что происходило в их повседневной жизни. Но по условиям эксперимента половина группы вела дневник от первого лица, половина – от третьего. В итоге «якающая» группа не показала особой динамики, а те, кто практиковал иллеизм, напротив, стали более рассудительными.
Возможно, этот метод обучению рассудительности стоит и нам взять на вооружение? И попробовать вести личный дневник иллеистического направления в качестве ежедневной практики: «Какой замечательный день! Катя сегодня проснулась в хорошем настроении…» Появляется ощущение – я смотрю на себя и события, которые со мной происходят, со стороны – на расстоянии. А ведь не зря говорят, что большое видится именно на расстоянии.
Синдром Мюнхгаузена «от третьего лица»: 5 вещей, которые нужно знать о данном заболевании
Все мы хотя бы раз в жизни слышали о синдроме Мюнхгаузена – психическом расстройстве, при котором человек приписывает самому себе несуществующие болезни. Однако существует еще одна форма данного расстройства – «от третьего лица» (Munchausen syndrome by proxy), при которой родители наделяют несуществующим заболеванием своего ребенка.
Что это такое?
Синдром Мюнхгаузена получил свое название в 1951 году от британского врача Ричарда Ашера. Он писал, что те, кто страдает данным состоянием, рассказывают драматические и неправдивые истории наподобие барона Мюнхгаузена – вымышленного персонажа из книги, написанной в 1785 году. В ней он рассказывал о своих чудесных путешествиях и утверждал, что совершил абсурдно невозможные подвиги.
При синдроме Мюнхгаузена человек обманывает других, заставляя себя казаться больным – либо путем лжи о симптомах, фальсификации результатов тестов, причинения себе вреда или усугубляя существующие условия. Синдром Мюнхгаузена «от третьего лица» имеет более тяжелые симптомы: они могут варьироваться от несуществующих (например, заявления о частых обмороках, которые никто не видел) до предельно серьезных (например, уверения об инфекциях или отравлениях), но в любом случае могут повлиять на любую часть тела, включая разум.
Каковы причины?
В настоящее время не существует точного ответа, почему взрослые люди начинают страдать от делегированного синдрома Мюнхгаузена. Существует сразу несколько причин. Во-первых, это может быть связано с эмоциональной травмой, полученной в детском возрасте. Любой психолог вам скажет, что именно из детства «растут ноги» многих психических отклонений.
Во-вторых, данный синдром может быть вызван расстройством личности, при котором взрослые люди всеми способами ищут внимания. Для них важно, чтобы о них заботились, постоянно беспокоились об их здоровье, жалели их и так далее.
Как проявляется болезнь?
Люди, страдающие от синдрома Мюнхгаузена «от третьего лица» готовы на все, лишь бы на них обратили внимание. Зачастую они попадаются на подделке результатов анализов, историй болезни или заключений врачей. Кроме того, чтобы имитировать болезнь, иногда они наносят своим детям травмы (ушибы, порезы, ссадины), причем не только физически, но и медикаментозно, например, заставляют их принимать ненужные лекарств или вредные вещества.
Причем не стоит путать данное расстройство с ипохондрией. Если при ипохондрии человек на самом деле боится заболеть чем-либо и концентрируется на одно-двух болезнях, то при синдроме Мюнхгаузена родители, наоборот, знают, что никто не болен, и самостоятельно фабрикуют симптомы, чтобы создать иллюзию болезни.
Сколько людей им страдают?
Поскольку синдром Мюнхгаузена «от третьего лица» включает в себя обман, трудно сказать, сколько людей страдают им на самом деле. При постановке диагноза психологи и психиатры сначала должны исключить фактические физические симптомы, а затем искать своеобразные маркеры данного расстройства. Например, необходимо подловить пациента на создании драматической, но непоследовательной истории болезни, на придумывании симптомов, которые таинственным образом то затихают, то вновь появляются, на желании настоять на конкретном лечении в определенной больнице и так далее.
По данным клиники Мэйо в американском Рочестере, которая является одним из крупнейших частных медицинских и исследовательских центров мира, синдром Мюнхгаузена «от третьего лица» чаще всего встречается среди женщин и затрагивает около 2 детей из 100 тысяч.
Как лечить?
К сожалению, до сих пор не существует действенного лечения синдрома Мюнхгаузена «от третьего лица». Чаще всего в данной ситуации обращаются к психотерапии и когнитивно-поведенческой терапии. Кроме того, медики прибегают к семейной терапии, когда со специалистами работают не только пациенты, но и их родственники, в том числе дети.
При этом добраться до корня психологических факторов, которые привели к возникновению синдрома Мюнхгаузена «от третьего лица», помогают также лекарства и психиатрическая госпитализация, однако это практикуется достаточно редко, лишь в тех случаях, когда от пациента исходит реальная угроза.
Новое научное исследование показало, что, говоря о себе в третьем лице, вы можете стать мудрее
Простое пережевывание навязчивых мыслей – это не решение. Такой подход лишь заставит вас застрять в пучине собственных мыслей и погрузиться в эмоции, которые могут сбить вас с пути. В частности, одно исследование продемонстрировало, что люди, склонные к навязчивому мышлению, также зачастую страдают проблемами с принятием решений под давлением и в значительной степени повышают риск впасть в депрессию.
Исследование
Масса исследований уже продемонстрировала, что подобный вид мышления в третьем лице способен временно улучшить навык принятия решений. Предпечатный материал в PsyArxiv обнаружил, что оно также способно приносить долгосрочные преимущества в плане мышления и эмоциональной регуляции. Исследователи рассказали, что это было «первое свидетельство того, что когнитивные и аффективные процессы, связанные с мудростью, могут поддаваться обучению в повседневной жизни».
Эти открытия являются идеей психолога Игоря Гроссманна из Университета Ватерлоо в Канаде, чья работа над психологией мудрости была одним из источников вдохновения на работу над моей последней книгой об интеллекте и о том, как мы можем принимать более мудрые решения.
Целью Гроссмана было выстроить крепкую экспериментальную базу для исследования мудрости, которая долгое время считалась слишком смутной для научных изысканий. В одном из своих ранних экспериментов он установил, что мудрость мышления можно измерить и, по аналогии с IQ, эта метрика будет иметь значение. Он пришёл к этому, прося участников обсудить вслух личные или политические дилеммы, которых он потом оценивал по различным элементам мышления, которые принято связывать с мудростью: интеллектуальное смирение; принятие других точек зрения; признание неопределённости; способность искать компромисс. Гроссманн обнаружио, что эти метрики мудрого мышления куда лучше подходили для интеллектуальных тестов в предсказании эмоционального благополучия и удовлетворения отношениями – поддерживая идею о том, что мудрость, определяемая этими качествами, составляет собой уникальный конструкт, который определяет, как мы справляемся с жизненными сложностями.
Работая с Этаном Кроссом из Университета Мичигана в США, Гроссманн также искал способы улучшить эти показатели – используя поразительные эксперименты, демонстрирующие силу иллеизма. В серии лабораторных экспериментов удалось обнаружить, что люди склонны быть скромнее и более готовыми к восприятию чужих точек зрения, когда их просят описывать свои проблемы от третьего лица.
Представьте, например, что вы спорите со своим партнёром. Применение точки зрения от третьего лица может помочь вам признать их точку зрения или принять ограничения вашего понимания проблемы. Или представьте, что вы думаете о смене работы. Принятие точки зрения со стороны может помочь вам взвесить все за и против этого перехода более беспристрастно.
Это раннее исследование включало в себя кратковременные меры, таким образом невозможно было точно сказать, способна ли практика иллеизма превратить мудрое мышление в привычку.
Чтобы выяснить это, в ходе последнего исследования Гроссманн попросил около 300 участников описать сложную социальную ситуацию, в то время как два других независимых психолога оценивали их по разнообразным аспектам мудрого мышления (интеллектуальная покорность и так далее). Затем участником предстояло вести дневник в течение четырёх недель. Каждый день им было необходимо описать ситуацию, которую они пережили, вроде размолвки с коллегой или каких-то негативных новостей. Половине было указано делать это от первого лица, в то время как другая половина испытуемых описывали свои ситуации от третьего лица. В конце исследования все его участники прошли повторный тест на мудрое мышление.
Результаты
Результаты Гроссмана были точно такими же, как он и рассчитывал. В то время как в контрольной группе не проявилось никаких изменений в плане показателей мудрого мышления, участники, использовавшие иллеизм, улучшили свою интеллектуальную покорность, гибкость взглядов и способность искать компромиссы.
Последующая стадия исследования предположила, что эта новообретённая мудрость также трансформировалась в улучшенную эмоциональную регуляцию и стабильность. По окончанию четырёхнедельного ведения дневника участникам было необходимо предсказать, как могут измениться на следующий месяц их чувства доверия, разочарования или ярости в отношении близкого родственника или друга – затем по окончанию этого месяца они отчитались о том, насколько всё действительно изменилось.
По аналогии с другой работой по поводу «аффективного прогнозирования», люди из контрольной группы переоценивали свои позитивные эмоции и недооценивали интенсивность негативных эмоций в течение месяца. И наоборот, участники, которые вели дневник от третьего лица, были более точными. Приближённый взгляд проявил, что негативные ощущение в целом были более приглушёнными, вот почему их радужные предсказания были более точными. Судя по всему, более мудрое мышление позволяло им находить лучшие способы справляться с эмоциями.
Как подчёркивают авторы исследования, будет интересно взглянуть на то, имеются ли здесь какие-либо преимущества для других форм принятия решений, помимо более личных дилемм, уже изученных в ходе исследования Гроссманна. Есть все причины полагать, что так оно и есть. Предыдущие эксперименты продемонстрировали, например, что навязчивые мысли приводят к худшим решениям при игре в покер (вот почему игроки-эксперты стремятся к беспристрастному и неэмоциональному поведению), а также то, что лучшая эмоциональная осознанность и регуляция способны улучшать эффективность работы на рынке акций.
В то же время работа Гроссманна продолжает доказывать, что тематика мудрости стоит строгих экспериментальных исследований – с потенциальными преимуществами для всех нас. Известно, что улучшить общий интеллект путём тренировки мозга довольно сложно, но эти результаты позволяют предположить, что мудрое мышление и улучшение навыка принятия решений – это то, к чему может прийти каждый.