что значит любить себя в православии
Что значит любить себя в православии
— Отец Михаил, даже далекие от веры люди часто употребляют фразу «полюби ближнего, как самого себя» и понимают, что она имеет христианский смысл. А откуда эти слова?
— Заповедь «Возлюби ближнего своего, как самого себя» появляется в законодательстве Моисея. Она не относится к числу тех десяти заповедей, которые были начертаны на каменных скрижалях Самим Господом и определяли основные нравственные обязанности человека по отношению к Богу, обществу и самому себе. В Пятикнижии Моисея эта заповедь — люби ближнего твоего, как самого себя — находится в книге Левит (Лев. 19, 18), которая в иудейской традиции называется «Книгой Закона священников». К сожалению, мы плохо знаем Ветхий Завет. А ведь апостол Павел называл его детоводителем (по-гречески — педагогом) ко Христу (Гал. 3, 24). Зная и почитая десять главных заповедей, мы мало что можем сказать о других заповедях Закона, которых, как подсчитал средневековый ученый раввин Маймонид, ни много ни мало — 613. Интересующая нас заповедь «Возлюби ближнего своего, как самого себя» в списке Маймонида — 206-я. Так что нет ничего удивительного в том, что ученый книжник, задавая Христу вопрос: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? (Мф. 22, 36), меньше всего ожидал услышать именно ее. Нужно вспомнить, что вопрос этот был провокационным. Вся 22-я глава Евангелия от Матфея — это описание серии провокаций со стороны фарисеев и саддукеев: когда верхушка иудейского общества была уже готова к устранению Иисуса, нужно было найти повод для формального обвинения. Те, кого апостол Павел впоследствии назовет «совопросниками века сего» (см.: 1 Кор. 1, 20), задали целый ряд вопросов, последним из которых был вопрос о важнейшей заповеди Моисеева Закона. Смысл этой провокации был в том, чтобы запутать Иисуса в истолкованиях. Ожидалось, что он назовет какую-нибудь заповедь из десяти, начертанных на скрижалях,— но Он назвал именно ту, о которой мы с вами говорим. Нравственная новизна учения Христа состоит в том, что Он отождествляет любовь к ближнему и любовь к Богу. Любить невидимого Бога — то же, что любить самое совершенное и самое любимое Его создание, человека. Причем любить именно «как самого себя», то есть не за что-то конкретно, а полностью — со всеми добродетелями и заблуждениями. А поскольку личность — это образ Божий в человеке, то любовь к образу — это не что иное, как любовь к Первообразу, поэтому любить ближнего, как самого себя,— это и означает любить Бога. Надо заметить, что даже умный совопросник века сего умолкает (в изложении Матфея), пораженный открывшейся ему связью двух хорошо известных ему заповедей, а в изложении Марка — даже выражает свое восхищение, признавая, что любить Бога и ближнего есть больше всех всесожжений и жертв (Мк. 12, 33).
— Почему из любви к Богу вытекает любовь к ближнему, это понятно. А вот что означает любовь к самому себе?
— Что такое любовь к самому себе, как полюбить себя — очень актуальные вопросы. Как наш современник понимает любовь к себе? Очень просто: как возможность осуществить свои желания. Что бы такое еще приобрести? Чем бы себя еще украсить? Радости такая «любовь» к себе приносит немного. Вернее, приносит — но не надолго. Потому что требуется все новая и новая подпитка, новые удовольствия: не хочу жить в избе — хочу в палатах, не хочу быть простою крестьянкой — хочу быть столбовою дворянкой… Но наркоман увеличивает дозу, а обычный доморощенный пьяница не может выйти из запоя не потому, что каждая новая рюмка делает его более счастливым — а чтобы избавиться от мучительной тоски похмелья. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?(Мф. 16, 26). Другими словами, любить себя, руководствуясь слоганом «Я этого достойна»,— путь неверный и тупиковый.
— То, о чем вы говорите,— это все же скорее эгоизм, чем любовь… А что есть именно христианская любовь к себе?
— Человек — это образ Божий, покрытый многочисленными наслоениями греха. Есть те, кто эти наслоения в себе очень любит. Юровский, например, даже в старости, посещая комсомольские собрания, с гордостью рассказывал об убийстве царской семьи и с удовольствием вспоминал, как царица пыталась закрыть цесаревича подушкой. Много в нашей жизни и в нас самих есть того, что можно только оплакивать и никак нельзя, да и невозможно любить! Но вот образ Божий в нас — это святыня. И беречь его в себе, очищая от этих самых наслоений, и любить — это долг христианина. Говорит ли что-то об этом Священное Писание? Да, говорит. Причем не в общем смысле — возлюби образ Божий в себе, что для многих было бы непонятным, а то и соблазнительным, а вполне конкретно. Если Бог — это Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1, 9), то и человек получает заповедь хранить этот свет в себе: Вы — свет мира…Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 14, 16). Если Бог — это Разум, то и человек получает заповедь будьте мудры, как змии, и просты, как голуби (Мф. 10, 16). Если Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8), то и вечно новую заповедь оставляет Господь: да любите друг друга; как Я возлюбил вас… (Ин. 13, 34)
Святые отцы много размышляли о сущности образа Божия в человеке. Если Бог бесконечен в Своем бытии, в Своих свойствах, в Своем отношении к миру, то и образ Божий в человеке бесконечен. Бесконечен образ — значит, бесконечна человеческая личность. И вот достоинство своей личности, свое сокровенное бытие, свои творческие порывы, свою любовь, свою благодарность, свою память «о милых спутниках, которые наш свет / своим сопутствием для нас животворили…» (В. Жуковский. «Воспоминание».— Ред.) — все это мы и должны любить!
— Да, но тогда как понять, где в нас кончается образ Божий — и начинается, скажем так, совсем другая «территория»?
— Многие святые отцы, богословы и философы пытались доискаться до того, что же составляет главную часть, так сказать, первооснову образа Божия в человеке. Наверное, главным будет то, чем человек отличается от всех остальных существ; что есть в человеке и чего нет ни в одном, даже самом развитом, животном. Это — свобода. Сейчас мы говорим о свободе, которую, например, Макарий Египетский считал главным свойством образа Божия, фундаментальным свойством человека. В Священном Писании, особенно в Посланиях апостола Павла, мы встречаем множество вполне категоричных требований относиться к личной свободе как к самому драгоценному достоянию: Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков (1 Кор. 7, 23); или из послания к Галатам — «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (Гал. 5, 1). Или еще из послания к Галатам — К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу (Гал. 5, 13). Апостол Павел говорит о свободе в высшем смысле: не как об одном из многих душевных свойств человека, но как о фундаментальном качестве, без которого человек перестает быть человеком. И укоренено это свойство в Божественном бытии: «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17); «…вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам» (Гал. 4, 26).
Свобода образа Божия никак не сводится к свободе в социальном и политическом смысле. Апостолы были свободными и в узах, а их ученики были в высшем смысле свободными, оставаясь рабами в римском обществе. Не сводится эта свобода и к своеволию, анархии, апологии вседозволенности и безответственности, которые вовсе не являются свободой, а, напротив, самым настоящим рабством греху. Личная свобода, понимаемая как свобода выбора,— это образ Божий, с которого начинается восхождение к подобию, достигаемому в обретении нравственной свободы, свободы от греха.
Любовь к себе, которая является основанием для любви к ближнему, это любовь к образу Божьему в себе, любовь к своему достоинству христианина, ощущение высочайшей ценности своей личной свободы, которая неотделима от ответственности, связывающей нас с нашими ближними. И именно так, как мы должны любить себя в евангельском смысле, мы должны любить ближних.
— Вопрос короткий и практический: как?
— Есть простое, но бесконечно мудрое правило святых отцов: ненавидь грех, но люби грешника. Понятно, что при таком понимании «разумного эгоизма» сразу же исчезает вопрос о мере. Коротенькое слово «как» в заповеди «Возлюби ближнего, как самого себя» означает не «в той же мере», а нечто иное: может быть, это прозвучит несколько неуклюже, но я бы сказал, что «как самого себя» означает здесь «в качестве самого себя». Другими словами, относись к любому другому человеку так, как будто он — это ты сам, только в другой жизни, в других обстоятельствах. У раннего Гессе есть маленькая повесть «Курортник». Некто приезжает на курорт, где ему все нравится. Прекрасный отдых, замечательная природа, ненавязчивое общество. Но одна помеха все же есть. За стеной живет еще один курортник, которого наш герой почти не встречает, но постоянно чувствует его присутствие. Сосед кашляет, постоянно что-то роняет, с шумом передвигает стулья, шаркает обувью… Он не делает ничего, на что можно было бы пожаловаться администратору гостиницы, но жизнь отдыхающего постепенно превращается в ад. И тогда герой повести начинает понимать, что выход из положения один: надо этого невыносимого соседа…полюбить! Услышав в очередной раз шум, он представляет пожилого, страдающего одышкой человека, которому трудно бесшумно передвинуть стул, которого одолевает кашель и т.д. И постепенно ненависть проходит, раздражение исчезает. А вместо них появляется жалость и сострадание к больному старику, для которого каждый глоток горного воздуха драгоценен, а курорт — может быть, единственная за всю жизнь радость почувствовать чью-то заботу.
Я думаю, что вот это и есть — «как самого себя».
Подготовила Маргарита Крючкова
Газета «Православная вера», № 18 (446), сентябрь, 2011 г.
Христианская любовь к… себе
На алтарь нежной и трогательной влюбленности в самого себя эгоист легко отправляет и детей, и родителей, и всех, кто имел несчастье ему довериться. Никакие сомнения и тревоги не омрачают высокое эгоистическое чело. Зачем? Ведь они могут доставить боль, а разве для этого он родился? Все в самом себе радует эгоиста несказанно. У его ног лежит целый мир. Весь этот мир создан лишь для того, чтобы эгоисту было хорошо. Бог, люди, добро и зло, — лишь разменная валюта, на которую эгоист покупает главное — собственное счастье. Спорить с эгоистами трудно, почти невозможно. Что может предложить мне христианство, кроме мрачного самоуничижения, беспросветного презрения к самому себе и медленному погружению на темное дно покаяния? — риторически вопрошает продвинутый эгоист. И зачем мне это надо? — тут же отвечает он сам себе. Зачем мне погружаться на дно покаяния, если я хочу реализовать себя полностью, во всех своих проявлениях, каковы бы они ни были? А уж если мои проявления вам не нравятся, это, извините, ваши проблемы!
И вот тут эгоист серьезно ошибается.
Дело в том, что предложение христианства не только не сводится к самоуничтожению, но прямо ему противоречит. Утверждая вертикальное измерение ценности человеческой жизни и четко различая добро и зло, христианство предлагает полюбить себя, но — лишь в хорошем, а никак не в плохом. Главная проблема эгоиста в том, что, будучи целиком сконцентрированным на себе, он не различает в себе добра и зла. Ему совершенно все равно, за счет чего или кого он достигнет успеха. Успех, возросший на скандале, на любой мерзости, он все равно считает успехом и остается очень доволен. Его мало волнует даже то, что он постепенно теряет самого себя, распадается как личность. Выбрав в качестве точки отсчета собственное удовольствие, эгоист перестает видеть, что на самом деле он тяжело и страшно болен.
Но, вопреки ложному мнению, христианство вовсе не призывает нас похоронить себя в вечном раскаянии. Напротив, христианство требует от нас полюбить самих себя, но только не во всем, а в лучшем. Христианская любовь к себе строится на том же надежном и крепком фундаменте, что и наша любовь к самым дорогим и близким людям. Зная недостатки любимых, мы выделяем, культивируем и мысленно целуем их достоинства, их внутреннюю красоту.
Представим себе обычную и знакомую каждому ситуацию. Мы долго прожили с любимым человеком, мы видим, как медленно и неуклонно он теряет красоту молодости, стареет, слабеет физически. А между тем для нас этот человек по-прежнему дорог. Глядя на состарившихся родителей, мы видим их молодыми, такими, какими мы запомнили их в детстве и полюбили. Они не становятся для нас стариками, напротив, расцветают в лучах нашей любви, обнаруживая всё больше достоинств. С изменением их облика мы все отчетливее видим в них юношеские черты вечного совершенства. Еще бы — ведь это самые важные для нас люди! Не только родители, но и мужья, жены, дети — все они требуют от нас этого взгляда любви, различающего и выделяющего лучшее. Именно за это лучшее в них мы и держимся, прощая ошибки и срывы, пусть даже они и доставляют нам множество проблем.
Но если мы можем так любить других, то почему бы не обернуть этот взгляд любви к самим себе? Именно это и предлагает сделать христианство — увидеть и полюбить себя в хорошем, отказавшись от дурного и поборов его. Вот так, цепляясь за лучшее в себе, мы только и сможем идти ко Христу.
Христианство призывает нас посмотреть на самое главное — на Христа и на образ Бога в других людях и в себе самом. Нужно постараться полюбить в себе именно то, что стремится к Нему, что способно помочь нам соответствовать этому поразительному, по-настоящему подлинному образу.
Именно для того, чтобы стать настоящим, ты говоришь себе сам: я не люблю в себе вот такие и такие черты. В Церкви это называется покаянием, то есть работой по избавлению себя от уродства, которое ты в себе открываешь и которое мешает тебе обрести подлинное лицо. Смысл христианской любви к себе — в желании обрести лицо, с которым человек сможет войти в вечность. Речь идет о том совершенном облике, включающим все — и тело, и душу, и дух. Облике, который, как верят христиане, способен воскреснуть для блаженной вечности с Богом. А потому христианство — религия любви — предлагает человеку единое отношение не только к Богу и ближним, но и к себе самому. Эта любовь, устремленная в будущее, любовь к тому, какими мы можем и должны стать в глазах Бога, любовь, которая предполагает не блаженную «тупую» расслабленность, а напряженное и радостное творчество в течение всей жизни.
Что значит любить себя?
Современный мир исказил многие понятия, и самое, пожалуй, основное из них – любовь. А что значит любить себя? Где истинный ответ на заданный вопрос? Об этом размышляет владыка Даниил.
Апостол Павел писал: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (2 Кор. 4:16). С момента грехопадения в душу пришел «ветхий» человек и заслонил собой образ Божий. Наша задача – «ветхого» человека умалить, чтобы внутренний обновился. Но этого не бывает без труда. Любовь к себе должна быть праведная, то есть правильная. Сделаем такое сравнение. Врачи заботятся о здравии человеческого тела. Они часто входят в противоречие со своими пациентами. Многие ведь твердят, что к докторам ходить не надо, они только мешают жить так, как хочется: если нельзя пить, курить, объедаться, зачем такая жизнь? Врачи же ратуют за здоровый, правильный образ жизни. Они понимают, что человека, получающего удовольствие, угождающего своему чреву, поедающего чипсы, «сникерсы» и запивающего их колой, ждут печальные последствия. Так же священнослужители, являясь врачами человеческих душ, говорят духовным чадам: то, что тебе сейчас приятно, на самом деле не полезно, это погубит.
В уголовном кодексе есть статья за убийство человеческого тела, но, к сожалению, у нас нет наказания за убийство человеческой души. Убийство души другого человека – страшный поступок. Человек с убитой душой становится изгоем, он не может построить семью, поскольку крайний эгоист и не способен ни с кем ужиться…
Господь сказал Своим ученикам: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мною» (Мф. 16: 24).
Мы должны бороться против всего неправильного. Отвергнуться себя, иными словами, отлучить себя от всего нечистого, греховного, дьявольского. Тогда человек восходит на крест, и страдания, самораспятие становятся «чистилищем», очищением. Праведная любовь – любовь к себе как к образу Божию, к себе такому, каким ты вышел из рук Божиих. То есть нужно полюбить оригинал. В Успенском соборе Троице-Сергиевой лавры как-то раскрыли старинную икону, а под ней оказался еще более древний и более ценный образ, его реставраторы и оставили. Сейчас есть технология, когда можно снять и сохранить оба изображения, но мы должны сохранить оригинал. В советское время на досках, на которых были написаны иконы, изображали упитанных, дородных трактористок, с оскалом, чтобы не говорили, что в СССР плохо живется. И вот такая безвкусица была намалевана на месте иконы. Мы понимаем, что это наносное, убираем его и возвращаемся к оригиналу. Человек вышел из рук Божиих замечательным, совершенным, но грех испортил его.
Мы должны любить всех, это высшая точка. Но сколько человек дошло до нее? Слышал такое: вот, сосед мой в храм ходит, а меня не любит. Но в храм как раз за тем и ходят, чтобы научиться этой любви. А учеба происходит не за три дня, и не за три месяца, и не за три года. В любви много ступеней, чтобы достигнуть самой высокой, нужно много лет. Мы знаем заданное направление и в этом направлении движемся. Господь, как читаем в Евангелии от Луки, сказал: «Аще кто грядет по Мне и не возненавидит душу свою, не может быть Мой ученик» (Лк. 14:26). Возненавидит не душу, которую Он создал, а тот образ, который привнесен грехом человека страстного, эгоистичного, гадкого. Мы должны его вытеснить и вырастить человека, способного на жертву, на добрые дела, слова. А начинается это с чего? Конечно, хочется сразу на сотый этаж перескочить. Но у нас лифта нет, есть лестница, по который идем своими ножками. Взойти на последний этаж можно только постепенно, и начинается это с доброй мысли. Именно с этого начинается наше спасение: заставлять себя по-другому думать. Мы должны жалеть другого человека. Если родители постоянно ссорятся, скандалят, какой ребенок у них вырастет? Есть поговорки на этот счет: «от лисы лисенок, от свиньи поросенок», «яблочко от яблоньки» и так далее. И вот вырос такой убогенький, и ему тяжелее, чем другим, быть добрым, тяжелее нести свой крест. Значит, нужно пожалеть человека, сказать: «Господи, помоги ему, а я не замечу, что он нагрубил, отвечу ему по-хорошему».
Человек должен не только за внешностью смотреть, но и следить за своими мыслями, сердечными пожеланиями, словами. А что у меня на сердце? Неприязнь, раздражительность, злоба, зависть. Что с этим делать, есть ли лекарство в аптеке? Нет, и к самому лучшему профессору придешь, не выпишет рецепт. Но, оказывается, лекарство есть. Оно в церкви, почему люди туда и приходят. Это не просто аптека, а целый стационар, где лечат. Ведь сердце только своими силами изменить невозможно. Часто сделаешь что дурное, совесть гложет, и что делать? Обратиться к Богу. Когда? Тут же. Нет возможности идти в храм прямо сейчас, незамедлительно обращайся к Богу: «Занесло меня, неправильно сделал, Господи, прости и помоги». Сердце свое нужно омывать, очищать, изменять и таким образом одухотворять.
Себя возлюбить означает жить правильной жизнью. Человек – социальное существо, он в связке, он не одиночка, у него есть родственники, друзья, значит, он должен помочь еще и им. Мы отвечаем за этих людей. Каждый христианин – воин, который воюет против духов злобы поднебесных, поэтому должен себя правильно любить, правильно жалеть и правильно относиться к ближним.
Материал из журнала «Вестник Архангельской митрополии» №4/2016
Любовь к себе: где ошибка?
Полюбить себя. Этот призыв сегодня буквально растворен в воздухе. Гламурные журналы посвящают этой теме обширные статьи, рекламные ролики предлагают нам «побаловать себя новым удовольствием», потому что «мы этого достойны». Противоречат ли эти установки христианству? Может ли христианин любить себя, и если может, то в чем смысл этой любви? Ведь само слово «любовь» можно понимать по-разному. О том, с какими подменами любви может встретиться человек на своем жизненном пути, рассказывает старший преподаватель Высшей школы психологии (Москва) Андрей ФОМИН.
Что только не называют любовью!
— Заповедь говорит: «…возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10: 27). Из последних слов как будто следует, что человек призван полюбить и себя. В то же время Христос призывает нас «отвергнуться себя» (Мф. 16: 24). Какой же любви к себе ждет от нас Господь?
— Давая нам заповедь любви, Господь имел в виду совсем не любовь к своим пристрастиям. Дело в том, что «я» и «мои интересы» — это совсем не одно и то же. Мы вообще не являемся суммой наших интересов, желаний, установок. Если мы будем ставить свои интересы превыше всего, мы будем любить не себя, а свои интересы. А для того чтобы полюбить себя, надо вначале найти себя, надо понять, что за внешним фасадом социальных ролей в нас скрывается нечто живое и ценное, что мы так хорошо ощущали в детстве и что, к сожалению, с годами чувствуется все слабее. Это то, о чем в Евангелии говорится как о внутреннем человеке, человеке сокровенного сердца, а в книге Бытия это называется душой живою; это то, без чего жизнь человека теряет всякий смысл, несмотря на все ее внешнее благополучие. А вот отделить правильную любовь к себе от прочих, весьма порочных качеств, маскирующихся под любовь, — это действительно очень сложная задача.
— Что же может скрываться под маской любви?
— Например, себялюбие, когда человек придает очень большое значение своим потребностям и требует, чтобы его желания выполнялись в первую очередь. Не важно, какие это желания, важно, что человек любой ценой стремится к комфорту. Такой человек подвержен низшим страстям, таким как чревоугодие, сребролюбие, блуд, гнев. Давайте возьмем самый банальный пример. Алкоголик — зачем он пьет? Любит он себя или нет? С одной стороны, ради удовлетворения своего желания он готов пойти на любые жертвы. Он говорит: я имею право отдыхать, как я хочу, а все остальное меня не волнует. Если вы скажете, что он вредит самому себе, разрушает свое здоровье, он найдет массу самых убедительных возражений. Он скажет, что работа убивает его в сто раз больше, что алкоголь для него — единственная возможность снять стресс, что он имеет право после тяжелого дня хоть немножко позаботиться о себе, иначе его просто хватит инфаркт. Наверное, он считает, что он любит себя — он же стремится вот сейчас сделать себе благо. Но дело в том, что ведь речь о самом себе здесь не идет. Человек говорит о состоянии тела, о нетерпимом состоянии своей души, которое надо каким-то образом заглушить. Но он не задается вопросом, кто он таков по сути, не пытается разобраться, почему он пьет, что, собственно, у него болит. Просто он ощущает свою жизнь как умирание, а когда выпьет — наоборот, испытывает прилив сил, вдохновение приходит.
А что такое сумасшествие? Это такая степень гордыни, когда человек замыкается на себе и все, что происходит вокруг, ему безразлично. Среди таких пациентов, кстати, много людей, которые жили только для себя, а иногда еще и родители жили только для них — любили, ублажали, боготворили. Очень часто та же самая шизофрения возникает из-за того, что человек сконцентрирован на идее собственной гениальности, на собственных талантах. Вот что может получиться результате культивирования собственной личности.
— Есть еще такое понятие, как самолюбие. Как будто то же слово, означающее любовь к себе.
— Самолюбивый человек свою идею о самом себе, тот идеальный образ, который он сам себе нарисовал, путает с собой настоящим. Например, он мечтает стать художником и убежден в том, что действительно наделен неординарными способностями. Такой человек возненавидит всякого, кто скажет, что он бездарность. В святоотеческой литературе самолюбие называется либо гордостью, либо тщеславием. В чем разница? Тщеславный человек хочет, чтобы окружающие воспринимали его как великого художника, ему нужна слава. Гордый готов умереть в безвестности. То, что его не признали при жизни, будет лишь подтверждением его гениальности — дескать, не доросли еще. Вот такие, казалось бы, разные чувства, а по сути ведь — одно и то же. А если гордость, тщеславие не удовлетворяются, то итог один — уныние.
На самом деле и себялюбие, и самолюбие — это ситуации, когда человек находится в конфликте как с Богом, так и с людьми, и в первую очередь — с самим собой. Как живет себялюбивый человек? Практически как животное. Он работает, ест, продолжает род, чтобы его дети тоже работали, ели, продолжали род. Круг замкнулся, и из него нет выхода. Но животное не имеет разума и делает все это с удовольствием, для него такая жизнь естественна. А для человека — нет. Он неизбежно страдает, чувствует какую-то дисгармонию, завидует. Он ощущает, что есть в жизни что-то еще, но что — этого он понять не может. А для самолюбивого человека важно утвердить свою личность. Ему надо, чтобы дом был хороший, дети благополучные, жена красавица и так далее. Чтобы ощущать смысл своей жизни, ему необходимо соответствовать некоему идеалу, некоему образу самого себя. Здесь речь идет об удовлетворении ожиданий, но не о любви.
— А эгоизм, эгоцентризм — это что?
— Эгоизм — это когда человек ставит свои интересы выше других, иногда люди в таком состоянии буквально готовы идти по трупам для достижения своих целей. Эгоцентризм же — такая картина мира, в центре которой человек помещает самого себя. Это детский тип мировосприятия. Для маленького ребенка в центре мира стоит он сам, все остальное — способы удовлетворения его потребностей. И это для малыша нормально. Но если в детстве к человеку действительно приковано внимание взрослых, то со временем он сам должен стать одним из взрослых, должен найти свое место среди них. И это не случится, если человек не преодолеет своего детского эгоцентрического состояния. Детский эгоцентризм, в отличие от взрослого, чистый и непосредственный. У ребенка нет рефлексии, он себя не анализирует и не оценивает. Он живет в любви, но не понимает, что в ней живет. Она для него как воздух. Это райское состояние, как у Адама в раю.
То, что болит
— Вопроса о любви к себе перед человеком в раю не стояло?
— Конечно нет. Перед Адамом стояла другая задача — сохранить тот порядок вещей, который и обеспечивал его райское состояние. То есть он просто не должен был претендовать на место Того, Кто о нем заботился. Как только Адам пожелал быть таким, как Бог, он этим самым заявил: «Дальше я буду заботиться о себе сам. Я буду строить свою жизнь в соответствии со своим пониманием того, что есть добро и зло». В раю он просто был душой живою, просто Адам. Ева была просто жена. Они были полностью самодостаточны. Они имели и любовь друг к другу, и любовь к Богу, и мир Его для них был живым, открытым. А вот дальше произошел этот страшный переход, когда из состояния открытости, из состояния живой души человек превратился в душу мертвую. Сказано было: «Как только вы вкусите от этого плода, вы тут же смертию умрете». Но Адам же после этого не умер, он прожил еще сотни лет. Ошибка? Ничего подобного. Просто из части целого, в котором сам он был целым, человек превратился в некий элемент, в источник собственных правил, отличающихся от тех, что были установлены свыше. Теперь Адам сам решал, что хорошо, что плохо. В этот момент от живой души произошел переход к личности как системе правил, взглядов, установок. Что здесь теряется? Теряется тот замысел Бога о человеке, который и наполняет смысл его жизни.
— Что же такое истинная любовь?
— Это состояние мира, единства с тем, что тебя окружает. Причем такого мира, когда любовь становится главным смыслом жизни и ее главным источником. Это то, что дает нам возможность принимать свою собственную жизнь и жизнь окружающих как выражение высшей воли. Это часть той Любви, о которой Иоанн Богослов сказал: «Бог есть любовь». Тот, кто познал это состояние, никогда его ни с чем не перепутает. Определить же его вряд ли кому-то удастся. Это Царствие Божие внутри нас, образ Божий. Любой человек где-то в глубине души понимает, что у него есть какое-то высшее предназначение, которое не связано ни с его биологическими потребностями, ни с его социальными функциями. Есть что-то другое, для чего он живет. Иногда мы в это состояние входим. Это ощущение мира, покоя в душе, какого-то внутреннего света, иными словами, состояние мира с самим собой. На самом деле половина аскетической литературы написана именно о любви к себе. У святых отцов есть свои термины для ее определения: смирение и добротолюбие. Что такое смирение? Состояние принятия Бога, мира и себя в этом мире. Добротолюбие — это любовь к состоянию внутреннего мира, внутреннего добра и света. Так что пятитомник Добротолюбия — это не что иное, как учебник любви к себе. Внутри нас заложена истина, и наша задача эту истину отыскать. Ради чего? Конечно, ради любви к себе. Чтобы жизнь не пропала впустую. Чтобы в жизни был смысл. Иначе зачем жить? Любовь к себе — это стремление прожить свою жизнь так, как тебе и было предназначено Богом.
— А как понять, что себя не любишь?
— Один батюшка спросил детей на занятии, как, по их мнению, можно определить, что у человека есть душа. И одна девочка ответила: «Но она же болит!» Что такое отсутствие любви? Это состояние одиночества, состояние конфронтации с Богом. Человек ничем не удовлетворен и потому отсутствие любви пытается заменить различными удовольствиями, зависимостями, привязанностями, функциями. То есть он от любви переходит к пристрастию. То, что мы называем любовью, чаще всего означает именно пристрастие — к алкоголю, деньгам, к какому-то человеку. Говорить о любви вообще невозможно, пока человек не знает, что у него, кроме его личности, есть нечто другое, есть душа живая, созданная по образу и подобию Божию.
Обретение через умирание
— Мы все время говорим о любви к себе как о любви к своей душе. Но душа все-таки не противопоставлена телу. Отвергнув плоть, достигнем ли мы внутренней гармонии?
— Естественно, душа неотделима от тела. Плоть — это внешняя оболочка души, о которой надо заботиться. Ведь Христос неслучайно стал плотью. Даже после Воскресения он не был бесплотным, он воскрес в той же самой, но измененной плоти. И речь сейчас не о том, что плоть не нужна. Беда в том, что тело ставят на первое место, а душу воспринимают как некий приспособительный механизм для адаптации тела в мире. И душа в этом случае просто портит жизнь, задавая ненужные вопросы. Плоть не плоха, но она подчинила себе дух, низшее подчинило себе высшее. И часто под вывеской любви к себе человек ведет войну за плоть против духа.
Дело не в том, чтобы отказаться от жизненных благ, от всех социальных ролей и уйти в пустыню. Мы этим в мирное состояние не придем. В состояние любви к себе мы можем прийти не тогда, когда мы откажемся от ролей, а когда мы будем понимать, что это не есть главное.
— Как же обрести состояние мира самим собой?
— Евангелие нам указывает выход, и этот выход парадоксален: «…кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее…» (Мф. 16: 25). Процесс обретения себя неизбежно идет через умирание, через расставание с тем, что было до сих пор. Отдать свою душу ради Христа — значит отказаться от привычных правил, стереотипов ради Христовой правды и Христовой любви. Если же мы предпочтем остаться в плену у собственных мнений и иллюзий, мы душу свою потеряем.
Нам заповеданы любовь к Богу, к ближнему, к самому себе. На самом деле это одна заповедь. Как только человек отделяет себя от мира, он впадает в состояние вражды. И тогда он не любит ни себя, ни ближних, ни Бога. Мир он ненавидит за то, что он не удовлетворяет его требованиям. Себя — за то, что не может приблизиться к тому идеалу, который у него в голове. Ну а Бога — потому что кто, собственно, все это придумал? Кто его сделал несчастным? Это состояние тотальной войны, тотальной ненависти, в котором живет большая часть нашей страны. А вот душа живая, с одной стороны, является частью мира, с другой — частью Бога и объединяет все в одном едином качестве, в качестве любви. Человек, любящий свою душу, не может не любить две ее составляющие: мир, из которого она создана — прах земной, и Создателя, в Котором она имеет свое высшее духовное начало. Любовь к себе подразумевает и любовь к ближнему, и любовь к Богу. Не может быть любви к себе, к своей душе без любви к Богу и ближнему. И не может быть любви к Богу, если человек себя ненавидит.
В качестве практической рекомендации для начала могу посоветовать поломать свои стереотипы, идти не по общепринятому пути, который вроде бы логичен: получить побольше денег, помягче спать, повкуснее есть. Например, мне предлагают две должности: на одной загрузка небольшая, а зарплата высокая, на другой зарплата поменьше, условия потяжелее. Что я выберу? Естественно, человек будет инстинктивно склоняться в сторону большего комфорта. Вот тут — попробовать не пойти за инстинктом. Есть ведь еще такое понятие, как самопотакание — стремление во всем найти самый простой путь. А ведь простой путь не всегда правильный. Я не говорю, что надо всегда выбирать самое сложное. Я просто призываю — выбирая, посмотреть, иду ли я за общим мнением или за расположением собственного сердца. Не блага плохи сами по себе, плохо, когда они становятся кумиром, когда мы становимся рабами этих благ. Человек, по-настоящему любящий себя, будет стараться не попасть в рабство. Рабство означает, что он любовь к себе, к Богу, к ближнему променял на состояние зависимости, дающее ему иллюзию покоя, иллюзию смысла жизни. Он положил основание своей жизни вне себя. Тут грань и лежит. Любовь к себе — это любовь к тому, что находится внутри меня и составляет мою сущность. А моя сущность — это единство как с Богом, так и с миром.