что значит месть до 7 колена
Почему проклятие до седьмого колена приходится отрабатывать потомкам
Проклятие до седьмого колена считается самым сильным, которое накладывает на жизнь потомков отпечаток негатива. Не отработанный своевременно грех передается будущему поколению по родственной линии. Каждый из них проживает период и несет ответ за энергетическое искажение оболочки человека. Последним приходится хуже всех, потому что они проходят последний этап.
Как появляется проклятие до седьмого колена
Каждый поступок имеет эмоциональную сторону. Во время конфликта происходит искажение энергетических полей. Чем больше зла и негатива выливается, тем сильнее получается искажение.
Проклятие до седьмого колена – это очень сильное и не отработанное зло, которое передалось потомкам.
С этого момента запускается счетчик для отработки негатива. Для каждого случая отводится время. Если это было легкая степень, то ее нужно закончить за 1-2 месяца. В средней степени – 2-3 года, а в тяжелых случаях – 15 лет.
Как отрабатывают проклятье до седьмого колена родственники
Будущему поколению передается не только проблема, но и программа зла, которая задает интенсивность отработки. За весь период проходит три этапа, которые по-разному отрабатывают проклятье.
За первый отвечают первое и второе поколение потомков. Им нужно отработать полученное интенсивное зло, которое будут сами транслировать в окружающее. Такие люди выделяются особой жестокостью и амбициозностью. С ними трудно общаться, поэтому часто возникают конфликты. Попадая в верхушки власти, приносят очень много бед.
За второй этап отвечают потомки третьего и четвертого поколения. У них уже не так ярко выражены негативные черты, потому что отрабатывают активное зло. Зато им больше приходится отрабатывать само проклятие. С ними легче общаться, чем с людьми из первой группы. Из-за отработки у них увеличивается количество проблем. Если энергетические искажения были не очень велики, то на четвертом поколении они могут завершиться.
Кровь за кровь, или Саморегулирование в атмосфере беззакония
«Несколько лет назад милиционеры убили моего сына, а потом заставили меня подписать бумагу, что я к ним не имею претензий, и что моя семья не будет осуществлять акт кровной мести.
Бумагу я подписал, но это не значит, что я простил убийц. Рано или поздно мы возьмем свою кровь, и все имамы на свете не заставят меня от этого отказаться, – рассказал в сентябре 2010 года житель Чечни Аслан – корреспонденту «Кавказского узла*». – Я поименно знаю тех, кто убивал моего сына, и если не смогу отомстить сам, завещаю это своим детям и племянникам. Обычай кровной мести у нас существует несколько столетий, и никому не под силу его отменить».
Кровная месть – универсальный обычай отмщения за убийство, ранение, увечье, оскорбление, захват земли, характерный для догосударственной жизни.
Кавказ вплоть до 20-х – 40 гг. ХХ века оставался одним из регионов мира, где традиция кровной мести во взаимосвязи с традицией примирения кровников была жива и служила стабилизирующим социум фактором.
«У горцев кровомщение ни есть необузданное, неудержимое чувство, вроде вендетты корсиканцев; это скорее обязанность, налагаемая честью, общественным мнением, требованием крови за кровь», – цитирует исследователя XIX века Леонтия Люлье Наима Нефляшева, автор блога «Северный Кавказ сквозь столетия» на «Кавказском узле».
Нефляшева с научной позиции, основанной на собственном опыте жизни и работы в регионе, размышляет об кровной мести, обычаях примирения кровников, используя исторический и современный материал в в серии постов «Месть и Закон».
Словам Люлье вторят и современники: «Кровная месть, на мой взгляд, была и остается действенным рычагом соблюдения норм и правил поведения чеченцев в жизни. Каждый знает, что за совершенное им убийство его ждет неминуемая расплата», – утверждал «Кавказскому узлу» 38-летний врач одной из грозненских больниц.
О том, насколько серьезный оборот может принять объявление кровной мести свидетельствует случай с убийством заместителя главы администрации города Грозного Гилани Шепиева.
Он стал известен читающей публике в связи с тем, что являлся фигурантом дела об убийстве Руслана Ямадаева и покушения на бывшего военного коменданта Чечни генерал-полковника Сергея Кизюна.
Традиции осуществления кровной мести несколько отличаются в различных регионах Северного Кавказа.
«В дом того, кому объявляется кровная месть, посылают уважаемых людей – это может быть и имам села, и просто авторитетные старейшины, либо представители любых других родов.
Они приходят в дом человека, которому объявляется кровная месть, и говорят, что вам за убийство этого человека, совершенного при таких-то обстоятельствах, объявлена кровная месть от такого-то рода», – говорит Муцольгов.
Даже если человек, свершивший убийство, будет осужден на длительный срок тюремного заключения, то это не спасает его от кровной мести.
Никаких ограничений по срокам акт кровной мести не имеет. Известный современный кавказовед Владимир Бобровников пишет, что в даргинском селе Кадар два туккхума, родоплеменных союза, враждовали около 200 лет, с XVII до 60-х гг. XIX века.
«Бывает, что человек, которому объявлена кровная месть, слишком стар, или много лет скрывался и погиб в автокатастрофе, тогда претензии начинают предъявлять к его сыновьям, братьям. Хотя в большинстве случаев, которые я знаю, сейчас так не поступают. Отвечает непосредственный исполнитель», – рассказывает об ингушских, схожих с чеченскими традициями, блогер «Кавказского узла».
Одним из последствий вооруженного конфликта в Чечне стало то, что его стороны имеют дополнительной мотивацией осуществление кровной мести.
Например, в 2007 году один из лидеров местного вооруженного подполья Рустам Басаев вернулся из-за пределов республики после того, как силовики убили в Грозном его друга Юнуса Ахмадова.
Объектом мести со стороны Рустама Басаева стали сотрудники чеченской милиции, независимо от того, в каком из милицейских подразделений они проходили службу. За неполный месяц Басаев расстрелял в чеченской столице семь сотрудников МВД, пока его не был убит в перестрелке.
С другой стороны, силовые структуры также фактически осуществляют кровную месть против членов семей участников отрядов боевиков, что, впрочем, имеет обратный эффект.
Президент Чечни Рамзан Кадыров неоднократно заявлял, что родственники боевиков должны отвечать за их действия: «У них есть родственники, есть тейп (род – прим. «Кавказского узла»), есть туккхум, и все они должны отвечать за своего человека. Либо пусть выходят и сами уничтожают своих собак, либо пусть отдают их нам!».
О том, что в отношении родственников боевиков будет применяться принцип коллективной ответственности, заявляли также мэр Грозного Муслим Хучиев и глава МВД Руслан Алханов.
Как считает один из местных экспертов, пожелавший не называть своего имени, если ситуация в Чечне неожиданно изменится, то республику может захлестнуть волна убийств на почве кровной мести.
По его словам собеседника, «пока люди молчат» из-за страха перед многочисленными силовиками, но если политическая ситуация в республике изменится, то те, кто «творит беззаконие, завтра сам станет объектом преследования».
Месть в современной политике
Свежий пример использования кровной мести как политического инструмента был озвучен президентом Чечни Рамзаном Кадыровым в октябре 2010 года.
По его словам, живущий в Лондоне представитель чеченских сепаратистов Ахмед Закаев причастен к произошедшему в конце августа вооруженному нападению боевиков на Центорой, являющемуся родовым селом главы Чечни, а жители села объявили Закаеву кровную месть.
Стоит также упомянуть, что бурно протекавший в Чечне и за ее пределами конфликт Рамзана Кадырова и семейства Ямадаевых сопровождался многочисленными объявлениями сторонами кровной мести своим оппонентам.
Ямадаевы то заявляли, то опровергали факт объявления кровной мести Кадырову, которого считали ответственным за убийства Руслана и Сулима.
Президент Чечни в интервью «Би-Би-Си» заявил, что Сулим Ямадаев стоял за покушением на его отца, в видеоинтервью тому СМИ президент Чечни сказал слова, которые сложно интерпретировать: « Нам нужен Ямадаев Сулейман Бикмерзаевич живой, чтобы он сидел на скамье подсудимых, потом разобраться по нашим обычаям, чтобы всему миру показать кто преступник, кто хороший, кто плохой, потом наказать по нашим обычаям. Я не исключаю, что я сделал бы акцент именно на обычаи чеченского народа.
– Кровную месть вы имеете в виду?
– Кровную месть я имею ввиду, я официально это (ее, неразборчиво) заявляю».
Рамзан Кадыров не исключил возможности объявления кровной мести Ямадаеву, кто и каким образом должен был наказать Ямадаева?
Примирение кровников – сложная и болезненная процедура, она требует от «переговорщиков» терпения и такта, иногда родственники убитого не соглашаются на примирение ни под каким предлогом.
Иногда к процессу примирения привлекают человека, которому пострадавшая сторона многим обязана и не может отказать.
Как правило, от осуществления акта кровной мести отказываются, если оно было совершено по неосторожности.
«Даже когда человека на машине сбивают, и он умирает, при определенных обстоятельствах, в 99% случаев, это прощается. Но процедура происходит. Человека убили, тут же зовут стариков, и людей с виновной стороны, они приезжают большим количеством, и даже тот, кто виноват. Хотя иногда бывает, что его нет, он в стороне стоит, пока все не урегулируется. Но, в принципе, он уже знает, что простят, если есть определенные факторы», – рассказывает Магомед Муцольгов.
Исследователь Ю.Иванова подчеркнула, что внешний вид кровника отличает его от остальных людей.
У кумыков (один из народов Дагестана – прим. Кавказского узла) он босой, не подпоясанный, с непокрытой головой (шапка для кавказского горца – символ его мужского достоинства; открытая голова – символ покорности, поэтому прося о прощении, партия кровника трижды снимает папахи перед партией мстителей).
Власти и духовенство Ингушетии последние несколько лет ведут активную деятельность по примирению кровников.
Да и в Чечне в конце августа 2010 года в Чечне возобновилась активная работа по примирению кровников. Для решения этих вопросов была создана специальная комиссия. «Такой опыт на Кавказе уже был в 1920-е годы. Тогда большевики, еще заигрывающие с мусульманами-горцами, использовали традиционные институты кавказских горцев для стабилизации власти. Для примирения кровников кадиев и почетных стариков. С 2002 года в Чечне уже работала комиссия по примирению, которая была создана Ахматом Кадыровым, тогда была прекращена вражда в более чем 300 случаях», – пишет комментатор «Кавказского узла» под псевдонимом Салеховна.
Что же до работы нынешней комиссии, то, по информации на середину декабря 2010 года, в Чечне примирилось 170 семей кровников.
При этом очень многие из разрешенных конфликтов начались многие годы, а то и десятилетия назад. Впрочем, статистики объявленных по всем канонам или просто действующих кровных претензий не ведется, так что много ли это, 170 кровников или мало, сказать сложно.
«Наши предки всегда считали, что главное для мужчин – это его слово, его честь и достоинство. Кровники, несмотря на смертельную вражду, относились друг другу с уважением. Сейчас, как я думаю, снова стали больше прощать кровников. Нас и так уже слишком много убивали и убивают», – говорил «Кавказскому узлу» 82-летний Удди Исаев из горного Шатойского района Чечни.
Чем объясняется обычай кровной мести у чеченцев
Обычай кровной мести, который практикуется, в частности, у чеченцев, многим кажется диким средневековым пережитком. Но не все так просто и однозначно, как кажется на первый взгляд. По сути дела эта традиция защищает от разгула насилия.
В чеченском языке кровная месть зовется «чир». Традиция эта не мусульманская, она восходит к адату – своду неписаных законов, по которым жили еще до принятия ислама вайнахи – предки современных чеченцев.
Поводом к кровной мести чаще всего становится убийство. Собираются старейшины тейпа и проводят разбирательство. Если они устанавливают виновность подозреваемого, то начинается обряд «кровничества». К родным убийцы отправляют посланника, который сообщает им о решении семьи пострадавшего объявить кровную месть. С этого момента закон «кровь за кровь» вступает в силу.
В случае, если убийство непредумышленное (скажем, это гибель в ДТП или от шальной пули), то виновника обычно тут же прощают, но при этом он должен заплатить выкуп семье жертвы или взять на содержание детей потерпевшего. Порой родные жертвы отказываются от выкупа, и это считается верхом благородства.
Но если выясняется, что в момент наезда или «случайного выстрела» убийца был пьян, то кровная месть может осуществиться.
Кстати, женщин, стариков, детей или слабоумных по обычаю кровной мести не убивают. Но в то же время женщина может сама осуществить кровную месть, если в ее семье не осталось мужчин. А если убили женщину, то за нее убивают двоих мужчин из семьи убийцы.
Чаще всего семья, которой объявили «чир», после этого переезжает в другое место. Таких людей называют «Луровелла», что означает «скрывающиеся от кровной мести».
В древности кровная месть осуществлялась только в отношении самого виновника преступления. В адате существовало такое понятие, как «куйг бехки» («виновная рука»), то есть преследовать можно было только непосредственно убийцу. Причем кровников часто прощали – это считалось более достойным поступком, чем месть. В XIX веке при имаме Шамиле закон скорректировали: теперь пострадавшая сторона могла сама выбирать, кто попадет «под раздачу». Обычно это были ближайшие родичи виновника по отцовской линии. Иногда бывало так, что убивали самого уважаемого из семьи.
Мстить могут только ближайшие родственники убитого. Если месть осуществит, к примеру, его друг, это уже будет считаться не кровной местью, а убийством, что приведет к появлению новых кровников. Порой преступника убивают его собственные родные, чтобы избежать дальнейших кровопролитий.
Зачем нужна кровная месть?
Кровная месть
Кровная месть занимает особое место в ряду чеченских обычаев, имеет немало специфических особенностей, невидимых на первый взгляд, и поэтому требует отдельного, более тщательного рассмотрения.
Обычай кровной мести, имеющий, в чеченском языке свое наименование «ч1ир», существует у кавказских народов с незапамятных времен и до сих пор почти не изменился. В отличие от свадебного обряда, который претерпел существенные изменения и осовременился, обычай кровной мести, как, кстати, и похоронный обряд, сохранил в себе дух древних времен, когда кавказские народы жили вне государства. Кровная месть выполняла роль государственного института, который регулировал взаимоотношения между жителями общины, предотвращал преступления и наказывал преступников.
На Кавказе кровная месть не имеет срока давности. Она может быть осуществлена через 50 или 100 лет, даже если виновник смерти и его близкие родственники умерли. Поэтому у кавказских народов считается, что лучше решить все вопросы, связанные с кровной местью, как можно быстрее, чтобы потомкам жилось спокойно.
В древности закон кровной мести был основополагающим не только у вайнахских народов (чеченцев и ингушей), но и у осетин, кабардинцев, представителей малых дагестанских народов. Когда эти народности вошли в состав Российской империи, они были вынуждены подстраиваться под те правила, которые диктовало им государство.
В случае, когда подозреваемый в убийстве чеченец считает себя невиновным, а у пострадавшей стороны нет неопровержимых доказательств его причастности к преступлению, то снять подозрения можно, поклявшись на Коране. Клятва — это тоже целая церемония, в которой со стороны человека, ее приносящего, участвуют десятки людей. Так, например, в прошлом году поступили братья Ямадаевы, которых подозревали в похищении и убийстве двух братьев московского банкира Абубакара Арсамакова. Ямадаевы вместе со своими многочисленными родственниками приехали в село Алхан-Кала к старейшинам семьи Арсамаковых и поклялись на Коране, что не имеют отношения к исчезновению двух братьев банкира. Клятва была принята. Причем, когда такая клятва приносится, родные убитого или похищенного смотрят не столько на предполагаемого виновника, сколько на старейшин из его рода, которые приносят клятву вместе с ним. Считается, что если старейшина не уверен в невиновности своего родственника, он никогда не станет приносить клятву, ведь это грозит ему судом, гораздо более страшным, чем суд кровника: клятвопреступление грозит ему гневом Аллаха.
Конечно, бывает и так, что дают ложную клятву. Есть даже термин в чеченском языке для такого понятия — «кхера дуй». Считается, что клятвопреступление гораздо страшнее самого убийства, и часто бывает так, что родственники убитого, зная, что перед ними стоит настоящий убийца и клянется на Коране, все-таки принимают его клятву, полагая, что он наказал себя сам и гораздо страшнее, чем это могли сделать кровники. Кхера дуй — один из самых тяжких грехов Ислама. Именно потому в обычае принесения клятвы прописана необходимость присутствия на такой клятве многочисленных представителей рода подозреваемого. Если с подозреваемым придет мало родственников, его клятву не примут, сказав ему: «Пойди и приведи стариков, которые разделят с тобой твою клятву».
Если же клятва принята, а потом при каких-то обстоятельствах выясняется, что клятву дал все-таки убийца, что он соврал всем, что он обманул и своих старейшин, которые клялись с ним вместе, то прощение аннулируется. От убийцы в таком случае могут отказаться его родственники, которых он подставил.
В кровной мести есть такое понятие, как «куьйга бехк», что в переводе означает «виновная рука». Это очень важная деталь древнего адата, которую, увы, не всегда соблюдают. Суть понятия такова: преследоваться кровниками может только человек, от руки которого кто-то погиб. Если произошло убийство, рядом с которым находилось третье лицо, это лицо не должно преследоваться кровниками. Даже если убийца умер естественной смертью, наблюдатель не может быть убит кровниками — в таком случае кровная месть распространяется на родственников умершего виновника. Впрочем, на практике часто происходит так, что людей, имевших опосредованное отношение к смерти, все-таки убивают родственники покойного. Однако это не может считаться именно кровной местью. Это обычная месть, то есть преступление, которое неминуемо породит новую кровную месть.
Обязанность мщения также ложится на ближайших родственников убитого. Если месть осуществит друг, это будет считаться не кровной местью, а убийством, за которое мститель получит новых кровников.
Непросты для урегулирования и случаи, когда человек погибает в драке. В этом случае все зависит от умения переговорщиков и поведения виновной стороны. Намного усложняется процесс примирения, если человек убит группой или с особой жестокостью. И практически невозможно достичь примирения, если убийство совершено с целью ограбления или по иным корыстным соображениям.
Ключевую роль в достижении примирения играют посредники, на роль которых подбирают авторитетных, уважаемых и влиятельных в обществе людей — как правило, старейшин. Чем авторитетнее человек, который включен в примирительный процесс, тем больше шансов на успех. Посредники приходят в дома кровников и уговаривают их примириться. Это хождение может продолжаться месяцами, а иногда годами. Если труды посредников увенчались успехом и обиженная сторона готова простить кровника, наступает самый интересный в процедуре примирения момент.
Церемония прощения — это венец многодневных переговоров. В этой церемонии с обеих сторон принимают участие сотни, а порой тысячи людей.
В классическом варианте это выглядит так. После достижения принципиального согласия о примирении в назначенный час, обычно на большом майдане (часто это бывает в поле за селом) встречаются представители одной и другой конфликтующих сторон. Сюда же приводят кровника. На него надевают просторный дождевой плащ с капюшоном, который скрывает лицо. После окончания переговоров — уже формальных — родственники виновника передают пострадавшей стороне выкуп (его размер заранее устанавливают участвующие в переговорах старейшины, и, как правило, он чисто символический), а кровника подводят к родственникам его жертвы. Кто-то из родственников сбрасывает с головы кровника капюшон и сбривает ему бороду. Бритье бороды не обязательно и последнее время происходит крайне редко.
(с) Нохчалла.com, по материалам диссертации Саракаевой А.Х.
Чем кончается кровная месть на Кавказе
С кровной местью знакомы практически все клановые сообщества планеты — от Латинской Америки до Филиппин. Она регламентировалась законами Киевской Руси, упоминалась в «Салическом своде» франков и других «правдах варваров» с окраин Римской империи. На Кавказе она практикуется (или практиковалась до недавнего времени) представителями почти всех этнических групп, которых здесь более пятидесяти, без всякой связи с вероисповеданием. Кавказские евреи ничуть не уступали в ней мусульманским и православным соседям. Кровная месть — древний обычай, порой она длится десятилетиями и переживает государства, но это не значит, что её правила остаются неизменными. По просьбе самиздата Владимир Севриновский поговорил с сегодняшними кровниками Северного Кавказа, их семьями и теми, кто пытается их примирить, чтобы понять, как трансформировались механизмы кровомщения в современном мире.
Толпа начала густеть уже за час до полуденного намаза. Парковка возле мечети села Гехи медленно наполнялась взрослыми мужчинами в тёмных одеждах. Они приобнимали друг друга в чеченском приветствии, некоторые делали селфи. Из жёлтой газели выбрался десяток стариков в папахах, похожих, словно братья. Слепой туркх — распорядитель суфийских обрядов, постукивая палочкой, просеменил мимо силовика в синем камуфляже. Полиция дежурила по периметру, почти не вмешиваясь, — только проверила рюкзак приезжего фотографа. Люди сбивались в группы, переговаривались и ждали. Для многих ожидание затянулось почти на четверть века.
В 1996 и в 2007 годах произошли два убийства. Виновным объявили кровную месть. Долгие годы они скрывались: один — в другой республике, второй — в другой стране. Их семьи соблюдали траур. Сегодня вражде предстояло завершиться.
За день до описанных событий мы встречаемся в кафе с имамом Ахмедом Бериевым, организатором собрания в Гехи. Он совсем молодой, и видно, что волнуется. Обряд ещё не свершился, всё может сорваться даже в последний момент.
— Впервые я занялся этим делом шесть лет назад. До того только слышал вскользь, — начинает он рассказ, прихлёбывая чай. Рядом сидит его родственник и внимательно следит за разговором.
Спутник имама согласно закивал.
На Северном Кавказе кровная месть регламентируется многочисленными традициями, неодинаковыми у разных народов: к примеру, даргинцы считали дозволенным убийство вора, забравшегося в дом, чеченцы же полагают, что его надо лишь напугать. Месть объявляют официально, через уважаемого посредника, и только если преступник и жертва принадлежат к разным кланам. Убийца покидает родные места. Этикет предписывает ему и его родственникам соблюдать траур и всем образом жизни показывать раскаяние. Он не бреется, не стрижёт волос, а порой и ногтей, ведёт затворническую жизнь и не попадается на глаза близким погибшего. Нарушение этих правил может побудить родственников жертвы к активным действиям.
До XIX века в изгнание отправлялась вся семья. Её имущество уничтожалось: дом рушили, сады вырубали. У аварцев даже бытовало выражение «разориться на крови». Впоследствии имам Шамиль отменил этот адат (обычай) как противоречащий шариату. За убийство родственников кровника в его государстве полагалась смертная казнь. Но виновного преследовать не возбранялось. В Дагестане конца XIX века, уже после присоединения к России, так гибло около шестисот человек в год.
Долгий путь к примирению начинается с признания родственниками виновного ответственности и права другой стороны на месть. В случае непреднамеренного убийства близкие кровника традиционно покрывали расходы на похороны и предлагали материальную компенсацию семье погибшего. Её принятие было серьёзным шагом к маслаату — обряду публичного примирения кровников. Впрочем, чеченцы и жившие по соседству ногайцы до сих пор гордо говорят: «Мы прощаем только ради Аллаха».
Плата за кровь по шариату привязана к стоимости ста верблюдов и составляет сейчас более шести миллионов рублей. В Чечне от неё, как правило, отказываются либо берут от 300 тысяч до миллиона рублей на поддержание семьи убитого, прощая остаток. Следующий шаг — допуск на тазият (поминки) дальних родственников преступника для выражения соболезнований. В случае «чёрного» убийства (при отягчающих обстоятельствах) родственники жертвы отвергают приношения и попытки примириться. Маслаат при случайной автомобильной аварии проходит гораздо проще и быстрее.
«У водителя случился сердечный приступ. Он врезался в другую машину, там женщина погибла, — вспоминает директор Национальной библиотеки ЧР Сацита Исраилова. — Делегация родственников виновного явилась с извинениями, но им двери не открыли. Тогда всё село, тысячи людей, пришли пешком и встали поодаль. Послали в семью погибшей переговорщика. Те его приняли. Он принёс результат медицинского обследования. Но та сторона поверила, лишь когда родичи водителя поклялись на Коране».
Объект кровной мести — не всегда сам убийца. Если, по убеждению семьи жертвы, виновник трагедии несопоставим с ним по роли в клане, убивают человека, равного погибшему, — чтобы поддержать незримый баланс. Есть даже своеобразный комплимент мужчине: «ты хорош для кровной мести».
— Допустим, у вас в роду есть надоевший всем алкаш, — объясняет Сацита. — Если он спьяну застрелит достойного человека, зачем ему мстить? Наказывают того, кто его вовремя не остановил. Видите, что родственник опасен, — убедите, свяжите, убейте, сделайте что угодно. У нас нет понятия личной ответственности, только коллективная. Если я лёгкого поведения, меня не может остановить посторонний. Это обязанность моих родственников.
Маслаат прекращает вражду. Месть после него — тягчайшее преступление. Религиозные авторитеты убеждают кровников примириться, фольклор воспевает героев, пощадивших врагов и побратавшихся с ними. Но поспешное прощение тяжёлого преступления считается позором и признаком слабости — в старину за него даже штрафовали. Поэтому родичи жертвы встают перед непростой дилеммой. Для примирения нужно согласие всей семьи. Многое зависит от решения авторитетных стариков, которые могут и отречься от жаждущих мести упрямцев. Но во все времена сложнее всего было уговорить мать убитого.
Ибрагим Арсанов, правнук знаменитого суфийского шейха Дени Арсанова, хмуро замолчал и включил погромче старенький CD-плейер. Внедорожник наполнили беззаботные мелодии итальянской эстрады восьмидесятых. Под звуки «Ci Sara» мы ехали из Грозного к месту примирения кровников. Ибрагим, один из первых лиц братства дениарсановцев, был, по обыкновению, чисто выбрит и облачён в щеголеватый синий костюм. «В советское время ислам был верой интеллектуалов», — любил приговаривать он, сокрушаясь, что религия перестала быть столь утончённой.
На заднем сиденье сидел его друг Руслан Закриев. В 1994 году он встал во главе селения Шалажи, провозгласившего отделение от дудаевской Ичкерии и союз с Россией. После взятия села сепаратистами свергнутый президент укрывался в Ставрополе — пока в передрягу не попал брат.
Руслан кивнул на Ибрагима.
— Именно благодаря вмешательству шейха Абдурахмана Арсанова не случилось кровопролития. Потому что по шариату нас оправдали. Остались только адаты. Потом уже российские войска пришли. Лет через шесть мы примирились и вздохнули спокойно. Я много раз рисковал жизнью и не переживал. А вот кровная месть сильно гнетёт, будто над тобой меч висит. Я потом доискивался, в чём причина этого абсурда. И понял. У нас каждая семья, каждый дом — отдельное государство, с армией, парламентом и президентом. И есть другой такой же клан. Вот наш человек погиб от руки вашего. У него уже никто не родится. А ваш вырастит пять сыновей, обзаведётся внуками, правнуками. Ваш род станет сильнее, чем наш, вы нас поработите или убьёте. Чтобы такого не произошло, ваш человек должен умереть. Это баланс на кинжале. Убивать очень неприятно. Никто не хочет мстить и потом садиться в тюрьму. Но этот обычай спас много людей. Каждый знает: ты убьёшь — и всё, жизнь кончена, будешь как загнанный зверь. К тому же для чеченцев наибольший позор — перед кем-нибудь, кроме Аллаха, встать на колени. А когда просят простить, иногда так встают пятьсот человек. Интересный механизм, непростой. Как и наша жизнь.
«Ci Sara» закончилась. Аль Бано и Ромина Пауэр на мгновение прервались и затянули «Sempre Sempre». Ибрагим улыбнулся и прибавил звук.