что значит призыв к травле
Заклевательское отношение: как устроен школьный буллинг
Неблагозвучная фамилия и редкое имя, внешность с изюминкой, необычное хобби, развитый не по возрасту интеллект, худоба и полнота — все эти особенности несовершеннолетнего могут ввергнуть его в ад под названием буллинг, если поблизости окажется человек с девиантным поведением. Последствия травли в полной мере отражаются в полицейских сводках в виде суицидов или, напротив, массовых убийств. Это очевидные итоги групповых нападок на человека, но есть и скрытые последствия в виде психических травм, которые остаются с человеком на всю жизнь. Пугающие цифры привели авторы исследования из Института образования НИУ «Высшая школа экономики» в практической работе на тему «Агрессия и буллинг в школьной среде». Лишь каждый третий (33% от числа опрошенных) подросток, участвовавший в исследовании, ни разу не чувствовал себя в роли жертвы. Примерно столько же (35%) ни разу не были свидетелями травли однокашников. Не выступали инициаторами травли 41% участников опроса. Эксперты «Известий» разбирались в том, как устроен подростковый буллинг и как с ним бороться.
Травят бедных и странных
В исследовании ВШЭ приняли участие около 1,5 тыс подростков-старшеклассников и учащихся 1–2-го курсов вузов, средний возраст респондентов 16 лет, соотношение парней и девушек примерно 50 на 50. Инициаторами физической травли чаще выступают мальчики, а девочки — свидетелями социальной агрессии.
Исследование выявило типичные характеристики семей, выходцы из которых чаще становятся жертвами издевательств. Это семьи с низким уровнем финансовых доходов, семьи, где работает только мать и где у родителей нет высшего образования. Статистически оказалось, что страдающие от нападок сверстников хуже успевают по математике и русскому языку.
Инициаторы нападок чувствуют безопасность в стенах школы
Исследователи выявили связь между оценками затравленного подростка и микроклиматом в школе. Чем больше над человеком издеваются сверстники, тем больше он недоволен… отношением учителя к ученикам. Не исключено, что свое некомфортное и небезопасное положение они связывают в том числе и с недоработкой педагогов.
«Система внутришкольных правил не воспринимается им [ребенком] как прозрачная, обязательная к исполнению, учителя воспринимаются как не готовые помочь, не стремящиеся хвалить и поддерживать», — говорится в сопроводительной новости на сайте вуза. Буллеры, инициаторы нападок, напротив, оценивают свою безопасность в стенах школы выше. Но их мнение о нездоровом микроклимате в коллективе совпадает с жертвами издевок. Позитивнее других обстановку в школе и свою безопасность оценивают не вовлеченные в буллинг школьники (те, кто не жертва, не инициатор травли и не свидетель издевательств).
Вывод очевиден — где буллинг, там опасность. В школах с такой психически травмирующей обстановкой с большей долей вероятности может случиться трагедия сродни тем, что произошли в Перми, Улан-Удэ, Керчи.
Хищник и его свита
Психологи называют буллингом преднамеренное систематическое агрессивное поведение одного человека в отношении другого в коллективе в условиях неравенства сил между агрессором и жертвой. Существует несколько форм буллинга, но самая опасная для психики — бойкот.
Согласно классификации известного российского экзистенциального психотерапевта Светланы Кривцовой, схема буллинга включает в себя агрессора, который самоутверждается за счет других, его жертву и большую группу свидетелей (они могут занимать различные позиции по отношению к первым двум).
Схема буллинга включает в себя агрессора, его жертву и большую группу свидетелей
Буллером может выступать в том числе педагог.
Эксперт в области подростковой агрессии отнесла в своих научных работах к общим особенностям буллера такие черты, как формирующиеся признаки нарциссизма, властолюбие, завышенная самооценка, недостаточная эмпатия (сопереживание к другим), склонность к агрессивному поведению (не только к жертве, но и к другим детям, взрослым, родителям). Нередко буллер впоследствии приобщается к уголовному миру.
Буллер часто крепок физически, популярен среди сверстников, обладает хорошими коммуникативными навыками. И в то же время в его жизни не всё так гладко.
«В семье буллера зачастую наблюдается: непоследовательность в стиле взаимоотношений и воспитательных воздействиях, агрессия или равнодушие, попустительство», — рассказал «Известиям» криминальный психолог Виктор Лютых.
Поведение «свидетелей» зависит от конкретных обстоятельств. Они могут поддерживать издевательства, пассивно одобрять или безразлично наблюдать за происходящим. Одна из причин соучастия в травле — страх самим стать жертвой буллера. Свидетели могут и защищать — одни пассивно (они против насилия, но бездействуют), другие активно (пытаются помочь жертве).
Одна из причин соучастия в травле — страх самим стать жертвой
«При буллинге стресс испытывают не только жертвы, но и свидетели. Последние страдают от чувства вины (из-за своего бездействия), устают наблюдать за беспомощностью жертвы и в итоге переносят на нее свои негативные эмоциональные переживания», — говорит Лютых.
Слова американского поэта Ричарда Эберхарта, рассуждавшего о том, что бояться стоит не убийц и предателей, а равнодушных, с молчаливого согласия которых происходят страшные преступления, вполне четко определяют роль свидетелей в травле.
«Позиция «свидетелей» чрезвычайно важна для развития буллинга: если большинство учеников класса явно и уверенно займет позицию категорического неприятия травли — она с большой вероятностью прекратится (или не возникнет вообще)», — говорит психолог.
Хуже других
Жертвы воспринимают ситуацию как безнадежную, ненавидят себя за неспособность справиться
Однако буллинг калечит не только жертву, но и тех, кто долгие месяцы, а иногда и годы наблюдал за измывательствами над одноклассником.
«Очевидцы буллинга могут перенести в свою взрослую жизнь ощущение беспомощности перед агрессией, а также ту роль (защитника, безразличного, пособника агрессора), к которой они привыкли в школе», — говорит собеседник «Известий».
Дети разберутся сами
«Дети сами разберутся — это провокация, такой тюремно-нацистский подход к решению проблемы буллинга. Давайте вспомним роль педагога в замечательном фильме «Чучело». Это как бы положительная женщина, любимая учениками. Она как бы всё делала правильно. Она говорила слова о единстве коллектива… То, чем она занималась, — это чудовищное упрощение отношений. Вот мы все вместе, а дальше всё само закрутится: весь мир в черно-белых красках — эти хорошие, эти плохие, а правда за большинством. Такая позиция неминуемо приводит к буллингу», — считает директор Института неформального образования INO Вадим (Дима) Зицер.
Дети сами разберутся — это такой нацистский подход к решению проблемы буллинга
Буллинг — примитивный способ общения в группе, почти звериный, считает Дима Зицер. Базис преследования отдельных членов коллектива строится на постулате «мир простой и мы простые, мы все должны хотеть одного и того же», считает педагог. Но в эту систему не все вписываются — всегда найдется человек, который смотрит на вещи иначе, либо он сам не понимает, что он другой, как в том же фильме «Чучело».
«На мой взгляд, педагог должен заниматься прямо противоположным — он должен усложнять отношения. Нужно ставить перед каждым учеником вопросы: «какой я?», «как устроены мои отношения с миром?», «как я смотрю на себя и на других?». С этих вопросов и поиска на них ответов начинается излечение от проблемы», — говорит педагог.
Некоторые родители считают, что их чадо должно пройти через эти испытания, дескать, так ребенок получит прививку от поджидающих в будущем трудностей взрослой жизни. Например, армии, если речь идет о мальчишках. Другие попросту недооценивают проблему — особенно те родители, которые не сталкивались сами с такой бедой в детстве. Это в корне неверный подход с точки зрения психологии.
Родители, в тех случаях, когда реагируют на ситуацию притеснения своего ребенка в школе, нередко допускают ряд других фатальных ошибок. «Например, не стоит говорить с учителем в присутствии класса, не стоит разговаривать напрямую с буллерами», — говорит психолог.
Сама виновата
Самая неграмотная позиция, по мнению специалистов, — это обвинять своего ребенка в сложившейся ситуации. Часто в обсуждениях темы буллинга звучит аргумент, что в отдельных случаях жертва своим поведением провоцирует коллектив.
«Была у меня одноклассница, Ира. Пришла из другой школы. Мы дети воспитанные были, не отморозки. Новенькую не обижали и не задирали. Но потом случился инцидент. Мы принесли все в школу деньги на завтраки сдавать. А эта роется в портфеле у себя — найти не может. И тут говорит, что деньги пропали. Мы предположили, что потеряла или забыла, с кем не бывает. В ответ она всему классу (человек 40), что она точно деньги взяла, а кто-то из нас украл их на перемене. Я сидел за ней, взял ее портфель, вытряхнул его — из одной книжки трояк и выпал. Вот это и стало поводом для бойкота и прочих прелестей в ее жизни в нашем классе. С ней не разговаривали, мальчишки дергали за косички по-злому, постоянно, девчонки просто ее из своего круга выдавили. Проучилась она у нас недолго, ее в другую школу перевели. Но и там, по слухам, нечто подобное произошло, а ученики там пожестче оказались, поколотили ее и горшок с цветком на уши надели», — поделился собеседник «Известий» на условиях анонимности.
Эта история про излишне подозрительную девочку лишь доказывает теорию о том, что социум может сделать человека излишне подозрительным.
Буллинг — это не нормальный конфликт
«Считать, что жертва буллинга сама виновата, на мой взгляд, сродни преступлению. Вот возьмем банальный пример: он сам виноват, что его дразнят, — у него грязные ногти. Ок, ногти можно подстричь. Но найдется что-нибудь другое. Ведь примитивная модель буллинга основана на пожирании себе подобных. Что такое травить? Это значит желать, чтобы кого-то не стало, желать причинить кому-то страдания, просто так, без какой-либо смысловой нагрузки, только потому что он другой», — резюмировал Дима Зицер.
Учитель не только не имеет права отстраняться от травли подопечного, он должен стать частью антибуллинговой команды школы, ее главным игроком, считает Лютых.
«Педагог должен уметь вовремя выявить признаки начинающегося буллинга, отличить его от ординарного конфликта, знать и уметь действовать в таких условиях. В нормальном конфликте дети действительно зачастую «сами разберутся» и получат необходимый жизненный опыт. Но буллинг — это не нормальный конфликт. Это особое и очень вредное для всех явление», — говорит психолог. Сегодня существуют специальные тренинги для педагогов, которые учат учителей противостоять травле воспитанников.
Пути выхода
Положительно влияют на профилактику и пресечение буллинга: наличие в школе четкой и понятной всем позиции категорического неприятия буллинга, запечатленной в правилах, традициях, сознании; способность руководства и коллектива школы признать наличие буллинга (если он действительно есть) и немедленно приступить к его прекращению всей «командой» с привлечением заинтересованных сторон; понимание действительной сути буллинга и отсутствие «мифических представлений» о нем.
Родителям жертвы важно наладить контакт со своим ребенком
Родителям жертвы, в свою очередь, необходимо наладить контакт со своим ребенком и доходчиво объяснить ему, с чем он столкнулся.
«В частности, психотерапевт Светлана Кривцова в своих работах говорит о том, что взрослым важно научить несовершеннолетнего справляться с гневом, помочь повысить доверие к себе, поднять самооценку, поощрять развитие сильных сторон ребенка, научить держать себя уверенно и отстаивать свои границы. Такая работа с ребенком поможет ему как справиться с буллингом, так и минимизировать его негативные последствия», — рекомендует Лютых.
Немаловажно вступить в диалог с дирекцией школы, спокойно пообщаться с классным руководителем, мобилизовать родительский комитет.
Помогли себе сами
Пока проблема травли детей в коллективе недооценена, им приходится самостоятельно выживать. Нередко в прямом смысле этого слова. «Известия» собрали несколько подлинных историй о том, как детям самостоятельно удалось победить буллинг.
Я был самым маленьким по возрасту. Надо мной откровенно издевались. Директор сказала мне, что плевать на меня хотела и изобразила плевок. Тогда я плюнул в нее и убежал домой. Мама рано ушла из жизни, и мы жили с папой вдвоем. Я сказал ему, что больше в школу не пойду. Папа вежливо спросил: «Вообще или именно в эту?». В эту, говорю. К счастью, у него был знакомый директор. И он меня взял. На другой день я уже пошел в другую школу. И начал новую жизнь. И там все было лучше.
В классе, где учится мой сын, специфические родители. Одна мамаша с первого класса устраивала скандалы на родительских собраниях, мешала учителю, отказывалась идти со всеми в ногу. Мальчик у нее прекрасный, но из-за матери его травили и «игнорили», хотя он совсем другой. Еще одна девочка тоже пострадала из-за родителей — ее папа как-то устроил скандал. Ребенок ни при чем, но остальные дети, видимо, слышавшие обсуждения инцидента родителями, с девочкой отказывались общаться, выказывали ей презрение и всячески изводили. Девчонка к тому же поет народные песни, что послужило дополнительным поводом для насмешек. В итоге представители «касты презренных» сдружились настолько, что теперь к ним прибиваются все, кто против толпы. Они своих в обиду не дают.
Я был отличником, много читал, учеба давалась легко. Мог ответить в любой момент на почти любой вопрос. даже если класс вдруг договорился бойкотировать урок. От коллектива откололся. Тяжело было противостоять толпе. В итоге за меня вдруг впрягся двоечник, который в 9-м классе с какого-то перепуга решил поступать в университет. Я его вытащил в отличники в 9-м и 10-м классе. А он фактически бил морды всем, кто пытался наезжать на меня. Так постепенно и переломили ситуацию до приемлемой. Нашей дружбе уже почти 40 лет.
Школьник из Капотни в 12 лет сильно ошпарил ногу, когда лазил по какому-то заводу. Из-за этого он полгода толком не мог ходить и набрал лишний вес. В школе его стали дразнить. А он залечил ногу и пошел на бокс. Походил-походил на тренировки, да и позвал после школьных занятий главного обидчика поговорить. И нокаутировал его. С тех пор его больше не дразнили. А он потом еще много кого нокаутировал. И даже до сих пор этим иногда занимается.
Девчонку из нашей школы дразнили за разрез глаз (причем парня-одноклассника за тот же разрез глаз никогда не трогали), но девчонка какой-то нечеловеческий дзен отрастила сразу. На провокации не поддавалась, и к концу школы случаи буллинга сошли на нет.
Что такое кибербуллинг и что делать, если вас травят
Разбираем явление на примере известных историй. И да, мимо кейса Беллы Рапопорт пройти невозможно.
Кибербуллинг (интернет-травля, моббинг) — преследование кого-либо в интернете группой агрессивно настроенных людей. Жертвой может стать абсолютно любой.
Основные факторы, которые вдохновляют людей на преследование — видимость полной безнаказанности и простая возможность выместить агрессию. Общество не поощряет агрессивного поведения на улице, в офисе или магазине: буяна, скорее всего, быстро приведут в чувство охранники или полиция. В противоположность этому, интернет предоставляет, во-первых, физическую дистанцию, а во-вторых, относительную анонимность. Поэтому сеть стала идеальным местом для злобы и ненависти.
Наглядная иллюстрация возникновения и развития кибербуллинга — недавний сетевой скандал с петербургской феминисткой Беллой Рапопорт. Она предложила сотрудничество косметическому бренду Lush, ей отказали, она высказалась по этому поводу в своем блоге — и получила широкомасштабную травлю в свой адрес.
Буллинг оправдать в принципе невозможно, но ситуация с Рапопорт представляет идеальный кейс, иллюстрирующий несоразмерность реакции на информационный повод. Остановить моббинг не помогли ни заявления российского филиала Lush с призывом прекратить травлю, ни официальное письмо из головного офиса. Скорее, письма из Lush только раззадорили хейтеров.
Какой бывает кибербуллинг
Психолог Галина Солдатова разделяет проявления интернет-агрессии на несколько видов.
Хейтинг — негативные комментарии и неконструктивная (это важно!) критика в адрес объекта травли без обоснования или запроса. В случае Рапопорт шквал хейтинга был такой, что она была вынуждена отписаться даже от поддерживающих постов, потому что и под ними в изобилии появлялись комментарии с проявлениями ненависти.
Флейминг — оскорбления в публичных чатах и в соцсетях, в том числе не только в адрес объекта травли, но и между участниками дискуссии. Он развивается на фоне большого количества вовлеченных. Конфликт нарастает параллельно с тем, как в противостояние вступает все больше людей.
Троллинг — распространение негативной информации, социальная провокация и осознанное издевательство в сетевом общении. Это менее эмоциональная, более расчетливая форма буллинга, работа с уже имеющейся информацией. Кибербуллеры собирают реплики (как объекта травли, так и сторонников конфликта, которых набирается в приличном количестве из-за флейминга), вырывают их из контекста и распространяют.
Образец троллинга в случае Рапопорт — спонтанно организованный флешмоб: многие пародировали ее обращение в Lash. Всеобщий хайп подхватили не только частные лица, но и некоторые компании.
Позднее к скандалу подключились СМИ, в числе которых были и популярные издания. Не все они были нейтральны в оценках ситуации.
«Вымогать у брендов продукты, получать отказ и потом обвинять сам бренд — стыдновато», — так писатель и журналист Сергей Минаев прокомментировал историю, которая поставила на уши всю отечественную блогосферу и заодно светскую тусовку. //“Вести”, 22 марта, Наталья Соловьева
Почему отказали, их дело. Может из-за широкой известности Беллы, может из-за ее бодипозитивности (бодипозитив, если утрируя, — это когда всем волосам на теле дают свободно расти, жиру свисать, ну и так далее). //“Московский комсомолец”, 22 марта, Дмитрий Попов
«Здравствуйте, я блогерка!». Наглая просьба российской феминистки взорвала сеть флешмобом. //“Обозреватель”, 21 марта
Lush отказал в халяве феминистке. Блогерка подняла шум в соцсетях, но над ней только посмеялись. //“360°”, 20 марта, Анна Старицкая
И, наконец, киберсталкинг — сообщения с обещаниями физической расправы. Это, как правило, апофеоз кибербуллинга, он начинается на фоне остальных проявлений. Скриншоты угроз Рапопорт разместила у себя на личной странице в фейсбуке.
Еще одну классификацию кибербуллинга разработала в 2007 году Нэнси Виллард (она называет интернет-травлю кибермоббингом). Это разделение более подробное, чем у Солдатовой, и включает 8 видов.
Flaming (оскорбление). Как правило, происходит в открытом публичном пространстве интернета посредством оскорбительных комментариев, вульгарных обращений и замечаний.
Harassment (домогательство). Целенаправленные, систематические кибератаки от незнакомых людей, пользователей социальных сетей, людей из ближайшего реального социального окружения.
Denigration (очернение, распространение слухов). Намеренное выставление жертвы в чёрном свете с помощью публикации фото-или видеоматериалов на интернет-страницах, форумах, в новостных группах, через электронную почту, например, чтобы разрушить дружеские отношения или отомстить экс-партнеру.
В случае с Рапопорт этому виду буллинга соответствуют фейковые новости о том, что Lush по требованию Беллы якобы уволил сммщицу. Фейк привел к очередному витку киберугроз: пользователи угрожали физической расправой за увольнение сотрудницы (которого не было).
Impersonation (использование фиктивного имени). Намеренно выдавать себя за другого человека, используя пароль жертвы, например, для того, чтобы оскорбить учителя.
Outing and Trickery (публичное разглашение личной информации). Например, интимных фотографий, сведений о финансах, личной жизни или роде деятельности жертвы. С ярким примером этого вида буллинга столкнулась героиня еще одного недавнего скандала — 12-летняя Таисия Перчикова, у которой обманом выманили обнаженные фотографии и распространили их среди знакомых.
Exclusion (социальная изоляция). Отказ общаться (как на деловом, так и на неформальном уровне), исключение из чата группы или игрового сообщества и так далее.
Cyberstalking (продолжительное преследование). Сопровождается угрозами и домогательствами.
Cyberthreats (открытая угроза физической расправы). Прямые или косвенные угрозы убийства или причинения телесных повреждений.
Ну, подумаешь, пара неприятных сообщений. К тому же, меня-то точно травить не будут
Так думать легко и приятно, но нет.
От интернет-травли не защищен никто: ни публичные персоны с большим социальным капиталом, ни простые пользователи.
Особенно уязвимы к кибертравле подростки. Психолог Кирилл Холмов утверждает:
«56% тех, кто страдает от кибербуллинга, — подростки. И каждый третий встречается с агрессией в интернете. Наше исследование показало, что пик вовлечения в киберагрессию приходится на пятые-шестые классы. (. )
Если говорить про распространенность кибербуллинга для людей разных возрастов, то, по данным проведенного фондом «Дети онлайн» исследования под руководством Г. В. Солдатовой, можно сказать, что чаще всего с кибербуллингом встречаются несовершеннолетние (до 18 лет) — 41%, среди людей от 18 до 35 лет — чуть меньше трети, а среди тех, кто старше 35 лет, — 31%».
Проблема очень серьезная. Это подтверждают трагические случаи, спровоцированные травлей.
Таким образом, кибербуллинг — это не безобидное явление, а серьезное психологическое воздействие, которое может повлечь непредсказуемый трагический исход, нанести серьезную душевную травму, спровоцировать депрессию или тревожное расстройство. В то время как буллеры упражняются в остроумии, жертва испытывает не просто неприятные ощущения, а полноценно страдает.
Если вашего ребенка травят
К сожалению, травлю в школе наше общество еще не перебороло. Часто она переходит в киберпространство, и в этом случае буллинг может непрерывно тянуться сутками.
Если вы заметили, что ваш ребенок удручен, угнетен и много времени проводит онлайн, есть опасность того, что его травят. Понимаю, что выступаю в стиле «привет, кэп», но попробуйте с ним поговорить.
Если есть возможность идентифицировать хейтеров — например, моббингом занимаются одноклассники — попросите ребенка сделать скриншоты. Отнесите их в школу, обратитесь к администрации, аргументируйте свои претензии с точки зрения закона и Уголовного кодекса. Как правило, в этих случаях руководство школы начинает действовать. Отнеситесь к травле со всей серьезностью, она может выйти за рамки обычных детских обид.
Ни в коем случае не обвиняйте ребенка в происходящем. Вы — его опора, постарайтесь быть надежным и принимающим родителем. Иначе подросток может закрыться и перестать обращаться к вам с такими проблемами (и это может иметь катастрофические последствия).
Не настаивайте на мести. Это может эскалировать конфликт или поменять хейтеров и жертву местами. Ни первое, ни второе не способствуют душевному благополучию.
Обратитесь к проверенному детскому психологу. Современные профессионалы знают, как работать с последствиями буллинга, в том числе интернет-травли.
Если вы взрослый человек и стали жертвой кибербуллеров
В первую очередь, никогда не обвиняйте в случившемся себя. Для травли не нужен повод, и она полностью на совести хейтеров. Никто не заслуживает буллинга, его ничем нельзя оправдать.
Во многих социальных сетях есть функция защиты от травли. В фейсбуке противодействием буллингу занимается целый отдел (так называемая абьюз-тим). На тех, кто регулярно пишет хейтерские сообщения, нужно посылать жалобы (репорты). В чатах или форумах можно обратиться за помощью к модераторам.
Следите за настройками приватности. Можно ограничить круг лиц, которые могут писать вам сообщения. Будьте осторожны, если у вас просят провокационные фотографии. Впоследствии их могут использовать против вас.
Если началась травля, не «кормите тролля». Не угрожайте ему в ответ, не призывайте к справедливости. Помните, что все, что вы скажете, подадут так, что станет еще хуже. Эффективнее всего работает игнор: троллю нужно эмоциональное подтверждение того, что провокация удалась.
Травля — это всегда стресс. Поэтому психологи советуют отвлекающие методы. Почувствовать себя «здесь и сейчас» помогает, например, легкая физическая нагрузка: прогулка или пробежка. В идеале забудьте дома смартфон.
Не отрицайте свои эмоции. Буллинг — это травматично. Совершенно нормально чувствовать в ответ гнев, растерянность или обиду. Кстати, мужчины плачут, и это тоже нормально.
Изолируйте себя от хейтеров. Забаньте всех, не читайте отфильтрованные сообщения. Максимально ограничьте потребление травмирующего контента.
Подумайте о троллях с другого ракурса. Эти люди по ту сторону экрана фрустрированы чем-то настолько, что готовы вымещать агрессию на посторонних. Их критика, их комментарии — это никогда не про вас, но всегда — про их собственное душевное состояние.
Если вы видите, что в интернете ваш знакомый стал жертвой буллинга — никогда не бойтесь встать на его сторону. Психологически желание «остаться над схваткой» понятно, лезть в чужой конфликт неприятно и страшно.
Но вы всегда можете высказать поддержку в личных сообщениях, или же написать слова поддержки у себя на странице. Не оставайтесь в стороне: каждый молчащий пользователь развязывает хейтерам руки, а жертва чувствует себя бессильной и одинокой.