что значит пропал без вести в вов
Без вести пропавшие на войне — кто они? Предатели или герои?
«…что означают слова «Победа» и «Великая Отечественная» сейчас для молодого поколения?» — получил вот такое письмо от «Эха».
Эх, сразу подумал, что за вопрос? Щас напишу. Вы знаете, и написал. Бодро так. С огоньком. С азартом. Сразу отправлять не стал. Перечитал на следующий день. Фальшь. Получилось неискренне и фальшиво. Не могу я так. Если вы прочитаете мои книги «На качелях между холмами», «Радугу для друга», «Двенадцать прикосновений к горизонту», вы поймёте: не люблю я паточной слащавости и фальши. Уж лучше пусть злые блогеры-подонки заклюют до смерти, чем писать то, что мне не по душе.
Потому и решил переписать своё «брависимо».
Начну с главного: я горжусь Великой Победой. Горжусь нашими Героями-Ветеранами. Для меня даже слово «ветеран» имеет особое, поэтическое, эпосное значение. «Ветер Ран» — ветер далёких событий, болезненных и душераздирающих. Ветер Победы – это Ветер физических и душевных ран. Отсюда и слово «ветеран», наверное. Я даже гуглить не стал, не хочу разочаровываться и терять такой символ, такую сердечную грусть по моим погибшим на той войне предкам. Один мой прадед похоронен в станице Черниговской, что в Краснодарском крае. Фамилия Артёмов. Знаете, как я плакал, когда узнал, что его фамилию забыли внести на обелиск. Да-да, просто забыли в военкомате. Погиб мой прадед в 1943 году. В военкомате документы есть, что он похоронен в братской могиле. Да вот не знаю: к 65-летию Победы допишут на памятник или нет?
Второй прадед – мой тёзка – Михаил Иванович Самарский пропал без вести. Никто ничего не знает с 1943 года. Вдова прабабка Анна Артёмова получала пособие за погибшего мужа-офицера. А вот прабабка Самарская Татьяна Алексеевна не полчала ни шиша. Никогда. Ни копейки. Видите, ли советская власть сумлевалась: точно ли погиб за Родину или куда делся мой прадед Миша Самарский. Что за сомнения? Это подло.
Скажите, разве это справедливо? Мой дед Вася Самарский искал отца своего всю жизнь. Недавно знакомые сказали, что видели прадеда в концлагере военнопленных, но там почти все погибли. Спаслись единицы. Говорят дед погиб при попытке к побегу «на рывок».
Да я горжусь Победой. Но скажите: почему до сих пор, даже кое-кто из современников считает моего деда и таких, как он, потенциальными предателями? Я не согласен.
Я предлагаю Президенту России объявить особый Указ – считать всех без вести пропавших во время Великой отечественной войны – героями, погибшими в борьбе за независимость нашей Родины. Прошу поддержать мою инициативу и написать во всех ЖЖ и блогах на других сайтах.
Давайте проведём такую акцию – «Без вести пропавшие на войне – это наши герои!» вы знаете, сколько людей вздохнёт с облегчением. Ведь до сих пор остаётся неопределённость во многих семьях. Хватит! В конце концов главный принцип – это презумпция невиновности!
В силу невозможности в блоге писать много, я продолжу свои размышления о Победе в следующих постах.
Пропавшие без вести участники Вов
Огромное количество призванных на фронт не вернулись домой. Их родные не получили извещения о смерти, потому что солдат считался пропавшим без вести.
Кто такие пропавшие без вести
Солдат, отсутствующий по месту службы по неизвестной причине, не вернувшийся в свою часть после боя или с задания в течение определенного времени; тот, о ком не было никакой информации у родных, признавался пропавшим без вести.
Как признавались пропавшими без вести
Во время войны
Обычно следовали алгоритму:
Солдат отсутствует по месту службы по неустановленной причине.
На поиск (ожидание) бойца отводится 15 дней. Отсутствие свыше этого срока дает основание признать человека безвестно пропавшим.
Командование части составляет донесение о потерях, где указываются все известные сведения о бойце: ФИО, год рождения, партийность, специальность, место рождения и призыва на фронт (название РВК), дату призыва, домашний адрес семьи и ФИО ближайшего родственника (жена, один из родителей).
На основании донесения в вышестоящем штабе составляется извещение о пропавшем без вести солдате, которое направляется по домашнему адресу семье.
После войны
Миллионы людей не вернулись домой с фронта после окончания Великой отечественной войны, но их семьи не получили похоронки.
В 1946 и 1947 годах районные военкоматы провели подворный опрос местного населения для уточнения сведений по участникам Великой отечественной войны. На основании этого опроса к дате последнего выхода на связь с родными прибавляли 3 месяца и признавали человека пропавшим без вести. Согласно полученной справки из военкомата семья участника Великой отечественной войны могла подать прошение о назначении пенсии по потере кормильца.
Что такое подворный опрос
Подворный опрос — таблица, которую заполнял сотрудник военкомата со слов местного населения, часто проверить информацию не было возможности.
В таблице указывались сведения об участнике войны со слов его родных.
Главный столбец подворного опроса — дата, когда прервалась связь. Здесь указывали дату последнего письма. Если письмо сохранилось, то номер полевой почты, военной части или другие сведения, способные установить последнее место службы человека.
Сводные ведомости отправлялись в ЦАМО, где и хранятся поныне.
На сегодняшний день они оцифрованы и доступны на ОБД Мемориал и Память народа. (подробнее о сайтах для поиска участников Вов по фамилии)
В некоторые военкоматы предоставлялись копии фронтовых писем однополчан, в которых описаны обстоятельства гибели или исчезновения человека. На основании этих писем и запросов в Центральный архив Министерства обороны военкоматом могло быть принято решение о выдаче справки семье погибшего (пропавшего без вести).
Причины
Семье безвестно пропавшего хотелось бы знать причины: что с ним случилось?
Причины могли быть самыми разными.
Что получала семья пропавшего без вести участника Вов
Семьям участников войны выплачивались пенсии по потере кормильца. Основанием к назначению пенсии была справка, извещение из военкомата.
Разница в выплатах членам семей участников Великой отечественной войны была значительной. Ребенку пропавшего без вести участника Великой отечественной войны были положены 12 рублей в месяц в сельской местности и 30 рублей городским жителям.
В то время как дети погибших на фронте получали 200 рублей в месяц.
Как найти сведения о пропавших без вести участниках Вов
Изучайте и отслеживайте информацию в тематических группах в социальных сетях и сайты поисковиков.
Составьте запрос в военкомат (Запрос военкомат)
Опубликуйте свою историю поисков и информацию о родственнике, вам могут помочь единомышленники. Всегда есть надежда, что когда-нибудь пропавшего без вести найдут поисковые отряды, из записки в его медальоне или по личным вещам установят данные и начнут поиски родственников.
Проверьте сайты с военнопленными, в том числе зарубежные. Может найтись карточка вашего участника войны. Там будут фото и личные данные участников Великой отечественной войны.Бывали случаи, когда пропавший без вести был награжден (до или после получения этого статуса). Имеет смысл проверять сайты с наградами и выжившими после войны. (вдруг его признали без вести пропавшим ошибочно).
Бывали случаи, когда семья получала несколько похоронок на одного и того же человека, а он при этом был жив и продолжал воевать.
Вам будут интересны и другие статьи по генеалогии:
Пропавшие без вести на Великой Отечественной Войне. 5 шагов поиска
Приблизительное время чтения: 11 мин.
О том, где и как искать информацию о месте захоронения солдата Великой Отечественной Войны, «Фоме» рассказал Дмитрий Александрович Белов, кандидат исторических наук, директор научно-исследовательского Центра региональной истории Волгоградской государственной академии последипломного образования, вице-президент Международного благотворительного фонда «Сталинградская битва».
Шаг 1. С чего начать
Самый быстрый способ найти своего родственника, погибшего в Великую Отечественную Войну — это обобщенный банк данных «Мемориал», база Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО):
На этом этапе поиска для начала достаточно фамилии, имени, отчества, года рождения, желательно — звание. Если он Иванов Иван Иванович, то, конечно, будет сложнее. Надо проявить упорство, чтобы убедиться, что это именно тот человек, который нужен, понадобятся подробности – ФИО жены, мамы, название деревни, города, откуда он был призван, место рождения (в соответствии с административно-территориальным делением СССР в предвоенные годы – прим. ред.).
Стоит обратить особое внимание на четвертый пункт. В базе данных действительно встречаются глупые орфографические ошибки. Моего прадеда звали Андрей Кириллович. Я написал «Кириллович» как нормальный человек с двумя л, а потом подумал, что не все знают, как Кириллович пишется.
Набрал Кириллович с одной «л» и тут же нашел место захоронения. Также и Филиппович – может быть и Фелиппович, и с одной «п», и так далее. Такие моменты надо учитывать.
В идеале результатом ваших поисков должен стать документ о месте захоронения родственника и информация, в каком воинском подразделении (армия, дивизия или полк) он воевал.
Если никакой информации нет, можно надеяться, что поисковые отряды, которые занимаются поиском и захоронением останков солдат, что-то найдут. Если поисковикам удалось найти кого-то, они обращаются в военкомат, ищут родственников сами.
Но можно продолжить поиски самостоятельно. В таком случае надо собрать максимально возможное количество информации, чтобы начать качественно новый этап поиска.
Что нам может в этом помочь?
Шаг 2. Сбор дополнительной информации
Сохранились ли письма?
Самое главное в письмах — номер полевой почтовой станции (ППС) на штемпеле конверта. По нему можно установить номер дивизии, полка и т.д.
Для этого на сайте http://soldat.ru/spravka есть нужные справочники ППС.
Датировка этих писем имеет значение и, возможно, из писем будет понятно, хотя бы в какой военной операции он участвовал.
Был ли он офицером? Заканчивал ли он училище?
При получении звания младший лейтенант автоматически в училище заводится дело. В деле — вся его биография, аттестат зрелости, оценки по военным дисциплинам.
Если не офицер, если человек не погиб, а умер после войны, родственники теоретически могут пойти в военкомат за сведениями. Но в военкоматах уничтожают дела через пять лет после смерти человека. Поскольку у военкоматов денег нет, то срок может увеличиться до 7-8 лет. Тут есть момент удачи. Мне удавалось находить личные дела людей, которые уже по идее должны были быть уничтожены, но за счет того, что человек занимал должность особую, комендантом города был, например, дело решили не уничтожать, и оно завалялось в военкомате, лежало вместо 8-10 лет 20 лет.
Если он офицер, то документы из Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) никуда не денутся. Там будут — карточка офицера, личное дело, его имя в списках училища.
Был ли ранен?
Во время войны в госпиталях заводили карточки на каждого раненого, где писали, в каком госпитале и когда прошел лечение, куда ранен, из какой он дивизии. Искать эту карточку нужно в Филиале ЦАМО военно-медицинских документов в Санкт-Петербурге.
Таким образом можно узнать время и место ранения, по номеру госпиталя можно попробовать узнать какую именно дивизию и полк он обслуживал в этот день, представить хронологию тех событий, увязав судьбу родственника с происходившими событиями на конкретном участке фронта.
Отвечают, правда, где-то через полгода. Обязательно нужно писать не по электронной почте, а на бумаге и отправлять в конверте заказным письмом. А еще лучше заказным письмом с уведомлением — это их дисциплинирует.
В запросе нужно указать ФИО родственника, год и место рождения, каким райвоенкоматом призывался, № военной части, где проходил военную службу, воинское звание, дату последнего письма, любые сведения, которыми Вы располагаете и способные облегчить сотрудникам архива поиск интересующей Вас информации.
Адрес: Филиал Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (военно-медицинских документов, г. Санкт-Петербург) 191180 г. Санкт-Петербург, Лазаретный переулок, дом 2. Приемная архива: +7 (812) 315-73-28.
Был ли освобожден из плена и прошел ли фильтрационный лагерь НКВД?
Есть ли фотография?
Фотография может помочь установить даты, определить род войск — дивизия или инженер, связист, танкист. Если есть знаки различия в петлицах, то фотография датируется 41-42 годом и иногда 50 на 50 % — 43 годом. Если он в погонах, значит, однозначно это 44-45 год. Так можно понять, что если он в погонах, то в 44 или в 45 году он был еще жив.
По погонам и знакам различия можно увидеть офицер он или нет.
Все эти детали помогут составить запрос в ЦАМО так, чтобы шансов получить новые сведения было больше.
Шаг 3. Где еще искать в Интернете
Военная литература
Мощный ресурс: очень много документов по военной тематике, мемуары, сборники. Если известен номер дивизии, район боев, то можно хотя бы в общих чертах найти описание.
База данных «Подвиг народа»
Это база данных, где есть информация о воинах, награжденных медалями. Подробнее о том, как искать в базе «Подвиг народа»
Солдат.ру
На этом ресурсе есть несколько баз данных по госпиталям. Набираете номер госпиталя, нажимаете Enter и смотрите, какую дивизию он обслуживал.
И еще много всяких справочников по родам войск, погонам, оружию.
Но самое ценное на Солдат.ру форум http://soldat.ru/forum
Если на нем зарегистрироваться, то можно получить консультацию совершенно незнакомых историков, специалистов, всех, кто увлекается поиском, работников военкоматов.
Для регистрации в верхней части этого сайта (см. на картинке выше нижний правый угол) нужно нажать кнопку «Регистрация». Далее нужно заполнить форму регистрации.
Другие ресурсы
Есть еще множество ресурсов, которые публикуют интервью ветеранов, биографии. Но стоит учитывать, что эти источники, как правило, не представляют исторической ценности ни для исследователя, ни для того, кто хочет использовать этот материал в поиске.
Кроме того, ветераны рассказывают так, как лично им видится и помнится. Они могут путать даты, даже года. Тут интервьюер должен внимательно слушать, знать о каких боях идет речь и корректировать информацию.
Шаг 4. Пишем заказное письмо-запрос в Центральный архив Министерства Обороны (ЦАМО)
Центральный архив Министерства Обороны
Если ничего не получается по электронным базам данных, то придется ехать в ЦАМО (г. Подольск).
Для посещения Центрального архива нужны предварительная заявка, документ, удостоверяющий личность, документы, подтверждающие родство, возможно, нотариально заверенная доверенность (если вы действуете от имени родственника погибшего и приедете работать в читальном зале архива).
Лучше уточнить все нюансы по телефонам: 8 (4967) 69-90-05, 8 (4967) 52-76-68
Также можно отправить запрос по почте.
При этом отправлять его нужно только заказным (!) письмом. В письмо нужно вложить копии документов, которые подтверждают, что Вы являетесь родственником погибшего. В запросе нужно указать: ФИО погибшего, год и место рождения, место призыва (т.е. каким райвоенкоматом призван и когда), в какой армии или дивизии (если знаем, или предполагаем) служил, когда пропал без вести.
Адрес: 142100, Московская область, г. Подольск, ул. Кирова, 74
Ждать официальный ответ из архива приходится минимум полгода (это может быть, в том числе, отказ в предоставлении информации и предложение приехать в архив лично — прим. ред.).
И следует быть готовым к тому, что информация будет достаточно скупая. А какая-то ее часть засекречена.
Шаг 5. Как еще искать?
Можно обратиться в общество Красного креста. Лучше по территории, которая интересует — Французский Красный Крест, Польский. Они по почте присылают официальный ответ. Мне присылали на русском: данных нет, сведений, которые интересуют, не обнаружено.
Что касается поиску по концлагерям, то информации очень мало, потому что немцы сожгли почти 100% своих архивов. Но бывают и исключения.
Личная история для каждого
Я тоже начал с www.obd-memorial.ru, это было самое простое. В то время еще эта база данных вызывала много нареканий, она была не полная, только начинала работать. Но мне повезло.
В документах были некие немецкие шифры, которые я не мог понять сам, пришлось обратиться за помощью к друзьям в Германии: они кинулись помогать, подсказывать. Они помогли перевести шифр, понять диагноз, причину смерти.
Мама узнала прадеда на фотографии.
Истории в силу профессии я сопричастен все время, к этому привыкаешь. Но после того, как я нашел могилу прадеда, появилось особое чувство истории собственной семьи, когда она вписывается в общую канву исторических событий. Появился особый интерес к фильмам, которые касаются операции, в которой участвовал прадед, поисковым отрядам, которые копают в тех местах. Начал острее чувствовать произошедшее.
Еще несколько ресурсов, где можно искать пропавшего без вести в Великую Отечественную Войну:
О лагерях для советских военнопленных, размещавшихся на территории рейха, и помогает получить информацию о бывших советских гражданах, умерших во время Второй мировой войны в лагерях и рабочих командах на территории бывшего немецкого рейха.
Международная Служба Розыска в г. Бад Арользене на севере федеральной земли Гессен.
Можно подать запрос, если вам известно, что ваш родственник попал в плен и мог погибнуть в немецком концлагере.
Кроме того, в архивах МСР 2 800 личных вещей заключённых, владельцы которых известны поимённо. Речь идёт о личных вещах, поступивших сюда на хранение, в основном, из концлагерей Нойенгамме (2 400) и Дахау (330). Однако среди них есть и личные предметы людей, заключённых в гестапо г. Гамбурга, в концентрационных лагерях Нацвайлер и Берген-Бельзен, а также в пересыльных лагерях Амерсфоорт и Компиенье.
Еще информация по технологии поиска:
Уважаемые читатели, надеемся, что подробные инструкции, изложенные в этом материале, помогут вам найти ваших пропавших без вести родных и близких.
В связи с многочисленными обращениям, уточняем, что редакция журнала «Фома» НЕ оказывает услуг по содействию в поиске пропавших без вести.
Фото на заставке: Михаил Савин. Расчет советской 45-мм противотанковой пушки меняет позицию.
Новое в блогах
Общеизвестно, что те советские солдаты, что пропали без вести в года Великой Отечественной войны
эти люди до сих пор считаются пропавшими без вести, и, естественно, на них ложится пятно подозрения в каком-то недостойном поведении. Если не погиб и не числится среди живых, значит, сбежал или предал Родину.
Если попал в плен или пропал без вести, то считался изменником Родины со всеми вытекающими последствиями.
пропал без вести — означало, предатель, сдался в плен.
Да-да. Именно так Сталин и повелел считать. А для отвода глаз был издавал такие постановления и указы
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР № 632
4 июня 1943 г. Москва, Кремль.
О ЛЬГОТАХ ДЛЯ СЕМЕЙ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ, ПОГИБШИХ И БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИХ НА ФРОНТАХ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:
1. Сохранить на все время войны за семьями военнослужащих, погибших и без вести пропавших на фронтах Отечественной войны, все льготы, предоставляемые семьям военнослужащих, состоящих в Красной Армии, Военно-Морском Флоте и войсках НКВД.
2. Сохранить на все время войны за семьями военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава, погибших и без вести пропавших на фронтах Отечественной войны, получающими пенсии, все льготы, предоставляемые семьям военнослужащих, получающим государственное пособие согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 г.*
Зам. Председателя Совета Народных Комиссаров СССР
В. МОЛОТОВ
Управляющий делами Совета Народных Комиссаров СССР
Я. ЧАДАЕВ
Великая Отечественная война. Павшие? Пропавшие!
Для начала хочу вам представить статью поисковика Алексея Кривопустова «Павшие. Пропавшие», а заодно выразить ему свою благодарность. Этот человек проявил гражданское мужество и не побоялся выступить против принятого общественного мнения о Великой Отечественной войне, и сказать нелицеприятную правду о ее трагических страницах.
«Я не претендую на сенсационные сведения. Не хочу обвинять, разоблачать, бичевать, призывать к ответу. Сведения и информация, которые я изложу, направлены исключительно на то, чтобы те, кто ищет своих родных, пропавших без вести в войну, убитых, похороненных, имели представление, узнали правду. Пусть неприглядную, пусть порой жестокую, но – правду. В основном, речь пойдет о Туапсинском районе, но общая ситуация мало чем отличается от всей Кубани, от всей России.
Мы уже давно работаем с обращениями граждан. В основном в них, звучит один и тот же главный для каждой семьи, каждого человека вопрос – где похоронен наш солдат, помогите найти место захоронения. И в этом вопросе, наиболее компетентны мы. Поисковики на местах. Так уж сложилось. Государству то, это не особо и нужно.
Военные комиссариаты могут дать лишь информацию по именам на воинских захоронениях, стоящих на государственном учете. Местные администрации, в лучшем случае – ту же самую. В последний десяток лет в интернете стали доступны документы ОБД «Мемориал», базы данных «Подвиг народа» и «Память народа». Основной источник информации в них – это списки безвозвратных потерь, награждения. Трудно переоценить эти документы, содержащие в себе миллионы имен и судеб тех, кто сгинул на войне. Но надо знать, что далеко не все опубликовано, очень много сведений еще несет на себе гриф «секретно», или не оцифровано. Кроме того, нужно обладать опытом, чтобы работать с этими документами, правильно оценивать информацию, содержащуюся в них.
И тут я подхожу к главной графе в списках безвозвратных потерь – «где похоронен». Иногда там три слова – «пропал без вести», иногда – дополнительная информация – «пропал без вести на высоте…», довольно часто вполне конкретные сведения – «убит, похоронен на высоте…». Последняя, попадает в карточку ОБД, указывается как первичное место захоронения.
Списки безвозвратных потерь по частям составлялись людьми. Командирами и их заместителями. Порой безответственно, порой неграмотно, в условиях тяжких боев и отступлений, военной неразберихи. Зачастую, они утрачены, или не составлялись вообще. Хотя был строжайший приказ, указывать места гибели и захоронения солдат и офицеров. Вот и писали, практически, все, что попало. Очень редко графа «где похоронен» несет в себе действительную, соответствующую реальности информацию.
Работая с такими списками, порой просто поражаешься тому, что в них указано. К примеру, в списках безвозвратных потерь по четвертому батальону сгинувшей почти полностью под Туапсе 9-й стрелковой бригады, в графе «где похоронен», указано – «Туапсинский район, юго-восточнее Туапсе». Составлял ли списки человек безответственный, либо просто не знавший географию? Я не знаю. Все боевые действия велись севернее и северо-восточнее Туапсе, а юго-восточнее – просто Черное море…
В списках потерь за октябрь 1942 года по 119-й стрелковой бригаде – всего с два десятка имен. Хотя по докладу в штаб 18-й армии, только за период 13-15 октября, бригада потеряла убитыми и пропавшими без вести около 2500 человек! Таких примеров из списков, к сожалению, очень много.
Тем не менее, человек, который ищет своего солдата, получивший информацию из списка безвозвратных потерь, допустим, «похоронен на высоте 388,3», обращается к нам, с просьбой установить место захоронения. Найти ту самую, затерянную в дебрях гор, братскую могилу, где кроме его солдата, согласно спискам, лежат еще с два десятка бойцов. Чтобы преклонить колени, чтобы это место знали и помнили внуки и правнуки.
Мы собираем все, что можно. Те же списки, сопоставляем информацию из боевых донесений, анализируем схемы боевых действий, полученные нами в архивах, оцениваем чудом сохранившиеся воспоминания ветеранов. По крупицам восстанавливаем события, и довольно часто мы можем ответить обратившемуся, что да, ваш солдат воевал и погиб именно там, в эти дни, на этой высоте, или у этого поселка. Но мы не можем найти место захоронения, найти ту самую братскую могилу, которую представляют себе люди. Не потому, что мы не компетентны или не хотим. А потому, что ее нет. И в подавляющем большинстве случаев – никогда не было.
В период страшных боев на Кубани, отступления 1942-го и наступления 1943-го павшие солдаты не хоронились. Вообще. За очень редкими исключениями. Одиночные могилы – это офицеры, те, кого не похоронить просто было не возможно. Групповые – это как правило, просто санитарные сбросы. В воронки да траншеи. И то – в лучшем случае. Большинство убитых, не говоря уже о пропавших без вести, просто оставались лежать на полях боев. Если они мешали немцам, то их санитарные команды, очень редко закапывали наших солдат, чаще – просто сбрасывали в лощину или овраг. Я находил такие сведения, среди немецких документов.
Наши же, зимой таких называли «подснежниками», летом – «огурцами». Потому, что через пару дней на жаре, тела сильно раздувались. И обходили стороной. Это не цинизм. Это правда войны. Соседство смерти было привычным, а хоронить не было никакой возможности. Надо было думать о живых, и выживать, и воевать. И только на это хватало человеческих сил.
Нельзя осуждать солдат и командиров, команды, ответственные за захоронения. Да и похоронных команд, как таковых, практически не было. В ротах – четверть личного состава. Голод и холод осени, каменная, перевитая корнями земля. Отсутствие лопат, которых не хватало, чтобы выдолбить в горной земле окоп. Не то, чтобы отрыть могилу. И оставались забытые солдаты лежать по склонам и полянам. По сей день мы поднимаем таких – «верховых». Лишь слегка засыпанных перегнившей за десятки лет листвой, а дожди вымывают на свет божий пожелтевшие солдатские косточки.
Иногда, в тылах частей, действительно делались захоронения. Кроме информации в списках безвозвратных потерь, к ним прикреплялись схемы захоронений с привязкой к местности, составленных ответственными офицерами. С фамилиями, датами. Но во многих случаях, и эти фамилии, эти бойцы пропали навсегда. Как такое могло произойти, я расскажу ниже.
По самым скромным данным, в горах под Туапсе, погибло и пропало без вести около 100 000 солдат и офицеров Красной армии. Если сложить все цифры официально похороненных и перезахороненных бойцов в мемориалах Туапсинского района, их наберется всего то около десятка тысяч. Возникает очевидный вопрос – а где остальные? Где похоронены, куда делись?
Я беседовал со старожилами сел и хуторов, очевидцами, глубокими стариками, которые в войну еще были детьми. С разными поколениями поисковиков, просто со сведущими людьми. Не возможно в рамках одной статьи, рассказать все то, что мне удалось услышать и записать. К примеру, на мой вопрос – а известны ли вам забытые захоронения русских солдат, старики сел и хуторов отвечали практически одинаково: «Немецкие, да, знаем, кресты были. Да они уже раскопаны все. А наших – нет, не знаем, не видели». В этих ответах была правда, но было и то, о чем люди не хотят вспоминать, и говорить по сей день.
Один из стариков хутора Островская Щель: «да еще в 1944-ом, как южный ветер с перевала подует – так дышать не возможно было. Мертвечина… Да и северный тоже. С Каратянского-то хребта…». Бои в том районе закончились зимой 1942 года. Десятки тысяч солдат лежали брошенными в горах, в шаговой доступности от сел, хуторов, колхозов.
Но и тогда, когда война откатилась уже далеко, этих солдат хоронить было не кому. В селах оставались лишь женщины, старики, дети. А первейшей задачей было восстанавливать хозяйство, работать на фронт. Весной 43-го, председатели колхозов, по распоряжению от военных, иногда выделяли подводы и лошадей, с «похоронными командами» — детьми и стариками. Но что они могли сделать? Да еще с тем, что осталось от солдат, пролежавших в лесу с осени? По свидетельствам стариков – тех, что поближе, обвязывали колючей проволокой, волокли к ближайшим ямам или воронкам, а часто, просто складывали в промоины да ручьи, чтобы унесло талыми водами да паводками…
Шла война. Страна нуждалась во всем. Так же было и в послевоенные годы. Кроме того, в конце 50-х, после войны, уже гуляли по наркомату обороны и местным военкоматам приказы, что останки павших, того, надо бы убрать. И в этом было меньше человеческого отношения к погибшим. Больше того, что надо было скрывать громадные человеческие потери. Те, кто постарше, вспомните. Как от десятилетия к десятилетию все возрастала официальная цифра общих потерь в Великую Отечественную войну…
Я расскажу о мукомольных заводах. В военное и первое послевоенное время были созданы или восстановлены такие. Небольшие. Были они и в Туапсинском, и в Апшеронских районах. Это только те, про которые мне известно от стариков. Семь десятков лет назад, страна не знала современных химических удобрений. Поля удобрялись костной мукой. Животных, реже – рыбы.
Десятки тысяч солдат стали рожью и хлебом, их кости были рассеяны на советских полях. Из лесов и гор, приносились и привозились кости, сдавались на заготпункты.В начале двухтысячных, умирала одна очень старая женщина. В 50-60-х она на работала приемщицей на заготпункте у станции Гойтх. Перед смертью, не желая уносить такую тяжесть с собой, она рассказала о таких сдачах.
По ее словам, на станции всегда стояли два вагона – для костей. Они отправлялись раз в месяц, а то и чаще, на мукомольные заводы. Подразумевалось, что это – кости животных. Но все знали, чьи это косточки. Чтобы вовсе уж не кощунствовать, не принимали только черепа. Веским подтверждением этого – работа поисковиков.
Еще будучи подростком, работая с отрядом на Шаумянском перевале, мы и я, удивлялись тому, что среди наших находок – сплошные черепа да мелкие кости. Крупных – не было. То же самое по сей день. У найденных нами в августе 2015 года верховых солдат полностью отсутствуют крупные кости скелета.
Еще один старик, бывший житель не существующего уже Перевального, дополнил подробностями. Всем тогда хотелось выживать. И есть. Сдавался на заготпункты самолетный дюраль – стоил он 25 копеек. Мальчишки собирали патроны, выковыривали из них пули, а из пуль выплавляли свинец. Килограмм свинца на заготпункте стоил 12 копеек. Килограмм костей – четыре копейки. Солдаты шли дешевле свинца…
И подобных рассказов у меня записано десятки. Имена. Большинство имен, которые можно было сохранить, тоже пропали навсегда. Согласно распоряжению, все найденные солдатские медальоны, в обязательном порядке нужно было сдавать в отделения милиции или сельсоветы. Далее они предавались в военные комиссариаты. А там – просто выкидывались или уничтожались. Стране не нужны были мертвые – за них надо было платить компенсацию семьям.. Я уже не говорю о утраченных, или сознательно уничтоженных списках безвозвратных потерь, боевых донесениях.
Стране нужны были безымянные. Без вести пропавшие. Но и с ними обходились скотски. То о чем не любили вспоминать старики, все же прорывалось в их рассказах. Да. Были воинские захоронения, братские могилы у сел и хуторов. Это были и военные, и госпитальные, и дозахоронения первых послевоенных лет. Опять таки, чтобы скрыть масштабы потерь, а иного объяснения я этому дать не могу, в 70-х МО была устроена «великая перетасовка», иначе, этого не назовешь.
С помощью техники и солдат, такая могила, скажем у села Гунайка, вскрывалась. Останки, вместе с землей, грузились на самосвалы, и вывозились в другое место. Все это сваливалось в подготовленные ямы. Засыпалось и разравнивалось. Известное братское захоронение становилось неизвестным.
Артем Карапетян, в 65-ом, солдат срочной службы: «Нашу роту отправили раскопать солдат, на берег реки, у Майкопа. Там уже росли довольно толстые деревья, но до нас их спилили, остались только пни. Мы корчевали пни, а потом раскапывали ямы. В них были и солдаты, и гражданские – это видно было по обуви, и сохранившейся одежде. Гробы, правда, привезли. Укладывали битком. Офицер считал – всего выкопали мы почти 2500 человек. Один солдат золотую монету нашел. Офицер забрал.»
Я спросил, а что было с ними потом? «Да ничего, ответил Артем. Их перевезли, мы же их и закопали, прямо у Майкопского аэродрома». Теперь взгляните на список захоронений в Майкопе. У аэродрома – официальных братских могил нет. Так же нет ни одной могилы, с таким количеством похороненных. Это – только один из таких рассказов…Большинство братских могил, даже тех, которые точно отражены в документах ОБД, просто уже не существует.
Отсутствие руководства и организации по увековечиванию памяти павших со стороны Министерства Обороны в послевоенные десятилетия, кроме вовсе уж кощунственных действий, наложило свой отпечаток на работу поисковиков, которая была, по большому счету, никем особо не контролируема и не организуема.
Отряды работали в лесах и горах, находили павших, десятками, сотнями. Порой – с именами в медальонах и на личных вещах. Перезахоронения проводились там «где разрешили», часто даже в мемориалах, находящимся в других районах. Большая часть такой информации, добросовестными поисковиками отправлялась туда, где ей и быть должно – в военные комиссариаты. Далее она обязательно должна была попасть в ныне публикуемые документы и архивы МО. Но как говорят сейчас – «что-то пошло не так».
У меня на письменном столе и полках – несколько папок с отчетами отрядов, протоколами эксгумации, начиная с 90-х годов. Смею заверить читателей. Большей части информации о таких захоронениях ни в военкоматах, ни в МО нет. И вы ее нигде не найдете. Это только по количествам солдат безымянных. Но основная трагедия – с теми, кому удалось вернуть имена.
Большей части этих имен, этих найденных и похороненных солдат, вы не найдете нигде. Ни в архивах МО или обратившись в военкомат, ни даже на досках со списками солдат, похороненных в таком то мемориале. Потому что у местных администраций, не хватает денег на их обновление. Но это уже – скорбная дань современности.
Отсутствие какой либо систематизации и централизованного сбора отчетов поисковых отрядов, обмена информацией, тоже наложило свой отпечаток. Далеко не все добросовестны и ответственны в своей работе. Отчеты не составлялись, а если и составлялись, то не передавались, а если и передавались, то уже в давно умершие и не существующие «вышестоящие» организации. Кроме того, за прошедшие десятилетия сотни отрядов из других регионов, работающие скажем у нас, в Туапсинском районе, просто увозили обнаруженные останки солдат в свои города, для захоронения там. Не оставляя никакой информации о местах обнаружения, именах.
Этим нужны были «результаты экспедиций», отчеты, пиар, показуха. Невозможно не упомянуть всякие самопровозглашенные группы «поиск», школьные команды 80-х, серых и сердобольных копателей. Ими так же, обнаруживались останки. Часто, они просто закапывались где попало, зачастую, без всякого обозначения мест захоронения, мест обнаружения.
Продолжать то, что стало с солдатами, можно долго. В следующем материале я расскажу о трагической картине с официальными мемориалами, именами на них, госпитальных захоронениях. Подводя итог тому что нам известно, тому, что я изложил в этой статье, могу однозначно сказать тем, кто ищет своих погибших и пропавших без вести, пусть я и отниму надежду: Подавляющего числа погибших, похороненных, пропавших без вести просто нет. И не осталось их следов. Только наша память. Мы и вы, те, кто ищет, собираем по крупинкам то, что осталось от перемолотого государственной машиной. Павших. Пропавших.»
2015 год. Алексей Кривопустов, «Кубанский плацдарм»
Итак, налицо шокирующий факт: история Великой Отечественной войны, которую мы знаем из школьных учебников, документальных и художественных кинофильмов и по воспоминаниям фронтовиков, разительно отличается от той картины, что открылась нам за последнее десятилетие, благодаря энтузиазму поисковиков: людей с обостренным чувством совести и справедливости.
Эта картина приводит к неизбежным выводам:
1. Останки миллионов советских воинов ни во время войны, ни после нее никто не предавал земле и они лежат под открытым небом до сих пор, становясь деревьями и травой.
Складывается парадоксальная ситуация: получается, в послевоенном СССР о миллионах незахороненных солдат никто не знал, в противном случае назвать послевоенные поколения благодарными потомками язык не поворачивается.
2. Многие павшие имеют при себе смертный медальон и личные вещи, а значит, после боя погибших никто не осматривал: ни свои — ни немцы.
Ну, на худой конец, все эти мины, снаряды, винтовки, автоматы, каски, пулеметы и патроны должны были очутиться на пунктах приема металлолома. Так ведь нет-лежат где лежали!
Получается, что об этом оружии почти 70 лет практически никто не знал. Почему?
4. Командиры подразделений, в обязанности которых входило подавать сведения о потерях, не могли знать в принципе, кто из их подчиненных погиб, а кто пропал без вести. А потому всем тем, что штабы писали в сводках потерь, а затем в похоронках, то есть всей военной статистикой, можно подтереться.
5. Воспоминаниям рядовых фронтовиков и мемуарам генералитета (в том числе Г.К. Жукова) грош цена — они никогда не были на войне, поднимаемой сейчас из земли поисковиками!
6. Да, я был ребенком, но помню: в 60-х по городу разъезжали на подводах старьевщики собирая у населения тряпье, металлолом и… кости. Ребятню взамен они одаривали игрушками: мне нравились пистолеты, «стреляющие» пистонами. Это сейчас я понимаю, что экономический эффект от старьевщиков был нулевой и даже отрицательный, но они зачем-то были! Может, таким образом Власть подчищала за Творцом?
Не может не удивлять цинизм государства, которое тратит огромные средства на празднование Дня Победы с ряжеными «ветеранами», заколоченным фанерой Мавзолеем (одна фанера чего стоит…) и военным парадом, воздвигает по всей стране гигантские монументы своим защитникам, формирует «Бессмертные полки», но до сих пор так и не удосужилось принять законодательный акт о предании земле валяющихся по лесам и полям останков этих самых защитников. Ведь поисковики (низкий им поклон) работают, практически, на голом энтузиазме.
Так почему же граждане СССР, во время войны и по ее окончании не вооружились до зубов? Почему не последовал неизбежный всплеск, бандитизма и сепаратизма? Ведь психология человека с ружьем — она совсем иная, нежели у человека без ружья.
О Великой Отечественной войне в СССР заговорили только в 1965 году, когда 9-е мая снова стал праздничным днем. К тому времени с полей сражений исчезла разбитая военная техника, а останки солдат заросли молодым лесом. Люди, в том числе фронтовики, владели лишь отрывистой информацией о войне. Никто (возможно и в ЦК КПСС) не подозревал, какое «свидетельство» войны Творец подкинул в наши леса.
Именно в этом заключается системное противоречие, когда вся страна на патриотическом подъеме носилась с Великой Победой, а в то же самое время грибные дожди выбеливали кости тех, кто эту Победу добыл!