что значит роскошное жилье в процедуре банкротства
Роскошное жилье и дорогие торги: «банкротные» решения ВС
Права контролирующих лиц
Осенью 2017-го финансовую компанию «Присцельс» признали банкротом (дело № А56-17680/2017). А через 2,5 года конкурсный управляющий Раиля Ибрагимова потребовала привлечь к «субсидиарке» контролирующих лиц: бывших руководителей Эдуарда Васильева и Михаила Кокурина, а еще единственного участника общества до марта 2017-го Юлию Некрасову и единственного участника с марта 2017-го Нану Опальную.
Осенью 2020-го Кокурин пожаловался на действия управляющего. Он уверял, что Ибрагимова не взыскивает «просуженную» дебиторскую задолженность и привлекает ненужных специалистов, работу которых оплачивает из конкурсной массы. Но первая инстанция вернула жалобу. У привлекаемого к субсидиарной ответственности есть права только в своем обособленном споре, объяснил суд. Апелляция и кассация согласились с этим. И только после этого АС Санкт-Петербурга и Ленобласти отказался удовлетворять заявление Ибрагимовой, потому что она пропустила годичный срок исковой давности.
Несмотря на это, Кокурин пожаловался в ВС. В итоге коллегия признала за контролирующим лицом право обжаловать действия конкурсного управляющего и за рамками обособленного спора о «субсидиарке». Она объяснила это тем, что на правовое положение контролирующего лица влияют два ключевых обстоятельства: совокупный размер требований кредиторов и объем конкурсной массы. Разница между этими величинами — это размер субсидиарной ответственности контролирующего лица. А значит, бывшему гендиректору нужна возможность влиять на эти обстоятельства. ВС отменил акт трех инстанций, а спор вернул в АС Санкт-Петербурга и Ленобласти.
Роскошное жилье
До ВС дошел еще один спор о «роскошном» жилье должника. Будущий банкрот Сергей Мешков набрал кредитов на 2,6 млн руб. и построил в Кемерове большой дом. В 2017 году он перестал гасить свои займы и платить налоги. А спустя неделю после первой просрочки платежа Мешков подарил земельный участок и дом, кадастровая стоимость которого составляет 5,25 млн руб., несовершеннолетнему сыну.
Вскоре против Мешкова возбудили дело о несостоятельности (дело № А27-17129/2018). А финансовый управляющий Дмитрий Салтыков заинтересовался «предбанкротным» подарком. Он посчитал, что дарение такого большого дома ребенку — это подозрительная сделка и оспорил договор. Сначала АС Кемеровской области отказался удовлетворять требование, ведь это единственное жилье должника и его семьи. Апелляция с этим согласилась, а кассация вернула дело на новое рассмотрение.
На втором круге сделку признали недействительной. Дарение дома было нужно для вывода имущества из конкурсной массы, решила первая инстанция. И обратила внимание на то, что жилье слишком большое для семьи из трех человек. Апелляция согласилась с этим. Но в кассации решение снова не устояло. АС Западно-Сибирского округа отказал управляющему. Дом не попадет в конкурсную массу, потому что это единственное жилье должника и его семьи, объяснила кассация.
Тогда управляющий вместе с одним из кредиторов пожаловались в ВС. Они напомнили о Постановлении КС № 15-П/2021, где говорится, что исполнительский иммунитет на жилье не является абсолютным. По их мнению, за счет продажи дома и участка под ним можно полностью погасить требования кредиторов, а на оставшиеся деньги купить семье жилище поменьше. ВС с ними согласился. Экономколлегия объяснила, что исполнительский иммунитет нужен для того, чтобы гарантировать должнику и его семье право на жилище. Но это не означает, что банкрот сохранит дом «в любом случае». Если окажется, что статус единственного создан искусственно или жилплощадь существенно больше региональных норм, то «защиту» дом может потерять. Акты трех инстанций коллегия отменила, а спор вернула в АС Кемеровской области.
Отстраненный управляющий
Алексей Варыгин работал конкурсным управляющим на двух стратегических предприятиях: ОАО «Пензенское конструкторское бюро моделирования» и ФГУП «Кубанское». Как пишут СМИ, первое занималось разработкой и производством авиационных тренажеров, а второе — разведением коров и производством молока и принадлежало ФСИН России. В деле № А49-6629/2012 о банкротстве «Пензенского конструкторского бюро моделирования» кредиторы были не довольны работой Варыгина. Они жаловались на неверную или неполную информацию в его отчетах. Так, внес противоречивые сведения об уволенных работниках и ошибся с количеством кредиторов, включенных в реестр. Поэтому его решили отстранить, суд это требование удовлетворил (решение вступило в законную силу). После этого УФНС по Краснодарскому краю решило, что Варыгин не может заниматься и вторым делом о банкротстве ФГУП «Кубанское» (дело № А32-4783/2016). Налоговики сослались на положения правительственного Постановления от 19.09.2003 № 586 «О требованиях к кандидатуре арбитражного управляющего в деле о банкротстве стратегического предприятия или организации»: отстраненный управляющий не может проводить банкротство стратегического предприятия.
Три инстанции с этим не согласились. Они решили, что отстранение специалиста по другому делу никаких не говорит о качестве его работы в процедурах «Кубанского». Но Верховный суд оказался другого мнения. В требованиях к кандидатуре арбитражного управляющего прямо сказано, что отстраненный из-за ненадлежащей работы АУ в течение 3 лет не может быть конкурсным управляющим стратегического предприятия. Поэтому ВС отменил акты трех инстанций, а Варыгина отстранил от обязанностей в ФГУП «Кубанское».
Организатор торгов без денег
В деле о банкротстве ОАО «Калибровский завод» управляющий Евгений Пименов предложил привлечь организатора торгов для продажи права аренды земельного участка в Москве. Организатором выбрали «АГ «Пилот», за работу обещали 5% с продажи. Компания реализовала актив за 1,26 млрд руб., а потом потребовала заплатить 63 млн руб. (5% от стоимости).
Затем в деле сменился управляющий, на пост заступил Дмитрий Перепечев (дело № А40-62706/2015). Он вместе с кредиторами решил признать договор с «Пилотом» недействительным. Они настаивали, что само по себе привлечение сторонней компании для проведения торгов было неоправданным. Но три инстанции пришли к другому выводу: компания выполнила свои обязательства по договору, это дает ей право на оговоренную плату.
А ВС указал, что по смыслу закона о банкротстве организация торгов по умолчанию возлагается на управляющего. Для привлечения сторонней организации нужны причины: например, это будет менее затратно или эффективность таких торгов будет выше, чем у управляющего. Здесь весомых причин для привлечения организатора не было, конкурсный управляющий мог бы справиться и сам. Поэтому коллегия отменила акты нижестоящих инстанций, признала договор между Калибровским заводом и «Пилотом» недействительным и отказала во взыскании 63 млн руб. в пользу последнего. Ранее по делу № А40-239581/2015 ВС также признал расходы на организатора торгов излишними (подробнее — Гонорар для организатора торгов и «преступные» долги: «банкротные» решения ВС)
✔️ Кредитор, которому переуступили долг, может инициировать банкротство должника (дело № А46-12387/2020).
✔️ При банкротстве застройщика дольщик может получить квартиру вместо денег (дело № А65-24332/2017).
✔️ К «субсидиарке» можно привлечь контролирующих лиц банка, если их действия непосредственно привели к банкротству (дело № А40-252160/2015).
❌ ВС отменил «экономически нецелесообразную» сделку с аффилированным кредитором (дело № А65-3658/2018).
❌ Субординация требований не применяются в делах о банкротстве физлиц (дело № А40-269386/2018).
❌ ВС запретил повторно рассматривать спор о привлечении к «субсидиарке» (дело № А40-62706/2015).
Потеря должником «роскошного» жилья
Начнем с того, что случаи потери «роскошного» жилья могут быть разными. Например, человек не выплатил кредит по договору, директора компании-банкрота привлекли к субсидиарной ответственности. А как взыскать долг, если должник «гол как сокол» и у него имеется в собственности единственное жилье?
Можно ли за долги забрать единственное жилье у гражданина, не нарушая при этом закон? Напомним, что Конституция РФ гарантирует право любого гражданина на жилище (ст.40). И по закону нельзя обращать взыскание на единственное жилище должника (ст.446 ГК РФ).
Важно! Наличие у имущества статуса единственного пригодного для проживания должника и членов его семьи жилья исключает возможность передачи его в конкурсную массу.
При этом единственное жилище бывает разным: у кого-то однушка в Бирюлево или в Южном Бутово, а кого-то особняк на Рублево-Успенском шоссе.
Да и сам по себе большой метраж дома еще не доказывает его состояние как нескромного и роскошного жилья, без которого очевидно можно обойтись. Дом может быть как роскошным, так и недостроенным, без отделки всех этажей и помещений (Постановление 13 ААС от 22.06.2020 г. № А21-150/2018).
Проблема единственного жилья в банкротных делах
Впоследствии КС РФ счел возможным обращение долгов на единственное жилье, за исключением жилья, которое по своим объективным характеристикам-параметрам является разумно достаточным для удовлетворения потребностей в жилище как необходимом средстве жизнеобеспечения (п. 3.3 Постановления КС РФ от 14.05.2012 № 11-П).
На сегодняшний день нигде не определены характеристики жилого помещения, которое явно превышает уровень потребности проживающего в нем должника и членов его семьи.
Ведь понятие «разумно достаточное жилье» носит субъективный характер и сродни пословице – «кому суп жидкий, а кому жемчуг мелкий».
И судьи на свое усмотрение определяли «роскошность» единственного жилья. Поэтому и судебная практика не отличалась единообразием.
В банкротных делах, где помимо квартиры стоимостью 20 млн. рублей у должника имелся дом стоимостью в 1 млн. рублей, судьи отказывались признавать квартиру единственным жильем (Постановление АС Северо-Западного округа от 04.10.2017 № А56-71357/2015).
Но если у должника имеется в собственности квартира или дом, несмотря на свою «единственность» некоторые суды считали возможным переселение должника из большей квартиры или дома в меньшее по площади жилье.
Из большего делаем меньшее
КС указал, что федеральному законодателю надлежит внести необходимые изменения в гражданское процессуальное законодательство на случай, когда недвижимость явно превышает уровень, достаточный для удовлетворения разумной потребности гражданина-должника и членов его семьи в жилище.
Однако до настоящего времени правила обмена роскошного жилья на необходимое не выработаны, критерии определения последнего не закреплены.
В отсутствии четких законодательных правил судьи соглашались со сделкой по приобретению кредиторами для должника жилого помещения меньшей стоимости с целью продажи жилого помещения большей стоимости, которое являлось единственным для должника.
Например, должнику принадлежит единственное жилое помещение: квартира, площадью 40,3 кв. м, в г. Ижевске в Октябрьском районе. Кредиторы решили, что для одного человека данная квартира является «роскошным» жильем. К тому же, должник нигде не работает, семьи не имеет, а смена района проживания с Октябрьского на Ленинский не скажется на его конституционных правах на достойную жизнь. Кредиторы посчитали, что в собственности должника квартира в три раза превышает гарантированную Конституцией РФ. Расчет основан на нормативах площади жилого помещения для г. Ижевска: 40,3 кв. м против 13,3 кв. м.
Поэтому должнику будут обеспечены жилищные условия, необходимые для нормального существования, и тем самым будет установлен надлежащий баланс законных интересов кредиторов и гражданина-должника. Так решил апелляционный суд (Постановление 17 ААC от 21.01.2020 № А71-16753/2017).
Таким образом, квартира площадью 40,3 кв. м стала «роскошным» жильем для одинокого должника, исходя из минимальных нормативов жилплощади. Забегая вперед скажем, что ВС все же отменил данное решение.
В другом деле судьи отметили, что существующие в жилищной сфере нормативы имеют иное целевое назначение и не подлежат использованию в качестве ориентиров при применении имущественного иммунитета в отношении жилья (Постановление АС Северо-Западного округа от 11.06.2020 № А56-66868/2018).
Тем не менее судьи не исключали размен большего имущества на меньшее. Как обоснование приводили доводы, что самостоятельных попыток должников произвести погашение долга не было.
Практику размена излишнего жилья на меньшее прекратил ВС, который отменил решение по «роскошному» жилью площадью 40,3 кв.м (Определение от 29.10.2020 № А71-16753/2017).
ВС напомнил, что роскошное жилье не всегда подлежит продаже при банкротстве должника
Верховный Суд опубликовал Определение № 309-ЭС20-15448 по делу № А50-34786/2017, в котором разобрался в вопросе о том, подпадают ли под исполнительский иммунитет две принадлежащих должнику квартиры, объединенных в одну, если вопрос о разрешении на перепланировку рассматривается одновременно с настоящим спором.
Перепланировка и объединение квартир банкрота
В рамках дела о банкротстве Александра Поздеева финансовый управляющий помимо прочего включил в конкурсную массу расположенные в одном доме две квартиры, являющиеся совместной собственностью должника и его супруги. В одной из них зарегистрированы Александр Поздеев и его несовершеннолетний сын; супруга и несовершеннолетняя дочь зарегистрированы по второму адресу.
Уже после возбуждения производства по делу должник согласовал перепланировку и переустройство квартир, в результате чего они были объединены: они имеют единственный вход, межквартирные перегородки отсутствуют. Так как в помещениях продолжаются строительные и отделочные работы, семья проживает в доме матери должника. Стоит отметить, что жилые помещения как единый объект зарегистрированы не были.
Финансовый управляющий обратился в Арбитражный суд Пермского края с ходатайством об утверждении положения о порядке продажи двух принадлежащих должнику квартир, тогда как Поздеев заявил об исключении их из конкурсной массы. Он сослался на то, что фактически квартиры являются единым объектом недвижимости, который для него и его семьи служит единственным пригодным для проживания жилым помещением.
Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что квартиры по своим объективным характеристикам очевидно не соответствуют разумному уровню для удовлетворения конституционно значимых потребностей должника, его супруги и детей в жилище как необходимом средстве жизнеобеспечения. Суд отметил, что вопрос о порядке и условиях реализации квартир подлежит дополнительной проработке, в том числе с учетом необходимости приобретения жилого помещения для должника и членов его семьи. Таким образом, квартиры подлежат реализации в ходе процедуры банкротства в порядке, установленном п. 7 ст. 213.26 Закона о банкротстве. С выводами первой инстанции согласился апелляционный суд.
Отменяя судебные акты и исключая имущество из конкурсной массы должника, суд округа, ссылаясь на ст. 213.25 Закона о банкротстве и ст. 446 ГПК, исходил из наличия иммунитета на объединенные квартиры как единственное пригодное для проживания должника и его семьи жилье. При этом суд отметил, что на дату рассмотрения спора перепланировка и переустройство квартир согласованы органом местного самоуправления, а также указал на наличие акта, согласно которому разделение спорных жилых помещений без проведения капитального ремонта невозможно.
Вопрос о продаже роскошного жилья
Один из кредиторов должника, АО Государственный специализированный Российский экспортно-импортный банк подал кассационную жалобу в Верховый Суд.
Рассмотрев дело, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС заметила, что так как в процедуре банкротства (реализации имущества) граждан последние претерпевают негативные последствия, связанные в том числе с ухудшением ранее существовавших жилищных условий, одной из задач судов при рассмотрении таких дел является обеспечение баланса между имущественными интересами кредиторов и личными правами (правами на достойную жизнь) гражданина-должника.
Суд указал, что в рассматриваемом случае кредиторами перед судом был поставлен вопрос о возможности продажи принадлежащего должнику жилого помещения (учитывая его площадь) как роскошного и приобретения вместо него замещающего жилья. Должник в свою очередь просил об исключении спорных квартир из конкурсной массы.
Верховный Суд сослался на Постановление КС от 14 мая 2012 г. № 11-П, согласно которому имущественный (исполнительский) иммунитет в отношении жилых помещений, установленный положением абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК, предназначен не для того, чтобы в любом случае сохранить за гражданином-должником принадлежащее ему на праве собственности жилое помещение, а для того, чтобы, не допуская нарушения самого существа конституционного права на жилище и умаления человеческого достоинства, гарантировать гражданину-должнику и членам его семьи уровень обеспеченности жильем, необходимый для нормального существования.
Коллегия заметила, что механизм обращения взыскания на единственное жилье должника, не отвечающего критериям разумности, законодателем на данный момент не разработан, соответствующие изменения в положения ст. 446 ГПК не внесены, новое регулирование федеральным законодателем не установлено, правила обмена роскошного жилья на необходимое не выработаны, критерии определения последнего не закреплены. «Таким образом, в настоящее время гражданин-должник вправе сохранить за собой как минимум одно находящееся в его собственности помещение, которое может быть использовано для проживания», – резюмируется в определении.
По смыслу абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК, обратил внимание Суд, наличие у гражданина фактической возможности временно (например, в связи с проведением ремонтных работ) проживать по иному адресу (без права собственности на помещение) не означает допустимость безусловного неприменения к находящемуся в его собственности единственному жилью исполнительского иммунитета. Он также указал, что наличие у должника иных принадлежащих ему на праве собственности жилых помещений судами не установлено.
В связи с этим ВС посчитал, что в нарушение положений ст. 35 Конституции действия по реализации спорного помещения фактически приведут к лишению должника частной собственности, на которую не может быть обращено взыскание, против его воли и навязыванию ему права собственности на иное имущество, заинтересованность в приобретении которого он не выражал.
Вопрос о разделении квартир
«Второй вопрос, стоящий перед судами в настоящем обособленном споре, заключался в допустимости разделения принадлежащего должнику помещения на две квартиры и продажи одной из них», – заметила Коллегия ВС.
Суд указал, что в собственности должника находятся два жилых помещения, каждое из которых имеет достаточную площадь (229 кв. м и 459 кв. м) для проживания семьи из четырех человек. В такой ситуации, посчитал он, ключевое значение для решения вопроса о допустимости продажи одной из квартир имеет, во-первых, добросовестность должника при осуществлении действий по их объединению, во-вторых, оценка потенциально необходимых затрат для фактического разделения помещений на две функционально обособленные квартиры (установка перегородок, раздельные входы, оборудование в каждой квартире кухонь, санузлов и т.п.) на предмет их соразмерности потенциальной выгоде для конкурсной массы в случае продажи одной из квартир (учитывая при этом режим собственности на недвижимость ввиду нахождения должника в браке).
Формальные действия по получению необходимых разрешений на перепланировку и объединение квартир предприняты должником после принятия заявления по настоящему спору к производству, тогда как квартиры приобретены в 2006 г., подчеркнул ВС. При этом он отметил, что в случае если до возбуждения дела о банкротстве квартиры действительно представляли собой два обособленных (юридически и функционально) объекта недвижимости, действия должника по осуществлению перепланировки и инициированию ремонта для их объединения в связи с угрозой обращения взыскания на одну из квартир могут быть квалифицированы как недобросовестные.
«Вместе с тем не исключено, что фактическое объединение квартир произошло значительно раньше возбуждения дела о банкротстве, и запоздалые действия должника, направленные на оформление перепланировки, связаны с внесением ясности в уже существующий статус имущества для проведения банкротных процедур. В таком случае следует признать, что поведение должника являлось скорее неосмотрительным (неразумным), чем недобросовестным», – подчеркивается в определении. Однако, посчитал Суд, в таком случае следует выяснить причины длительности ремонтных работ, производимых вплоть до рассмотрения спора, учитывая дату приобретения квартир и необходимость в связи с этим продолжительного проживания в другом помещении.
Экономколлегия заметила, что вопрос о затратах, связанных с разделением спорных квартир и сопоставимости этих затрат с потенциальной выручкой от реализации имущества судами не исследовался. Заключение специализированной экспертной организации о невозможности разделения данных помещений, приведения их в первоначальное состояние (две отдельные квартиры с независимыми коммуникациями) и целесообразности их совместной реализации не представлено. Соответствующая судебная экспертиза также не проводилась. «Таким образом, вывод суда округа об исключении спорных квартир из конкурсной массы является преждевременным», – резюмировал ВС.
Кроме этого, обратил внимание Суд, Александр Поздеев пояснил, что среди его активов имеется доля в уставном капитале ООО «ЗУМК-Инжиниринг» в размере 95%, мероприятия по реализации которой приостановлены судом до разрешения Международным коммерческим арбитражным судом при Торгово-промышленной палате Российской Федерации дела по заявлению ООО «ЗУМК-Инжиниринг» о взыскании задолженности с АО «Дехканабадский калийный завод». «В связи с этим судам следует проверить доводы должника о том, что стоимость спорной доли значительно превышает выручку от продажи одной из квартир и что денежных средств от ее реализации может быть достаточно для погашения всех оставшихся требований, включенных в реестр требований кредиторов должника», – указал ВС.
Суд отметил, что в ситуации, когда части имущества несостоятельного лица достаточно для удовлетворения требований кредиторов, при решении вопроса об очередности обращения взыскания на принадлежащее ему имущество должна быть учтена воля самого должника. Возникшие между должником и кредиторами по вопросу об очередности обращения взыскания на имущество разногласия разрешаются арбитражным судом, рассматривающим дело о банкротстве (п. 1 ст. 6 ГК, ч. 5 ст. 69 Закона об исполнительном производстве).
Таким образом, Верховный Суд отменил судебные акты и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Эксперты поддержали решение ВС
По мнению адвоката АК «Бородин и Партнеры» Ольги Туренко, фабула дела является примером многообразия форм жизненных ситуаций, с которыми приходится сталкиваться судам при отправлении правосудия. Верховный Суд, как правоприменитель, выполняя свою основную функцию по защите и восстановлению нарушенных прав, абсолютно обоснованно указал как на пробелы в законодательстве, так и на ошибки, допущенные судами первой и последующих инстанций по данному делу.
Ольга Туренко отметила, что ВС предельно конкретизировал все существенные обстоятельства, подлежащие установлению и оценке при производстве по делам со схожей фабулой:
В заключение Ольга Туренко указала, что именно пробелы в правоприменительной деятельности судов первой и последующих инстанций привели к необходимости передачи дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Юрист KPMG Александр Беляев отметил, что после Постановления Конституционного суда № 11-П, в котором КС указал на необходимость законодателю разработать правила в отношении ограничения исполнительского иммунитета, они так и не были разработаны. «К слову, именно на это обстоятельство обычно ссылаются судьи при разрешении споров по включению единственного жилья в конкурсную массу должника. Однако в данном деле ссылку на отсутствие механизма приводит именно Верховный Суд, а не нижестоящие суды. Вероятно, это результат отсутствия единообразия судебной практики по вопросу, являвшемуся предметом спора (т.е. обращение взыскание на единственное жилье)», – посчитал юрист.
По мнению Александра Беляева, относительно вопроса о том, являются ли квартиры единственным жильем или нет, Верховный Суд верно направил дело на новое рассмотрение, так как для вынесения по делу судебного акта с противоположной нижестоящим судам позицией ему не хватило «фактуры».
Руководитель ООО «Юридическая Контора “Щит и Меч”» Андрей Коновалов заметил, что ситуации с отказом в обращении взыскания на единственное жилье должника, которое по своим критериям превышает разумные пределы, а также с отказом в его включении в конкурсную массу в деле о банкротстве в практике Верховного Суда – не новость (например, определения от 11 июля 2017 г. № 78-КГ17-28; от 29 октября 2020 г. № 309-ЭС20-10004; от 6 октября 2015 г. № 308-ЭС15-12342 и др.). «В этой связи тот факт, что столь простой вопрос пришлось разрешать на уровне ВС РФ, сам по себе вызывает сомнения относительно качества разбирательства, проведенного в судах нижестоящих инстанций», – подчеркнул он.
То же самое, по мнению юриста, можно сказать и о необходимости оценки действий должников, ходатайствующих об исключении единственного жилья из конкурсной массы, на предмет их соответствия стандарту добросовестности (например, Определение ВС от 29 ноября 2018 г. № 305-ЭС18-15724, о котором писала «АГ»; от 31 марта 2020 г. № 309-ЭС18-17793(2,3) и др.).
При этом, указал Андрей Коновалов, возможность квалификации судом действий лица как злоупотребления правом не зависит от наличия заявления другой стороны и может быть произведена судом по собственной инициативе (Определение ВС 27 января 2020 г. № 305-ЭС18-18763, о котором писала «АГ»).