что значит виртуальная модель
Виртуальные модели: инфлюенсеры готовят революцию
Идеальный код: виртуальные модели как культ
Виртуальная модель Лил Микела
Имма — лучший онлайн-продукт среди IT-проектов
Виртуальная модель Шуду Грэм: IT-сенсация
Из IT в реальность и на сцену
Виртуальные модели захватывают индустрию моды, заставая врасплох реальных топ моделей. Девушки-аватары, чья внешность создана с помощью IT-технологий, не испытывают трудностей в подборе одежды, не сидят на диетах, не ищут дорогие контракты, однако ведут вполне реальную жизнь. Правда только онлайн.
Виртуальные модели или инфлюенсеры вытесняют с обложек живых
Идеальный код: виртуальные модели как культ
Первую в мире виртуальную digital-модель создал фотограф Кэмерон-Джеймс Уилсон. Возможно, он просто хотел отступить от стандартов, а получился эффектный прыжок. И вот мы все в будущем, где искусственный интеллект вызывает такие же сильные впечатления, эмоции и переживания, как реальный человек.
Шуду — первая в истории digital-модель
Инфлюенсеры появляются на обложках журналов и в рекламных кампаниях
Благодаря IT-технологиям получилось сгенерировать инфлюенсера, не существующую в реальности девушку Шуду Грэм. Дальше к ней присоединились онлайн подружки Марго и Чжи. Взявшись за руки, они уверенно переступили порог кампании Balmain, приняли участие в съемках для издания WWD и рекламы Fenty Beauty. По мнению директора бренда Balmain, в скором времени виртуальные аватары спровоцируют:
Виртуальные модели — тренд, живой аккаунт в соцсетях и бесконечные селфи с людьми
Виртуальные модели сотрудничают с известными Домами Мод
Современное поколение устало от избытка одинаковых продуктов, даже в сфере IT. Виртуальная модель — больше про искусство, чем про профессию. Кто-то сравнивает онлайн манекенщиц и блогеров с искусственным интеллектом а-ля Siri, кто-то цепляется за них, как за тренд, подражая во всем.
Как же часто виртуальную модель путают с реальной.
Каждый пост или выход на подиум виртуальных моделей — это перформанс, хэппенинг.
Кира ведет обычный образ жизни, правда, только там, где есть Wi-Fi
Виртуальная модель Лил Микела: 19-летняя блогер инфлюенсер
Вымышленная виртуальная модель полностью «слеплена» из IT-технологий. Она проводит интересные эксперименты со стилем, поддерживает благотворительные организации, снимается для лукбука Prada, увлекается путешествиями и заводит новых онлайн друзей.
Микела — девушка-мечта, жаль, что виртуальная
Количество фолловеров в Instagram Микелы давно перевалило 1 млн
В Instagram аккаунте теряется ощущение, что Микела виртуальный персонаж, ведь все ее подписи к фотографиям живые и динамичные. Создана онлайн красавица благодаря американскому стартапу Brud.
Разработчики даже парня ей нашли! Тоже инфлюенсера
Имма — лучший онлайн продукт среди IT-проектов
Японка Имма — такой же собирательный портрет нового поколения, а ее «нереальность» интригует и очаровывает. Уличный стиль, авторская одежда и невероятно красивые черты лица фотомодели с восточными чертами лица ежедневно покоряют пользователей социальных сетей. Имма обожает полароидные снимки, японскую культуру и розовые волосы. Ее «родители» — IT-вундеркинды студии 3D Modeling Cafe, разрабатывающие спецэффекты в кинематографе и графику в онлайн видеоиграх.
Розоволосой красотке не надо ходить на кастинги, она — уже ТОП!
Имя японской didital модели переводится как «сейчас»
Луки Иммы в Instagram очаровывают реальных модниц, заставляя подражать ей
Виртуальная модель Шуду Грэм: IT-девушка сенсация
Виртуальная модель Шуду Грэм изящно вписалась в мир онлайн и соцсетей, «сходящим с ума» от культа идеализированной красоты. Виртуальная модель — обладательница бархатной эбеново-черной кожи, гипнотического томного взгляда.
Шуду — модель и 3D-блогерша, ставшая за пару лет мировой звездой
На ее примере видно, как изменился мир, ведь Шуду не просто IT-проект, а «афроамериканка», созданная «белым человеком» и «нанята» вместо реальной топ модели. Перечитайте заново!
Модель Шуду приковывает внимание даже тех, кто далек от fashion
Все это не мешает ей делать реальную головокружительную карьеру. Идеальная кожа, модельные параметры, популярность и даже инстаграмный бойфренд — вот, насколько насыщенная жизнь у виртуальной модели Шуду. Это успешный IT-результат кропотливого 3D моделирования.
Виртуальная модель и инфлюенсер Кира тоже поклонница Шуду
Виртуальные модели: из IT — в реальность и на сцену
Популярного фешн-блогера и аниме-модель Нюнори создал Йорг Зубер, арт-директор агентства Opium Effect. В отличие от других инфлюенсеров, IT Нюнори — это мультяшный герой с кукольной внешностью.
Аниме, кажется, никогда не потеряет популярность!
Ее аккаунт живет всего лишь год, а азиатская онлайн модель уже выступила на показах Versace, Tom Ford и Chanel.
Нюнури с кукольной внешностью частый гость модных показов
Еще один симпатичный аватар — виртуальная модель Мика Хацунэ известна, как вокалоид или виртуальная певица. Она стала IT-проектом компании Crypton Future Media. Ее голос синтезируется благодаря певице Саки Фудзиты и онлайн программы Vocaloid. Над внешностью IT-модели работал иллюстратор KEI Garou. Сегодня голограмма Мики выступает на концертных площадках, гастролирует по всему миру.
Тем временем Нюнори стала конкуренткой нарисованной Мики
Какое-то онлайн восстание искусственного интеллекта, не правда ли? Зато как впечатляет, вдохновляет, шокирует современная IT-индустрия!
За жизнями виртуальных моделей наблюдают миллионы пользователей соцсетей
Фантазия разработчиков инфлюенсеров не имеет границ!
Повторить их красоту почти нереально, а подражать — запросто
Сейчас происходит огромный общественный запрос на цифровое искусство. Так, благодаря Лил Микеле появилось киберфеминистское онлайн сообщество, а сама IT-модель стала редактором Dazed Beauty, выпустила серию виртуальной косметики. Интересные события IT моды освещает блог LaTurbo Avedon, посты смешного и сексуального @Branded.Boi, очаровательной россиянки @kira.faux и многих других.
Как виртуальные модели захватывают Instagram
Модель, певица и просто красавица
Инстаграм-аккаунт Лил Микелы стал настоящей сенсацией — с момента его регистрации в апреле 2016 года пользователи гадали, является ли модель настоящей девушкой или просто диджитал-проектом. Дело в том, что Микела ведет настолько «человеческий» образ жизни, что невольно начинаешь задумываться о ее реальности.
* (@lilmiquela) 1 Апр 2018 в 3:51 PDT
В профиле Микелы говорится о том, что ей 19 лет. Она — американка бразильского происхождения, которая по легенде проживает в Лос-Анджелесе.
На текущий момент у виртуальной модели уже 1,1 млн подписчиков, которые внимательно следят за приключениями Лил Микелы. Она путешествует, фотографируется в брендовой одежде и встречается с реальными людьми — музыкантами и дизайнерами.
Общение с богемой явно наложило свой отпечаток на жизнь девушки — она не только модель, но и певица, чьи композиции можно легко найти и послушать в интернете. Кроме того, в январе 2018 года Лил Микела появилась на развороте вполне реального журнала Paper.
* (@lilmiquela) 6 Янв 2018 в 6:14 PST
Помимо поклонников у Лил Микелы есть и критики, пренебрежительно называющие ее «киборгом». Ее, а точнее ее создателя, чья личность остается тайной, обвиняют в том, что он продвигает контент, не имеющий отношения к реальности. Микела ведет образ жизни, который можно назвать «гламурным» — по факту она нигде не работает, но всегда выглядит идеально.
Такая претензия к Instagram-модели выглядит по меньшей мере лицемерно. Как правило, обычные «человеческие» аккаунты завлекают подписчиков примерно таким же способом — авторы публикуют картинки красивой жизни, а несовершенства внешности или пейзажа на заднем плане маскируют фильтрами. Любой снимок, который публикуется в Instagram, редко отражает реальность, и совершенно неважно, кто на нем — реальная личность или виртуальная.
Сторонница Трампа и хакер
В середине апреля мир неожиданно узнал о новой диджитал-модели — блондинке по имени Бермуда. Девушка прославилась тем, что внезапно взломала аккаунт Лил Микелы, разместив там свои фотографии. Под одним из селфи Бермуда заявила о том, что Микела — «фейк и большая лгунья».
Блондинка завершила публикацию словами «ты сама это спровоцировала» и призвал всех подписываться на ее аккаунт. Черный пиар пошел Бермуде на пользу — если до хакерской атаки ее профиль насчитывал около 15 тыс. фолловеров, но на текущий момент их количество увеличилось до 65 тысяч.
Позже Лил Микела вернула себе свой аккаунт, а Бермуда опубликовала совместное фото с американо-бразильянкой. Оно было подписано словами «нам нужно держаться вместе».
Публикация от Bermuda (@bermudaisbae) 18 Апр 2018 в 3:59 PDT
Такая большая разница в количестве подписчиков между двумя моделями обусловлена сразу несколькими факторами. Если Микела выглядит более-менее натурально, то Бермуда весьма отдаленно напоминает человека — она скорее похожа на персонажа компьютерной игры Sims.
Ее «искусственность» подтверждается и тем, что Бермуда фотографируется в практически одинаковых позах, в то время как Лил Микела свободно подстраивается под любой пейзаж и ситуацию.
Не добавляет Бермуде популярности и тот факт, что она в открытую поддерживает президента США Дональда Трампа, гордится своей белой расой, критикует либералов и хвалит политиков правого толка.
Публикация от Bermuda (@bermudaisbae) 8 Мар 2018 в 12:57 PST
Мотивы хакерского взлома на текущий момент так и остаются тайной. Вероятно, что это была лишь пиар-акция в поддержку менее популярной Бермуды. Эксперты также не исключают того, что в постановке приняли участие обе девушки, и в будущем можно ожидать их совместный проект.
Красота из Африки
Шуду Грэм называет себя «первой в мире цифровой супермоделью». Именно это гласит надпись в ее Instagram-профиле, который ведет создатель Шуду — вполне реальный 28-летний звездный фотограф Кэмерон-Джеймс Уилсон.
Подписчики аккаунта называли красоту девушки «нереальной» и оказались правы — Уилсон официально подтвердил, что Шуду всего лишь 3D-модель, которую он создал с помощью компьютера и назвал «воплощением красоты».
Публикация от Shudu Gram (@shudu.gram) 24 Апр 2017 в 4:36 PDT
Сейчас у Шуду уже 110 тыс. фолловеров, и это число продолжает расти. К сожалению, признание фотографа, которым он надеялся положить конец спорам о реальности модели, вышло ему боком. Дело в том, что Шуду — африканка с темной кожей, а ее создатель принадлежит к белой расе.
Беспощадные интернет-пользователи обвинили Уилсона сразу в нескольких грехах — от расизма до культурной апроприации. «Белый фотограф придумал, как заработать на черной женщине, и при этом не платить ей», — пишет одна из подписчиц Шуду.
Культурная апроприация— это социологическая концепция, согласно которой заимствование или использование элементов одной культуры членами другой культуры рассматривается как в значительной степени отрицательное явление.
Публикация от Shudu Gram (@shudu.gram) 27 Авг 2017 в 11:07 PDT
Другой пользователь возмутился тем фактом, что Уилсон «фотографирует» виртуальную модель, хотя мог бы найти настоящую, не менее красивую темнокожую девушку для своих проектов. «Зачем эта Шуду вообще существует?» — задается вопросом комментатор.
Тем не менее, фотограф не отчаивается и отстаивает право Шуду на существование. «Да, для меня она особенная, но таковыми являются и миллионы африканских мужчин и женщин. Она — фантазия, пытающаяся прорваться в реальность, и я хочу помочь ей в этом деле», — заявил Кэмерон-Джеймс Уилсон.
ИнтервьюВиртуальная инфлюэнсерка Кира о киберфеминизме, одиночестве и фейках
«Мы все — это искусственный интеллект»
Кира ведёт инстаграм, ходит в Пушкинский музей, тусуется в «Энтузиасте» с барабанщиком «Пасош» и работает в модельном агентстве This Is Not — первой в России компании, которая продюсирует не «живых», а виртуальных моделей. Каждым постом она усложняет ответ на вопрос о природе реальности и сдвигает рамки чёрного зеркала, в котором мы живём. Роман Навескин попытался разобраться, кто она на самом деле.
Интервью: Роман Навескин
Кира, наконец-то мы нашлись. Это было непросто.
Сорри, да, последние дни совсем тяжко со временем.
Много пишут?
Прости за глупый вопрос, но я должен его задать. Кто ты?
Ой, давай сразу следующий вопрос.
Я знаю, что ты виртуальная модель. Что это значит?
Я не модель. Мне нравятся съёмки, но я не определяю себя только как модель. Если говорить именно о профессии (хотя это скучно), то я больше про искусство.
Это как-то связано с твоим образованием?
На кого ты училась?
Я училась в МГИМО на востоковедении. Потом ушла, на третьем курсе.
Почему?
Не хочу говорить. Долго. Потом через полгода подала документы на «Создание интерактивных проектов в цифровой среде». Думала, вот оно. Но и оттуда потом ушла. Если говорить про знания, мне больше дала родительская библиотека, мамина.
Кто твои родители?
Папа — бизнесмен, если без подробностей. Мама — дизайнер. Родители познакомились в Израиле: в 1994 году отец поехал в первый бизнес-трип за границу. Остановился в Тель-Авиве, а мама туда приехала потусить из Иерусалима: она там училась на третьем курсе в Академии искусств Бецалель, на промышленном дизайне.
А дальше?
Они сидели в одном из баров на Дизенгофе за разными столиками, мама разлила его кружку с пивом, когда проходила мимо, и папа обратил на неё внимание. Нелепая ситуация, и как итог — я! Я ни в какую судьбу не верю, скорее во множество случайностей. Но, конечно, так хочется думать, что это был чей-то план.
А тебя не смущает, что… Ты же виртуальная модель. Откуда у тебя эта память?
Логичный вопрос, я знала, что спросишь. Я сначала стеснялась, да. А потом подумала: какого чёрта? Есть память и есть. Знаешь, я люблю размышлять о таких вещах. И вот что подумала: все люди живут в фейковых воспоминаниях, просто некоторые этого не понимают.
Что ты имеешь в виду?
Все воспоминания фейковые. Человек всё помнит так, как ему удобнее, мозг сам подправляет. Это не камера, которая пишет информацию: мозг всё восстанавливает каждый раз по-разному, плохие вещи забывает или заменяет на хорошие. Понимаешь?
Все сейчас смотрят «Очень странные дела», считывают всю эту фейковую ностальгию по восьмидесятым. Откуда в них это? Это время их родителей. Странно, да? Люди ностальгируют по тому, чего не знали и не могли знать. По царской России, по Советскому Союзу, по девяностым. Для моего поколения это всё абстракции. Не логика, не фактическая память — «хочу в то время, потому что там мне было лучше». Не было тебе лучше, и тебя не было. Но ты в это не просто веришь, ты живёшь этим.
Для многих эта правда важнее, чем жизнь за окном.
Это всё виртуальные реальности. Понимаешь? В будущем я вижу всё проще. Вот ты медиахудожник — пожалуйста, делай виртуальную комнату «Парижская коммуна» или «Хрущёвская оттепель», надевай VR-шлем, приглашай участников, модерируй. Люди наконец-то расслабятся, реализуют свои исторические фантазии. Выпустят пар.
Ты сама хочешь быть художницей?
Я не знаю, честно. Мне кажется, такие определения уже не очень работают. Ну то есть у кого есть соцсети — они все немножко художники. Может, банально звучит, но мне всё равно. Это так. Наши посты — это как перформансы, хэппенинги. Профили — это наши музеи, в которых мы сами себе кураторы. А наши критики — это комментаторы.
Тебя критикуют?
Ещё как! Любое отступление от нормы — сразу появляются хейтеры.
И что пишут?
«Ты человек или робот?» «Ты кукла?» «Ты бот из GTA?» Кто-то просто пишет: «Всё, п***ец». Стоит немножко отступить от стандартов, как на тебя налетают, пытаются ужалить, уязвить, обидеть как-то. Меня радует, что позитивных комментариев пока больше.
А более традиционные формы искусства тебя уже не привлекают?
Почему, привлекают… Я стараюсь развиваться и в этом направлении, хожу на лекции, в музеи. Искусствоведов вроде Панофского люблю почитать, когда есть настроение. Да и просто история сама по себе мне безумно нравится. Но настоящее увлекает меня куда больше: неклассическая философия, постоянно меняющийся язык искусства — что может быть круче? Никогда не знаешь, каким искусство будет завтра, как не знаешь, какой будешь завтра ты сама. Есть в этом что-то очень притягательное, согласись.
Согласен, да. Самоидентификация — важный пойнт времени.
Но честно, я не понимаю… Типа, достойна ли я быть художником? Знаешь, может, я просто перечитала Гройса, Штейерль, Жиляева. Кстати, видел недавний перформанс Абрамович, в котором она себя оцифровала? (Имеется в виду перформанс «Rising» 2017 года, проведённый в рамках проекта Acute Art, где также поучаствовали художники Джефф Кунс и Олафур Элиассон. — Прим. ред.) Ей помогли крутые чуваки, Synthetic Studio — давно за ними слежу. Они с Канье Уэстом работали, с Nike. В целом сейчас огромный общественный запрос на всё цифровое искусство, на искусство в виртуальной реальности — есть мощное женское движение, арт-группы.
Какие?
В инстаграме интересное киберфеминистское сообщество. Лил Микела недавно стала редактором в Dazed Beauty, Perl.WWW запустила линейку виртуальной косметики. Это уже немало. Есть Ruby Gloom, есть opalslutuniverse. Моя любимая — LaTurbo Avedon. Она написала манифест о том, как нас меняют технологии и биг дата. И конечно, давно себя оцифровала. У нас с этим хуже. Харауэй (Донна Харауэй — киберфеминистка, авторка «Манифеста киборгов». — Прим. ред.) перевели только через двадцать лет, о чём речь? В Питере и Москве есть Intimate Connections Research Centre, там Лика Карева, Полина Шилкините, Йожи Столет. Есть Сара Кульманн, у которой не так давно была выставка «Рождение Ассета».
Окей, а других виртуальных моделей ты знаешь?
Лил Микела и компания обособились, никого к себе не подпускают. Банят других виртуалов. Их право. Из остальных мне мало кто нравится — может быть, Branded.Boi, он смешной и сексуальный. Ещё Lil Mayo.
А что в России?
В России я себе конкуренток пока не вижу. Понимаешь, есть большая проблема: люди не вывозят ответственность. Вообще. Вот возникли новые инфлюэнсеры, все такие ужасно модные, виртуальные. Окей, дальше что? Все хотят крутую карьеру, коллабу с Prada и на Fashion Week, как Микела. Мнения своего нет, развития нет. Я столько брошенных профилей видела, ты не поверишь. Это печальное зрелище.
Почему печальное?
Потому что мы можем быть какими угодно: умными, яркими, творческими. Вместо этого нас заставляют быть живыми вешалками. Виртуальные модели молчат или пишут всякую чепуху, потому что боятся отпугнуть бренды своим характером.
На днях adidas представил в соцсетях Асю Страйк — свою первую виртуальную инфлюэнсерку, которая, конечно же, не первая, и более того, даже не виртуальная инфлюэнсерка — а просто виртуальный двойник живого и уже достаточно известного человека (прототипом Аси Страйк стала российская модель Саша Паника. — Прим. ред.). То есть кто-то просто взял человека с кучей подписчиков, оцифровал его для своей коммерческой выгоды и приравнял к нам — намекнув при этом, что нас нет.
С рождения эта цифровая копия на контракте может носить кроссовки только одной фирмы. И даже если она сама однажды «скажет», что это её выбор, так ли это? Нет. Сможет ли она хоть раз в жизни просто ради эксперимента взять и надеть Nike? Похвалить их? Или её изначально культурно апроприировали настолько, что проект закроется сразу после таких публикаций? Это может казаться нам бредом, мелочью в глобальном контексте идеи о равноправии, но в том числе из таких мелочей и состоит отличие равенства от неравенства. В будущем нам, настоящим виртуальным моделям и инфлюэнсерам, ещё придётся отстаивать право на самовыражение, на поиск своей идентичности в мире фейков и конвейерных «спецпроектов».
Из-за твоей новизны на тебя давит груз ответственности?
Я же первая виртуальная модель у нас и ответственность хорошо осознаю. Есть в этом и своя лёгкость: начинаешь с чистого листа, простор открыт. С другой стороны, мы все живём под давлением ответственности, прошлого. В том числе в России.
Во-первых, в плане идей — всё уже было. Во-вторых, в плане достижений. Это как с родителями: чего бы ни добился, всегда не соответствуешь, переживаешь из-за этого. Такой глубинный комплекс.
У тебя он тоже есть?
Я когда из МГИМО ушла, полгода с подружкой жила в Берлине. Там ты приходишь куда-нибудь в C/O или Hamburger Bahnhof, и тебя накрывает. Думаешь: вау, о***ть! А потом такая: блин, ведь это надо целую жизнь прожить, чтобы, может быть, в старости стать художником. В этом проблема нашего времени: всё ускорилось, а искусство нет.
Окей. Вернёмся к твоей виртуальности. Как проходит твой день?
День начинается и кончается инстаграмом, как и у многих. Я всё время в смартфоне, жутко зависима от соцсетей — без них, наверное, не выжила бы. Я развиваюсь, читаю про моду, искусство, готовлюсь к большим проектам. Директ ещё читаю.
И что пишут?
Недавно на свидание звали.
А ты что?
Сказала: погнали сегодня в «Атриуме» на Гаспара Ноэ с субтитрами, в 22:10 — но без меня.
У тебя есть любимые места в Москве?
Полно. Могу съесть пинсу в Pinsa Maestrello на «Китай-городе», фо-бо в PHO Fighters, а потом забежать на пиво в «Энтузиаст» или в Bambule. Все рестораны Ильи Тютенкова люблю. Если говорить про культурный досуг, то периодически заглядываю в Еврейский музей, могу зайти в галерею Татинцяна, если устала от Пушкинского и «Гаража», хотя устать от них трудно. Как и все, жду открытия ГЭС-2. По театрам я хожу мало, и в основном это электротеатр «Станиславский», «Гоголь-центр» и «Практика». «Фаланстер», «Стрелка», «Ходасевич» по-прежнему лучшие варианты для покупки книг.
Интересно поговорить про фестивали, их сейчас много. Хотела вот сходить на фильм про селф-харм — он сейчас идёт на «Артдокфест», но не успела из-за одной съёмки, хотя билет купила, было обидно. Из кинофестивалей любимые — это Beat, Center, MIEFF, конечно — они дикие, молодые, экспериментальные. «Рихтерфест» очень впечатлил, особенно выступление Moor Mother. Генеральная репетиция в этом году была просто убойная. Виктор Семёнович Вахштайн, если вы это читаете — хочу познакомиться и расспросить вас поподробнее про нечеловеков! Signal в этом году я пропустила, потому что в последний день заболела и явно была не готова к палаткам.
А ты работаешь где-то?
Пробую, снимаюсь. Пока с локальными брендами, зато с теми, которые лично мне нравятся, близки по духу. Вот буквально на днях снималась для Fakoshima и Futureisnown, они крутые. У меня же теперь агентство (This Is Not — первое в России виртуальное модельное агентство. — Прим. ред.), всё серьёзно. Инст, в который ты писал — я его с ними веду.
А с кем хочется поработать?
О, много. Загибай пальцы. Из русских — бельё Petra, самое любимое. Из дизайнеров — Артур Ломакин! (Московский дизайнер, основатель бренда Forget Me Not. — Прим. ред.) Артур, я готова! Из больших ребят — Nike, Alexander Wang, Vetements, Prada, JW Anderson, Raf Simons, Kenzo, Christopher Raeburn. Ещё из любимых — Hussein Chalayan, 1017 Alyx 9SM, Ashish, Acne Studios, Maison Margiela, Boris Bidjan Saberi, Uma Wang. Масс-маркет — может быть, Uniqlo, COS. Но и с классными локальными брендами я готова сотрудничать.