что значит вязанный в тюрьме
Кто такие вязаные на зоне?
Вязаный (красный, козел, коза) — зэк, работающий на администрацию, а также хозобслуга. К вязаным относятся завхозы, дневальные, каптерщики, баландеры и все, кто в лагере выполняют какую-либо работу в жилой зоне (не на промзоне!).
Кем можно сидеть на зоне?
Главных каст четыре, а промежуточных на каждой зоне может быть гораздо больше (кстати, среди зеков именно так и говорится: на тюрьме, на зоне). Первая, высшая каста — блатные; вторая, самая многочисленная — мужики; третья, более или менее большая (в зависимости от зоны) — козлы; четвертая, низшая — петухи, отверженные.
Что значит быть козлом на зоне?
Капо (т) — 1) Заключенный, добровольно сотрудничающий с администрацией ИТУ. … Козел (т) — представитель группы в неформальной иерархии заключенных, образованной по признаку: открытое сотрудничество (в настоящем или прошлом) с администрацией ИТУ. Эта группа выделилась в сообществе заключенных в 60-х годах.
Какие масти есть на зоне?
В любой без исключения тюрьме или колонии имеет место четкое разделение всех заключенных на группы или масти: блатные, мужики, козлы, петухи. Иногда встречаются промежуточные касты, которые могут меняться в зависимости от конкретного млс.
Что такое ломка в тюрьме?
Кто самый главный на зоне?
«Блатные» («чёрные», положенцы, авторитеты) — высшая каста в иерархии. Это, как правило, профессиональные преступники. Зачастую именно «блатным» принадлежит реальная власть в тюрьме или на зоне.
Что нужно говорить при входе в хату?
Лучшие варианты «Здравствуйте», «Добрый день», «Доброго здравия». Популярные фразы типа «Часик в радость, чифир в сладость», «Мир вашей хате» и другие также не стоит использовать если вы отбываете срок впервые.
Кого называют козлом?
Козлами в местах лишения свободы принято называть осужденных, открыто сотрудничающих с администрацией исправительного учреждения. Это одна из низших каст в арестантской иерархии. Уже с XIV века на Руси бранное слово «козёл» применялось по отношению ко всякого рода подлецам и мошенникам.
Кто такой петух и черт на зоне?
Чёрт — хуже петуха. Он выполняет всю грязную работу заключённых. … Это заключенные, выполняющие какую-либо работу за плату, обычно для блатных. На взрослых зонах «черти» живут «мужиками».
Что такое дневальный в тюрьме?
Обычный дневальный — это раб на хозяйстве: он убирает, моет, ремонтирует, следит за чистотой, бегает в столовую за пайкой для блатных. Старший — птица иного полета и является кем-то вроде бригадира на стройке и осуществляет административные функции, перепорученные ему лагерным руководством.
Сколько мастей на зоне?
«(…) „По жизни” (на свободе и в местах лишения свободы) есть 4 основных масти – братва (босота, шпана), мужики, черти и петухи.
Что означают слова ты кто по масти?
Со времён СССР в местах лишения свободы сложились тюремные «масти» (или касты). … В зависимости от той или иной касты, вы можете занять определённое положение в тюремном обществе — от уважаемого до неуважаемого и, грубо скажем, опускаемого.
Кто такой бродяга по тюремным понятиям?
Кто такой бродяга по понятиям? Бродяга – это в криминальном жаргоне зек, который никогда и ни под каким предлогом не пойдёт на компромисс с администрацией, если дело касается отклонения от норм арестантской жизни. То есть, по сути, бродяга – это правильный преступник.
Что такое локалка в тюрьме?
Локалка – придомовая территория при бараке в зоне, огороженная забором от территории остальной колонии. Заключенный в очень редких случаях имеет право покидать локалку. Одно из основных отличий красной зоны от черной зоны – способ перемещения по лагерю.
Что такое красный лагерь?
В «красной» колонии всем управляют сотрудники ФСИН и подконтрольная им группа заключенных. Заключенные в «красных» тюрьмах поделены на секции. За каждой секцией надзирают «активисты» — их называют «козами» или «красными». «Козы — это, те кто на должностях, они могут быть и в черных, и в красных лагерях.
Что значит вязаный?
Вязаный (красный, козел, коза) — зэк, работающий на администрацию, а также хозобслуга. К вязаным относятся завхозы, дневальные, каптерщики, баландеры и все, кто в лагере выполняют какую-либо работу в жилой зоне (не на промзоне!).
Хроники нар: правила тюремной жизни
Как обустроить свой быт в тюрьме? Как подружиться с сокамерниками? Во что играют в тюрьме и как шутят? На эти вопросы ответили Адольфыч, Иван «Паук» Асташин, Роман Попков и Андрей Рубанов. Трое из них уже на воле, один все еще отбывает наказание и отвечал нам прямо из тюрьмы.
Владимир «Адольфыч» Нестеренко
Был арестован в 1996 году по обвинению в хищении государственных средств, пробыл под следствием три года, был признал невиновным и отпущен на свободу из зала суда. По словам Рубанова, чтобы оправдать его трехлетнее пребывание в изоляторах, ему дали срок за неуплату налогов.
По каким правилам устанавливается контакт с сокамерниками? Кто свой? Кто чужой?
Смотря для кого. Если для профессиональных преступников — есть коды, а для обычного фраера, пусть даже он всю соседскую семью стамеской вырежет, — нет кодов, все чужие. Отсюда и выражение — «иди своих ищи», это когда человеку отказывают в товариществе, в компании; под «своими» здесь, как правило, имеются в виду находящиеся на низшей ступени развития или в низшей касте.
Камеры (хаты) есть разные: есть помещения на 20 и более арестантов, есть небольшие камеры на четыре-шесть мест. В больших камерах у сидельцев четкое разделение труда.
Например, дорожники — люди, «держащие дорогу», то есть осуществляющие межкамерное сообщение при помощи протянутых от окна одной камеры к окну другой камеры веревок (коней). Веревки делаются из распущенных свитеров, к ним привязываются записки (малявы) и даже небольшие грузы (конфеты, чай, сигареты).
Есть уборщики, есть своего рода сторожа (шнифтовые) — зэки, посменно стоящие возле дверей в камеру (шнифтов) и наблюдающие в щелочки за движением охранников в коридоре (на продоле). Это очень важная функция: если сотрудники администрации идут в камеру с какой-либо целью, нужно успеть дать сигнал, чтобы население камеры успело спрятать запрещенные предметы (в первую очередь мобильные телефоны) и убрать коней с дороги.
В камере есть и свое руководство: смотрящий из числа блатных, ответственные за сбор общака.
В маленьких камерах, разумеется, такого четкого разделения функций быть не может. Например, уборку там, как правило, делают по очереди.
По каким правилам устанавливается контакт? Ну, заводят тебя в камеру, ты здороваешься со всеми, интересуешься, кто смотрящий за камерой, подходишь к нему. Рассказываешь, кто ты, что у тебя за статья, сидел ли раньше в тюрьме или колонии. Есть расхожее заблуждение, что у заехавшего в камеру в первый раз (у первохода) будут очень внимательно интересоваться его образом жизни на воле, специально искать какие-то зацепки, чтобы наехать на него и вынуть у него душу. Это не так, демонизировать тюремный мир не нужно. Смотрящий видит, что ты не блатной и не подосланный стукач, а вообще случайно оказавшийся в тюрьме пассажир. Ну, тебе объясняют, что и как в камере, кто чем занимается, дают тебе время присмотреться. Дают место на свободной койке (шконке). А дальше уже тебя со временем «подтягивают» к себе либо дорожники, либо камерный блаткомитет, либо еще какие-то микроколлективы. Главное — не врать никому и ни в чем, держаться скромно, но уверенно, быть чистоплотным (чистота в тюрьме — залог выживания), не играть в азартные игры (об этом чуть ниже).
Кстати, насчет распределения спальных мест. Дальше от входной двери и ближе к окну — более козырные места, которые занимает смотрящий со своими приближенными. Возле дверей обычно ютятся мужики.
Впрочем, есть отдельные случаи жесткого поведения блатных по отношению к первоходам. Могут придраться к проколотым ушам, к каким-то «стремным» татуировкам (ну не знаю, если там петух будет набит во всю спину, например), начать выводить новичка на тему того, «не п**** ли он». Сразу отмечу, что подобное поведение по отношению к первоходу со стороны блатных является беспределом, искусственно, ради куража, загонять человека в низшие касты запрещено воровскими понятиями.
Внутренние коды. Да какие там нафиг коды. Современная тюрьма сильно изменилась. Раньше огромную роль играли татуировки, сделанные по воровским, криминальным канонам. По этим татуировкам — перстням, куполам и т. д. — можно было прочесть всю жизнь заключенного, всю его тюремную биографию. Теперь это направление тюремной субкультуры находится в упадке. Вообще-то в нормальной камере все арестанты до определенной степени свои друг другу. Дело в том, что в обычных камерах (людских хатах) содержатся только блатные и мужики, там нет неприкасаемых, изгоев. Раньше обиженных держали вместе с остальными арестантами, и они спали возле санузла (параши) прямо на полу. Но в последние годы всех неприкасаемых администрация следственных изоляторов помещает в отдельные камеры (обиженки). В колониях они тоже сведены в отдельные отряды. Бывших сотрудников (ментов, попавших в СИЗО) тоже теперь держат отдельно. Так что как-то напрягаться по поводу своих-чужих в камере вряд ли стоит. Нужно просто подобрать себе хоть какой-то близкий круг общения. Ну, например, политическим заключенным проще находить общий язык с бизнесменами, осужденными за мошенничество (статья 159 УК РФ).
Красные, чёрные, зелёные: Какие касты заключённых есть в российских колониях и чем они различаются
ИК-14 под Амурском, где произошла жестокая резня, считалась «чёрной» зоной. В подобных местах за порядком смотрят блатные. Лайф выяснил, какие ещё касты процветают в лагерях.
Коллаж © LIFE. Фото © vk.com/Артем Ефин, Shutterstock
По оперативным данным, причиной недавней массовой драки в ИК-14 Амурска стало возможное сотрудничество местного положенца Сергея Муравьёва (Муравей) — ставленника от криминального мира — с администрацией. Блатные решили, что это попытка сделать зону «красной», что заметно бы осложнило их жизнь. Когда информация дошла до криминальных авторитетов из Комсомольска-на-Амуре, они якобы и приговорили Муравья к смерти. В колонии случилась жестокая драка между «красными» и «чёрными», во время которой и были убиты Муравей и его правая рука.
Источник Лайфа в правоохранительных органах рассказал, что российские зоны неформально делятся на «красные» и «чёрные», хотя последних становится заметно меньше. Окрас указывает на то, кто контролирует закон и порядок в лагере. По словам источника, в 90-е и нулевые годы были ещё так называемые махновские колонии — прав был тот, кто сильнее. Они славились своим беспределом.
Фото © ТАСС / Юрий Тутов
На «чёрных» зонах, к которым неформально относят и ИК-14 Амурска, за порядком следят так называемые блатные. Они руководствуются криминальной идеологией и распоряжениями воров в законе, которые ставят в тюрьмах и лагерях своих представителей — «смотрящих» и «положенцев». Они собирают деньги в общак и следят, чтобы у сидельцев в штрафных изоляторах и бараках усиленного режима всегда были сигареты и чай.
Администрация подобных колоний обычно смотрит на «чёрных» сквозь пальцы. Во-первых, блатные сами обеспечивают порядок в лагере, во-вторых, могут привлечь средства и в саму колонию. Часто блатные на общаковские деньги делают в лагере ремонт или заправляют автотранспорт. Не редкость для «чёрной» зоны и коррупция в администрации. Считается, что в таких лагерях зэкам жить легче — там всегда можно достать наркотики, алкоголь и средства связи.
В настоящее время ФСИН ведёт системную работу, чтобы искоренить в исправительных учреждениях «воровской ход» — жизнь колонии по воровским «законам». Таких лагерей становится всё меньше и меньше. После появления в Уголовном кодексе новой антиворовской статьи и запрета на криминальное движение А.У.Е.* жизнь блатных заметно осложнилась. Собирать деньги в общак и ставить «смотрящих» и «положенцев» теперь чревато для воров в законе тюремным сроком. По словам источника Лайфа, если десять лет назад «чёрных» зон было в стране много, то теперь их можно пересчитать по пальцам одной руки. Да и их век будет короток.
Фото © ТАСС / Юрий Тутов
На «красных» зонах за порядком следят осуждённые, открыто сотрудничающие с администрацией исправительного учреждения. У них свой интерес — получить какие-либо поблажки по режиму, выйти из колонии по УДО и с хорошей характеристикой. Зэки из криминального мира называют их ещё «шерстяными», «козлами» и «вязаными». Раньше это была одна из самых презираемых каст в заключении, но, поскольку теперь в России «красных» лагерей большинство, отношение к активистам изменилось. «Козлами» в старом смысле сейчас считаются только зэки, встречающие этапы и выбивающие из осуждённых явки с повинной, а также грабящие их и избивающие.
У «красных» зон есть ещё одна функция — там «ломают» приверженцев воровских традиций. Зачастую активисты c неформального одобрения администрации колоний регулярно жестоко избивают представителей «чёрных» и издеваются над ними. Таким образом они их воспитывают и зарабатывают себе бонусы для УДО. Были случаи, когда, устав от беспредела «активистов», колонии поднимались на бунты. Есть колонии, в которых осуждённых сразу делают активистами ещё во время карантина, принуждая к этому шантажом, угрозами и побоями. Запуганные зэки сами пишут заявления о вступлении в секцию правопорядка, становясь завхозами, библиотекарями и дневальными. После такого заявления путь в криминальную субкультуру им закрыт.
Впрочем, в криминальном мире к таким случаям вынужденного сотрудничества относятся с пониманием. Даже для авторитета сегодня не зазорно занять должность в колонии, чтобы иметь возможность освободиться по УДО.
Что касается основного состава «красных» и «чёрных» колоний, то это так называемые мужики — осуждённые, которые занимают нейтральную позицию — не сотрудничают с администрацией, не живут по блатным понятиям, не отказываются от работы. Их интерес простой — отсидеть своё и выйти на свободу.
Фото © ТАСС / Сергей Николаев
Председатель центрального штаба по координационным вопросам ОНК Ольга Дружинина рассказала Лайфу, что сегодня администрация ФСИН прилагает большие усилия, чтобы избежать разделения на «красные», «чёрные» и «зелёные» лагеря.
По словам Дружининой, для предотвращения деления колоний на «красные» и «чёрные», а также для плодотворной борьбы с «зелёными» необходимо, чтобы ФСИН более плотно взаимодействовала как с религиозными организациями, так и с общественными наблюдательными комиссиями.
* Организация запрещена на территории Российской Федерации.
«А потом он проиграл меня в карты»: что происходит в мире любовниц заключенных
Отвратительные мужики питают явную страсть к исследованию причудливых, потаенных и маргинальных явлений. Феномен «ждуль» — это как раз тот случай: он связан с миром людей, находящихся на самом отшибе социума и при этом уже давно пробурил свой собственный лаз в мир интернет-культуры. А мы, в свою очередь, мимо такого просто так пройти не можем.
Сравнительно недавно широкая публика открыла для себя существование «ждуль» – женщин, которые дожидаются своих мужчин из тюрьмы. Над ждулями посмеялись пользователи портала Pikabu, один сравнительно популярный видеоблогер и пара изданий. А ведь тема-то гораздо интереснее, чем банальный источник шуток. Даже на волне недавнего интереса почти никто не выделил из общества ждуль обособленную группировку, достойную отдельного внимания – «заочниц». Так называются девушки, которые познакомились с арестантами удаленно, а потом закрутили отношения различной степени близости: вплоть до свадьбы и детей.
На заочницах держится благополучие многих заключенных: им собирают передачи, мурлыкают комплименты в трубку телефона и приезжают на свидания (в том числе и для секса). И если поведение обычных ждуль еще понять можно – хоть и зек, но муж – то причины, по которым женщины готовы раствориться в незнакомом сидельце, совершенно туманны. Мы изучили вселенную заочниц, попытались разобраться в мотивах этих девушек и даже пообщались с теми, кто годами обслуживал заключенных.
Заочницы – явление далеко не новое: до интернета они знакомились по телефону, а до телефона – через газетные рубрики вроде «Ищу тебя». В околоблатном мире эта категория существует еще с прошлого тысячелетия; одна из ранних песен уважаемого в расписных кругах Ивана Кучина посвящена тяжкому быту таких девушек.
Сейчас арестанты находят заочниц через сайты знакомств или просто наугад обзванивая номера. У большинства девушек история завязавшейся любви описывается однотипным предложением: «Списались, потом узнала, что ЗК, созвонились, голос понравился, съездила на ДС (длительное свидание), забеременела, расписались, ему сидеть еще 8 лет». Удивительно, но женщины приезжают на свидания к человеку, которого видели в лучшем случае на фото. Что, впрочем, не мешает вернуться с ДС замужней.
Типичная жизнь заочницы маятником качается между бесконечными переписками с заключенным, редкими поездками на зону и тяжелой работой, разбавленной уходом за детьми. Обычно и без того незавидное существование темным куполом накрывает еще и финансовый фактор – к галерее кредитов и долгов на плечи заочницы ложится еще и груз содержания ЗК: мужчине надо «пополнить баланс», дать денег на сигареты и собрать передачу. Дорогостоящие ДС обычно тоже оплачиваются из женского кармана. В бесконечном снабжении арестанта заочницы не видят ничего зазорного – ведь, когда любимый выйдет, все страдания вознаградятся сторицей.
Если глубоко не вдаваться в тему, можно подумать, что типичная заочница – старая, страшная женщина с двумя детьми и безнадежно замученным взглядом. Или 16-летняя дурнушка, окунувшаяся в омут блатной романтики. Мягко говоря, это не так: стоит полистать фотографии активисток сообщества «Подслушано в тюрьме» (и аналогичных), как иллюзия рассеется. Заочницы разные: без образования и со степенью, обрюзгшие и с галереей селфи из фитнес-клуба, безработные и руководители, пожилые и несовершеннолетние. Некоторые настолько броско выглядят, что не каждый вольный мужчина осмелился бы завести знакомство – и подбирал бы слова, пока девушка слала признания в любви 55-летнему жителю ИК «Белый лебедь», последний раз выходившему на свободу еще при Горбачеве.
В попытках понять, почему так происходит, Елена Омельченко, директор Центра молодежных исследований (ЦМИ) НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге опросила несколько десятков бывших и действующих заочниц. «Легкой добычей, как показало исследование, становятся женщины, чувствующие себя несчастными по той или иной причине и имеющие низкую самооценку», — рассказывает Елена на сайте opec.ru. В основном таким женщинам тяжело найти мужчину на воле, но скорее сами женщины уверили себя, что обычным партнерам они не нужны: дети, старость, изнурительная работа, скверный внешний вид. Обычно в глубине души у заочниц пылится древняя психологическая травма; не имея возможности ее залечить (в России не принято ходить к психотерапевтам), они отдаются в рабство арестанту. Который обычно владеет базовыми психологическими навыками – в интернете легко можно найти гайды по соблазнению заочницы, написанные самими заключенными. В итоге получается довольно неприятная схема: женщина отдает всю себя ради зачастую малознакомого любимого, в надежде, что новоприобретенный мужчина когда-нибудь подарит ей счастье.
Елена Омельченко отмечает и другой интересный эффект, объясняющий привычку женщин расписываться с арестантами чуть ли не на первой встрече. Большинство заочниц, вышедших замуж за осужденных, выбрали спутников с двузначными сроками. Обычно в анамнезе таких женщин уже есть пара ушедших мужей – поэтому они подсознательно (а то и осознанно) выбирают мужчин, которые ближайшие десять лет точно никуда не денутся.
За многие года, заочно прожитые с арестантом, женщина выстраивает жутковатый эрзац семьи – дома у замужней заочницы фотографии со свадьбы, «сувениры» из тюрьмы, постоянно готовый к разговору телефон, на полу лежат собранные для отправки баулы. На работе и многим знакомым заочницы рассказывают, что их муж трудится на Севере; этим же и объясняются регулярные 3-4-дневные отпуска. Как отмечает Омельченко, на свидания женщина тащит как можно больше вещей из своей квартиры, чтобы во время ДС создать иллюзию «вольной», домашней жизни. Таким образом женщина существует параллельно в двух мирах – тюремном и семейном – ни один из которых в полной мере ей не принадлежит. Что творится в душе у заочницы, когда пелена кратковременно спадает, – остается только гадать.
Конечно же, не стоит сбрасывать со счетов и романтический ореол, витающий вокруг блатного мира. Вопреки стереотипам, на него клюют не только подростки, хотя они в первую очередь. Взрослая женщина тоже может соблазниться рассказами о тонкостях тюремной иерархии, принципиальном отказе от работы и эксклюзивном умении заключенного любить. «Не сидел – не мужик» – в некоторых кругах эти слова говорят на полном серьезе, и у женщины, выросшей среди подобной риторики, очень мало шансов обзавестись мужем, ни разу не побывавшем по ту сторону колючей проволоки.
Также заочниц объединяет святая уверенность в невиновности их любимого. Почти все заключенные попали на зону либо из-за подлости правоохранительных органов («мусора повесили»), либо случайно, либо защищая даму. Последнее пользуется особой популярностью: «отморозки напали на девушку, он одного ударил, тот сын прокурора, дали пять лет». Много арестантов сидят за сбыт наркотиков – но в глазах заочниц это не преступление, а лишь желание хорошо жить и обеспечить семью. На одном из тематических форумов девушка поделилась завораживающим рассказом: ее мужчину посадили за групповое изнасилование несовершеннолетней. Обычно толерантные к чужим срокам «ждули» тут не выдержали и все-таки высказали небольшое недоумение. Жена насильника отмахнулась: девочка, мол, та еще, сама виновата.
День выхода любимого заочницы ждут с нетерпением и опаской: устоявшиеся отношения «он там – я здесь» в прошлом, а к ежедневному быту готова не каждая – и не каждый. Бывшие заключенные с большим трудом социализируются, даже если действительно хотят встроиться в мир, где не надо ходить строем. Но далеко не у всех такое желание: прожив много лет среди специфических понятий, бывший арестант нередко заражается блатными идеями («работать не по масти») и прочно занимает диван новой сожительницы. В особо тяжелых, но весьма частых случаях к тунеядству добавляются различные виды зависимостей – и, как следствие, агрессия. «Вышел, все время пьет, меня избил, не знаю, что делать» – очень и очень распространенный отзыв в теме «Расстались» на одном из форумов, посвященных тюремным отношениям.
Что говорят заочницы (некоторые имена изменены)
Кристина, 30 лет, агент по работе с недвижимостью:
— Познакомились мы, когда он номером ошибся. Звонил другу, а набрал последнюю цифру не ту, и попал на меня. Голос понравился. Созвонились вечером, признался, что сидит. Меня не отпугнуло, потому как общение было приятным, и мы сразу друг другу понравились. Собственно, через месяц я пошла к нему на короткое свидание, а потом мы и вовсе полюбили друг друга. Потом я вышла за него замуж. Сейчас вы не вместе – расстались: мне хотелось развиваться, а ему толком ничего не хотелось. Кроме того, человек, пару раз побывавший там, так и будет возвращаться к такому образу жизни.
Марина, 27 лет, кассир:
— Списались сначала на сайте, потом общались по телефону, тогда сказал, что сидит. Потом выяснилось, что на воле есть жена – говорил, что расписался, только лишь бы срок скостили, а так не любит ее. Потом я узнала, что жена беременна – говорил, что это ничего не меняет, к тому же не факт, что ребенок его. Расстались.
Светлана, 43 года, учитель:
— Я не хочу об этом говорить… Слишком много плохих воспоминаний, хоть и давно расстались. Поняла одно – там очень много темных людей, и они постоянно лгут. Но я его все еще люблю.
Анастасия, 22 года, студентка Белорусского государственного университета:
— Познакомилась с парнем, езжу к нему на свидания. Знакомство как-то само завязалось, я поначалу даже не знала, что парень сидит, а спустя время он рассказал, и так в душу запало, стали общаться каждый день. Полюбили друг друга, оформили документы, что я его гражданская жена. Не знаю, что привлекло, возможно романтика какая-то, тяжело сказать.
В общем, мир «ждуль» — это почти неизведанная и незнакомая для нас территория. Не то чтобы весь механизм был настолько сложен для понимания человеку со стороны. Мотивы сидельца-то как раз кристально ясны и даже тривиальны. А вот устремления женщин, решивших связать свою жизнь с заведомо маргинальным и уже сидящим человеком понятны мало, скорее всего, даже им самим. Видимо, есть в этом какая-то своя романтика.