Маклюэн в рамках данного подхода предполагал что содержание каждой культурной эпохи

Маклюэн в рамках данного подхода предполагал что содержание каждой культурной эпохи

Art Traffic. Культура. Искусство запись закреплена

«Галактика» Маршалла Маклюэна

«Галактика Гутенберга. Сотворение человека печатной культуры /Становление человека печатающего»
«Понимание Медиа: Внешние расширения человека»
«Война и мир в глобальной деревне»

«Галактика Гутенберга» — один из самых значительных и самый известный труд Маршалла Маклюэна, литературоведа, социолога, культуролога, известного представителя техницизма в философии культуры.

Термин «Глобальная деревня» вошел в массовое сознание именно благодаря этой книге Маклюэна. Глобальная деревня — явление, при котором весь мир под влиянием электронных технологий, технологий коммуникаций, превращается в некое подобие деревни, буквально становясь меньше и наделяя своих жителей «деревенским» образом мышления.

Позже, в своих последующих трудах, таких как «Понимание медиа», развивая концепт «Глобальной деревни», Маклюэн вводит еще один важный термин «Глобальный театр», суть которого состоит в переходе «человека массы» от потребления к производству информации. Термин «Глобальный театр», по мнению Маклюэна более полно отражающий реальность современного общества, для него предпочтителен, и поэтому именно он фигурирует в последующих работах ученого.

Наборный шрифт, сделавший возможным точное и быстрое воспроизведение текстов, продвинул общество к однородности и повторяемости уже ввиду возникновения перспективистического искусства и требований единственной «точки зрения». Маклюэн пишет:

«Ибо мир визуальной перспективы — это мир единого и однородного пространства. Такой мир чужд резонирующему многообразию звучащих слов. Поэтому искусство слова последним приняло визуальную логику Гутенберговой технологии, и оно же первым перестроилось в век электричества.»

Согласно Маклюэну, изобретение печатного станка послужило толчком к становлению современного человека в большей степени, чем что-либо иное. Язык определяет сознание, и именно процессы унификации языка с помощью изобретения Гутенберга создают новый формат мышления человека, который присутствует и сегодня, несмотря на дальнейшие его трансформации:

«Рукописная культуре была не способна стабилизировать язык или превратить его в унифицирующее средство общенационального общения. Медиевисты утверждают, что в средние века словарь латинского языка был невозможен, поскольку средневековый автор был совершенно свободен в определении своих терминов, сообразовывая их лишь с меняющимся живым контекстом. Ему бы попросту не пришло в голову, что значение слова может быть закреплено с помощью какого-нибудь лексикона.»

Маклюэн выбирает для своей книги особый формат, представляющий собой непрерывный текст с фиксирующими основные идеи и выводы афористичными включениями. Сам Маклюэн называет такой формат «мозаикой», которая является отраслевым подходом к проблемам, служащим для рассмотрения предмета анализа в контексте той или иной области знания.

Книга состоит из 5 частей:
— Пролог
— Галактика Гутенберга
— Новая конфигурация галактики
— Библиография
— Именной указатель.

Пролог является дополнением и своеобразным ответом на книгу Альберта Б. Лорда «Сказитель» («Singer of Tales»), который исследует Гомера и доказывает, что изначально его поэмы создавались в дописьменной традиции. Именно через это исследование Гомера Маклюэн подходит к основной цели своей книги:

«Цель «Галактики Гутенберга» — проследить, каким образом сначала фонетический алфавит, а затем книгопечатание изменили формы опыта, мировоззрения и самовыражения.»

Основная часть, собственно «Галактика Гутенберга», являет собой условное представление Маклюэна о становлении и развитии цивилизации, разделенное им на четыре этапа:

1. культура дописьменного трайбализма
2. рукописная культура
3. печатная культура
4. электронный век

На примере шекспировского «Короля Лира» Маклюэн объясняет читателю, как образовывалась галактика Гутенберга. В этом произведении он находит наглядные примеры смены парадигм, таких как коллективизм и индивидуализм, централизация и специализация, мир ролей и мир должностей и т.д.

Шизофрения человека, принадлежащего культуре западного типа
Через образ шизофрении Маклюэн говорит о человеке западной культуры. Основной причиной «шизофрении» стало возникновение письменности, так как именно она спровоцировала отделение мысли от действия: человек дописьменной культуры, овладевший грамотностью, является шизофреником по причине двоякого восприятия реальности одновременно устно и письменно.

Частная, или индивидуальная, точка зрения является «общим законом» для общества печатной культуры в отличие от рукописной. Печатная культура, будучи культурой визуальной, «ведет к объективной выраженности, однородности и последовательности в живописи, поэзии, логике и историческом описании».

Алфавитный человек и десакрализация его образа существования
Указывая на два образа человеческого бытия в мире, Маклюэн говорит о переходе письменного в статус сакрального при одновременной десакрализации реальности. Объект десакрализации — повседневная устная реальность; происходит трансформация раздвоения реальности, когда одна из частей (устная традиция) десакрализуется до уровня Хаоса, в то время как другая, письменная, принимает на себя роль Порядка, фиксируя священные тексты.

Несмотря на низовой уровень устной культуры, такой ее элемент, как запоминание прочитываемого наизусть через проговаривание, заучивание, пение является характерной для Средневековья ступенью эволюции восприятия реальности.

Уровни значения письменного текста для «устного» человека

«Устного» человека характеризует иное восприятие письменного текста, нежели для человека письменной культуры. Для него существуют четыре уровня толкования текста, что формирует четыре уровня его знания: он воспринимает их одновременно, а не последовательно.

История появления печатного станка ведет читателя от дописьменного племенного человечества к электронному веку. Согласно Маклюэну, изобретение печатного станка в огромной степени ускорило, усилило и облегчило наступление культурных и когнитивных перемен, которые уже начали происходить с возникновением алфавита, под которым Маклюэн имеет в виду фонематическую орфографию. (Маклюэн осторожен в различении фонетического алфавита и логографической/логограмической систем письма, как иероглифов и идеограмм). Печатная культура, которой положило начало изобретение печатного станка Гутенберга в середине 15-ого века, ознаменовало переход к превосходству в культуре визуального над устным. Основное понятие, синтезируемое Маклюэном в процессе его рассуждений – понятие о том, что новые технологии (такие как алфавиты, печатные станки, даже речь сама по себе) оказывают значительный эффект на познавательную способность, которая в свою очередь влияет на социальную организацию: печатные технологии меняют наши привычки восприятия («зрительное обезличивание опыта»), которые оказывают влияние на социальное взаимодействие. Согласно Маклюэну, возникновение печатной технологии поспособствовало и сделало возможным появление большинства значимых течений Нового времени в западном мире: индивидуализма, демократии, протестантизма, капитализма и национализма. По мнению Маклюэна, все эти течения отражают принцип печатной технологии – принцип «сегментации действий, функций и ролей распространяется повсюду, где только возможно».

Переходя к описанию электронного века, Маклюэн развивает свой концепт «глобальной деревни». Временами этот термин описывается в «Галактике Гутенберга» как имеющий отрицательные коннотации, но сам Маклюэн был заинтересован в изучении его эффектов, не делая оценочных суждений:

«Вместо того, чтобы превратиться в колоссальную Александрийскую библиотеку, мир стал компьютером, электронным мозгом, именно так, как это описывается в непритязательной научной фантастике. И по мере того как наши чувства выходят наружу, Большой Брат проникает вовнутрь. Поэтому если мы не сумеем осознать эту динамику, то в один прекрасный день окажемся погруженными в атмосферу панического страха, приличествующую тесному мирку племенных барабанов с его всеобщей взаимозависимостью и вынужденным сосуществованием. (…)

Страх — это нормальное состояние любого устного общества, поскольку в нем постоянно все действует на все. (…) Несмотря на то что единство чувственности, эмоций и мышления уже давно составляет предмет ностальгии западного мира, мы так же не готовы к тому, чтобы принять связанный с таким единством племенной характер культуры, как некогда оказались не готовы к фрагментации человеческой психики, обусловленной печатной культурой».

Ключ к суждению Маклюэна – идея о том, что технология не имеет моральной направленности per se (по существу) – это инструмент, который подстраивает индивида под себя, а следовательно, и самопонимание и самореализацию общества:

«Очевидно, что речь здесь идет о различии технологий, а потому вовсе нет необходимости вести моральные дискуссии, тем более, что в моральных проблемах никогда не бывает недостатка. Книгопечатание — высшая фаза алфавитной культуры, которая ведет к отлучению индивида от родового и коллективного мировосприятия. Печатный текст максимально усиливает визуальные черты алфавита и таким образом доводит индивидуализирующее воздействие фонетического алфавита до такой степени, которая была недоступна рукописной культуре.

Книгопечатание — это технология индивидуализма. И если в наше время этой визуальной технологии предстоит претерпеть модификацию под натиском электрической технологии, то такая же участь ожидает и индивидуализм. Выдвигать по этому поводу моральные претензии — все равно что винить молоток за то, что он попадает по пальцам. «Но, — может возразить кто-нибудь, — мы ведь не знали о том, что может произойти». Однако даже собственную недальновидность не стоит возводить в предмет нравственных разбирательств. Разумеется, это серьезная проблема, но не моральная. И было бы хорошо, если бы нам удалось хотя бы частично развеять тот моральный туман, который окружает вопрос о технологиях. От этого выиграла бы прежде всего моральная сторона дела».

Эта моральная значимость эффектов, оказываемых технологией на познавательную способность, по Маклюэну – вопрос перспективы. В частности, Маклюэн сравнивает страх и отвращение, которые провоцировало в 17-м веке растущее количество книг, с современным беспокойством по поводу «смерти книги».

Маклюэн часто цитирует книгу Уолтера Онга «Рамус, метод и упадок диалога: От искусства дискурса до искусства убеждения», которая и подтолкнула его к написанию «Галактики Гутенберга». Онг написал очень положительную рецензию на книгу Маклюэна в журнале «Америка».

Один из первых критиков «Галактики Гутенберга» Альфред Альварес, пытаясь передать ее противоречивый характер, писал об этом труде: «Живое, незаурядное и маргинальное (не соответствующее принятым нормам) умозаключение средневекового логика, который отказался от теологии в пользу социологии и знает все о технологиях современной рекламы». Однако не все исследователи согласны с мнением Альвареса.

В частности, И.Б. Архангельская пишет: Маклюэн никогда не отказывался от томизма. В «Галактике Гутенберга», как и во многих других работах канадского ученого, ощутимо влияние Фомы Аквинского (его имя и труды упоминаются около десяти раз). Ряд проблем в области коммуникации МакЛюэн рассматривает как социолог и историк, в некоторых главах он предстает в роли литературного критика, но иногда он выступает в качестве ученика Фомы Аквинского и комментатора его трудов.

По мнению В.П. Чумаковой, произведенные Маклюэном наблюдения недостаточно системны и последовательны: три первые книги «Механическая невеста: фольклор индустриального человека» (1951), «Галактика Гутенберга: становление человека печатающего» (1962) и «Понимание медиа: внешние расширения человека» (1964) – это, продолжая использовать язык космоса, «три атласа звездного неба» исторических периодов развития культуры. В них почти нет толкований, а имеющиеся объяснения зачастую не выдерживает критики, но значимость этих книг заключается в том, что в них Маклюэн попытался собрать разнородные сведения о всех возможных проявлениях медиа.

«Понимание Медиа: Внешние расширения человека»

Одна из наиболее ярких и нашумевших книг ХХ в., в которой автор рассматривает предметы культуры (артефакты) в роли средств коммуникации. Русское «медиа» в тексте книги — вместо «средства коммуникации», где коммуникация означает связь и общение, — это ошибка перевода, не позволяющая читателю адекватно воспринимать содержание книги. Неудивительно, что книга Маршалла Маклуэна, став бестселлером на Западе, в Российской Федерации прошла почти незамеченной.

Артефакты в роли средств коммуникации Маршалл Маклуэн понимает как внешние «продолжения» человека (в книге extensions ошибочно переводится как «расширение»). В этом качестве в книге рассматриваются не только газеты, радио и телевидение, телефон, книгопечатание или письменность, слово, как оно выступает в устном и письменном виде, а также другие артефакты.

Автор показывает, что коммуникационное воздействие артефактов является определяющим для понимания целых эпох в жизни человечества. Подобно тому как иероглифы и другие виды древней письменности были необходимы для древних цивилизаций и, соответственно, преодоления племенной организации общества, алфавит «передал» власть от жрецов военной аристократии, и его воздействие привело к формированию античного мира с его «греческим чудом»; книгопечатание «породило» Реформацию (индивидуализм, национальные языки и национальные государства) и стало прототипом индустриальной революции; радио помогло не только Гитлеру, но и Рузвельту.

Телевидение не только стимулирует многосенсорное восприятие и интерес к глобально широкому миру, но и повседневную мифологизацию происходящего, что не может не проявляться в усилении религиозного сознания.

Ключевую роль скрытого (фонового) воздействия средств коммуникации Маклуэн выразил своим знаменитым афоризмом «Средство коммуникации есть сообщение» (The Medium is the Message). Так он назвал и первую главу своей книги.

«Воздействие технологий как средств коммуникации происходит прежде всего не на уровне мнений или понятий; оно меняет сенсорные пропорции и схематизм построения восприятия».

Книга «Маршалл Маклюэн» является первой монографией в России, в которой рассматривается путь канадского ученого Г.М. Маклюэна (1911–1980) от исследования литературы и культуры к созданию теории медиа. В книге анализируются основополагающие труды ученого: «Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры» (1962), «Понимание средств коммуникации: Продолжение человека» (1964). Особое внимание уделено законам медиа Маклюэна, сформулированным ученым в ряде статей и после его смерти вошедшим в книгу «Законы медиа – новая наука». Автор касается понятия «маклюэнизм» и отмечает влияние, которое идеи канадского теоретика медиа оказали на разные сферы гуманитарной мысли ХХ в.

Источник

Культурологическая концепция Герберта Маршалла Маклюэна

(по книге «Галактика Гутенберга. Рождение книжного человека»)

В 1973 г. был назначен советником Папской комиссии по общественным коммуникациям. Умер в Торонто 31 декабря 1980 г. М.Маклюэн был одним из самых известных специалистов по проблемам изменений коммуникаций, культуры и общества 2-й ½ ХХ в.

Возможно, наилучшее резюме основных идей Маклюэна можно найти в книге «Laws of Media», опубликованной через несколько лет после его смерти.

Более всего Маклюэн известен своими исследованиями способов влияния различных средств массовой коммуникации и новых технологий на формирование человеческого восприятия и общества.

Эта книга, является, на мой взгляд, научным трудом, вносящим существенный вклад в развитие наук о культуре. Автор отстаивает свою позицию в понимании того, что есть человеческая культура, как изменяется сам человек в процессе осуществления культурной деятельности, в частности изобретения различных технологий. Технологии коммуникации рассматриваются им в качестве решающего фактора, определяющего облик различных культурных эпох.

Мы можем сказать, что данная книга является провокацией академическому научному исследованию. Многие критики полагают, что это не научный труд. Упрекают автора в несистематичности, в излишней метафоричности и афористичности высказываемых положений, в бездоказательности многих утверждений, их противоречивости. Мы уже привели один из наиболее известных его афоризмов, вот еще парочку: «вначале мы формируем технологии, а потом они формируют нас» или Маклюэн так характеризует поколение людей новой культурной ситуации «поколение, с телевизором своей матери всосавших все времена и пространства мира через рекламу».

Цель данной книги автор определяет как попытку проследить каким образом сначала фонетический алфавит, а затем книгопечатанье изменили формы опыта и самовыражения человека, его мировоззрение, способы взаимодействия, познания и упорядочения окружающего мира. Маклюэн стремится исследовать особенности механической технологии, возникшей из алфавита и печатного пресса, последствия изобретения книгопечатания, его универсальное влияние на мышление, миросозерцание западного человека.

Мак-Люэн постоянно обращается к рассмотрению трех эпохальных периодов в истории человечества или галактик: племенной (дописьменный) мир, цивилизованный (письменный) и электронный (постписьменный). Основное внимание уделяется рассмотрению письменного периода, но часто используемый метод сравнения дает возможность оценить и две другие эпохи.

Попытаемся найти в книге основные характеристики каждой из выделяемых им эпох.

Письменная культура – это культура визуальная. Написанное слово перестает принадлежать миру слуха – оно воспринимается глазом. Сначала возникновение письменности, т.е. изобретение фонетического алфавита, а затем создание печатного станка Гутенбергом трансформирует чувственный комплекс человека, интенсифицирует его визуальную составляющую. Все это приводит к тому, что человек начинает переживать происходящее вокруг него как некую цепочку последовательностей, подобно буквам в тексте. Принцип действия алфавита и печатного пресса – фрагментация, гомогенизация, формирование последовательной линии, механическое повторение – оказываются доминирующими в сознании и становятся определяющими и в социально-экономической, политической жизни. Алфавитное письмо, затем книгопечатание приводят к аналитическому разделению функций и межличностных отношений в западном мире. Индивидуальный опыт также делится на сегменты и организуется в последовательном порядке. Линия, ряд – становятся основной моделью организации любого способа деятельности человека в письменную эпоху. Так например, возникновение письменности провоцирует такие свойства сознания, и, соответственно, черты общества, как: линейное мышление, особый тип логики – причинно-следственные связи; представление о пространстве как о контейнере; представление о времени как о прямой с делениями. «Лучший из всех возможных миров» Лейбниц – количественная идея мешка. Количественная идея истины – как идеальноговместилища, переполненного всевозможными мнениями и точками зрения. Традиционная научная парадигма также в себе содержит такие составляющие как системность, элементы в последовательности, определенность. Скажем, представления классической физики о том, что все вещи во вселенной занимают свое место и могут быть описаны в соответствии с этим местом, что вселенная – огромный механизм – также следствия технологии письма и печати. Однако современная физика отказываются от тех установок, которые оказались сформулированными под влиянием письменной технологии: линейности, причинно-следственных связей, трех измерений пространства (эвклидово пространство), перспективного видения, хронологической последовательности

В различных аспектах западной культуры мы можем выявить наличие единообразной схемы как принципа организации – стратегии рынка, индустриальное производство, наука.

Основными характеристиками визуального способа организации окружающего пространства можно назвать: последовательность, линейность, гомогенность, унифицированность. Маклюэн утверждает, что визуальность ведет к объективной выраженности, однородности и последовательности в живописи, поэзии, логике и историческом описании.

Выделенная, абстрагированная визуальность дарует отчужденность, возможность невмешательства, восприятия без реакции, прямого вовлечения в происходящее, развивает пассивную, потребительскую позицию – все это становится определяющими поведенческими установками западного письменного визуального человека. Невовлеченность, пассивность – характеристики письменного типа мировосприятия.

С появлением книгопечатания происходит открытие национального языка как системы обращения к публике, благодаря книгопечатанию национальный язык объективируется, обретает визуальную форму, что в свою очередь позволяет ему стать объединяющей и унифицирующей силой. Появлению централизованных государств с единым национальным языком немало поспособствовало книгопечатание. Рукописная культура была не способна стабилизировать, унифицировать язык, превратить его в средство национального общения, что бесспорно удалось осуществить печатной культуре.

Печатная книга существенно отлична от рукописной. Печатная книга читается быстро и про себя, а рукописная, как уже отмечалось, медленно и вслух. Печатный текст, полагает автор, знаменует собой полное обособление визуальности от остальных чувств человека. Существенной чертой книгопечатания является воспроизводимость, повторяемость. Однородность и воспроизводимость печатного материала, чуждая рукописной культуре стала необходимым предусловием для формирования унифицированного изобразительного пространства, т.е. перспективы. Трехмерная перспектива не является естественно присущей человеческому видению, но это – конвенциональная, приобретенная форма видения, подобная умению распознавать буквы алфавита или понимать последовательность хронологического повествования. Представители бесписьменных обществ неспособны воспринимать трехмерное изображение, т.е. изображение, созданное по законам перспективы. Умение воспринимать трехмерное перспективное изображение – конвенционально организованная деятельность. Именно письменность развивает у человека способность фокусировать свой взгляд на некотором расстоянии перед образом, так что мы воспринимаем всю картинку одним взглядом. В бесписьменных культурах глаз используется не как орган перспективного видения, а как орган тактильного восприятия. В эпоху Возрождения техника перспективы (фиксированной точки зрения) стала общепризнанной, акцент на частной, индивидуальной точке зрения является общим законом печатной культуры.

Потребительски ориентированной культуре свойственен интерес к вопросу об авторстве. Книгопечатание дало толчок развитию индивидуализма и стремления к самовыражению в обществе. Появляются автор – как носитель определенных знаний и мнений, и читатель как конкретный субъект, к которому автор обращает свои мысли.

В рамках письменной эпохи человек окружен визуальной технологией, задающей однородное время и однородное континуальное пространство, где действуют «причины», имеющие свои следствия, где события происходят в последовательном порядке. Чувству времени людей письменной культуры присущ хронологический порядок и однонаправленность движения.

Письменный человек обретает способность пассивного созерцания, принимает пассивную потребительскую позицию равно при прочтении книги или при просмотре фильма.

Востребованным в прикладном смысле оказывается только тот опыт, который остается после просеивания сквозь сито человеческого сознания, поэтому основная часть опыта отбрасывается в бессознательное, что в конечном итоге приводит к его гипертрофии. ХХ в. Маклюэн называет веком психиатрической кушетки.

В постписьменную (электронную) эпоху мир под влиянием электрической технологии переходит от визуальной к аудиальной ориентации. С внедрением электричества начинается закат галактики Гутенберга. Однако, как уже отмечалось ни одна эпоха не исчезает вполне, но, видоизменяясь, сохраняется в последующих. Так любое новое медиа, новая технология включает в себя все более старые формы.

В электрической технологии отсутствует механическая последовательность фрагментов. Доминирующими оказываются: конфигурация, одновременность присутствия, органическая взаимосвязанность целого комплекса функций. Осуществляется переход от статики к движению, от механики к органике.

Маклюэн пишет: «главное, что привнесли электрические медиа (телеграф, телефон, радио, телевидение) в культуру – это иррациональность».

Телевидение в новую электронную эпоху (как книга в эпоху письменную) становится для Маклюэна основной моделью всей становящейся глобальной электронной реальности. Телевидение – мозаичная форма подачи материала, телезрителю бессмысленно пытаться структурировать то, что он видит, организуя в линейные последовательности. Телезритель мгновенно организует поступающую информацию в некое единое целое с помощью возникающих взаимосвязей. Новый человек и слушающий и смотрящий одновременно. Маклюэн считает мозаичность изображения и крупный план важнейшими эстетико-психологическими свойствами телевидения. От зрителя, смотрящего телевизор, требуется напряженная работа по структурной организации элементов телевизионной мозаики. Телевизионное действо – череда быстро сменяющих друг друга мозаичных картинок.

Массовая пресса не предлагает ни индивидуального взгляда, ни какой-либо точки зрения, а мозаику позиций коллективного сознания. А задачу интеллектуала в новых условиях, Маклюэн видит, не в направлении индивидуального восприятия и суждения, а в изучении и озвучивании бессознательного коллективного человека. Автор полагает, что в электронную эпоху бессознательное более не скрывается во тьме, но выходит на свет человеческого сознания.

О Маклюэне говорят как о пророке, поскольку когда он рассуждал о тех ментальных и мировоззренческих сдвигах, которые несет человеку электронная эпоха не только Интернета, не существовало еще и ПК. Когда он говорил о тенденциях к ликвидации государственных границ, уничтожению языковых барьеров и упразднению гигантских расстояний между континентами, все это было лишь едва обозначившимся во времена функционирования телефона, радио и телевидения, но в полной мере становится реальность сегодня, когда наличествует мгновенно связывающая любые точки планеты глобальная компьютерная сеть.

· Фонетическое письмо разрушает гармонию аудиотактильного мировосприятия племенного человека, поскольку значительно усиливает визуальный компонент чувственного аппарата человека.

· Гипнотическое воздействие письменности (книгопечатания) на западный мир, формула гипноза – в каждый отдельный момент работает только одно чувство, в письменную эпоху – зрение обретает определяющее положение в опыте и мировосприятии западного человека.

· Письмо раскалывает аудиотактильную конфигурацию чувственности племенного человека и выдвигает на первый план визуальную составляющую человеческой чувственности.

· Поток сознания – открытое поле восприятия, где переставлены, вывернуты наизнанку все аспекты сборочной линии (конвейера), это техника неокончательных, «подвешенных» суждений – открытие ХХ в., обозначившееся в символизме. Символическое искусство знаменует отказ от принципа сборочной линии к «потоку сознания» как способу презентации.

· В России влияние печатной технологии не привело к становлению потребительски ориентированного общества.

· Книгопечатанье способствует появлению и утверждению национальных языков, которые становятся средствами массовой коммуникации общенационального значения.

· Сегодня мы имеем возможность писать о конфигурации Галактики Гутенберга, поскольку настоящее время – переходный период, становление эпохи новой электронной технологии и появления нового человека.

· Хиазм эпохи Гуттенберга – любой завершенный процесс обнаруживает структура хиазма, т.е. его последней стадии свойственны черты прямо противоположные начальной – многовековое состояние разделения чувств и функций привело к совершенно неожиданному единству. И также еще: вместо того чтобы превратиться в Александринскую библиотеку наш мир превратился в компьютер, электронный мозг.

· Господство тех или иных средств связи определяет облик культуры, задает некие определенные способы кодификации реальности.

· Маклюэн предлагает осмыслять современную культурную ситуацию, исходя из рассмотрения электронных средств коммуникации и их влияния на человека.

· Маклюэн предлагает собственный взгляд на историю – как череда сменяющих друг друга «галактик», которые не разрушаясь вполне, сосуществуют, в какой-то мере сохраняются одна в другой.

· Каждая технология расширяет возможности определенного органа или определенной способности пользователя.

· Рациональная ориентированность мышления в рамках письменной галактики сменяется иррациональностью в электронную эпоху.

· С появлением книгопечатания Европа вступила в первый период эпохи потребления, ибо печатный текст дает человеку принцип систематической линейности, ставший основой для всех видов деятельности человека в рамках эпохи письменности.

Источник