что значит быть живым человеком
Что значит быть живым? Что делает человека живым? Как отличить «живого» от «неживого»?
Опыт погружения в традицию в течении месяца подарил многовариантное поле ответов на этот, казалось бы, простой вопрос.
Галерея Сельдерея | хороводы песни Новосибирск
( сформулировали участники в день Х)
Мы те, кто берет ответственность за свою жизнь, принимая и осознавая различия, через доверие и уважение видит мир единым. Если ты осознаешь себя частью мира, то любое изменение в тебе меняет мир вокруг.
МЫСЛИ (рождались участниками проекта в день Х)
Кто мы?
— мы все состоим из двух половинок — «живой» и «мертвой», «плохой» и «хорошей»;
— мы — частички мироздания, каждый как часть большого живого организма ( «мне 28, а атомам внутри меня миллиарды лет»!);
— мы часть потока жизни живой, опираясь на основу рода, мы принимаем активное, ответственное и творческое участие в формировании и движении этого потока, развиваясь в процессе и предаем свой опыт потомкам;
— живем как ткём полотно, небо — мужская часть, земля — женское, без неба земля не плодородна, каждый творец своей жизни, без смерти нет жизни, каждый новый этап — результат действий прошлого;
— смотреть и видеть, слушать и слышать, уравновешенность, гармония, порядок, мягкость бытия. точка баланса в законах природы, материальные обеспеченность, свое место в жизни, свое место в роду, связь с предками, уважение предков, совесть представителям власти;
— быть живым — быть здесь и сейчас, быть вниманием в действии, в процессе, быть частью мира;
— осознанный взгляд изнутри наружу. воспринимать ответ от мира на свои действия, осознавать момент проживания, быть в моменте счастья, принимать себя других людей, выражать эмоции;
— взаимодействовать с другими оставаясь собой, понять себя, свою индивидуальность, и после этого приносить что-то в мир, быть открытым миру — делиться и принимать, дополнить мир собой.
Желаю всем быть здесь и сейчас, — быть живыми.
Быть живым
Быть по-настоящему живым человеком, оказывается, не так-то и просто. Многие умные люди об этом пишут, и многие из нас всё равно остаются роботоспособными зомби средней эффективности на батарейках: «Когда-нибудь моя жизнь кардинально изменится, и я буду счастлив». У каждого из нас есть свои уникальные способы удерживать себя от жизни. Мы бываем изощрённы в их создании и методично настойчивы в реализации. В какой-то период все эти годами оттачиваемые средства безопасности становятся непреодолимыми стенами вокруг человека, надёжно разделяя от мира и укрывая его от жизни. Эти стены могут быть абсолютно прозрачными, но они всё равно хорошо ощутимы — и из этого аквариума не так-то просто выбраться самому. Люди за стеклом кажутся счастливыми и довольными, проживая свою жизнь так легко и естественно. В этот момент человек может осознать, что он совсем уже не помнит, что значит Быть Живым.
Живым — значит быть:
Спонтанным и непредсказуемым — но это так неудобно, мы хотим полагаться на тебя и быть уверенным в твоей предсказуемости, чтобы ты поступал в соответствии с правилами, иначе я теряюсь, путаюсь и раздражаюсь на таких, как ты.
Ощущающим/чувствующим свои желания и потребности, доверять им и следовать за ними — ай-ай-ай, слушайся меня! Делай то, что я хочу. И вообще, твои желания могут быть опасными, тягостными для меня и неуместными в ситуации.
Уверенным, рискованным и смелым — только не это! Будь тише и меньше, и незаметней — мне так спокойнее.
Берущим время для обдумывания и принятия решения — Нет! Нет! Нет! Мне надо быстро! Прямо сейчас. Я что, ждать тебя должен? Не тормози. Из-за тебя всё стоит.
Внимательным и заботливым к себе — это непозволительно! Кто же тогда будет думать обо мне? Я почувствую себя ненужным, а это мне не нравится. Ах, ты — эгоист! Ты должен жертвовать собой, ради меня.
Говорить нет и да, исходя из собственных внутренних ощущений и чувств, быть устойчивым в своей позиции — но тогда я не смогу принудить тебя — а это иногда самый привычный и единственный путь, как я могу заставить тебя сделать то, что нужно мне.
Честным с собой и с другим — это вообще меня пугает, поскольку может очень сильно отличаться от того, что я хотел бы слышать от тебя и думать о тебе.
Можно перечислять ещё.
Но я хотела бы сказать вот ещё что — быть рядом с живым человеком тоже очень непросто. Такое общение поднимает много чувств, которые я так умело прячу под надёжным прессом «надо вот так». Обидно и возмутительно, когда другой живёт, а я лишь наблюдаю и выполняю задачи. Когда я замечаю, что силы, которыми я себя сдерживаю себя от жизни, гораздо больше самой жизни во мне. И встретиться с этими чувствами и ощущениями порой непереносимо, их хочется прекратить немедленно. Я хочу оградить себя от них прочными непробиваемыми стенами. И вот круг замкнулся.
В общем, трудновато уцелеть и не умертвиться в правильно функционирующую машину, но мы можем попытаться… Ради себя, ради друг друга, ради возможности человеческого общения с живыми людьми.
Суверен Человека — живые и мёртвые люди (что означает быть приглашенным в суд)
Человек Суверен, в суде.
Что означает быть приглашённым в суд? Тут надо напомнить, что система не знает такое понятие «Человек», потому что он для неё «мёртв» с 7-летнего возраста. Система знает только понятие «Персона», «Лицо» (Маска Актёра). Значит, на суд привлекается не «Человек», а «Персона». Это означает, что «Персона» — это вещь, юридический объект, которого загружают на корабль, потому что единственным «неизменным действующим законодательством» является английское «морское право». На суде «verhandeln mit der Sache» (слушания по делу), «торгуют вещью» («Персоной»), если перевести дословно. Каждому судебному процессу присваивается Geschaftszeichen (номер дела, процесса от слова Geschaft (бизнес). Множество денег зарабатывается через суды, (через «торговые сделки»).
После рождения нового «Человека» система создаёт «Персону», юридический, торговый объект, через оформление свидетельства о рождении этого Человека, образно выражаясь в английской системе «морского права», выписывается акция для интернациональной банковской системы, связанная с вновь родившейся «Персоной». Подоплёку системы, как она работает, не преподают, в достаточном объёме, даже, в юридических университетах. Хотя, на первом семестре, этой темы немного касаются, однако, потом запутывая юристов в массе параграфов, отвлекают их от этого самого главного понимания сути самой системы английского права.
Так как единственным «неизменным действующим законодательством» является английское «морское право», все, что происходит в зале суда, идёт строго по данному закону, в соответствии с его сутью.
«Морское право», обычно касается «моря». Однако, «континентальное право» касается суши. «Континентальное право», практически, полностью подорвано, и не играет сейчас никакой роли, т.е. остаётся английское «морское право». Поэтому все понятия в судебных заседаниях применяются из «морского права», из законов по торговле.
Даже, отдельные органы этих «государств» являются «торговыми фирмами», например, МВД РФ: https://www.youtube.com/watch?v=KtmDuDe6GTw
В связи с вышеизложенным, можно представить себе судебное разбирательство, как акт торговли, загрузки «юридического объекта», «Персоны» на «корабль», которые появляются в зале суда, как появляются «приведения», которых нет в реальности, в качестве «живого Человека», который давно, для системы, уже «умер» с 7-летнего возраста. Система не показывает людям, где они должны о себе заявить, как «живые люди», потому что система не заинтересована терять своих «рабов».
Если фактически живой человек заходит в зал суда, представляет свои документы он, для системы, проявляется в качестве «Персоны», со своими правами и обязанностями по отношению к государству, некой «торговой фирмы». Это означает, что открывается «торговая сделка» с данным юридическим объектом («Персоной»). Титул «господин» или «госпожа» — это принадлежит понятию «Персона», для «Человека» можно отнести титулы: «Мужчина» и «Женщина».
Согласно «морскому праву», зал судебного заседания рассматривается в качестве «торгового судна», которым управляет капитан этого судна, под названием «судья», который решает, что происходит на его судне. Капитан (судья) этого «торгового судна» является представителем торговой фирмы, под названием РФ, ФРГ или ещё как. Как отмечалось ранее, после возникновения «Персоны», интернациональная банковская система выпускает акцию, на которую образуются соответствующие кредитные ресурсы, которые не могут быть возвращены по причине их огромных размеров, однако, на эти средства начисляются 4% годовых.
судья в мантии снял очки
Представители этой английской системы поэтому «плавают» в деньгах, так как английскому королевству принадлежит имущество (акций на каждого из оформленных «Персон») всех, примерно, 7 миллиардов «умерших» людей, старше 7 лет, согласно «Зесцуюкеюакту», подписанном английским королём, многие сотни лет в прошлом.
Часть денег идёт на войны, одна из них до сих пор имеет место быть на территории Германии, СССР, хотя сейчас там наблюдается режим перемирия.
Кроме того, более 80% всех поступлений от сбора налогов в ФРГ утекают за её пределы. Тогда откуда появляются деньги на строительство инфраструктуры и т.д.? Они возникают на основании выпущенных акций, в связи с появлением, через свидетельство о рождении, «Персон», «Лиц», граждан «торговой фирмы», например, ФРГ. Эти средства вливаются в экономику ФРГ и через налоги, в объёме более 80%, снова утекают за границу Германии, а не ФРГ, так как эта «торговая фирмачка», под названием ФРГ, не имеет своей территории, она находится на территории Германии. То же самое относится и к «торговой фирмачке» под названием «Российская Федерация», находящаяся на территории СССР, учредителя ООН.
Возвращаемся к судебному процессу, который протекает на базе английского «морского права», с соответствующими понятиями и принципами его ведения. На английском языке, место, где находится в зале суда подсудимый, называется Док. Это означает, что подсудимый является «маленьким корабликом», который стыкуется с большим «кораблём» (судом).
Так как «континентальное право» не работает, действует только английское «морское право», по соответствующим правилам судоходства. Кроме того, так как «торговая фирма», например, ФРГ, создаёт этот «маленький кораблик» («Персону»), который в момент оформления свидетельства о рождении не может говорить ещё, эта «торговая фирма» и является Treugeber («учредителем») или Begunstigter (Бенефициар, выгодополучатель) этого маленького «кораблика» («Персоны»). Тогда, возникает вопрос: «А кто тогда будет Treuhander (доверенное лицо) для «Персоны» (маленького «кораблика»)?» Им, логично, является так же «торговая фирма», например, ФРГ, РФ или ещё какая. В этой связи, судья («капитан») в зале суда («корабля»), как представитель ФРГ, РФ или ещё какой «фирмы», является в зале суда «Доверенным лицом» «Персоны», т.е. «маленького кораблика».
Так как судья («капитан») в зале суда (на «корабле») является «Доверенным лицом» для «Персоны», он (судья) и является обвиняемым со стороны прокуратуры, поэтому судья имеет мотивацию освободиться от своего статуса «Доверенного лица» этой «Персоны», чтобы «делать на своём «корабле» все, что он захочет, с этим «маленьким корабликом» («Персоной»).
В качестве примера грамотного поведения Человека в суде, приводится история, имеющая место быть в суде Мюльдорфа (ФРГ).
На одну персону подал в суд один банк. Что этот друг сделал? — вообще ничего. Потом он был приглашён к устному разбирательству в суд. Друг ничего не предпринял, ничего не писал, не обращался к адвокату, вообще ничего не сделал.
Часть зала суда, где сидели приглашённые наблюдатели за судом, образно говоря, являлась частью суши, берегом, к которому прифрактовался «корабль» (зал судебного заседания). Он зашёл в часть помещения зала суда, где сидели приглашённые, с отдельной дверью, и остановился, т.е. оставался «на суше», «на берегу», не заходя на «торговый корабль», с «капитаном» (судьёй). Потом в зал заседания (часть его для судебных разбирательств, с отдельной дверью) зашёл судья и занял своё место «капитана торгового корабля».
Он вежливо поздоровался с судьёй, находясь «на берегу», смотря в глаза судье («капитану корабля») и сказал: «До начала разбирательства прошу прояснить ещё 3 вопроса». Судья ответил, что он не видит необходимости ещё какие-то 3 вопроса прояснять.
Друг затем сказал: «Разрешите подойти к Вам?», т.е. «вступить на корабль с берега», где он находился. Судья ответил: «Хорошо, пожалуйста». Друг положил на стол судьи письменное обращение к судье, с этими тремя вопросами, с указанием номера судебного разбирательства, подписанное им, как «живым Человеком», не как «Персон». Друг снова вернулся на своё первоначальное место, «на берег», за пределы «корабля» (части зала для судебных разбирательств).
Судья прочитал обращение и посмотрел на подпись друга, как «живого Человека», с объявлением себя «живым Человеком», с апостилем.
Судья сказал на диктофон, что суд не видит оснований прояснять эти три вопроса. На что он сказал: «Я здесь только для того, чтобы прояснить эти три вопроса, ещё перед началом судебного разбирательства и, если Вы эти три вопроса прояснить не можете, то мы проясним их в интернациональном, международном суде».
Судья посмотрел на него и спросил: «Вы кто?» На что «друг» судье ответил: «Я являюсь учредителем и бенефицаром «Персоны» и я не принимаю на себя роль «Доверенного лица» «Персоны». Судья потом сказал на диктофон: «Вы подписали этот документ?», на что получил положительный ответ. Потом судья сказал на диктофон: «Мужчина (заметьте, не «Персона», господин такой-то, а «Мужчина») поясняет, что он является «учредителем» «Персоны» и он не перенимает на себя роль «Доверенного лица» «Персоны».
Затем он повторил свою просьбу о трёх вопросах, после чего судья сказал на диктофон: «Подсудимый не появился на заседании суда». Приглашённые на заседание суда люди на это среагировали с удивлением: «Почему же, он же стоит тут, почему он не появился в зале суда?». Понятно, что судья имел ввиду не вошедшего в зал заседания суда живого «Суверенного Человека», а «Персону», «Лицо», которое на появилось (со своей актёрской маской) на его «корабле».
Судья точно понял, что он имеет дело с «Суверенным живым Человеком», а не с «Персоной», с которой он мог бы делать все, что угодно на своём «корабле» (в зале судебного разбирательства), если бы судья смог бы освободиться от положения «Доверенного лица» этой «Персоны».
Он заявил судье: «На основании Ваших действий, я пришёл к выводы, что здесь я являюсь высшим сувереном и поэтому я объявляю о немедленном прекращении этого разбирательства, если Вы не проясните эти три вопроса».
Это было сказано, хотя судебное разбирательство и не было ещё открыто. Судья сказал, что он тогда завершает заседание и подумает о возможности принятия решения суда о «срыве заседания суда». На этом все закончилось.
Позже не поступило никакого решения суда. Обращает на себя внимание тот факт, что присутствующие на заседании суда представители прокуратуры и адвокатуры не произнесли ни одного слова, наверное, и потому, что заседание и не было открыто. Решение о срыве заседания суда тоже не могло быть принято потому, что заявку на такое решение должно было поступить от представителя прокуратуры, во время открытого уже заседания суда, что не имело место быть.
Если бы судья открыл судебное разбирательство и представитель прокуратуры подал бы заявку на решение суда о срыве судебного заседания, то должно быть решение суда о срыве судебного заседания по вине самого судьи, который являлся «Доверенным лицом» приглашённой «Персоны», которая не проявилась на судебном заседании, а в зал суда пришёл её учредитель, «Суверенный Человек». Это означает, что, в этом случае, подсудимым был бы сам судья. Поэтому судья обманул, когда заявил на свой диктофон, что подсудимый не явился на заседание суда, потому что сам судья был на своём «корабле» (в зале судебного разбирательства) и нёс обязанности «Доверенного лица» «Персоны», которая не появилась на заседание суда, не представилась со своим паспортом и другими документами «Лица», а, значит, судья сам был на тот момент подсудимым.
Кроме того, судья сделал ещё одну ошибку. Он поручил психологу проверить этого человека, является ли он вменяемым, дееспособным и в состоянии участвовать в заседании суда. Стало понятно, что судья хочет проверить, является его поведение игрой, или за этим стоит что-то серьёзное.
На тот момент человек уже имел заключение от психологов о том, что он дееспособный и вменяемый, психически здоровый человек. Поэтому это решение судья о проверке дееспособности не могло уже состояться. Однако, сначала он этот документ не задействовал, чтобы проверить, как будет действовать судья.
Психолог написала письмо человеку о том, что она получила решение суда о проверке его на предмет установления его дееспособности.
С этого момента человек взял инициативу в свои руки. Он написал психологу следующее: «Прошу Вас, пожалуйста, подтвердить законность этого решения судьи и законность самого судьи, документом от Вас, заверенным, под присягой, в данном суде, с апостилем, что это решение суда, без подписи является легитимным, что суд является не «торговой фирмой», а представителем суверенного государства, имеющей международное право судить «Суверенного Человека» и т.д. После чего психолог оставила этого человека в покое, потому что она не могла выполнить эти требования, в принципе.
Важным является то, что наш персонаж не аргументировал свою позицию, не дискутировал с судебными инстанциями и поэтому не позволил втянуть себя в судебный процесс.
«Суверенный Человек» не дискутирует, не аргументирует свою позицию, ни одним словом не позволяет втянуть себя в судебный процесс.
Если бы он в заде судебного разбирательства среагировал бы, в любой форме, на любую претензию к нему, тогда смог бы судья его «запаковать», втянуть в свою игру с безправной «Персоной», в судебные разбирательства и сделать с ним все, что захотел бы, на своём «корабле».
Ошибка многих людей в том, что они уверены, что, если они будут много писать в суд и в прокуратуру, которые все это должны будут читать, то они получат больше возможности себя защитить. Это ошибка, большинство писанин все эти инстанции, даже, и не открывают.
Имеет значение только то, что, до начала процесса, вносится в протокол. Это значит, все доказательства со стороны человека надо вносить в процесс, ещё до его открытия, с короткими разъяснениями.
Теперь о упомянутых 3-х вопросах, они были следующими:
I. Может суд судить «Человека»?
II. Имеет суд безлимитную и неотъемлемую материальную ответственность?
III. Является ли суд суверенным и сможет ли судья это в международном, интернациональном суде, под присягой, доказать?
Что важно было во всей этой истории, что наш друг был все время спокоен, уверен в себе, всегда был доброжелателен и вежлив, потому что он был на «корабле» другого «капитана» (судьи), который был «Доверительным лицом» «Персоны» и судья мог воспользоваться этим своим положением.
В тот момент, когда любой «Человек» заходит в зал судебных разбирательств («торговый корабль») и отвечает на вопрос судьи («капитана») о том, являетесь ли он таким-то господином, с таким-то именем и фамилией, с таким-то паспортом и т.д., он подтверждает, что он является «Персоной» (мёртвым для системы «Человеком»), при этом, обязанности «Доверенного лица» «Персоны» автоматически переходят от судьи к «Персоне» сомой, после чего судья («капитан корабля») может делать на своём «корабле» с этой «Персоной» все, что он посчитает нужным, потому, что «Персона» не имеет никаких прав, по сравнению с «Человеком», кроме «допустимого действующего законодательства» для «рабов».
Исходя из это истории можно понять, почему правительство «торговых фирм», так называемых, государств (ФРГ, РФ и т.д.) делают с «Персонами» все то, что посчитают нужным, потому что они являются учредителями и доверенными лицами «Персон», а самих «Человеков» нет уже в живых, для системы английского «морского права».
Что значит быть живым человеком
Инструментарий
Программы обучения
ВЕБИНАР: Психологическая помощь детям с РАС* и их родителям: практика системного семейного консультирования
Технология продвижения своих услуг инструментами арт-маркетинга
Образовательная кинезиология. Решение проблем в детско-родительских отношениях
Скоро
Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Психология творчества и одаренности»
Международная научно-практическая конференция «Современная пенитенциарная практика: воспитательная, социальная и психологическая работа»
Международная научная конференция «Л.С. Выготский и современная культурно-историческая психология: проблемы развития личности в изменчивом мире»
VI Всероссийская ассамблея практической психологии «Чувство осени»
Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Диагностика в медицинской (клинической) психологии: традиции и перспективы» (к 110-летию Сусанны Яковлевны Рубинштейн)
Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Психологическая служба университета: опыт пандемии»
Съезд дошкольных и школьных психологов в области образования
Международная научно-практическая конференция «Общение в эпоху конвергенции технологий»
«Рахимовские чтения — 2021. 20 лет факультету психологии БГПУ им. М. Акмуллы: преемственность поколений»
Международная научная конференция «Психологическое время и жизненный путь: каузометрия и другие подходы»
Быть живым – значит быть чувствующим. «Контейнируй это»
Автор
Рене Декарт с его «Я мыслю – следовательно, я существую» задал всему человечеству критерий существования. Академичный Зигмунд Фрейд много позже уточнил, что кроме осознанного мыслительного процесса есть бессознательное, в котором содержатся стремления и инстинкты. А Фридрих Перлз, проживший яркую и наполненную событиями жизнь, рассказал своим современникам о том, что ориентиром для жизненных решений и выбора пути вполне могут (и должны) быть простые человеческие переживания.
Чувства имеют значение. Быть живым – значит быть чувствующим. Думать о жизни – значит существовать, сводить своё бытие к позиции отстранённого наблюдателя. Чувства расцвечивают наше существование, делают его полноценным и глубоким, принося с собой опыт, на котором мы можем строить качественно другие отношения с собой и с миром. Они указывают нам на верный выбор, служа своеобразными фонарями на нашем тёмном и довольно запутанном жизненном пути.
И именно с чувствами у современного среднестатистического невротика совсем беда. Большая часть их сдерживается и в контакт не попадает: мы не любим, не радуемся, не плачем при других, не выражаем своих зависти или досады на то, что у нас что-то не получилось. Мы держим лицо – безэмоциональное, мёртвое, которое кажется нам спокойным и полным достоинства. Мы ведём себя прилично, чтобы другие ничего о нас не подумали. Внутри мы тоже замираем, делим переживания на «плохие» и «хорошие», первые подавляем, вторыми гордимся. На этом месте сломано немало терапевтических копий, процессы описаны, выходы понятны.
А вот другая часть чувств, напротив, переживается интенсивно, экстремально, не очень соответствуя реальности и разрушая и своего носителя, и его окружение. Мы стыдимся так, что начинаем избегать мест и объектов, с которыми это переживание связано. Мы попадаем в ярость и начинаем внезапно и необоснованно воевать с теми, с кем раньше были тихими и покладистыми. Мы испытываем генерализованную, расползающуюся тревогу, от которой не можем спать и с которой не можем жить.
Для непроявленных чувств нужны навыки «слышать себя» и «проявлять себя». А вот для разного рода генерализованных эмоций нужен навык, который называется «контейнирование».
Генерализованное чувство – это переживание, которое не имеет границ. Вместо того, чтобы быть удержано и прожито в контексте и к объекту, которые вызвали это переживание, оно расползается на другие стороны жизни и на других людей, вызывая устойчивую и сильную реакцию, которую сложно остановить. Такие чувства мешают нам быть адекватными, лишают возможности свободного выбора и попросту истощают, поскольку требуют много энергии и принимают характер аффекта.
Это происходит примерно таким образом: представьте себе, что вы ребёнок, который вернулся из детского сада расстроенный потому, что другой ребенок не принял вашу дружбу и предпочёл вашему обществу кого-то ещё. В такой ситуации вы испытываете генерализованные чувства – обиду, гнев, грусть, подозрения, что с вами что-то не так, желание мести. Вы не знаете, как называется то, что с вами происходит, и уж точно не знаете, что со всем этим делать.
В русской традиции родитель, конечно, говорит что-то вроде «Сам виноват, злиться нехорошо, на обиженных воду возят». Но так как мы пытаемся рассмотреть здоровый вариант, давайте попробуем представить себе здоровое родительское послание в такой ситуации. Оно будет примерно таким:
«Я вижу, что ты расстроен. Расскажи мне, что случилось, и я постараюсь тебе помочь, у меня есть для этого время. Да, то, что с тобой случилось, очень неприятно. Я понимаю твою злость и обиду, я бы точно так же чувствовал себя на твоём месте. Но ты можешь быть уверен, что с тобой всё в порядке: возможно, ты и сделал что-то не то, но у других людей есть свои чувства и интересы, которые не имеют к тебе никакого отношения. Возможно, твой друг даже не заметил, что сделал тебе больно, и ты сможешь завтра ему об этом рассказать. К сожалению, не все ведут себя так, как мы того хотим, и я уверен, что и ты сам не всегда делаешь то, чего хотят от тебя. А ещё я думаю, что за сегодняшний день произошло ещё много разных событий, которые могли бы поднять тебе настроение, ты хочешь мне от них рассказать?».
Таким или похожим образом взрослый как бы помещает переживание ребёнка в себя, как в контейнер, и возвращает его обратно с границами, опорой на реальность и поддержкой. Так чувство перестаёт быть генерализованным и становится переживаемым. Теперь ребёнок может как-то обойтись со своей злостью, обидой и печалью без того, чтобы их подавлять и без того, чтобы начать чувствовать себя в принципе отверженным или по умолчанию злым. Выносимые чувства принесут ему новый опыт, который научит его лучше общаться с людьми, миром и самим собой.
Так как с большинством из нас так никогда не разговаривают, мы должны научиться этому самостоятельно. У процесса контейнирования есть три главных составляющих:
Чаще других трудности контейнирования мы испытываем по отношению к стыду, гневу и тревоге.
Генерализованный стыд – это трудновыносимое или невыносимое переживание того, что со мной что-то не так. Такой стыд не даёт возможности измениться или извиниться, поскольку силён настолько, что его можно только избегать. Мы все попадали в такие ситуации: мы избегаем людей, с которыми связаны наши постыдные переживания, мест, в которых мы вели себя не так, как хотели бы, деятельности, в которой проявились так, что не вызвали у окружающих идеальной поддержки. Один мужчина мне рассказывал о том, что никогда больше не заходил в магазин, в котором ему стало плохо и он должен был обратиться за помощью. Другой – что никогда не показывает свои тексты другим людям, поскольку однажды получил критику. Третий – что избегает отношений, поскольку не уверен в своих сексуальных умениях после одной запоминающейся ночи.
Недавно я была на караоке-вечеринке. Там были люди, поющие профессионально, были и те, кто пел в своё удовольствие, даже если это было некрасиво и неправильно. Там была девушка, которая где-то в середине вечера спела одну-единственную песню – нежную колыбельную на польском языке, красивую и проникновенную, но не очень подходящую к настроению вечера, в котором царил громкий рок. Она не получила громких оваций и ушла вскоре после своего выступления, ни на кого не глядя и не поддавшись уговорам компании, с которой она начала вечер.
Это как раз и называется генерализованным, несконтейнированным стыдом. Скорее всего, это чудесная девушка с мягким голосом не умеет справляться с ним самостоятельно и потому нуждается в большом количестве внешней поддержки, которая как бы задаст ей границы. Допустим, она спела бы плохо, но выбрала бы более подходящую песню – тогда по лицам других она бы ощутила, что несмотря на плохое исполнение, она всё равно признана и любима. А тут получилось наоборот.
В такой ситуации, обладая навыками контейнирования стыда, она могла бы сказать себе следующее:
«Похоже, что я выбрала не ту песню. Я знаю, что я хорошо пою, и я вижу, что в баре есть два человека, которым тоже это нравится, но остальные скучают и разговаривают. Что ж, каждый может ошибиться, возможно, я слишком многого требую от этой публики или от себя. Я хочу уйти, но это от обиды, которая не очень адекватна. Я могу остаться и попеть ещё, меня не выгоняют, мои друзья рады, что я здесь. Или я могу просто остаться и слушать других – мне необязательно петь лучше всех или вообще выходить на сцену, чтобы чувствовать себя принятой».
Другое сложное для контейнирования чувство – это гнев. Генерализованный гнев – это ярость, которая проявляется на малозначительные стимулы и остаётся ещё долго после того, как сама ситуация будет закончена.
Так девушка, злясь на своего отца, который никогда в жизни не давал ей опоры и поддержки, злится на всех, кто так же не предлагает ей идеальной опоры – на друзей, у которых могут быть свои дела, на терапевта, который заболел и отменил встречу, на мужа, который недостаточно поддерживает её в её начинаниях и на Бога, который не слышит её и не заботится о ней так, как она того заслуживает. Этот гнев проявляется в обидах и претензиях к близким, а также в том, что при любой оплошности другого она разрывает контакт и долго и трудно его потом восстанавливает.
Например, полтора года назад после конфликта с бабушкой, в котором та сказала: «Можешь вообще не приходить, если тебе это тебе так не нравится», она и не приходит. И не звонит. И не пишет. На бабушкины звонки не отвечает. Если та пишет ей смс – отвечает формально, в стиле «И что?» или «Не знаю». На контакт не идёт. В целом, это довольно типичная для неё реакция, просто бабушка, в отличие от всех остальных её знакомых и бывших друзей, попавших в опалу, не сдаётся.
Человек, у которого есть генерализованный гнев, может резко и грубо разрывать отношения и в целом иметь очень узкий социальный круг. Гнев заставляет его разрушать там, где можно растить и развивать. Развитые навыки самостоятельного контейнирования могли бы превратиться в такой диалог с собой:
«То, что произошло между мной и бабушкой, не заслуживает молчания на полтора года. Она не идеальна и наговорила мне грубостей, как и я ей. Но она всё это время проявляет ко мне интерес и желание общаться, так что, возможно, мои выводы о том, что она меня не любит, были преждевременными и основывались лишь на том, что меня в тот момент разозлило. Даже если мне до сих пор обидно – я могу сказать ей об этом и дать ей возможность объясниться или извиниться. Кроме моего гнева, у меня есть и тепло к ней, и благодарность. Возможно, мне стоит больше слушать эти чувства и выйти с ней на контакт. Даже после полутора лет молчания она меня примет».
И, наконец, тревога. Расползающаяся тревога – серьёзный минус к качеству жизни. В приступе тревоги человек не ест, не спит, не может работать, не может полноценно переключаться на другие дела и состояния. Любимые фильмы ему не в радость, на новых книгах не получается сосредоточиться. Генерализованная тревога, в отличие от стыда или гнева, приходит не короткими волнами в ответ на стимулы, а может занимать часы, дни и недели после того, как стимулирование произошло.
Например, молодой мужчина, который мучается приступами тревоги после того, как от него ушла жена. Конечно, у него есть основания для горя, боли и грусти. С ним случилась катастрофа, потеря опоры, после которой ему ещё долго нужно будет восстанавливаться и учиться жить дальше.
Но здоровому процессу горевания может мешать генерализованная тревога: навязчивые мысли о том, где она и с кем она, почему так произошло, что он мог сделать раньше и что он ещё может сделать сейчас. У него растёт напряжение, пропадает сон и аппетит. Он начинает бояться смерти, рака, громких звуков, боится садиться за руль, всерьёз опасается за своё психическое состояние после того, как у него появляется непрекращающийся шум в ушах, с которыми доктора ничего не могут сделать. Работать он может лишь настолько, чтобы не потерять своё место. С друзьями не встречается. Оставшись один, он может только ходить из комнаты в комнату, из угла в угол, гоняя внутри одни и те же мысли, плача, злясь или пребывая в тяжёлой подавленности.
Это очень сложное состояние. Контейнирование в этом случае должно быть не разовым, а многодневным, настойчивым, с большим количеством самоподдержки. Текст – примерно такой:
«Я сейчас имею право на то, чтобы быть несчастным. Со мной произошло очень страшное, очень стрессовое событие, и мне ещё долго предстоит иметь дело с его последствиями. Я не должен быть весёлым, работоспособным, общительным. Но я должен о себе позаботиться, поскольку её уход не отменяет необходимости жить дальше, которая, возможно, позже превратиться в желание жить дальше и делать что-то новое. Она не любит меня, да, но это не значит, что я недостоин любви. Я сделал много плохого, но и много хорошего. Я обычный человек, и причина её ухода – не только во мне, но и в ней самой. Я чувствую сейчас много всего, в основном – боль, гнев и страх, но я могу чувствовать и благодарность, и тепло, и искреннее пожелание счастья. И у меня есть не только эта история: есть мои друзья, которые волнуются за меня сейчас и готовы быть рядом, есть мои родители, которым я нужен. Я всё так же люблю спорт. Мне всё так же нравится мясо на углях. Пожалуй, сегодня мне стоит сходить с друзьями в какой-нибудь бар с хорошей кухней, даже если мне этого совсем не хочется. Мне будет легче. А завтра я попробую понять, что мне делать завтра. Мне не обязательно сейчас решать, как мне прожить всю следующую жизнь. Мне нужно просто продержаться один день, а потом следующий, и так далее».
Никто не должен разрушаться только потому, что он живой, а значит, чувствующий. Чувства делают нас лучше. А мы должны сделать их выносимее.