что значит странно трамваи не ходят кругами
Трамвай
Странно, трамваи не ходят кругами,
А только от края до края.
Земфира, «-140».
Мне не стоит рваться напролом,
Но, ты знаешь ведь, терпенья мало.
И неважно, что будет потом,
Срыв за срывом, снова всё сначала.
Кто-то говорит, что жизнь – спираль,
Но трамваи по кругам не ходят.
Заблудился где-то наш трамвай,
А кондуктор пьёт и не приходит.
Правда, я не знаю, есть ли он,
Тот трамвай, что назвала я «нашим»?
Может, с рельс давно уж он сошёл,
Не успев набрать и двух лет стажа?
Может, он на повороте встал
И не захотел поехать дальше?
А мы вышли и по двум путям
Разошлись, и стало всё как раньше?
Раньше, когда случай нас сводил
В месяц раз на пол часа с минутой,
Раз в пол года телефон звонил
И с баланса убавлялся рубль.
Ведь по сути всё в твоих руках,
Выбирай: опять футбол, ворота,
Ты в защите, снова как всегда –
Или, может, поменяем что-то?
Занята – ну ладно, не спешу,
Подожду, раз очень уж так надо.
Может, слишком многого прошу?
Может, приближаться ещё рано?
Может, всё не так и не тогда?
Может, зря всё это говорю я?
Кто тебе я? Кто ты для меня?
Да никто. Вот так.
Люблю, целую.
Снова по окружности идём.
Снова на тебя я обижаюсь.
А кондуктор наш всё так же пьёт,
И ничто уже не помогает.
1 ноября 2007 года.
Маршрут Земфиры
«Странно, трамваи не ходят кругами, а только от края до края».
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
Вообще мотив движения – чуть ли не основной в ее песнях. Земфира все время куда-то едет, летит, плывет, покупает билет и садится в поезд. Это не банальное и пошлое стремление домой и не романтическое, скитальческое – от дома, это именно Земфирин способ жить, существовать, осознавать себя. Она двигается, потому что однажды «по венам пустила свое чувство» и просто так остановиться уже нельзя. Движение есть почти в каждой песне, цитаты сами всплывают в голове: «я еду к маме», «в открытые двери пустой маршрутки», «обратный change на билет «поздравляю, долетели», «над моей пропастью у самой лопасти», «угадай меня, но знай, что на дорогах будет скользко», «вдруг повезет и достанутся визы», «она читает в метро Набокова», «ракеты летают далеко». На последней цитате можно остановиться подробнее. Лирический герой находится на острове, то есть отрезан от мира и от движения. В этот момент все расщепляется до элементарных единиц, все уничтожается: «и капельки пота, и люди-моллюски». Моллюск – это ведь раковина, и поэтому единственное проявление жизни – это капельки пота. Раковина – невозможное состояние для Земфиры, потому что «ракеты летают далеко». И если ты не приобщен к этому полету, к этому движению, то ты, конечно, в «миноре», и ноты – капельки пота, которые беспомощно висят на нервах-струнах нотного стана.
«До скорого, мама, ключи – у соседки». У Земфиры в песнях довольно часто присутствует мама. Довольно часто – для такого рода песен, экстремальных, якобы молодежных, сексуальных. Но в том-то и дело, что песни Земфиры совершенно не молодежные. Они вообще вне возраста. Их «молодежность» определяется только силой страсти, готовностью идти на разрыв, зайти за флажки.
Земфира очень часто называет себя «девочкой» и почти никогда – «девушкой». И тут дело не только в сленге и стиле. Девочка – это понятие скорее родовое и половое, нежели возрастное. Девочка не может вырасти или «созреть». «Девушка созрела», но никак не девочка. «Девушка» – чуть ли не единственный раз употребленное слово, довольно чуждый персонаж для Земфиры. Девушка может созреть и, значит, перезреть. Девочке это не грозит: ей нечего бояться старости, потому что она не думает о своей молодости. Девочка может спокойно «болтать ботинками» и одновременно «уходить королевски». Ощущение жизненной силы сидит где-то глубоко внутри, поэтому она не беспокоится о своей внешности, не комплексует, не кокетничает («и на левой три мозоли»). У девочки может быть прошлое: «Прогоняй ностальгию мимо дыма в потолок».
«А я улыбаюсь, живу и не старюсь 14 целых лет». Сколько же лет исполнилось ей? 14? 28? 30? Не важно. Важно только то, что Земфира не боится произнести цифру, потому что за цифрой ее опыт, с которым она не расстанется.
Не жизнь пролетает мимо нее, не она пролетает по жизни – она и есть сама эта жизнь, ранимая и смелая, с огромным количеством нервных окончаний, жизнь, которая щупает окружающий мир губами, «замороженными пальцами в отсутствие горячей воды», всем своим существом. И именно у такой жизни, у такого мироощущения может быть мама. «Я еду к маме», «Мама! Америка – в двадцать два берега», «Веревочки связаны. Маме доказано самое главное». Это не «мама» из блатного репертуара радио «Шансон», не «мать» из псевдосентиментальных песен группы «Любэ». В «маме» Земфиры нет ничего сентиментального, она не из прошлого, а из настоящего. Земфира «едет к маме» не потому, что безумно любит ее, чувствует вину, долг и проч., а потому, что мама существует и к ней надо поехать; мама – это часть жизни, недоспоренные споры, комплексы человека, отражение его самого.
«Ненужная проза из-за мороза будет ли белой?» Белые стихи – стихи без рифмы, а что такое белая проза? Рифмованная или написанная пальцами, «замороженными в отсутствие горячей воды»? Белая проза – это то, что выжимает Земфира из прозы жизни, из того материала, который ее окружает и которым она дышит. Но выдыхает она белую прозу, прозу-стихи, потому что эти стихи написаны в пробке, в шестере, но это ничему не мешает.
В переулках зима. Она замораживает жизнь, но Земфира питает себя чудесами и пишет белую прозу или прозаические стихи. В этой прозе плеер превращается в веер, не переставая быть плеером, в этих стихах рядом со словом «любовь» живет слово «шалфей», в этой невероятной стихии «ломаного русского» можно просто, ясно, искренне выдохнуть: «И добрый вечер!».
Странно, трамваи не ходят кругами, а только от края до края.
Еще молодая весна пытает. Мимо созвездий запруженных улиц,
Но первые крылья вернулись. Еще не проснулись, а все туда же.
Припев:
А в забытом тобой отрезке мне все было ново и все интересно
И на забытой тобою фотке «- 140» и вечное лето.
А в забытом тобой отрезке мне все было ново и все интересно
И на забытой тобою фотке «- 140», ужас.
Помнишь? Да нет, ни фига ты не помнишь.
А мне же не очень-то нужно, и только сопливо, и голос простужен.
Где-то ведь ходят по кругу трамваи, и мчатся созревшие стаи.
И крутят мои винилы подростки.
Припев:
А в забытом тобой отрезке мне все было ново и все интересно
И на забытой тобою фотке «- 140» и вечное лето.
А в забытом тобой отрезке мне все было ново и все интересно
И на забытой тобою фотке «- 140», ужас.
Странно, трамваи не ходят кругами, а только от края до края.
Еще молодая весна пытает. Мимо созвездий запруженных улиц,
Но первые крылья вернулись. Еще не проснулись, а все туда же.
Припев:
А в забытом тобой отрезке мне все было ново и все интересно
И на забытой тобою фотке «- 140» и вечное лето.
А в забытом тобой отрезке мне все было ново и все интересно
И на забытой тобою фотке «- 140», ужас.
A в забытом тобой отрезке мне все было ново и все интересно
И на забытой тобою фотке «- 140» и вечное лето.
A в забытом тобой отрезке мне все было ново и все интересно
И на забытой тобою фотке «- 140», ужас.
Что значит странно трамваи не ходят кругами
Трамвай | Санкт-Петербург запись закреплена
Странно, трамваи не ходят кругами
Красносельский суд признал в водителе трамвая прямую угрозу петербургским пассажирам. Долгая история тяжелой психической болезни не стала препятствием для его трудоустройства. На счастье Горэлектротранса вагоновожатый, одолеваемый видениями и голосами, за восьмилетнюю карьеру не совершил ни одного ДТП.
Петербуржец Павел (имя изменено. – Ред.) с детства мечтал водить трамвай. Но есть у него особенность. С 1997 года мужчина состоит на учете в городском психоневрологическом диспансере, периодически проходит лечение, и заболевание препятствовало исполнению мечты. Оно носило характер хронического и затяжного расстройства с тяжелыми стойкими и часто обостряющимися проявлениями.
«О моем заболевании работодатель знал, но значения этому не придавал, так как водителей трамвая в городе не хватает, а зарплата низкая», – вспоминал Павел.
Мужчину отправили на медкомиссию в коммерческую организацию. Освидетельствование, признал он, проводилось формально в течение нескольких минут, и противопоказаний предсказуемо не заметили.
В феврале 2008-го Павлу было выдано водительское удостоверение категории «трамвай». Его поставили в смену 41-го маршрута, курсирующего между площадью Тургенева и Петергофским шоссе. Петербуржец возил пассажиров восемь лет.
Но все когда-нибудь заканчивается. О диспансерном наблюдении Павла стало известно, и судья Красносельского суда Дмитрий Никулин осенью 2016 года решил оценить степень опасности пассажирских перевозок.
На стороне Павла оказался ноль в графе «ДТП», несмотря на голоса и видения, свойственные его болезни. С другой стороны, суд после изучения представленного диспансером анамнеза пришел к однозначному выводу, что у водителя, как и 2008 году, имеются медицинские противопоказания, создающие реальную угрозу причинения вреда жизни и здоровью граждан.
В суде Павел подтвердил, что исправно выходил на линию.
«Почему для вас сделали исключение?»
«Не думайте, что я один такой был», – простодушно ответил он.
Если бы историю болезни водителя не подняли, он мог бы кататься до 2018 года. По существующим правилам, осмотр у нарколога и психиатра проводится по месту жительства и регистрации водителей, и Павлу бы права не поменяли. Но он не стал дожидаться. Уволился по собственному желанию.
«Устал, что на нем пашут, – объяснили «Фонтанке» родственники Павла. – Ставили в неудобные смены. Он зачастую не мог вернуться домой из-за позднего времени, и ночевал в трамвайном парке. Он безотказный человек, но и его терпение небезгранично».
Как подсказали «Фонтанке» действующие водители трамваев, условия работы действительно далеки от идеальных.
«В ГЭТе (Горэлектротрансе) очень большая текучка. Группы в учебно-курсовом комбинате набираются быстро, так как многие соблазняются обещанной зарплатой 40-50 тысяч рублей. Но, проработав положенные два года, линейные водители сразу же увольняются. Контрольно-инспекционный отдел, созданный с 1 марта 2016 года за счет сокращения должностей контролеров, любит списывать все неприятности на водителей – превышение скорости, отсутствие одного из двух бейджей (в салоне и на груди), ненормальная работа створок (дверей), отклеенный стикер. Нас лишают премий по 50-100 %. А превышаем почему? Из-за излишних скоростных ограничений, непредсказуемых ДТП, утренних и вечерних пробок водитель не успевает проехать положенное количество кругов и вместо 8,5 часов, указанных в наряде, приходится работать по 10. Мы, естественно, не хотим перерабатывать, поэтому нагоняем».
Адвокат Ксения Чепкасова пояснила «Фонтанке», что для юрлиц предусмотрена административная ответственность за противозаконные перевозки пассажиров наземным электрическим транспортом.
«Но она имеет короткий срок давности – два месяца», – уточнила юрист.
Но история, возможно, получит продолжение. ФЗ «О безопасности дорожного движения» определяет приоритет жизни граждан над экономическими результатами хозяйственной деятельности. Опрошенные «Фонтанкой» сотрудники районных прокуратур пообещали присмотреться к трамвайным паркам, расположенным на их территории.
Красносельский суд обязал Павла сдать права в ГИБДД и уплатить 600 рублей госпошлины. Решение им не оспаривалось. На днях оно вступило в силу.
Пресс-секретарь ГЭТ Дарья Тимофеева не смогла прокомментировать «Фонтанке» решение суда, но пообещала завтра приехать на работу и заняться этой темой.
21 октября на сайте объявлений появилась вакансия: трамвайному парку № 8 требуются водители.