что значит заедать чужую жизнь
Как родители «вредят» жизни детей
Помните, у Тургенева в произведении «Отцы и дети» есть такое выражение: заедать чужой век? Нехорошо все это – говорит главный герой произведения. Что имел он в виду? Не мудрствуя лукаво, скажем, что данное выражение относится к родителям взрослых детей.
Каждый знает, что маленькие дети нуждаются в родительской опеке, и взрослые ведут своих отпрысков за руку, пока дети сами не станут взрослыми и не научатся самостоятельно выбирать свой путь в жизни, а также отвечать за свои поступки.
Но есть такие родители, которые не выпускают руку своих детей, даже если дети стали взрослыми, и принудительно насаждают им свое видение будущего, и заставляют делать то, что нравится им, родителям. Как будто дети обязаны их обслуживать и жить не своей, а родительской жизнью.
В старину в деревнях родители отделяли выросших детей; помогали им выстроить избу, давали надел земли и приучали к самостоятельности. К сожалению, были и такие родители, которые не отпускали от себя детей и использовали детский труд себе во благо. Дети даже не имели права выбрать себе пару, если родители того не желали. Особенно трудно было выйти замуж за любимого человека девушкам. Если не приглянется родителям избранник дочери – ни за какие коврижки не станет он ее мужем.
Взрослый ребенок в таких семьях становился дармовой рабочей силой. А родительская власть над ребенком тогда была очень сильной. Вот про таких родителей и говорили, что они «заедают чужой век». Свою жизнь они уже прожили, а теперь взялись за жизнь своих детей.
Отцы и дети: психологический вампиризм
У психологического вампиризма есть несколько разновидностей. Если родители не отпускают взрослого ребенка и критикуют всех возможных женихов и невест, постоянно спекулируют своим неважным здоровьем, устраивают скандалы и требования, проявляют к ребенку неуважение, нарушают личное пространство — это и является признаками «заедания века».
Вторая разновидность – когда они удерживают рядом с собой ребенка эмоциональным шантажом, своими неизлечимыми болезнями, угрожают даже умереть, и иногда используют материальные преимущества. Попросту говоря – это обычный подкуп.
Но бывают и случаи неприкрытого потребления, когда родители живут за счет сына или дочери, выманивая деньги на свое содержание, и не отпускают от себя. Если количество денег, полученное от ребенка, не устраивает, то родители могут использовать свое взрослое дитя как дармовую рабочую силу. Например, много работы на даче; надо маму свозить по делам; в квартире необходимо сделать текущий ремонт и так далее.
Иногда отношения между детьми и родителями возвращаются бумерангом по последним. Если родители запретили привести в дом любимую девушку (парня), ребенок уходит в запой, или уезжает из дома, не предупредив об этом своих предков, и так далее.
Напрасно ожидать скорого примирения между родителями и взрослыми детьми, которые жаждут самостоятельности.
Родители подобного типа продлевают свою жизнь за счет жизни своих детей.
Кончается это всегда плохо. Дети-«рабы» умирают раньше своих родителей, которые практически «съели» их жизнь.
Спастись в такой ситуации можно только бегством от своих чересчур заботливых родителей.
Как «чужой век заедали», и Почему в старину было так много стариков-нищих
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Возраст почётен, пока ты в силе
В патриархальной русской семье действительно возраст имел значение. «Ты не смеешь мне, старику, такого говорить» сказать можно было не только об откровенной дерзости: старший устанавливал, что можно сказать в его присутствии и что нельзя. Славянофилы воспевали картину, в которой во главе семьи стоит седобородый старец, накопивший за годы жизни особенную мудрость.
В некотором роде так и было. Главой семьи обычно был дед или даже прадед, чья седая борода подтверждала и подчёркивала его статус. Самая старшая женщина в семье тоже апеллировала к своему возрасту, управляя прочими или даже помыкая ими. Особенное внимание любители лубочных представлений о семье, описывая чистый и ладный крестьянский быт, уделяли тому, какими силой и здоровьем пышут старики. Но ведь даже если бы они жили до ста лет — обычная для любого человека природная дряхлость настигала бы их рано или поздно. Куда же девались старцы слепые, сгорбившиеся, с медленными ногами и плохим слухом, которые должны были бы время от времени оказываться во главе семьи?
Ответ легко найти в русской литературе прошлых веков — и так же легко его пропускают мимо глаз. Помните, например, рассказ для детей, где старика держали за печью и кормили из лоханки? По сюжету его сын и невестка устыдились, когда внучок стал рассуждать, что позже так же поступит с родителями. На деле мало кого брал стыд. Уважение старикам очень часто оказывали, только пока они были в силе, могли выполнять тяжёлую деревенскую работу. Теряющие силы дедушки и бабушки смещались с места главных в семье, их мнения никто не спрашивал, а сами они очень боялись показаться ненужными и хватались за любую мелкую работу. Тому были серьёзные причины.
Откуда на дорогах столько странничков
На страницах старых книг бесконечной чередой проходят старики-страннички и старики-нищие. Первые ходят от города к городу и, главное, от монастыря к монастырю, вторые могут просить подаяния только в нескольких деревнях по кругу или только в одном городе. Эти явления — две стороны одной монеты. Увы, но во многих деревнях, когда дед или бабушка признавались слишком слабыми, чтобы быть полезными, начинался процесс выживания.
В лучшем случае старику подавали еду отдельно, более скудную, и то и дело спрашивали, когда же он умрёт вместо того, чтобы всё есть да есть. Такая жестокость шла не от природной испорченности — жизнь в деревнях представляла из себя бесконечную борьбу за пропитание. Может быть, отсюда сложилось суеверие, что слишком долго живущий человек «чужой век заедает» – то есть отнимает чужие года жизни.
Это суеверие порой приводило к тому, что старикам, растерявшим силу и здоровье, запрещали входить в «жилую» часть дома, за матицу, женщины семьи переставали им стирать одежду, ночевать старикам приходилось в сенях или на лавке у двери. В чуть более лучшем положении часто оказывались женщины, по крайней мере те из них, кому в молодости удалось наткать полотна себе на старость побольше — этим занимались все молодые женщины и девушки. Полотно, натканное в молодости, старуха постепенно продавала и на эти скромные деньги жила, покупая себе нормальную еду. Кроме того, старухи часто хотя бы кое-как, но обстирывали себя сами — старики этого не умели и даже не представляли, что могли бы это сделать.
В наихудшем случае стариков буквально выживали и выгоняли из дома. Они могли начать ходить от монастыря к монастырю под предлогом замаливания грехов — при многих монастырях были бесплатные трапезные и гостевые дома для паломников, в которых, однако, нельзя было оставаться подолгу. Другие просто принимались просить Христа ради, не утруждая себя видимостью паломничества. Странники милостыню по пути тоже принимали. Так по пути старики и находили смерть: от усталости, недоедания, болезни, непогоды или диких зверей.
Так было почти везде
В дохристианские времена, судя по обрывкам информации в песнях, сказках и другом зафиксированном фольклоре, стариков, потерявших силу, и вовсе умерщвляли — священство запретило геронтоцид наряду с царившим инфантицидом, когда от ребёнка в неурожайный год избавлялись, как от лишнего рта. Речь идёт не только о восточнославянских землях, но и о Европе: в немецком, французском, скандинавском фольклоре можно обнаружить всё те же мотивы и сюжеты.
В немецких землях выживание стариков взрослыми детьми из домов было настолько обычным делом, что в восемнадцатом-девятнадцатом веках повсеместно заключались специальные договоры: по ним старики уходили в какую-нибудь хижину недалеко от своего бывшего дома, оставляя хозяйство взрослому сыну, а взамен получали определённое количество еды, табака и чая. Над договорами порой шёл ожесточённый торг, и судебные дела по неисполнению таких договоров тоже известны.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Право на счастье
Человек имеет право на счастье. Человек рожден для счастья, как птица для полета. Эти фразы были когда-то у всех на слуху. Сегодня они звучат реже.
Эти слова моей старенькой бабушки так запали мне в душу, что я сочинила стихотворение.
И если сам ты человек,
И носишь званье человека,
Не заедай чужого века!
Мне было восемь лет. В это лето, когда я сочинила это стихотворение, я перешла во второй класс. Свои стихи я записывала в обыкновенную школьную тетрадь. Деревянной ручкой со стальным перышком первый номер. Торопилась. Писала крупными буквами. И откуда у такой маленькой девочки была тяга к такому поэтическому слову?
Не говори неправду, нет!
Будь честным и правдивым!
И помни, что с неправдой жить
На свете некрасиво.
А сейчас и тетрадь та давно потерялась, а стихи остались в памяти. И я вспоминаю их с удовольствием и думаю, что эти мои детские стихи говорили о том, что стану я учительницей. Потому что они были поучительными.
Мое детское стихотворение о том, что не нужно «заедать» чужой век я вспомнила в зрелые годы, когда встретила странную семейную пару. При всех мог Валерий Семенович сделать замечание своей жене. А ведь они прожили в браке тринадцать лет! Старший сын у них учился в классе, где у меня было классное руководство.
— Галя, ну как ты стоишь? Подтянись, голову выше держи! Смотри веселее.
А Галя после дня, проведенного на ногах за прилавком продовольственного сельского магазина, единственного на весь большой поселок, действительно имела усталый вид. А дома её ждали дети. Сыновья были погодками. Старший учился в пятом классе, а младший – в четвертом.
По дому они помогали мало. Брали пример с отца, который громко говорил, что он женскими делами не намерен заниматься! И вот бедная Галя пласталась от зари до зари и смотрела на мир грустными глазами. И как-то так получалось, что все дела в доме были женскими.
В доме у Коробкиных было центральное отопление. Они занимали благоустроенный коттедж в центре поселка. Ни топить печки, ни рубить дрова, ни носить воду было не нужно. Вот и полеживал вечерами Валерий Семенович на диване возле телевизора. Золушкой в доме была Галя. Напоить и накормить семью, одеть и обуть, распределить семейный бюджет, сходить на собрание родительское в школу, проверить выполнение заданных в школе уроков у сыновей – все заботы были на Галиных плечах. И как она только все успевала? Женщина она была на вид очень хрупкая. И после рождения сыновей она сохранила девичью талию, стройность и легкость необычную.
Если бы она одевалась ярче, то многие бы мужчины засматривались на неё. Но муж и здесь был повелителем. Он даже не позволял жене пользоваться косметикой.
— Куда вырядилась? А ну-ка, сними это немедленно? Для кого нарядилась? Ты – замужняя женщина. Платье голубое в белый горошек она одела. Девочка нашлась! Сними и подари племянницам, а на тебе я таких вольных нарядов чтобы больше не видел! И смой губную помаду. Для кого ты накрасилась?
Галина подчинялась с грустным вздохом.
Валерий Семенович работал главным зоотехником в селе, но на работе не перегружался. Слыл он человеком ленивым.
Слух пошел по поселку нехороший. Стали поговаривать, что Валерий Семенович стал погуливать от жены. Что видели его у дальнего озера с дояркой, которая прибыла в село по переселению недавно. Была она очень бойкой и крикливой. Мужа у неё не было. Одевалась Лидия безвкусно, крикливо. Цыганские пестрые юбки, кофточки с люриксом, красные босоножки, длинные серьги в ушах и химическая завивка волос совсем её не украшали. Лидия говорила, что муж застрял на стройках коммунизма. Сын служил в Армии.
Новой доярке дали кличку – ширпотреб. Трикотажные маечки ничего не прикрывали, а наоборот, бесстыдно выставляли все напоказ. И поведение у Лидии было совсем не строгим. И некоторые скотники уже могли говорить о её женских достоинствах со знанием дела. И некоторые жены уже приходили воспитывать доярку.
Её пытались пристыдить. С ней разговаривали добропорядочные женщины на работе. Никакой реакции на это у неё не было! Даже пожилой директор совхоза разговаривал с дояркой, но она и его вогнала в краску.
— А что, соколик, а может быть, и ты меня во сне видишь? У тебя жена больно пресная на вид. Может быть, и тебе молодость вспомнить хочется. Так давай, приходи под вечерок! Я напомню!
— Да нужна ты мне была! Запомни, я на очередь не хожу! У меня другие установки. И ты не строй из себя королеву! Скромность украшает женщину!
— Хватит, уже украсилась. Живу в горьком женском одиночестве. Не хочу больше! Я тут уже присмотрела себе кобелька в красной косынке. Уведу у жены легко!
— Как от тебя невежеством и грязью несет. Хочется умыться после разговора с тобой.
— А что еще остается? Благочестивый ты наш человек.
— А ты все-таки приосанься. Прошу тебя, как человека.
Лидия пообещала приосаниться, но слова и дела расходились. Бессовестно, на глазах у всего поселка, закрутилась эта грязноватая интрига доярки и главного зоотехника совхоза. И пошли гулять слухи по селу. И стали доходить до Гали. Какие разборки были в семье Коробкиных, никто не знал. Только часто покупатели видели, как Галя уходила в подсобку якобы за товарами, а возвращалась за прилавок с заплаканными глазами. В происходившем она винила только себя. Она чем-то не угодила своему мужу.
Валерий Семенович уходил из семьи медленно. Собирал чемодан и переходил жить к Лидии. Потом возвращался к жене, а через месяц опять уходил к Лидии. А однажды, когда муж ушел к другой, Галя вдруг вытерла слезы, поменяла замки в дверях и не пустила мужа домой после его очередного ухода, подала документы на развод и на алименты.
— Ушел, так иди! Скатертью дорога!
Почти полгода длилась эта печальная история ухода от жены и детей отца семейства.
Младший сын относился к происходившему в доме легко. Жалел мать, конечно. Сочувствовал и отцу. Настоящей трагедией развод родителей стал для моего ученика – Миши.
На него невозможно было смотреть без сострадания. В больших его серых глазах стояла такая грусть и тоска, что от его взгляда каждому становилось не по себе. Мальчик как бы спрашивал всех взрослых, а почему отец с ним так жестоко поступил? Почему уходит? Что ему Миша сделал плохого? Он развод родителей воспринимал как личное страшное несчастье. Ему казалось, что все шушукаются за его спиной и смеются над ним.
Село наше стоит на резко выраженной речной террасе. У нас есть верхние улицы и нижние. А на самом высоком месте был построен новый поселок для переселенцев, который почему-то прозвали «Простоквашино». Он был разбит на крошечные кварталы правильной прямоугольной формы. На одной из первых улиц этого поселка жил теперь с новой женой своей Лидией Мишин отец.
Зима миновала. Наступил месяц март. А снега и не думали покидать землю. Огромные снежные сугробы уже проседали, но таять не собирались. До весенней капели было еще далеко.
Третья четверть подходила к концу. В школе проводились родительские собрания. Задержалась я в этот день на работе до самого позднего вечера. И после общего разговора о дисциплине и успеваемости в классе, мамочки моих детей, а на собрания школьные вот именно они и ходили, хотели услышать о своих ребятишках что-то особенное.
Уже школьный завхоз стал выразительно греметь ключами, давая понять мне, что во всех других классах уже давно нет света, а в нашем он все горит.
Собрав в рабочий свой портфель конспекты уроков и учебники для подготовки к урокам на завтрашний день, я оделась и тихонько поплелась домой. Путь был не близкий. Я тоже жила в Простоквашино. До моего дома был почти километр пути.
Снег скрипел под сапогами и звук этот разносился далеко по округе. Дорога была пустынной. Только тень какая-то двигалась мне навстречу по дороге. В женском поношенном пальто, в огромной рыжей женской шапке навстречу мне шла какая-то девочка.
Вдруг меня обогнала легковая машина и осветила фигурку ребенка, который шел по обочине дороги мне навстречу. Я его узнала сразу же. Это был мой ученик Миша. Но к чему этот маскарад? И платком закрыто лицо. Я хотела его окликнуть, но он так быстро стал проходить мимо, отворачиваясь от меня и кутаясь в платок. Он хотел быть неузнаваемым.
Я не стала беспокоить мальчика. Прошла мимо и сделала вид, что я его почти не заметила. Когда я пришла в поселок и пошла к своему дому, в одном из переулков увидела пламя. Я свернула с дороги и бегом побежала к тому двору, в котором что-то горело!
Это был дом Лидии. Горела входная дверь на веранду. Веранда была пристроена из досок. Она была некрашеной. И дверь была сухая и дощатая. Пламя растекалось по ней красноватой волной. Еще чуть-чуть – и запылает вся веранда.
Снегом я стала сыпать на пламя. Стала сбивать его рукавичками и шарфом. Я заметила при свете огня следы маленьких ног на подтаявшем снегу. Я их затоптала. Большой сугроб снега был рядом с крыльцом. Неподалеку стояла лопата для уборки снега. Она то и помогла мне справиться с огнем. От снега языки пламени с шипением угасали.
— Да что же это такое творится на белом свете! Вот беда какая! – бормотала я громко. И только после того, как огонь был сбит, я громко постучала в окно.
— Кто там нас беспокоит в такое позднее время? – услышала я недовольный голос Валерия Семеновича.
— Конь в пальто! Открывайте! Золу выносили вечером?
— Что же так неаккуратно? Иду, вижу – дверь входная горит!
И я напустилась на незадачливого нового хозяина этой усадьбы с громкой бранью.
— Так Вы и поселок наш весь сожжете!
Выскочила и ненавистная разлучница и стала кричать и визжать, что дверь не могла сама загореться, что это поджог, и она догадывается, чьих рук это дело.
Я помогла Валерию Семеновичу снять дверь с петель, и мы отнесли её подальше от дома.
— Может быть, зайдете погреться? – спросил он меня.
— Нет! Я уже погрелась. Да и мой дом близко.
Мои дети уже спали. Муж приготовил мне ужин.
— А что у тебя за вид?
— Пожар тушила. От золы дверь загорелась у молодоженов наших.
— У Валерия Семеновича?
— Надо же. Он с золой всегда осторожно обращается.
— Да поземка метет вон какая. Ветром все раздуло.
О поздней и странной встрече с Мишей я не сказала мужу ни слова. Тайна, которую знают двое, очень быстро может перестать быть тайной. И про следы детских ног, тщательно затоптанных мною, я тоже ни слова не сказала.
На следующий день ко мне прямо в школу пожаловал наш участковый и стал писать протокол моего допроса. Почему я так поздно оказалась в чужом дворе? А кто может подтвердить, что я так поздно шла с работы? Дверь явно подожгли. На неё плеснули бензином.
— Да не пахло от неё никаким бензином. Рядом ведро с золой стояло. Не нужно искать криминал там, где его нет и быть не может. И никого подозрительного я не видела по дороге. И следов никаких во дворе не было. Почему я так топталась сама во дворе? Снег лопатой на огонь бросала. Почему сразу не постучала в окно? Растерялась.
Я и сама не знала, что умею так правдоподобно говорить неправду.
Самое трудное было – дать понять Мише, что я все знаю, и что я его не выдам.
Я пришла на урок в свой класс. Мальчик стоял за партой и смотрел на меня умоляюще.
Вздох облегчения вырвался из груди бедного мальчишки.
— Участковый думает, что кто-то поджег дверь. Да, помилуйте, какой поджег? Ветер искры раздул. Вот и все. А поджег – дело страшное. Это настоящее уголовное преступление и наказания за него такие строгие! Кто же пойдет на такое плохое дело? Нужно уметь прощать ошибки взрослых людей. Они же вам прощают ваши!
Я стала вести урок, а Миша все смотрел и смотрел на меня с тревогой. И тогда я подошла к его парте и положила руку на мальчишеское плечо. Молча.
Так все и обошлось. Миша сейчас взрослый человек. У него свой бизнес. Крепкий достаток в доме. Одно плохо, что он ушел из семьи в ту же пору, что и его отец. Старший сын его учился в пятом классе, младший – в четвертом.
Забыл свою боль? Говорят, что брак у него был неудачным. И было ему просто невмоготу жить в семье дальше. От детей откупается деньгами. Да разве в достатке дело?
Два начала у человека в жизни – отец и мать. И они, как два берега реки, должны быть рядом с детьми, как опора, как направляющая сила. А иначе растечется вода и заболотится.
Мама Миши проработала в магазине до пенсии. Потом ушла нянчить внуков. Их у неё было трое. Двое сыновей вырастила она и троих внуков.
Иногда Галя говорила о своем муже с горьким сожалением.
-Мы с ним в одной школе учились. Он на год старше меня. Он меня присмотрел в юности. Ходил, смотрел издалека, вздыхал. В старших классах мы уже дружили. Он подарки мне дарил, в кино водил и на концерты. На танцах я должна была танцевать только с ним. Ревновал меня ко всем, хоть я повода и не давала никакого. А армию отслужил и сразу пришел свататься. И я пошла. Поверила ему, что он так сильно меня любит. Он в институт поступил, я за ним в город переехала. Жили на съемных квартирах. Я курсы продавцов закончила.
А я ведь в школе хорошо училась! Но он сказал, что его образования хватит на всех. Он будет семью обеспечивать сам. Я и послушалась.
Она замолкала. Молчала и я. Что тут скажешь? Остается только руками развести и посочувствовать. Молча.
Заедать век
Смотреть что такое «Заедать век» в других словарях:
Век — (ст. сл. – жить, время) – продолжительность времени в сто лет, отчего называют еще столетием. Изначально «век» у славян означало «жизненную силу», что и породило такие слова, как «вечный», т.е. жизнеспособный, устойчивый, здоровый,… … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)
ЗАЕДАТЬ — ЗАЕДАТЬ, заесть что, закусывать, есть после чего. Рюмочку надо заесть кусочком. Горечи ничем не заешь. Горя не заедают (прибавка: а запить можно!). Заедать голод, утолять его по нужде малым или чем мало съедомым. | Морошка заедает жажду, архан.,… … Толковый словарь Даля
Заедать свой век — ЗАЕДАТЬ СВОЙ ВЕК. ЗАЕСТЬ СВОЙ ВЕК. Устар. Прост. Отравлять, портить свою жизнь чем либо. [Ниса:] Выросла я в Москве, а ныне должна я, донашивая оставшее платье, жить по деревенски и слышать о севе, о жнитве… И, заедая свой век, должна еще ожидати … Фразеологический словарь русского литературного языка
ВЕК — Атомный век. Публ. Современная эпоха, время научно технической революции. Мокиенко 2003, 13. Большой век. Сиб. Очень долго. ФСС, 23. В век по веки (с отрицанием). Сиб. Никогда. ФСС, 23. Век Астреи. Книжн. Устар. 1. О счастливой, радостной поре. 2 … Большой словарь русских поговорок
век заесть — (кого) иноск.: жизнь погубить Ср. Что господин Фатеев погубил ее жизнь и заел весь ее век это всем известно. Писемский. Люди сороковых годов. 2, 2. См. загубить век. См. чужую жизнь заедать … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона
Заедать/ заесть век — чей, кого. 1. Прост. Всячески вредя, притесняя кого л., создавать кому л. невыносимые условия жизни. ФСРЯ, 164; БТС, 116; Глухов 1988, 48. 2. Пск. То же, что завязать век. ПОС, 3, 65 … Большой словарь русских поговорок
Заедать чужой век — Народн. Неодобр. Жить излишне долго, переживать своих сверстников. БМС 1998, 70 … Большой словарь русских поговорок
Заесть свой век — ЗАЕДАТЬ СВОЙ ВЕК. ЗАЕСТЬ СВОЙ ВЕК. Устар. Прост. Отравлять, портить свою жизнь чем либо. [Ниса:] Выросла я в Москве, а ныне должна я, донашивая оставшее платье, жить по деревенски и слышать о севе, о жнитве… И, заедая свой век, должна еще ожидати … Фразеологический словарь русского литературного языка
губить — Изводить, искоренять, истреблять, портить, разрушать, свирепствовать, сокрушать, убивать, уничтожать, уходить (доходить, доехать, доконать) кого нибудь, утопить В ложке воды утопить. Свихнуть кому шею. Загубить век, заесть. Ты к нему с добром, а… … Словарь синонимов