что делать если отец не верит в меня
Отец не доверяет мне
Вопрос психологам
Спрашивает: Асель
Категория вопроса: Дети
Здравствуйте! Меня зовут Аселя, мне 16 лет. В этом учебном году я заканчиваю школу и незнаю какую профессуию выбрать =(. Мои родители хотят чтобы я поступила на юридический факультет в КазГУ. И именно на грант! Это самый пристижный универ и оплата тоже очень высокая! Мы не можем себе это позволить. Но, мой отец настаивает чтобы я поступила именно в этот вуз и именно на этот факультет! И говорит что он ни копейки не будет платить за мою учебу, и если я не поступлю то буду работать ну кароче без высшего образования останусь!! Ну хорошо! Чтобы туда поступить надо по ЕНТ (единый Национальный тест)выбрать всемирную историю а это самый тяжелый предмет! Я очень стараюсь, занимаюсь дома и к репититорам хожу. В интернете тоже всякие материалы ищу) Но на этот факультет поступают только медалисты =( А у меня толко по алгебре четверка остольные все 5! И у меня нет никаких шансов поступить туда! Но мой отец настаивает на то чтобы я именно туда поступила! Я хочу учиться и получить высшее образованеЯ. А у мя нет никаких шансов=( Я пыталась объяснить все и поступить на какой нибудь другой вуз и на другой факультет куда есть возможности на грантовое обучение! И тут он мне кричит типа что я такая тупая! Ни черта дома не занимаюсь сама! Однако он видит как я стараюсь! Но говорит что типа это понты и т.д! Он в открытую говорит что он ничего не сделает для меня! А когда я говорю что тогда я сама все буду решать он чуть ли не треснет мне крича что я ни черта не умею! Что я в самая тупая девушка на земле, что у мя не хватит ума решить все самой! А сам мне в этом помогать даже не хочет =(! Он даже не разрешает мне выйти погулять с друзьями! Я всегда должна сидеть дома перед его глазами. На ответ почему, отвечает что во-первых я домашняя девушка! во-вторых- но мне не доверяет! так что он обо мне думает вообще! Думает что я наркоманка? Что я беременна? ВОТ ЧТО. я же целыми днями дома сижу! Ве запрещает мне! А на вопросы ответ один и тот же! Я ТЕБЕ НЕ ДОВЕРЯЮ! Родители моих друзей помогают им, советуют что правильно и как. Всегда подерживают их дорыми словами типа мой сын все может или моя дочь не пропадет я ей верю! А мой папа всегда твердит мне что я тупая неудачница! и у мя всек равн ниче не выйдет! А когда я говорю если так то помоги мне, то он я и пальцем не шевельню делай и добивайся всего сама! Мне трудно сним! Очень трудно! Я его вообще не понимаю а он меня! Мы разные люди! как мне быть?? как мне добиться его доверия и наконец как быть с выбранной профессией? Заранее спасибо
Мои родители не верят в меня
Вопрос психологам
Спрашивает: Лиза
Категория вопроса: Дети
Мне 14 лет. Моя проблема вот в чем. Я человек с большим воображением, деловой хваткой. И я часто делюсь с родителями моими задумками. В основном с мамой. И как-то я сказала маме, что хочу в будущем открыть свою фотостудию и фотосалон(я очень люблю фотографировать). И мама сразу ответила, мол, ничего у меня не получится, и тем более деньги откуда возьму. Потом я решила участвовать в областном фотоконкурсе, и сказала маме, сколько денег дадут за победу и т.д. А она ответила «За какую победу?Ты ещё победить собираешься?» Типа, какая там тебе победа, просто поучаствуешь и все. Вообщем, дала понять, что фотки у меня плохие, и я хорошо если последнее место займу. Я люблю своих родителей, и хочу, чтобы они гордились мной, поддерживали меня во всех моих начинаниях, а они не верят в меня. Я не говорю что я или они плохие, я учусь хорошо, без троек, почти все пятерки, родители у меня хорошие, любят меня, одежду покупают, выслушивают меня, вообщем они мои лучшие друзья. Они у меня обычные трудяги: мама медсестра, папа работает на газели, перевозит грузы( он работает сам на себя). Они наверно считают, что и я буду такой, как они. Буду трудиться, не покладая рук, но так и ничего не добившись в жизни. А мне так не хватает их поддержки. Я очень хочу, чтобы они гордились мной
Как жить, когда тебе двенадцать: когда родители тебе не верят
Как быть, если родители тебе не верят? И почему мама постоянно требует убрать в комнате?
Светлана Ермакова соавтор книги «О двоих – наедине»
Леонид Жаров соавтор книги «О двоих – наедине»
Мама стояла в дверях с поднятой рукой, как статуя Свободы. В руке вместо факела американская пачка сигарет.
Сигареты папины, а тайком курит их мама, как будто она жена Колумба, который открыл и Америку, и американские сигареты.
Мама постояла-постояла и давай громко обвинять, что ты расплохой и распреступный, украл папины сигареты из маминого пальто.
Но, оказывается, вчера вечером, когда родители пошли наконец погулять, отдохнуть, ты нахально залез в мамины вещи, нахально нашел блок сигарет на маминой полочке, открыл каждую пачку и взял по сигарете. А вечером, перед сном, нахально залез в мамино пальто и вытащил оттуда открытую пачку. Ты набрал сигарет, чтобы продать или обменяться, или даже самому курить и накуриться!
Ты кричишь, что это неправда, кричишь пословицы про непойманного вора, ты плачешь. А в ответ слышишь воспоминание о пропавшей без вести шоколадке, еще в прошлом году, хотя шоколадка никем не доказана.
Мама пошла все рассказать папе, и что она курит, и что ты вор.
Ты слышишь ехидный папин смех и понимаешь, что папа верит про вора (из-за той шоколадки).
— С какой громкостью плакать?
— Все кончено! А ведь ты хотел прибраться, помыть голову, погулять, рассказать родителям политический анекдот.
— Что делать? Уйти из дому? Подарить нищим все накопленные деньги? Делать уроки? Смотреть телевизор? Мыть пол? Или не делать ничего? Объяснить маме, что ты не вор? Смотреть телевизор?
Хорошо, что недалеко от вашего дома протекает речка. Ты приходишь к ней, насаживаешь на крючок бедного, как ты, червяка, и ждешь, не попадется ли карасик или даже карасьмен? А лучше бы толстенькая карасиха, чтобы ты поел икры.
Отпустив простывшего червяка на прибрежный лужок, холодный, ты идешь домой. Ты идешь, чтобы прибраться, угодить маме, не есть икру и джем, тихо ходить по дому.
На диване сидит теплый от дома папа. Он дает тебе хороший мужской бутерброд (где икра навалена, а не размазана) и предлагает мужскую работу.
И вот идет мужская работа. Вы отпиливаете доску, отдираете подоконник, который струхлявился, выносите мусор.
И пока ты чешешь наждаком свой будущий подоконник, идет тихий мужской разговор.
Что такое репутация у подростка?
С тех пор у тебя была хорошая репутация.
Пока не случилась эта ерунда шоколадная.
Мама купила шоколадку, чтобы потолстеть. Шоколадка турецкая. Когда ее достают из сумочки, она хрустит в воздухе орехами. Когда ее прячут в шкафчик, она легко берется для игры в стамбульский ресторан.
И вот ты в ресторане. Ты сидишь на подоконнике, перед тобой пролив Босфор. Мимо плывут яхты, а на окне дымится черный турецкий кофе из нерастворимого ячменя. Ты щелкаешь пальцами (на ногах), официант несется к тебе с заветной шоколадкой. Ты запиваешь ее турецким кофе, и с тех пор тебя считают почти уголовником и ушоколадником.
Дети думают, что всегда будут детьми. Что их всегда простят, погладят по чубчику и никогда не обвинят несправедливо. Что хорошее всегда превышает в них плохое.
Но ведь ты перерос уже маму и до твоего чубчика надо тянуться. Тебе не привыкать биться и драться.
Ты умеешь побороться с дружками за вместе пойманного майского жука, за голубей, которые перелетели и стали жить у соседа, за кнопки от объявления.
Ты победишь или хитрость?
Однажды наш товарищ имел возможность получить много денег.
— А не знаю, сколько он хочет.
— Тот жадный, который во мне.
Во взрослой этой битве очень важно, кто победил. Каждый твой поступок и подпоступок учитывается людьми. Из поступков получается репутация.
Взрослому заменить свою репутацию невозможно. Разве что уехать далеко и сложить свою репутацию из новых поступков.
Но ты еще подросток. Ты еще можешь.
Не стой полжизни в очереди за удачей, сходи за репутацией. Там не стоят, там работают. Туда без очереди.
Почему мама так любит порядок
Чего ты не ждешь в своей девчоночьей жизни?
Ты не ждешь субботу. В субботу в доме уборка, надо мыть пол, хлопотать с коврами.
Сегодня как раз эта нежданная суббота.
Полдня ты отнеткивалась, потом отсейчаскивалась, а полвечера назад стала мыть этот пол. Как ты и думала, он совсем чистый.
Ты принесла из кухни стакан, зачерпнула из полового тазика и выпила. Ты надеялась, что папа станет тебя уважать и не заставлять мыть хотя бы в своей комнате.
У папы домашняя кличка «Иштэйн», он всегда говорит:
Хуже всего мыть пол на кухне. Ты моешь все углы, углее некуда, но мама все твердит:
— Мой как следует углы.
Кто знает, как следует мыть углы?
Кто знает, почему ванная белая, раковины белые, полотенца белые, потолки белые, шкафы белые?
И вот ты сидишь в своей комнате и решаешь, что в твоем будущем доме не будет ничего белого. Стены в черную клеточку, потолки в черный горошек, а простыни в черный цветочек.
Тут в комнату заходит папа в мусорной куртке, с мусорным видом и спрашивает:
Недавно он купил себе десять ножниц, чтобы они не терялись, а они тоже потерялись.
Бесполезно говорить это папе, и ты обещаешь ему поискать ножницы.
Ты начинаешь переставлять предметы и предметики на своем столе и думаешь при том, на месте ли твоя душа?
Ты вспоминаешь, что тебя беспокоит?
Вот твои беспокойные мысли:
«Меня беспокоят родители своей глупостью: зачем, например, гасить свет, если скоро снова включать?
Немного беспокоит разорение: я люблю свои вещи и горюю, когда они рвутся. Хоть мама и покупает новые».
Так что душа, кажется, на месте.
Но папа. папе нужны для спокойствия хотя бы одни ножницы. А где их взять? На столе нет, за столом нет, под столом нет.
Ты лезешь в свой шкаф, открываешь нижний ящик. Чего там только нет!
Теперь ты сидишь у себя в комнатке и думаешь, что суббота кончилась. Но она продолжается.
Приходит мама и спрашивает:
— Когда ты наведешь у себя порядок?
— А в шкафу? Как твоя душа только терпит!
Ты начинаешь уговаривать дотошную маму, чтобы не трогала ни шкаф, ни душу. Но она уже вышла из терпения. Почему взрослые так быстро выходят из терпения и так медленно в это терпение входят?
И вот все вещи из шкафа вытряхнуты. Мама стоит и справедливо негодует. Приходит за своими ножницами папа, видит кошкин хвост, перевязанный красным бантом, и говорит:
Ты начинаешь плакать и кричать. Дотошница-мама пугается и уходит. Можно затряхнуть вещи обратно в ящик.
Ты остаешься одна, долго сидишь и понимаешь, что твоя душа не на месте. Она в кошкином хвосте.
Один поэт, А.С.Пушкин, писал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля».
Где человеку найти покой? Конечно, дома.
Он наводит порядок.
Он находит место для каждой вазы, для каждых ножниц, для каждой щетки.
Заметь: чем человек старше, тем нетерпимее он к беспорядку.
Я никому не доверяю: что такое травма отвержения и как от нее избавиться
Эмоциональная холодность родителей травмирует ребенка. Во взрослой жизни эта травма мешает человеку выстраивать близкие отношения с другими. Люди с травмой отвержения рассказали «Снобу», через что им пришлось пройти в детстве и как их недоверие к миру портит им жизнь, а психологи — как прожить негативные чувства, простить родителей и научиться любить, чтобы исцелиться.
«Я не умею выстраивать здоровые отношения с людьми»: Анна, 31 год
Мой папа — невротичный и жесткий, а мама — замкнутая и эмоционально холодная. У них обоих были сложные отношения со своими родителями. Папу родители тиранили и унижали лет до 20. Мама вообще не знала ласки и любви: ее родители пили и дрались, мать била. Когда маме было восемь лет, ее мать зарезали в пьяной драке. Дедушка женился, и мачеха тоже била маму. Потом мама долгое время жила у своих теток и была предоставлена сама себе.
Я росла под гиперконтролем. Папа бил меня в наказание за проступки, а мама никогда не заступалась. Пару раз я убегала из дома, потом возвращалась и получала еще. Я старалась быть хорошей девочкой, пока в какой-то момент мне не стало безразлично, накажут или нет. Я просто делала то, что считала нужным, и получала за это. Меня это не останавливало. Став взрослой, я съехала от родителей. Они чуть-чуть переросли свои собственные травмы, и на расстоянии я получала от них больше тепла.
В моей душе по-прежнему жила боль и обида на родителей, но со временем эти чувства вытеснились: всякий раз, когда меня отвергали или критиковали, я понимала, что мне должно быть неприятно, но ничего не чувствовала. Два с половиной года назад у меня начались панические атаки, и я пошла к психологу. Мы стали углубляться в мое прошлое и прорабатывать травмы. По заданию психолога я решила поговорить с родителями. Не помню точно, как начала разговор. Сказала, что отношения у нас были непростыми и мне крайне важно услышать от них, что они меня любят. Родители сказали это, поплакали чуть-чуть. На время мне полегчало: месяц-два я ходила радостная, а потом все вернулось на круги своя. Обида никуда не ушла. Сейчас я почти не общаюсь с родителями: время от времени звоню маме, но давно уже не приезжаю в родительский дом.
Я не умею выстраивать нормальные здоровые отношения с людьми. Меня пугает их теплое отношение ко мне. Никому не доверяю, думаю, что меня хотят обмануть или просто обращаются со мной хорошо из вежливости, и я так же вежливо держу дистанцию, никому ничего не рассказывая о себе. Я перестала говорить о своих чувствах с мужем, потому что это бесполезно. Любой брак, на мой взгляд, обречен на угасание в нем любви и нежности. Я разочаровалась в отношениях и не ищу их. Когда недавно влюбилась, просто отогнала чувства как ненужные, понимая, что все закончится и мне будет больно. Пусть лучше мне будет больно сейчас, чем потом, когда все зайдет слишком далеко.
Сейчас у меня переходный период: заново учусь открываться и доверять людям, но это дается мне очень тяжело. За травмой отвержения лежит глубокий дефицит любви, но без проживания эмоций, которые сопровождали эту травму, невозможно исцелиться. Это не избавление, но новый опыт. И я в процессе.
Ирина Кутянова, психолог семейного центра «Печатники»:
В истории Анны четко прослеживается негативный семейный сценарий, когда жестокое обращение и отсутствие любви повторяется из поколения в поколение. Эмоционально холодная мать не дает достаточно тепла и любви своему ребенку, и у него уже во взрослой жизни в каких-то стрессовых ситуациях (ссора с партнером, критика коллег и т. д.) активизируется травма отвержения. Постепенно человек приходит к выводу: «Это не я вам не нужен, это вы мне не нужны». Он, боясь боли и разочарований, пресекает на корню позитивные чувства к другим людям и не верит в искренность таких чувств по отношению к себе.
Хотя Анна понимает, что ее родителей просто не научили любить их собственные родители и они растили ее как могли, она не может их простить, а значит, и освободиться. Нужно прожить свои негативные эмоции по отношению к родителям, принять часть их опыта и закрыть ситуацию для себя. Это можно сделать как в группе, так и одному, под наблюдением специалиста, используя, например, технику «пустого стула». Нужно представить, что перед вами на стуле сидит человек, который вас обидел, и высказать ему все свои обиды. Потом сесть на стул и ответить на эти обиды с позиции оппонента, отыграв его роль. Таким образом реконструируется диалог и отрабатываются самые глубокие и табуированные чувства.
Часто из-за зашкаливающих эмоций человеку бывает сложно выразить свои мысли. В этом случае можно прописать все свои обиды в письме (его даже не нужно отправлять). Важно, чтобы письмо заканчивалось прощением. Обида, даже справедливая, разрушает того, кто обижается. Непроработанные негативные чувства, которые человек копит в себе и не хочет отпускать, могут перерасти в психосоматические заболевания. Стремясь к прощению, человек должен думать в первую очередь о себе и своем здоровье.
Человек с травмой отвержения не умеет любить. Для того чтобы разморозить это чувство и культивировать его в себе, нужно бескорыстно делать добрые дела. Начать можно с малого: например, сказать доброе слово прохожему, помочь пожилой соседке донести тяжелую сумку. Можно устроиться волонтером в приют. Когда человек делает что-то бескорыстно и получает взамен искреннюю благодарность и положительные эмоции, он постепенно учится любить и наполняет себя этой любовью.
«Я всегда боюсь, что меня прогонят и назовут никчемной»: Ольга, 35 лет
Елена Шохина, психолог семейного центра «Зеленоград»:
«Раньше я ставила мать выше себя, мужа и детей»: Анна, 34 года
Мама растила меня одна. Будучи беременной мной, она психанула и ушла от моего отца, а он не стал ее возвращать. Его мать быстро нашла ему молодую невесту и убедила, что я «нагулянная». Я родилась в июле, а отец женился в октябре того же года.
У мамы было много подруг, которые часто приходили в гости. Я всегда радовалась толпе народа в доме, мне очень нравилось общаться с людьми — могла заболтать любого. Я была очень активным ребенком. Мать внушала мне, что я нерадивая, неуклюжая, неаккуратная и невнимательная. Она постоянно ставила мне в пример мою двоюродную сестру. Например, что она аккуратно носит вещи, а на мне вещи буквально горят, я их быстро снашиваю. Случались черные дни, когда я делала что-то не по нраву матери: огрызнулась в ответ на ее критику или что-то сломала. Она меня никогда не била, но орала так, что стены тряслись. Иногда угрожала сдать меня в детдом или говорила, что она заболеет от моего поведения и я точно туда попаду. Если в этот момент ей звонил кто-то из подруг или приходили гости, она сразу меняла тон и становилась радостная. Я надеялась, что она отошла, но, когда мы оставались вдвоем, мама обычно снова разговаривала со мной сквозь зубы в приказном тоне, жестко и твердо, или могла долго меня игнорировать и молчать. Я пыталась разрулить ситуацию, угодить маме, но все было бесполезно. В подростковом возрасте мне даже домой идти не хотелось в такие дни. Но я боялась за ее здоровье, боялась потерять ее и потому не заставляла ее беспокоиться и всегда возвращалась. (До сих пор, если куда-то еду, надо ей отзвониться, что доехала, даже если к доктору или на работу.) Мама меня сильно опекала, а у меня был страх, что только вдвоем мы выживем, хотя мамины родственники, к которым мы часто ездили, нас любили и принимали. При этом я никогда не сомневалась в том, что мама любит меня. Не помню, чтобы она говорила об этом прямо, но я знала, что любит.
В школе у меня были сложные отношения с классом. Я не хотела быть изгоем, но и подстраиваться под лидеров тоже не собиралась, поэтому болталась в одиночестве, беря под крыло новеньких, чтобы не быть одной. У меня была одна подруга, которая все десять лет школы портила мне жизнь. Я боялась оставаться одна и долго с ней общалась, пока классе в седьмом она меня не подставила. Тогда я поняла, что мир жесток и доверять никому нельзя. С тех пор я никому не доверяю и всех подозреваю. Не доверяю даже мужу. Если он уйдет к другой, это станет ударом, я буду раздавлена, но не удивлюсь. Было время, когда я подстраивалась под людей, сейчас стала прямее. За это качество многие меня ценят.
Года четыре назад я начала психологически сепарироваться от матери, с которой продолжаю жить под одной крышей. Только к 30 годам я поняла, что считать свою мать важнее мужа, детей и себя — ненормально. Раньше я готова была горы свернуть ради ее хорошего настроения. Как раз тогда у матери начался открытый конфликт с моим мужем. Она перевернула все факты в свою пользу, и я стала задумываться. У меня был довольно долгий период злости на мать. Я винила ее во всем, даже страшно было, что я могу так плохо о ней думать. Чувство вины за эти мысли сменялось еще большей озлобленностью за то, что я запрещала себе так думать. Я прочитала много статей про сепарирование, видела картинки из своей жизни и снова злилась на мать. Потом спустя какое-то время вдруг поняла, что она на тот момент давала мне все, что у нее было, и вела себя со мной так не со зла. Просто она растила меня одна, и у нее не было времени погружаться в психологию. У меня получилось посмотреть на наши отношения со стороны.
Позже я посмотрела уже на себя в роли матери, проанализировала свои ошибки. Узнала, что у меня, как и у моих детей, синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Мне стало проще принимать свои несовершенства и не ругать детей за те же проявления СДВГ. Они так же, как и я когда-то, что-то роняют, проливают или разбивают, легко отвлекаются и не замечают течения времени. Я рада, что мои дети твердо знают, чего хотят, и не боятся говорить, что думают. Я не пытаюсь манипулировать ими, игнорируя, ругаюсь и злюсь минут пять-десять, потом мы миримся. Я научилась слушать себя: если на сердце камень, значит, я делаю что-то не то и надо остановиться. Я не считаю себя идеальной матерью, знаю, что мои дети найдут на что пожаловаться своим психологам. Но для меня главное, что я делаю все возможное и честна перед ними.
После проработки своей травмы я поняла, что все люди разные и они не обязаны соответствовать моим ожиданиям. Я просто отделила маму от себя: вот тут моя реакция и мои ощущения, а там — мамины. Я не имею права запретить ей реагировать так, как она хочет. Она взрослый человек и сама ответственна за себя. Я же буду отвечать за себя и своих детей. Мама в возрасте и уже не может поменять привычные паттерны поведения, поэтому лавировать приходится мне. С ней сложно, конечно. Она растеряла всех подруг и требует от меня погружения в ее проблемы, чтобы я общалась только с ней. Она и сейчас манипулирует мной, лишая меня общения. Если раньше я пыталась угодить, наладить отношения, то сейчас позволяю ей насладиться тем, что она сама для себя создала. Теперь она первая возвращается к контакту со мной, и эти ее выпады случаются все реже.
Зульфия Исмагулова, психолог семейного центра «Отрадное»:
Травма отвержения чаще формируется до шестилетнего возраста, исключения случаются редко. В некоторых случаях — даже когда ребенок еще находится в утробе матери: например, когда мать думает об аборте. Чем раньше эта травма сформировалась, тем сложнее ее исцелить. Некоторые люди имеют внутреннюю предрасположенность к этой травме — в зависимости от темперамента, генетики и прохождения внутриутробного периода. Наличие или отсутствие этой предрасположенности можно узнать, пройдя «опросник отверженности».
Признаки травмы отвержения — недоверие к миру, страх близости, недовольство собой, отрицание своих потребностей и собственной значимости, чувство неполноценности, стертые личные границы, неспособность отстоять свое мнение, чувство стыда, внутриличностные конфликты и боязнь сепарации от родителей.
Задача родителей — удовлетворить потребность своего ребенка в безопасности, привязанности и близости. Ведь от этого будет зависеть отношение ребенка к миру. Отец покинул Анну. Ее мать была эмоционально нестабильна, тревожна и непредсказуема. Анна не знала, чего ей ожидать от матери, а значит, и от мира, потому что мир ребенка — его родители. В семье у ребенка формируются некие убеждения. Анна с детства была убеждена, что она нерадивая, что может выжить только в слиянии с матерью, что миру доверять нельзя.
Травма отвержения включается обычно только для значимого человека, которого страшно потерять. «Если я буду в близких отношениях, человек узнает меня настоящую и я ему не понравлюсь. Поэтому я буду избегать близких отношений или буду выбирать мужчин, которым не нужны серьезные отношения». Наша психика всегда стремится к стабильности, для нее такая схема проще. Психолог поможет изменить ее в безопасных условиях, как здоровый взрослый, которому можно раскрыться, не боясь, что тебя бросят.
Травмированный ребенок отвергает ту часть себя, которую не признают родители. Чтобы вернуть целостность, необходимо эмоционально сепарироваться от родителя, что и сделала Анна. Некоторые люди считают, что сепарироваться — значит высказать родителям, какие они были плохие, и сбежать от них. Но речь идет именно об эмоциональной сепарации, когда нужно разобраться, где свои чувства, а где чужие, и разграничить их. Тут советую почитать книги психологов Линдси Гибсон «Взрослые дети эмоционально незрелых родителей» и Джеффри Янга «Прочь из замкнутого круга! Как оставить проблемы в прошлом и впустить в свою жизнь счастье».
Анна поняла и приняла, что ее мать не переделать. Многие в процессе терапии начинают переносить свои чувства на родителей: «Почему вы ко мне так относились?» Но тут важно не «почему», а «как я сам буду относиться к поведению родителей». Обычно процесс сепарации сопровождается злостью и чувством вины, которые также надо проработать и отпустить. Анна, надо отдать ей должное, провела большую работу по сепарации и самопринятию и позволила себе быть неидеальной.