что делают на зоне за убийство детей
Зечки ненавидят детоубийц и «крыс»
Освободившаяся из колонии в начале января этого года 47-летняя новотройчанка Ольга Николаенко рассказала порталу о своей жизни за решёткой.
Правда, поначалу говорить о годах, проведённых в неволе, женщина, мотивируя тем, что она довольно известный в городе человек, категорически отказывалась. Пришлось просить о содействии фонд «Участие», оказывающий финансовую и психологическую поддержку бывшим «сидельцам», куда она обратилась за помощью в трудоустройстве и пообещать, что её настоящая фамилия и фотография в статье фигурировать не будут. Будущие коллеги — а фонд уже нашёл Ольге организацию, руководитель которой согласился принять бывшую зечку на работу, — никогда не узнают о её криминальном прошлом.
Когда-то Ольга Владимировна Николаенко (фамилия изменена) ничем не отличалась от тысяч других женщин. Была у неё семья: муж и двое детей, благоустроенная квартира и любимая работа. 18 ноября 2005 года она оказалась в тюрьме и всё потеряла. Ни во время следствия, ни находясь в местах заключения, женщина, как ни старалась, не могла понять, что произошло. Попытки вспомнить хоть какие-то подробности того дня были безуспешны. Ничего, кроме мёртвого супруга, лежащего в луже крови, людей в белых халатах и в милицейской форме, на ум не приходило. Как будто на память кто-то незримый тогда наложил запрет.
Прозрение наступило совсем недавно. Освободившись из колонии, она целый месяц жила у престарелой матери, не осмеливаясь переступить порог своей квартиры. А когда решилась.
Про «коня» и «светку»
— В женских камерах СИЗО, да и в колониях тоже, в отличие от мужских застенков напрочь отсутствует борьба за власть, — поясняет Ольга. — По большому счёту, там все равны. Нет, совсем без ссор и драк не обходится, конечно же, но воровские понятия там не приветствуются. Единственно, что роднит женский острог с мужским, так это стойкое брезгливое отношение к подследственным и осужденным за издевательства и убийство детей. С этим контингентом в неволе не общаются, не пускают за общий стол, иногда, если они «борзеют» (подают голос в защиту своих прав), жестоко бьют.
На том, как происходит «продуктовое общение» между камерами, порой находящихся друг от друга на несколько десятков метров, стоит остановиться отдельно. Ольга говорит, что тому, кто придумал эти способы, следует дать Нобелевскую премию. Самый простой и наиболее известный считается «конь». В окно камеры выбрасывают привязанный на нитке пластиковый пакет, который, надуваясь под действием ветра (направление выбирают), летит к нужному оконному проёму. С помощью длинного багра, сделанного из скрученных и смоченных в воде газет, другие зеки подтягивают пакет к окну своей камеры. К уже существующей нитке привязывается крепкая нить или верёвка. Далее устройство протягивается между камерами вдоль стены СИЗО. Всё — круговая дорога для «коня» — пакетик с продуктами или записка, двигаясь по верёвке, подпрыгивает, — открыта. Такой метод недолговечен, поскольку все манипуляции зеков происходят практически на виду охраны.
Более живуче «общение» через «светку» — так сидельцы называют обыкновенный унитаз. Обитатели соседних камер одновременно бросают в это санитарно-техническое приспособление привязанный на нитке хлебный мякиш с натыканными в него спичками и выливают ведро воды. В трубе нитки двух «ежей» переплетаются. Далее всё делается аналогично «конной» дороге. Попробуй, разоблачи. Единственный минус этого метода — меняться можно только с камерами, имеющими общую стену.
Завстоловой — «козырная» должность
Пока шло следствие, Ольга содержалась в восьмиместной камере. В телефильмах «хаты» больше похожи на жилища бомжей: мрачные и грязные, без малейшего намёка на удобства. На самом деле это не так. Не сказать, конечно, что нынешние камеры напоминают гостиничный номер, но телевизор, холодильник и душ во всех присутствуют в обязательном порядке. Абсолютно нет скученности, у каждой невольницы есть отдельная кровать и спальные принадлежности, которые меняют раз в неделю. Хочешь чаще — бери мыло, стирай, никто этому не препятствует.
После приговора Николаенко должны были отправить этапом в Мордовию, где с советских времён расположены женские лагеря. Но повезло — оставили в изоляторе и перевели в шестиместную камеру. Начальство, прознав, что новотройчанка на воле была неплохим поваром, предложило потрудиться в тюремной столовой. Согласилась. А что — и сытно, как говорится, и от дома недалеко.
Три с половиной года Ольга «жила» (отбывала наказание в тюремной камере) по следующему графику. Утром подъём в пять утра (чтобы приготовить завтрак на весь СИЗО, ей приходилось вставать на час раньше остальных осужденных), весь день на работе и отбой в десять вечера. Без выходных и праздников. Тяжело, но более-менее спокойно и предсказуемо. В мордовской зоне, где комары величиной с кулак, влажность чуть ли не сто процентов и все передвижения по территории только бегом, пришлось бы, конечно, намного сложнее. Единственно, что досаждало в изоляторе — нехватка свежего воздуха.
Должность у Ольги в СИЗО была, по её заверениям, «козырная» — заведующая столовой. Кому маслица, мясца, сахарку — это к Владимировне. Естественно, за какую-нибудь услугу. Родственники с передачками приезжали на свиданья чуть ли не каждый месяц: в камере, где сидели мошенницы и наркоторговки, она пользовалась непререкаемым авторитетом. В общем, сиди не хочу.
Однако когда у женщины подошёл срок законного перевода в колонию-поселение №12 посёлка Чашкан, что находится в Соль-Илецком районе, она, не задумываясь, подала прошение о смягчении режима наказания.
— По горло была сыта четырьмя стенами, — говорит Ольга. — Устала постоянно разнимать дерущихся и наставлять на путь истинный молодых девчонок, пытавшихся привнести в тюремную жизнь воровские понятия с воли. Последние три года 18-20-летние девушки стали составлять большинство подследственных и осужденных в орском СИЗО. Как с цепи сорвались: наглые, безответственные. Насмотрелись фильмов, нахватались разной дряни — только и гляди, как бы чего не натворили.
Зима, лето — год долой, пять дед морозов и домой
В Чашкане Николаенко пробыла год и семь месяцев. Работала простой поварихой, но уже почти на свободе. Ключевое слово в этом предложении — почти. Вышек, колючей проволоки и строгого надзора не было, но зона есть зона — особо не разгуляешься. Чуть расслабилась — на тебе штрафной изолятор. А это крест на условно-досрочном освобождении, который новотройчанка заслужила, оставив в местах не столь отдалённых, пять с лишним лет жизни. За хорошее поведение, выражаясь тюремной терминологией, она «откинулась» раньше срока почти на два года.
В неволе Ольга старалась разговаривать на нормальном русском языке. Всё-таки два высших образования (филфак и институт пищевой промышленности) были за плечами, но многолетнее нахождение в неволе, всё же наложили свой отпечаток. Её речь то и дело перемежалась жаргонными словечками. Выглядело это непривычно и забавно одновременно.
— «За забором» все общаются на «фене», поскольку в противном случае понять друг друга будет сложно, — улыбается женщина. — Вот, например, кровать в камере называется «шконкой», железная дверь — «роботом», окошко для передачи пищи — «кормушкой», унитаз — «светкой», мусорное ведро — «ваньком». Чем руководствовались люди, давшие такие термины привычным для простого человека вещам, не знаю, но если каждый день тебе будут говорить, что кроватей в СИЗО и зонах нет, а есть «шконки» и только «шконки», спорить бесполезно. Чтобы выжить, приходилось воспринимать тюремную жизнь, как реальность и не высовываться.
— Я только сейчас поняла, насколько велика моя вина в случившемся, — сознаётся женщина. — Не нужно было терпеть издевательства вечно пьяного мужа. Сколько раз мне говорили, разведись, разведись, а я, дура, жила ради детей: сносила побои, оскорбления. Эх, что уж сейчас говорить.
Через пару дней после разговора с нашим корреспондентом, когда материал уже был готов к публикации, Ольга позвонила в редакцию и, извинившись, сообщила две радостные для неё новости. Во-первых, она, наконец-то, вышла на работу. Пока, правда, не по специальности, а уборщицей. Но это мелочи, главное — зацепиться за новую жизнь. Во-вторых, впервые за много лет увидела сына. Алёшка после смерти отца и сестры не написал ей ни одного письма. Хотя встреча с ним вышла сложной — родные больше молчали, чем говорили, — Ольге показалось, что сын её простил.
Служба информации ТРК «Евразия».
Ад на земле. Что происходит в женских колониях с матерями-убийцами
Коллаж © L!FE. Фото © РИА Новости/Владимир Вяткин// Flickr/Tom Moore
Напомним, на скамье подсудимых оказалась жительница Нижнего Новгорода Елена Каримова. Её обвиняют в убийстве двух детей, а также в краже золотых украшений. Своей вины она не признаёт и говорит, что, мол, к убийству малышей причастна не она, а бывший муж. На вопросы Лайфа о детях она сорвалась в слёзы. Её адвокат также настаивает, что Каримова не убивала детей, и просит её оправдать.
В России права женщин, в том числе и преступниц, оберегаются особо — им не назначают высшую меру наказания, сколько бы убийств они не совершили. Кроме того, в России нет женских колоний строгого и тем более особого режима. Свой срок женщины-убийцы отбывают на общем режиме вместе с осуждёнными за кражи, наркотики или мошенничество.
Скорее всего, Каримова попадёт в одну из женских колоний в Центральном федеральном округе. Это может быть Нижегородская, Московская, Ивановская или Владимирская область. Женщины отбывают срок в отрядах по 40–70 человек.
Знающие люди говорят, что в женской колонии Каримову ждёт особый приём.
Фото © РИА Новости / Валерий Мельников
— У женщин-зэков есть свои жёсткие понятия по отношению к убийцам. Например, к убийцам мужчин там относятся спокойно. А вот малолетние дети и пожилые родители — это святое. За их убийство и спрашивают особо. Жизнь самого убийцы может превратиться в настоящий кошмар, — рассказал Лайфу один из оперативников Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН).
По его словам, самое мягкое наказание для убийцы — она на весь срок останется изгоем и одиночкой.
— Женщины в заключении держатся небольшими семьями, в которых есть старшая. В таком социуме легче выжить, найти поддержку и пропитание. Кроме того, семья защищает своих во время стычек и конфликтов. Одиночке в колонии выжить очень трудно, — рассказывает оперативник.
В самом худшем варианте жизнь убийцы детей может превратиться в настоящий ад: её будут жестоко избивать по любому поводу. Впрочем, ФСИН хорошо знает о таких неформальных порядках, поэтому на этот счёт есть варианты.
Фото © РИА Новости / Алексей Даничев
— Если дело доходит до избиений, осуждённую изолируют в одиночную камеру, где она содержится до тех пор, пока опасность не минует, — признался оперативник.
По его словам, этот срок фактически не ограничен, поэтому в камере-одиночке убийца может провести даже годы.
Последний достоверно подтверждённый смертный приговор в отношении женщины был исполнен в 1987 году на Украине. Высшую меру наказания получила 45-летняя Тамара Иванютина за девять убийств и 20 покушений на убийство. В 1983-м к смертной казни за хищения госсобственности была приговорена Берта Бородкина — руководитель треста ресторанов и столовых Геленджика. В 1978 году казнили легендарную Антонину Макарову — Тоньку-пулемётчицу. Во время войны она попала в плен и согласилась исполнять приговоры. Следствие выяснило, что она расстреляла 169 красноармейцев и партизан.
Что делали с детоубийцами в женской колонии — откровения экс-сотрудницы ГУИН
Собеседница говорит, что это было очень тяжелое время, тем более в местах заключения.
— Если детоубийца попадала в колонию, для нее это было равносильно смерти, — признает она.
— Что делали с такими осужденными в женской колонии?
— Однажды привезли женщину, убившую своих двоих детей назло мужу. Мы старались предотвращать любые расправы над такими осужденными. В женских исправительных учреждениях роль так называемых «паханов» выполняют женщины-лидеры — две-три на всю колонию.
В общем, мы встретились предварительно с одной из них, чтобы узнать, что они намерены делать. Она нам сказала: «Убивать не станем». Но мы понимали, что рано или поздно до нее доберутся. Так и случилось. Детоубийцу пропустили через «живой коридор»: осужденные женщины выстроились в две шеренги, и новенькая должна была пройти между ними, но до конца «коридора» она не дошла — упала без сознания.
Как говорили осужденные, они действительно были «кончеными»: чаще всего впереди их ничего уже не ждало.
— И много таких случаев на вашей памяти?
Многие накладывали на себя руки еще в СИЗО. А те, кто попадал в колонию… В общем, им никто не завидовал.
— Говорят, в прежние годы в тюремном мире действовали очень суровые законы. А сейчас как?
— Сейчас точно не знаю, но слышала, что по ситуации: если есть деньги, можно откупиться.
Что делают в тюрьме с убийцами детей. Как сидят серийные убийцы в российской тюрьме
Для того чтобы разобраться в количестве слухов и верных сведений от «очевидцев», касающихся того, что делают в тюрьме с насильниками, нужно подробно изучить саму статью УК, отличия зон и колоний.
Статьи
После подачи заявления начинается процесс привлечения виновного к ответственности. С учетом тяжести преступления, обвиняемый может дожидаться суда дома или в следственном изоляторе.
В СИЗО обвиняемого по статьям о насилии обязаны определить в отдельную камеру для более удобной работы органов защиты и прокуратуры. Но на практике «статусного» не принято изолировать, чтобы он с большим рвением мог учувствовать в проведении следственной работы и стал сотрудничать. Поэтому осужденного сажают в общую камеру, где он проходит «обучение», то есть там его просто избивают.
Суд и этап
Если суд решает, что обвиняемый виновен, ему определяют меру наказания и место заключения.
В практике осужденных распределяют по тяжести преступления. Если срок небольшой, человека могут оставить в колонии по месту проживания. Если вина тяжкая, осужденного отправляют пребывать наказание подальше. Это обоснованно несколькими причинами. Во-первых, уменьшает возможность бунта преступника, во-вторых, родственники потерпевшего имеют меньше шансов самостоятельно отомстить обидчику.
Как поступают с насильниками в тюрьме и на зоне
До 90-х годов законы преступного мира основывались на чистоте помыслов. Воровство и убийство считались элитными занятиями, в которых нет места насилию. Это «благородная» работа, и ее нельзя было позорить бессмысленным и бесполезным издевательством над жертвой. В связи с этим насильники считались презренными членами общества, не людьми, и подвергались унижению. «Опускание» происходило как на сексуальной почве, так и в виде психологической ломки человека.
Что ждет насильников в тюрьме в наше время? К 2015 году приоритеты немного сместились. Сексуальные действия с применением силы не имеют больше такого позорного статуса. Особенно, если заключенный доказал сокамерникам «необходимость содеянного» или вину жертвы. Неизменно низким остается статус педофилов и людей с болезненной тягой к жестокости (маньяков). В этих случаях никакие оправдания не рассматриваются.
Тонкости тюремных законов
Новому человеку статус присваивается довольно быстро. На его определение влияет репутация, которую он заслужил на воле, статья и личное поведение. Каких-то строгих законов не придерживаются, а решают в каждом случае отдельно. Поэтому «опустить» могут не только насильника, но и человека, который неправильно себя ведет или замечен в «крысиных» поступках.
«Опущенные» и «петухи»
Что делают в тюрьме с насильниками? «Смотрящие» подробно выясняют обстоятельства и принимают решения. Если речь идет о насилии над женщиной, то у человека есть возможность воспользоваться оправдательными моментами. Это и шантаж «коварной» любовницы с целью женитьбы, и месть за неверность и обман. Такие истории воспринимаются с сочувствием и оправдывают поступок.
Что делают в тюрьме с насильниками мужчин? Их «петушат». Гомосексуализм остро не приветствуется в преступном обществе. Здесь осужденному трудно найти оправдание, и он становится общим «любовником».
В любом случае не стоит скрывать ни статью, ни мотивы. Тюрьма давно уже не изолированное общество и достать правдивую информацию можно легко и быстро. В таком случае обман не прощается. Если только за период проверки насильник не зарекомендовал себя с наилучшей стороны перед смотрящим и сокамерниками.
Насилие над детьми
По закону, насильников и маньяков должны держать в изолированном заключении. Но и руководители зон и «блатные» в любом случае найдут способ избавиться от ненужного элемента. «Убрать» можно «случайно» при транспортировке, обосновывая это как вынужденную меру при попытке к бегству. А на месте отсидки может произойти «несчастный случай».
Но если вину маньяка или насильника доказывает суд и статьи достаточно для смертного приговора среди сокамерников, то педофилию нужно еще доказать или опровергнуть.
Оправдание педофилии в тюрьме
Современные органы опеки и родители подростков иногда доходят в воспитательном рвении до маразма. Если осужденный доказал в тюрьме, что его посадили за то, что он поцеловал свою дочь в щечку или хлопнул по попке, чтобы не капризничала, его не трогают и относятся с сочувствием. Также верят рассказам о том, что был соблазнен в клубе накрашенной девицей, но по паспорту она оказалась несовершеннолетней, а родители подали в суд.
Что бывает в тюрьме с насильниками детей, пока идет выяснение сокамерниками того, виноват осужденный или нет? Их бьют. Пока не доказана невиновность, осужденных по статье о педофилии избивают все, кто хочет. Им можно защищаться до определенной степени. То есть закрываться можно, но наносить ощутимый вред избивающим не стоит. В таком случае можно не дождаться оправдания с воли и быть «опущенным» без права возврата в «мужики».
Как относятся в тюрьме к насильникам, мы рассмотрели. Их бьют всегда и везде, в СИЗО, на этапе и на зоне. Это называется «обучением». Часто сокамерники не дожидаются доказательств или решения суда и «опускают» подозреваемых уже в следственном изоляторе.
Что делают с насильниками на зоне и как происходит «опускание»? Фантазий на эту тему много. Могут надеть на голову человека нижнее белье, мазнуть калом или членом по губам во время сна, окунуть в парашу и так далее. Если «опустили» еще в СИЗО, то скрывать на зоне, что ты «опущенный» нельзя. Потому что на зоне могут принять такого человека за «мужика» (уважаемого), здороваться за руку, пить из одной кружки, а когда выяснится, что это был «опущенный», то все, кто к нему прикасался, тоже будут считаться «опущенными». За такой обман сразу убивают.
Откуп от наказания
Маньяки
Как обращаются с насильниками в тюрьме, если сексуальные действия без согласия женщины не имеют веской причины? Если поступок не оправдан ничем, кроме болезненного удовлетворения своих желаний, сочувствия или откупа быть не может. Наравне с педофилами, маньяк считается самым ненужным человеком. Ненависть к таким людям такова, что обычно они не доживают даже до суда. Зафиксирован случай в Пермском крае, когда по одному делу по очереди арестовали 4-х подозреваемых и их всех убили сокамерники еще в следственном изоляторе.
Что в тюрьме с насильниками делают, точно может ответить только тот, кто отбывал наказание. Но такие люди обычно не ведут блоги и не пишут статьи, не любят откровенничать. Поэтому приходится доверять устным рассказам через вторые руки.
Есть в этом какой-то мрачный юмор – в рубрике “Остановки”, которая про интересные места и достопримечательности, публиковать рассказ о жизни в тюрьме. Ну а куда еще его ставить, с другой стороны? В своем жизненном путешествии сделать такую остановку не стремится никто, но приходится многим, и это не только злодеи и бандиты. Наш собеседник Алексей (имя изменено) – не вор и не убийца, не насильник и не аферист. Молодой русский парень, который – так вышло – уже четвертый год отбывает срок в одной из российских колоний на строгом режиме. О том, как живется за решеткой и есть ли польза от такой жизни, он рассказал “Пассажиру” – кстати, рискуя собственной безопасностью.
Связь с волей , или 15 суток за “ВКонтактик”
Вести переписку в сети нам, естественно, запрещено. Если кто-то из сотрудников узнает об этом интервью, меня ждет 15 суток в ШИЗО (штрафном изоляторе – прим. “Пассажира” ) и серьезный шмон с целью забрать все «лишнее». Мы ведь вообще не должны иметь доступ к интернету и мобильной связи. Для звонков можно пользоваться автоматом, сейчас они есть в каждом бараке – Zonatelecom называется. Оформляешь карту (можно виртуально с воли, главное – иметь пинкод) и звонишь, но доступны только те номера, что указаны в заявлении, а его надо предварительно заверить. Плюс письма и свидания. Можно пользоваться только этими средствами, но зачем, когда есть телефоны и смартфоны? Конечно, с мобильной связью в лагерях по стране ситуация разная, но в той или иной мере она доступна везде. И это не только удобство, но еще и бизнес.
Держать под постоянным присмотром 24 часа в сутки нас не обязаны, на это не хватит никаких охранников. Такое возможно при содержании в камерах, но не в лагерях. Но массовые мероприятия – походы в столовую, развод и прочее – проходят под контролем сотрудников. Кроме того, они несколько раз в день обходят все объекты (цеха, отряды, любые места работы), плюс к этому регулярно проводят шмоны, плановые и по желанию. Так что, пользуясь телефоном, надо быть начеку. В идеале – наблюдать через окошко за входом. В отрядах для этого есть специальные люди, которые за сигареты или что-то типа того целыми днями “сидят на фишке”. При приближении сотрудника телефон сразу прячешь – не в карман, естественно, а туда, где его не смогут найти в случае шмона. Для этого готовятся курки (тайники – прим. “Пассажира” ) заранее.
Жизнь на зоне: ожидания и реальность
Тут точно не как в фильмах. Я сам думал, что придется драться с первого дня. Когда сюда ехал, морально готовился, а оказалось – не надо. Пока всерьез махался только один раз, остальное – в спортивных спаррингах. А, ну еще петуха как-то палкой бил, но это за дело. Даже наоборот – драться скорее нельзя. Да, все зависит от ситуации, но есть риск нарваться на разборки с блатными – за беспредел. Тут любые меры должны быть обоснованы и одобрены. Когда пришлось подраться, я был уверен, что человек не пойдет потом никуда выносить это, все было честно. А если знаешь, что кто-то пойдет к блатным или мусорам, лучше просто успокоиться. Я вообще не люблю решать конфликты силой, но признаюсь – иногда хочется, когда устаю от всего и всех. Если мусора узнают о столкновении, они не станут разбираться, а, скорее всего, отправят в ШИЗО обоих, а кому это надо? И дело даже не в условиях в ШИЗО, какая разница, 15 суток от всего срока – ничто. Причина в том, что это заносится в дело, а многие, включая меня, хотят уйти по УДО, и такие записи в этом отнюдь не помогают.
Что касается блатных, то они могут дать несколько лещей, а могут и серьезно избить, бывает и такое. Подтягивают на разговор, и если толка из беседы не выходит, то просто забивают табуретами и дужками от кроватей до переломов и т.п. Но это по серьезным поводам. Рискуют те, кто тянет наркоту запрещенными способами – скажем, через окно передач, или барыжит самовольно, или играет и не отдает долги.
Если толка из беседы не выходит, то просто забивают табуретами и дужками от кроватей до переломов.
Про лагерное начальство
Насчет того, как ломают про приезду в лагерь: сейчас именно здесь такого нет. Ты либо принимаешь правила и устраиваешься, либо, если отрицаешь, попадаешь в ШИЗО. Хотя это ерунда по сравнению с прошлыми временами. Могут, конечно, леща дать иногда, но и сотрудники тоже обновляются, олдскульные жестокие начальники уходят. Вообще в этой области лагеря поломали лет 6-7 назад. До этого была “приемка”, когда п**дили сразу, чтоб понял, куда попал. Но тогда и ситуация была другой: наркотики, бухло, спортивные костюмы на повседневку, все клали хер. С новой властью все стало строже в плане режима, но в то же время без жести со стороны администрации.
К зекам они обращаются, в основном, на ты, хотя бывают исключения. Некоторые очень серьезно относятся к этому и всегда на вы с осужденными, но это единичные случаи. Начальство (то есть администрация – майоры, подполковники, полковники) достаточно надменны по отношению к большинству зеков. И вообще предпочитают общаться с заключенными через завхозов, а те часто этим пользуются в своих целях. Кто пониже рангом – ключники (они же охранники), некоторые начальники отрядов – те ведут себя попроще. Тут уж как сложится, со всеми по-разному – с кем-то просто на ты, а с кем-то и совсем фамильярно. У них тут со временем происходит что-то вроде профессиональной деформации – становятся похожими на зэков, только в форме.
Профессиональная деформация: охранники становятся похожими на зэков, только в форме.
Насчет красных и черных зон. Грубо говоря, они отличаются тем, что на красных реальная власть в руках мусоров, а на черных порядки определяют блатные. Моя зона красная, то есть главное соблюдать режим или законы здравого смысла. Хотя и тут есть блатные и они имеют свой вес: решают некоторые конфликты между зеками, следят за общим, за игрой и соблюдением неофициальных законов и правил. Другое дело, что они все повязаны с мусорами и по необходимости решают проблемы вместе, потому что и те и другие хотят жить с комфортом.
Про лагерную иерархию
На каждом объекте в зоне есть ответственный осужденный и ответственный сотрудник. Формально такие осужденные (козлы, завхозы, бугры) властью не наделены, но по факту у них есть и привилегии, и власть. Они ближе к сотрудникам, чем остальные, часто общаются с начальником колонии и его заместителями. Помимо бонусов на них ложится ответственность и обязанности, в том числе финансовые. Так, все ремонты ведутся за счет осужденных, администрация не склонна тратить на это деньги. Было много скандалов, связанных с этими вещами, не буду вдаваться в подробности… А уж как козел/завхоз/бугор будет организовывать рабочий процесс и финансовый поток – это его забота. Как и обстановка на объекте. Я и сам, хоть и не козел, вкладывался в ремонты на своих работах. Что-то сделать просто необходимо, а что-то делаешь для себя же, для более комфортного существования. Я, например, в клубе выступаю, играю на гитаре, у нас тут полноценный коллектив, есть все инструменты, но откуда бы эти инструменты и оборудование взялись? Все привезли мы сами или те, кто работал здесь раньше. Что-то из дома, что-то купили друзья или родственники. А если ничего не ремонтируется и не привозится, то администрация это обязательно заметит. И либо прямо укажет на это завхозу, либо просто снимет его и поставят другого.
Типичный день зависит от того, работаешь ты или нет. Если сидишь целыми днями в отряде, то разнообразия немного: выходишь на проверки на улицу, посещаешь столовую, иногда баню, библиотеку или спортзал. В остальное время – чтение, сон, просмотр телевизора, выяснение отношений, игры, зависание в интернете, кто во что горазд. Я работаю, поэтому в отряде бываю не так много, в основном утром и вечером. Живу на облегченных условиях содержания, сплю на одноярусном шконаре и не в огромной секции, а в небольшом кубрике с телевизором. В 6 утра уже стоим всем отрядом на улице – зарядка такая, или утреннее построение. Потом обычные утренние дела – умыться, сходить на завтрак или самому себе что-то приготовить в комнате питания (“кишарке”). Потом – либо развод и на работу, либо утренняя проверка. Работа у меня не пыльная, я в добровольной пожарной охране. Иногда учебные тревоги, иногда ремонты, а в основном занимаюсь своими делами: чтение, спорт, шахматы и т.п. Плюс – обед и еще одна проверка. Вечером в отряде можно посмотреть телек (на воле этим не занимался, а тут как-то само собой получается), а лучше посмотреть что-нибудь с флешки, если есть. Если не иду в смену на работу, провожу время в клубе: репетиции или что угодно еще: книги, спорт, кофе, тупняки. Выбор не так велик.
Праздники на зоне отмечают, но не слишком разнообразно. В день рождения – чифир, чай, кофе и сладкое. В новогоднюю ночь обычно сдвигают отбой, можно посидеть до часа или двух, сделать салатов. Все почти как обычно, только без алкоголя и приключений, так что и рассказывать об этом нечего.
Примечательные события – это, как правило, чьи-то неудачи. Вот только вчера кто-то удавился из-за долгов.
Происшествия бывают, но ничего хорошего не припомню. Примечательные события – это, как правило, чьи-то неудачи. Вот только вчера кто-то удавился из-за долгов. Такое бывает, на моей памяти уже вешались пару раз, все из-за долгов, обычно игровых. Люди садятся играть, не имея денег расплатиться, но азарт берет свое. Два раза прыгали из окна третьего этажа (выше просто нет), но без смертельного исхода – просто ломались. Один из-за долгов, у другого, похоже, просто колпак потек. Один умер от рака желудка, вывезли с зоны всего за несколько часов до смерти. До этого вывозили на лечение, но лечили что-то не то. Ну и по мелочи, бывает, что влипают в неприятности козлы, это тоже интересно, но только если варишься в этой каше. Мусора тоже попадают в такие ситуации, ключников ловили с проносом и употреблением наркотиков, с перепродажей отобранных телефонов. Начальство попадает крупнее, за ними охотится собственная безопасность. Например, влипали на вывозе стройматериалов, на махинациях с партиями телефонов. Да и начальника тюрьмы могут арестовать, я думаю. Любого есть за что. Иногда еще зеки с наркотой палятся. Обычно попадаются, когда с кем-то делятся – все как на воле.
Так как это строгий режим, сидят тут, в основном, за продажу наркотиков и убийства (умышленные и нет). Процентов 10-15 – остальные статьи, есть даже несколько взяточников. Насчет типичных категорий не уверен, но попробую выделить несколько.
Таджик обыкновенный – кто-то за грабеж или убийство, но в основном за манипуляции с героином, это их тема. Все, как правило, не знали ничего, их попросили подержать у себя или отвезти, ну и прочая чушь.
Лучше всего в тюрьме тем, кто сидит с самой молодости и другой жизни не знает.
Пенсионер – сидят и старички, их стараются пихать в кучу в один отряд, типа дом престарелых инвалидов.
Наркоманов и барыг можно условно разделить на «олд-скульных героинщиков» и «пепсикольных ньюэйджеров», ну это так, поржать просто. Много и таких, кто сидит за убийство, но если бы не сел, то когда-нибудь сел бы за наркотики.
Но – повторюсь – в целом твоя статья для здешней жизни ничего не значит (если это не изнасилование). Люди все разные, и здесь себя все тоже по-разному ведут, поэтому и принято смотреть на поступки, а не на прошлое.
Лучше всего в тюрьме тем, кто сидит с самой молодости и другой жизни особо не знает. Таким и сравнивать особо не с чем. У них вырабатываются все необходимые качества для успешной жизни в тюрьме – своя особая мораль, в которой на высоте тот, кто добивается своего любыми способами. А если говорить о складе характера, то лучше всего будет спокойному человеку, который понимает, что спешить тут никуда смысла нет. Слишком веселые и общительные могут быстро найти товарищей, а могут попасть в неудобное положение – сказать лишнее, повестись на провокацию. Некоторые слишком много нервничают и переживают, таким на зоне особенно тяжело. Другие видят их эмоции и подливают масла в огонь, дразнят, чисто ради забавы. Но общаться с такими страдальцами всерьез сложно, потому что все свои заботы они пытаются тебе изложить, а кому это надо? Тут ведь у всех свои проблемы. Агрессивные персонажи тоже от своего характера не выиграют, конфликты имеют последствия. Лучше всего держаться спокойно и действовать по ситуации, не надеяться на чудо, чтобы не расстраиваться. Уж точно не стоит задумываться о справедливости, её не в тюрьме надо искать. Будешь искать правду в тюрьме – тебя быстро осадят.
О чем говорят зеки
Говорят все о том же самом – кому что интересно, ну и новости зоны, конечно, обсуждаются. Насчет фени – я в ней не силен, как-то и без этого нормально живется. Так что в голову все самое обычное приходит: шконка, шленка, дальняк, контора, крыса. Хрен его знает, мне это не слишком интересно, да и сильной необходимости нет. Тем, кто интересуется, рекомендую найти словарь, есть такие, сам читал. Помню, удивился существованию глагола, который означает «выпрыгивать на ходу из машины», не помню само слово. Раньше это действительно отдельный язык был. Ещё вот одно наблюдение: я в интернете уже во время срока часто встречал слово «зашквар», «зашкварить», но в зоне или в СИЗО вообще ни разу его не слышал, буквально ноль раз. Мы тут употребляем слово «загасить». Если что-то загашено, то никому, кроме петухов, этот предмет трогать нельзя, это понятно.
Слова «зашквар», «зашкварить» на зоне или в СИЗО не слышал ни разу.
Еще один стереотип про тюремную жизнь – наколки. Это да, это есть. Бьют, причем бьют все подряд, все зависит от желания и от умений. Насчет тем и сюжетов – где-то, может, и по-другому, а у нас – бей, что хочешь, в рамках разумного. Техника нанесения – такая же, как на воле, только машинки самодельные. Сделать несложно, я и сам соберу без проблем: моторчик (от привода например), корпус от обычной ручки, рама из дерева, алюминия или чего угодно, струна, блок питания или зарядка для телефона, резистор регулируемый (опционально), пара резинок, клей. Все это в наше время несложно собрать даже на зоне. Кто-то бьет по тюремной тематике: перстни, игровой бардак, иконы. Встречал и SS, и свастики у тех, кто раньше «отрицал» (на мой взгляд, не лучшая идея для татуировки), надписи всякие «гот мит унс», «только бог мне судья» – это все классика. Кто-то бьет, что в голову придет – как на воле.
В тюрьме есть всё – правда или миф?
Как меня изменил срок
У меня появилось больше времени. Трачу его на спорт, саморазвитие, чтение. Плюс боксирую, учу языки, занимаюсь музыкой, даже жонглирую немного, соответственно чему-то научился, это определенно положительная сторона. В плане духовных перемен сложно сказать. Может, я стал спокойнее. Возможно, мне теперь меньше дела до мнения окружающих. Вроде как знаю, чего хочу от жизни, и есть какие-то планы, но это все будет понятно, когда освобожусь. Наверняка стал более терпеливым. Но это как с внешностью – когда каждый день видишь себя в зеркале, не так просто заметить, как изменился за несколько лет, вот и с самим собой и своими мыслями я вижусь каждый день, и не мне судить, как я изменился или нет.
А то, что исправительные колонии никого не исправляют, это факт, у нас в стране ничего для этого не предпринимается, это исключительно наказание. Все в конечном счете зависит от тебя самого. Если хочешь изменить свою жизнь, то будешь сам в себе исправлять то, что считаешь нужным, а если способен только жаловаться на обстоятельства, то тебе ничто не поможет.
Что в тюрьме делают с насильниками и педофилами, и есть ли для них спасение из этого ада – поговорим далее.
Такие преступления по действующему законодательству отнесены к категории преступных деяний, совершенных против половой свободы и неприкосновенности.
Ст. 131 УК РФ носит название «Изнасилование» и предусматривает ответственность за половой контакт с совершеннолетним партнером, против его желания, в виде лишения свободы на 3-6 лет.
Изнасилование несовершеннолетнего ребенка карается 15 годами лишения свободы, а малолетнего ребенка – 20 годами тюрьмы.
Когда изнасилование выступает самостоятельным видом преступления, оно носит неизгладимый след на психике ребенка или взрослой жертвы. Но, чаще всего, эпизоды насилия сопряжены с другими видами преступлений.
Чаще всего, это убийство. Пытаясь скрыть улики, после изнасилования преступники убивают своих жертв.
Как только приговор по делу насильника вступают в законную силу, они начинают готовиться к этапу. Что ждет их в конце этого путешествия, когда сокамерники узнают особенности совершенного ими деяния, они точно не подозревают.
Совсем другое – это кражи и убийства. Они совершаются исключительно хладнокровно на основании определенных мотивов.
А использование особой жесткости к своей жертве, совершение насилия над беззащитным человеком – это уже психическое отклонение. Именно поэтому другие заключенные остерегаются таких вновь прибывших и вершат над ними свое правосудие.
До вынесения приговора по делам о насилии и педофилии в СИЗО таких подсудимых не трогают.
В колониях никто не любит ошибаться, и приступать к унижениям человека, который вовсе может быть не виновен, никто не торопится. Поэтому пока идет судебное разбирательство, подсудимому-насильнику бояться нечего.
Существуют случаи, когда сокамерники или смотрящие знакомятся с приговором новичка и не верят изложенной в нем информации. Но это случается крайне редко. Обычно факты насилия безоговорочно доказываются, и вина подсудимого становится не оспорима.
Но даже если успеет попасть в последний уходящий вагон поезда по этапу, то же самое будет ждать его уже в колонии. Утаить свою статью у него все равно не получится.
Насильников в тюрьме, мягко говоря, не жалуют. Они автоматически пополняют ряды самой низшей касты – «опущенных».
Жизнь членов этой касты сильно отличается от жизни остальных осужденных. Как опускают таких новоприбывших в колонии?
Основные особенности существования «опущенных» выглядят таким образом:
Когда по камере или коридору идет представитель другой касты, опущенные обязана уступить ему дорогу и прижаться к стенке.
Осужденных по статье «Изнасилование» ждет на зоне сексуальное рабство. Они будут регулярно исполнять роль любовников или проституток для всех тех, кто проявит в этом желание.
Для того, чтобы насильник был официально причислен к касте «опущенных», необходимо его посвящение.
Что конкретно происходит во время этой процедуры, расскажем далее.
Обычно посвящение в эту касту насильников проходит особо. Вся камера собирается для того, чтобы лицезреть собственными глазами это посвящение.
То есть, запрещено каким-либо образом выпускать сперму в самой камере. Это считается грубым нарушением порядка.
С «опущенным» после сексуальной связи обязательно нужно расплатиться. В качестве оплаты его труда используются сигареты, сгущенка, конфетка.
Иногда «опущенные» становятся любовниками только одного партнера. Для этого, чаще всего, они выбирают более влиятельного зека, который защищает их от других арестантов.
По тюремным законам никто другой не может предлагать сексуальный контакт тому «опущенному», который уже занят.
Такие насильники неплохо устраиваются. Они, как правило, вообще перестают работать, посвящая себя только удовлетворению сексуальных желаний своего «господина».
На зоне «опущенные» получают женские имена.
На воле нередко такие бывшие «опущенные» ведут обычную жизнь, заводят семьи и рожают детей. Но второй раз попав на зону, их прошлое со стопроцентной вероятностью всегда вскрывается.
Почему в тюрьме не любят насильников детей однозначно не известно. Вероятнее всего, дело заключается в том, что каждый из осужденных имеет своего ребенка, и свято чтит его свободу и неприкосновенность. Никому из них не хотелось бы, чтобы такой психически ненормальный человек воспользовался их ребенком.
Но фактически, что делают с педофилами на зоне, что делают с ними в СИЗО? У педофилов в тюрьме немного другая жизнь.
Педофилы не живут в общих бараках, они отбывают срок в маленьких камерах.
На самом деле, на 2019 год задача ФСИН заключается в том, чтобы максимально оградить педофилов от контакта с другими осужденными. Оно и ясно, ведь для них один такой контакт может обернуться смертью.
Итак, жизнь педофила включает в себя следующие особенности:
Если сам насильник признает себя виновным, то для начала издевательств даже не потребуется вступление приговора в силу.
В тюрьме насильникам приходится служить в сексуальном рабстве, на воле их ненавидят всю оставшуюся жизнь.
Ко всему прочему, к большому сожалению, эти люди не чувствуют себя раскаявшимися, и вновь продолжают вынашивать в своей голове планы по растлению детей или насилию над женщинами.
Его появление на зоне может спровоцировать голодный бунт и агрессию других заключенных
Убийце 8-летней Насти Луцишиной из Уссурийска грозит до 20 лет тюрьмы. Но еще до того, как «пойти по этапу», ему предстоит не один месяц провести в СИЗО в компании с другими заключенными. Что ждет таксиста-убийцу сначала в изоляторе, а потом на зоне? «МК» с помощью бывших арестантов и правозащитников сделал прогноз жизни изверга за решеткой.
О том, по какой статье попал в ним в камеру новый человек, «жильцы» узнают сразу же, иногда даже до того, как он с вещами зашел на порог. О насильниках и убийцах детей и женщин становится известно не только их будущим сокамерникам, но и всему СИЗО. Доля у таких арестантов не завидная.
Впрочем, бывают, конечно, исключения. Как правило, насильников либо изначально помещают в отдельные камеры, где содержатся так называемые «обиженные», либо их сажают в общие камеры, но там они подвергаются всевозможным унижениям, а именно моют пол, спят на полу, моют туалет руками и т. п.
Если заключенный дожил до этапа, то в колонии его тоже встретят не с распростертыми объятиями. Были случаи, когда целые отряды устраивали голодные бунты, требуя убрать убийцу-насильника детей. Если администрация на это не шла, арестанта избивали, резали. Так что он все равно покидал отряд, пусть даже на носилках.
Насильники на Зоне попадают в самую низшую касту, наравне с «петухами», они же «обиженные», «опущенные», «пидеры» и так далее. Это каста изгоев, неприкасаемых, отверженных, среди них находятся и пассивные гомосексуалисты.
Вот такая судьба ждет и Сергея Мельникова, осужденного в изнасиловании, которого не было. А ведь это может случиться с каждым из нас.