что делают с заложницами

Пять самых страшных терактов с захватом заложников в мире: как поступала власть с преступниками

Террорист, захвативший 21 июля в Луцке автобус с людьми, был задержан. Президент Украины Владимир Зеленский лично говорил по телефону с Максимом Кривошем и выполнил его требование записать видео с призывом смотреть фильм «Земляне».

Преступнику назначили психиатрическую экспертизу, после чего изберут меру пресечения. А глава МВД Украины Арсен Аваков заявил, что в Харькове задержан сообщник мужчины. В связи с резонансом, который вызвало происшествие в Луцке, OBOZREVATEL предлагает вспомнить самые страшные теракты в истории мира, которые сопровождались захватом заложников.

23 октября 2002 года группа чеченских террористов, которую возглавлял Мовсар Бараев, захватила и удерживала здание Театрального центра на Дубровке в Москве в тот момент, когда там шел мюзикл «Норд-Ост». В заложники попали более 900 человек: работники, зрители и актерский состав.

На момент нападения в здании школы находились более 1 тысячи 100 человек, в основном это были дети, а также их родители и сотрудники школы.

После провала переговоров, спустя 2,5 суток после захвата школы власть решила штурмовать здание с применением тяжелой военной техники. В результате операции, которая завершилась в ночь на 4 сентября, погибли 334 заложника, 186 из них – дети.

Теракт в Камбодже, 2005

28 января 2008 года в городе Банну на северо-западе Пакистана семеро вооруженных исламистов захватили школу. В заложниках оказались около 250 учеников в возрасте от 8 до 12 лет. Власти города дали возможность террористам беспрепятственно уйти. При этом никто не пострадал.

5 мая они захватили еще 11 девочек, а 24 июня – 68. Некоторым из захваченных девочек удалось сбежать, в плену исламистов остались около 230 школьниц. Лидер «Боко харам» Абубакар Шекау в видеообращении заявил, что все они будут отданы в брак по мусульманским обычаям.

До настоящего времени кризис с заложницами не разрешен, несмотря на все усилия международного сообщества. В 2017 году власти Нигерии сообщили, что 82 школьницы «Боко Харам» обменяли на боевиков.

Как сообщал OBOZREVATEL, в Луцке после освобождения заложников жители скандировали «молодцы» правоохранителям.

Источник

Какого наказания женщины в гареме султана боялись больше всего

Гарем – это слово наводит на мысли о прекрасных женщинах, которые были вынуждены проводить свои дни в праздности и неге, ожидая благосклонности восточного правителя. Иногда в закрытых покоях дворцов томились по нескольку сотен девушек, не имеющих права покидать пределы своей золотой клетки. Но в некоторых случаях наложницу могли просто выгнать из гарема.

Власть мужчин

Многожёнство существовало во многих странах. Патриархальный уклад жизни, бесправие представительниц прекрасного пола, недостаток мужчин, гибнущих в результате многочисленных военных стычек с соседями, – всё это историки считают причинами возникновения гаремов. Влиятельные чиновники, богатые купцы, крупные землевладельцы могли позволить себе содержать большое количество прекрасных дам.
Официальные гаремы правителей были во многих странах. Например, в Китае, Индии, Корее, на Руси – до принятия христианства многие князья были многоженцами. Некоторые помещики, обладая почти абсолютной властью над крепостными крестьянами, заводили себе гаремы из дворовых девушек. Но лишь арабские халифы и турецкие султаны, стремясь продемонстрировать всему миру своё богатство и могущество, содержали за закрытыми дверями своих роскошных дворцов сотни прекрасных танцовщиц, наложниц, фавориток.

Женский коллектив

Любое закрытое сообщество, состоящее из милых дам, всегда отличается интригами, кознями, скандалами, поэтому без строгой иерархии никак не обойтись. Каждая обитательница гарема прекрасно знала своё место, которое во многом зависело от благосклонности хозяина.
Например, в Османской империи девушки в гареме должны были беспрекословно подчиняться матери правителя, которую называли «валиде-султан», и главному евнуху, носившему титул «кизляр-ага».
В гарем попадали девушки из самых разных стран. Одних покупали на рынке у работорговцев, других привозили в качестве трофеев из завоевательных походов, третьих продавали собственные родители. Некоторые люди, в том числе и представители знати, надеялись обеспечить своим дочерям блестящее будущее: если девушка очаровывала султана, то она могла занять завидное положение в обществе.

Страшилки для европейцев

Автор книги «Повседневная жизнь восточного гарема» (Москва, 2006) Шапи Магомедович Казиев считает, что многие страшные истории о жестоких истязаниях и казнях несчастных девушек, которыми изобилуют европейские источники, были придуманы авторами, чтобы впечатлить читателей.
Разумеется, без интриг и козней не обходилось, всё-таки за стенами гаремов порой шла очень жёсткая борьба за власть и влияние в целой империи. Соперниц травили в прямом и переносном смысле этого слова, но не в тех масштабах, как принято считать.

Властью прогнать женщину из закрытых покоев дворца обладали сам султан, его мать и главный евнух. Разумеется, исчезновение простой танцовщицы или девушки, не входящей в число фавориток, хозяин и не замечал. Если же речь шла об одной из любимиц султана, то решение принимал он сам.

За драку и склочный характер

Наиболее распространённой причиной изгнания была драка. В женском коллективе нельзя допускать подобных явлений, иначе дисциплина начнёт сильно хромать. Однажды этим правилом воспользовалась украинка Анастасия Гавриловна Лисовская (1505-1558), также известная как Роксолана и Хюррем-султан.
Канадская исследовательница Элизабет Эббот в своей книге «История куртизанок» (Москва, 2014, перевод М. М. Гурвица) написала, что Роксолана намеренно спровоцировала агрессию своей соперницы – черкешенки Гюльбахар Махидевран – и позволила ей расцарапать свои щёки. Затем любимица султана Сулеймана I Великолепного отказалась проводить с ним время, сославшись на то, что её изуродовали. Разгневанный правитель изгнал Махидевран из своего гарема.
Этот случай в 1533 году описал посол Венеции Бернардо Наваджеро (Bernardo Navagero), опираясь на гулявшие по Стамбулу слухи. Судя по его официальному отчёту, черкешенка не ограничилась царапаньем щек, она ещё и вцепилась в волосы украинки Роксоланы, разорвала её платье. Будучи матерью наследника престола – принца Мустафы, Гюльбахар Махидевран была уверена, что другие наложницы должны ей беспрекословно подчиняться. Но она просчиталась.

Кстати, султан Селим I Грозный (1465-1520), который был отцом Сулеймана, однажды прогнал из своего гарема беременную от него фаворитку. Эта женщина пострадала из-за своего склочного характера, если верить придворным летописцам, она часто затевала драки с другими наложницами. Её выдали замуж за одного из влиятельных чиновников-царедворцев. Имя скандальной красавицы история не сохранила.
Вообще, не стоит считать, что изгнанных из гарема женщин ожидала плачевная судьба. Их не вышвыривали за ворота дворца без гроша. Например, потеряв благосклонность султана, Гюльбахар Махидевран лишь перебралась в другой дворец, поскольку являлась матерью наследника. Некоторые бывшие наложницы уезжали на родину, к родственникам, других выдавали замуж за приближённых правителя. Все они получали своеобразное «выходное пособие» для безбедной жизни за стенами дворца.

За роман с евнухом

Не только черкешенок, украинок и представительниц других национальностей похищали бандиты всех мастей для продажи работорговцам. Спросом в Османской империи пользовались и чернокожие мальчики. Поскольку оскоплять мусульман по закону было нельзя, такой операции подвергали нубийцев или эфиопов. Их беспощадно кастрировали, а затем выживших продавали в гаремы – служить евнухами.
Романтические отношения между одалисками и евнухами не были редкостью.
Случались и убийства евнухов на почве ревности. Часто сладострастных красоток, чрезмерно увлекающихся чернокожими кастратами, просто удаляли из гаремов, выдавая замуж за вполне дееспособных чиновников.

За преступления

Женщины могут совершать самые разные преступления. Воровство, клевета, вымогательство, подкуп евнуха ради корыстных интересов, порча имущества и другие неблаговидные деяния девушек тоже часто наказывались изгнанием из гарема.
Некоторые девушки были просто хулиганками, они не слушались смотрителей, учителей и старших наложниц, не хотели обучаться придворному этикету и хорошим манерам, дерзили и обзывались. Если кизляр-ага или валиде-султан считали, что перевоспитать или исправить такую девушку не получится, то её отправляли за стены дворца.

Не понравилась султану

Впрочем, женщина не обязательно покидала гарем из-за какого-то проступка. Иногда вся её вина состояла в том, что она никак не могла привлечь внимание султана. Искандер Мамедов, автор книги «Расцвет и крах Османской империи. Женщины у власти» (Москва, 2016), написал, что такую одалиску обычно выдавали замуж за подходящего по происхождению государственного чиновника.
Наложница, несколько лет прослужившая в гареме, могла подать прошение на имя султана: «Желание рабыни – свобода, дарение её – на усмотрение господина» (Кулун истеги мурад, ихсан эфендиминдир). Если правитель ничего не имел против, то женщину освобождали, позаботившись о её приданом и дальнейшем существовании.
Одалиска, которая провела в гареме 9 лет, но так и не приглянулась хозяину, автоматически получала документ, подтверждающий её личную свободу (ытыкнаме).
Примечательно, что вельможи Османской империи охотно брали в жён бывших наложниц султана. Это были образованные женщины, умеющие ухаживать за собой, во всём придерживавшиеся строгого этикета. К тому же такой брак сулил неплохие карьерные перспективы, ведь связи в гареме ценились на вес золота.

В случае болезни

После смерти правителя

Кончина султана тоже могла освободить его наложниц. Например, в эпоху расцвета Османской империи женщин, принадлежавших бывшему правителю, переселяли в Старый дворец, расположенный на площади Баязид. Матери наследников оставались жить там в роскоши, хотя и утратив своё былое влияние на политику страны. Остальные дамы вполне могли выйти замуж, если изъявляли такое желание.
Некоторые наложницы не хотели покидать гарем, предпочитая занимать различные административно-хозяйственные должности. Опытные и умные женщины всегда пользовались уважением в обществе. Они могли стать учителями новых одалисок или организаторами различных церемоний, служить экономками, воспитывать детей султана.
Эти дамы не представляли своей жизни без придворных интриг, лести дипломатов, взяток и подарков от разных чиновников, пышных празднеств. Их желание работать в гареме подогревал и финансовый интерес. Например, даже самая низкооплачиваемая должность аджемы, согласно бухгалтерским книгам дворца, приносила женщине 6 серебряных монеток (акче) в день, что в наше время эквивалентно 15-20 долларам США. А хазнедер-уста, как называли казначея гарема, в зависимости от трудового стажа ежедневно получала зарплату от 140 до 250 акче.
Содержание же вышеупомянутой Роксоланы, например, обходилось государственному бюджету примерно в 2 миллиона долларов в год.

Источник

«Мы жили как в могиле» Россиянин держал в подвале рабынь. Своих невольников он травил ядом и казнил на электрическом стуле

«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о маньяках, вписавших свое имя в криминальную историю СССР и новой России. В предыдущей статье речь шла об Александре Пичушкине по кличке Битцевский маньяк. Сегодня наш рассказ — об Александре Комине, который держал в своем подвале рабынь. Маньяк заставлял их шить вещи на продажу, но главной его страстью были изощренные расправы, которые он придумывал для своих невольниц. А еще Комин мечтал о подземном царстве, в котором его рабыни рожают ему маленьких рабов.

Несостоявшийся модельер

Александр Комин родился 24 мая 1953 года в городе Вятские Поляны (Кировская область), в семье простых рабочих. В детстве и юности он ничем не выделялся среди сверстников — учился средне и особых способностей ни к чему не проявлял. С трудом окончив восемь классов, Комин решил оставить учебу и готовиться к армии, но вместо этого попал на нары. 18-летний Александр ввязался в драку, в которой два человека получили серьезные увечья, и попал в колонию по статье «Хулиганство».

Материалы по теме

«Про свои преступления он рассказывает с наслаждением»

«Моя рука хорошо помнит молоток»

Отбывая назначенный ему трехлетний срок, Комин с упоением слушал рассказы своего сокамерника, который в свое время держал в неволе нескольких бомжей, которые писали иконы и картины, а «хозяин» сбывал их за неплохие деньги. Рассказы заключенного Комину очень понравились, и он взял их на заметку. Между тем за решеткой молодой зэк, казалось, нашел свое призвание: он трудился на местном швейном производстве, и работа его очень увлекла. Оказавшись на свободе, Комин отправился осваивать швейное мастерство в техникум, мечтал стать модельером.

Но диплом модельера-закройщика не гарантировал трудоустройства. Комин работал электриком, разнорабочим, сторожем, а затем устроился кочегаром. На последнем месте работы Комин познакомился с коллегой — инженером по образованию Александром Михеевым. Вспомнив рассказы сокамерника-рабовладельца, он предложил Михееву завести собственных невольников, которые будут выращивать ягоды и овощи на продажу. Вторым источником дохода Комин планировал сделать разведение черных кошек на шкуры, чтобы потом из этих шкур делать сувениры.

«Это не теплица, а темница»

Через некоторое время планы Комина поменялись: он решил организовать швейное производство, на котором будут трудиться его личные рабыни. Цехом должен был стать личный гараж Александра в местном кооперативе «Идеал». Впрочем, держать рабынь в самом гараже с хорошей слышимостью было рискованно, поэтому Комин и Михеев решили создать под ним укрепленный подвал — подобие бункера. Работы заняли у сообщников долгих четыре года. «Это [будет] не теплица, а темница», — любил повторять Комин.

Владельцы соседних гаражей порой замечали, как Комин таскает ведра с землей и стройматериалы (хотя, как правило, сообщники старались делать это ночью). Но Александр отмахивался от любопытных соседей и на все вопросы отвечал — мол, выращиваю в гараже огурцы и развожу нутрий на продажу. Эта легенда очень нравилась женам автомобилистов, которые частенько ставили трудолюбивого Комина в пример своим супругам.

К концу 1994 года бункер на глубине девяти метров был готов: его площадь составила 15 квадратных метров. В разделенное на несколько комнат помещение вела лестница — к ней Комин провел высокое напряжение на случай, если его будущие пленницы надумают сбежать. Стены для лучшей звукоизоляции сообщники оббили матрасами. Немногим позже Комин и Михеев установили в бункере столы и кровати, купили две швейные машинки и ткань — а потом начали поиск рабынь.

Невольниц искали среди женщин, ведущих асоциальный образ жизни. Одна из них — 33-летняя Вера Толпаева — встретилась Александру Михееву 11 декабря 1994 года.

Первые рабыни

Вскоре пленница была настолько запугана, что согласилась на все условия. Вот только шить у нее не получалось — сколько бы Комин не учил Толпаеву работать на машинке, ничего толкового не выходило. Тогда Александр потребовал, чтобы Вера порекомендовала в качестве рабыни кого-то из своих знакомых. И Толпаева рассказала, что швейным делом занимается ее 35-летняя приятельница Татьяна Мельникова. Она назвала и адрес знакомой.

Комин отправился туда в январе 1995 года и внезапно столкнулся с одним из своих бывших сокамерников — Николаем Малых: по стечению обстоятельств он оказался сожителем Мельниковой. Комин предложил Николаю выпить за встречу у него в гараже — и тот согласился, взяв с собой подругу. Вместе с Михеевым Комин напоил гостей водкой с клофелином, после чего Татьяну Мельникову спустили в бункер. Ее любовника они посчитали слишком опасным, чтобы оставлять в живых: Николая раздели до нижнего белья и отвезли на ближайшее поле.

Казнь электрика

Комин тем временем по старой схеме «обрабатывал» Мельникову — измученная издевательствами женщина вскоре сломалась и стала шить халаты и нижнее белье. Ей приходилось работать по 16 часов в сутки: «хозяин» требовал по 32 халата в день. Вторая пленница, Толпаева, в это время была занята обустройством бункера. В случае неповиновения Комин обещал изрезать обеих рабынь ножом.

Своих пленниц Комин практически не кормил — их рацион состоял в основном из круп, картошки, черного хлеба и настоя шиповника. Чтобы выжить, Толпаевой и Мельниковой нередко приходилось жарить картофельные очистки. Мылись невольницы раз в неделю в тазу: для этого Комин при помощи лебедки спускал им в подвал канистру с водой.

Между тем одежда, которую шила Мельникова, пользовалась большим спросом на местном рынке — и тогда Комин с Михеевым решили расширить производство, но для этого им понадобилась мужская сила. И тогда сами пленницы предложили привести в бункер их давнего знакомого, который много пил, лишился жилья и был рад любому крову. Комин получил подробное описание внешности и отправился искать потенциального раба на местный рынок — но ошибся и привел в гараж другого человека.

Так в бункере появился 37-летний Евгений Шишов. Мужчина имел крепкое телосложение, отслужил в свое время в ВДВ, но затем пристрастился к алкоголю и сильно сдал. Он сам спустился в бункер — Комин убедил его, что хорошо заплатит за посильную помощь. Оказавшись в западне, Шишов согласился надеть на себя кандалы, а заодно сообщил, что является умелым электриком. Он даже не думал, что этим откровением подписывает себе смертный приговор: Комин тут же сообразил, что пленник запросто отключит питание лестницы, и задумал избавиться от Шишова, казнив его на самодельном электрическом стуле.

Маньяк привязал пленника к стулу, позволил ему выкурить последнюю сигарету, обмотал оголенными проводами его руку и ногу и приказал своим пленницам нажать на кнопки прикрепленных к устройству выключателей. Мельникова даже под страхом смерти отказалась выполнить требование, а вот Толпаева приказ Комина исполнила: от мощного удара током Евгений Шишов погиб мгновенно.

«Он выворачивал мне голову»

Попав в бункер, Козикова, как и остальные пленницы, была избита, но это не сломило ее волю. Она постоянно пыталась сопротивляться и даже защищала подругу по несчастью — Татьяну Мельникову. Ей Козикова сделала самодельный оберег, завернутую в полиэтилен записку с молитвой. А узнав, что измученная рабством Мельникова задумала свести счеты с жизнью, Козикова отговорила ее от рокового шага, пообещав, что организует побег.

Свое слово пленница сдержала: выяснив, что Комин обесточивает лестницу, когда сам спускается в бункер, Козикова улучила момент и заперла его в одной из комнат, а сама вместе с подругой попыталась сбежать. Но Комин выбил дверь и схватил поднимавшихся по лестнице женщин. Их ждало страшное наказание. «До такой степени он меня бил, что сам был в крови — брызги крови, кожа лопалась. Потом он взял шланг, потом он выворачивал мне голову. Потом он свечкой поджигал мне руки», — вспоминала одна из рабынь.

Но этих жестоких пыток впавшему в бешенство Комину показалось мало. Он предложил Козиковой и Мельниковой наказание на выбор — либо разрезать им рты от уха до уха, либо выбить на лбах татуировки со словом «раб». Испуганные пленницы выбрали второй вариант, и маньяк изуродовал их лица наколками, кроме слова на лбу набив еще и линии слез под глазами. Татуировки рабынь долго заживали и гноились. А Комин, чтобы попытки побегов не повторялись, закрепил на стенах бункера кандалы: отныне прежде, чем спуститься в подвал, он сигналил рабыням лампой. После этого пленницы должны были застегнуть оковы на своих шеях и руках, а затем положить ключи на стол.

Бункер с огурцами

Но однажды Комина постигло разочарование: свою помощницу Толпаеву он отправил на поиски очередной невольницы, но та внезапно исчезла. Поэтому искать новую рабыню он решил сам. В начале 1996 года Комин привел в гараж 27-летнюю Татьяну Назимову — девушка страдала психическим заболеванием и, сбежав из дома, кочевала по железнодорожным станциям. Для работы она не годилась, но Комин сделал ее своей любовницей и стал называть Оксаной.

К тому времени подпольная фабрика маньяка перешла на новый уровень: помимо халатов, его невольницы теперь шили ризы для священников, а также ткали иконы и гербы. Полотно с гербом Комин даже пытался продать сначала местной администрации, а затем не побоялся обратиться с подобным предложением и к руководству милиции Вятских Полян. Но везде получил отказ — у потенциальных заказчиков не оказалось денег.

Тогда, чтобы увеличить доход, Комин решил подключить своих рабынь к выращиванию огурцов в парнике: он установил в бункере теплицу, организовал электроподогрев и довольно быстро получил первый урожай овощей. Но вскоре владелец соседнего гаража в разговоре с Коминым упомянул про невыносимую жару, из-за которой даже пророс хранившийся у него картофель. После этого маньяк решил не рисковать и разобрал теплицу. К слову, теневой заработок отнюдь не мешал Комину встать на учет на бирже труда и получать пособие по безработице.

15 часов смертельных мучений

В январе 1997 года в бункер вернулась беглянка Толпаева, с которой Комин случайно столкнулся на улице. Он сделал вид, что обрадовался встрече с ней, и предложил бывшей сообщнице вернуться в дело. Больше того: Комин пообещал Толпаевой сделать ее руководителем продаж. Обрадованная такими перспективами женщина согласилась, даже не подозревая, что Комин задумал отомстить ей за бегство. Впрочем, по другим данным, причиной расправы над Толпаевой могла стать ее попытка шантажировать Комина: она якобы потребовала приличную сумму денег за молчание о его темных делах. В противном случае женщина грозила обратиться в милицию.

Следующей жертвой Комина стала его любовница Татьяна Назимова: к ее психическому недугу добавился физический — она заболела лейкозом и к концу года жизни в бункере уже не могла вставать с кровати. К середине марта 1997 года маньяк задумал избавиться от Назимовой, но на ее защиту встала Татьяна Козикова: она стала упрашивать отпустить больную невольницу — мол, из-за своих психических особенностей та никому ничего не расскажет. Комин задумался об этом и решил выяснить, насколько адекватно Назимова оценивает происходящее. Та доверчиво сообщила маньяку, что находится на курсах кройки и шитья, которые ведет «преподаватель» Александр Комин.

После этого судьба Назимовой была решена: маньяк несколько дней морил жертву голодом, а после насильно через воронку влил ей в рот стакан антифриза. Тело погибшей Комин решил погрузить на санки и оттащить под покровом ночи прямо под двери местного морга — идея, что сотрудники учреждения найдут покойницу прямо у дверей, забавляла убийцу. Однако до пункта назначения Комин так и не дошел: заметив на выезде из кооператива случайного прохожего, он бросил ношу и сбежал.

«Отсюда выходят только вперед ногами»

В конце 1996 года в бункере Комина появилась новая пленница — 22-летняя Ирина Ганюшкина, которую незадолго до своей гибели привела Толпаева. Ганюшкина пыталась заняться предпринимательством на местном рынке, но крайне неудачно — потеряла большую сумму денег, взятых в долг. При этом личная жизнь Ирины складывалась хорошо — она собиралась съезжаться со своим молодым человеком. В роковой для себя день Ганюшкина шла смотреть съемную квартиру, хозяйкой которой была ее соседка по дому — Вера Толпаева.

Между тем Ганюшкина, которая обладала миловидной внешностью и покладистым характером, очень понравилась Комину. 8 марта 1997 года маньяк, стремясь порадовать девушку, принес в бункер угощение и организовал праздничный стол для своих пленниц. Симпатию маньяка к Ирине тут же заметила Козикова: дождавшись, пока Комин уйдет, она предложила Ганюшкиной быть с ним поласковее, чтобы усыпить его бдительность. Та послушалась подругу по несчастью и стала проявлять в адрес Комина знаки внимания, даже посвящала ему стихи. Читая их, он заливался слезами.

«Пришла в милицию, а мне никто не верит»

План Козиковой удался: Комин был очарован новой швеей и стал просить Ганюшкину родить ему ребенка. Маньяк даже пытался искусственно оплодотворить пленницу при помощи шприца со своей спермой. Ганюшкина с ужасом слушала рассказы Комина о его планах: он собирался создать под землей рабовладельческую ферму — собрать женщин, которые будут рожать и растить ему рабов. Через некоторое время девушка сумела убедить маньяка, что в бункере ребенка ей не выносить. В середине апреля 1997 года Комин выгнал из своей квартиры на улице Ленина предыдущую сожительницу и поселил там Ирину Ганюшкину.

Но доверять девушке он не собирался — никогда не отпускал ее из дома одну и даже сопровождал ночью в туалет. Гуляла Ганюшкина только в сопровождении Комина: однажды они встретили на улице родителей девушки, и ее мучитель тут же попросил у них благословение на брак. Себя он представил как электрика, работающего в местной больнице. Мать и отец Ганюшкиной дали свое согласие, даже не подозревая, что в тот момент в бок их дочери упиралась заточка: Комин боялся, что девушка поднимет крик.

Через некоторое время Комин вынудил Ганюшкину забрать к себе двухлетнюю Настю — ее дочь от предыдущих отношений. Ирина быстро поняла, что ребенок станет заложником, который лишит ее шансов сбежать. Но вышло иначе: 21 июля 1997 года он разрешил Ирине одной отвезти ребенка к педиатру, а сам отправился по делам. Незадолго до этого маньяк рассказывал Ганюшкиной, что рабыни ему надоели и он собирается засыпать бункер землей вместе с находящимися там пленницами. Ирина поняла, что медлить нельзя.

«Он только из дома вышел — я собралась, Настю собрала. Он мне деньги оставил. И бегом на остановку — сначала боялась, может, он меня проверить хочет, где-нибудь стоит там. Ничего, нормально: пришла в милицию, начала рассказывать, а мне никто не верит. » — вспоминала Ирина.

Ганюшкина настояла, чтобы ее проводили в кабинет знакомого оперативника. Ему женщина принялась перечислять фамилии всех пленниц. И тут же узнала рабынь на находящихся под стеклом на столе фотографиях: Толпаева, Мельникова и Козикова числились пропавшими без вести. Правда, стражи порядка особо женщин не искали: учитывая образ жизни пропавших, решили, что те ушли в загул. Вскоре к гаражу Комина прибыла оперативная группа. Ганюшкина предупредила милиционеров, что ведущая в бункер лестница находится под напряжением. А потому они решили устроить засаду и дождаться хозяина гаража.

Подземный город

Дожидаться отправки на зону 44-летний маньяк не стал и вскоре после суда свел счеты с жизнью в изоляторе. Получилось так, что свое последнее пристанище Комин нашел рядом с могилой отца своей жертвы — Татьяны Козиковой. Впрочем, сам маньяк представлял место своего последнего приюта несколько иначе: «Подземный город, говорил, сделаю… Что будет огромное количество людей… Я сделаю себе гроб со стеклянными окошечками, и будут они [дети Комина] приходить и смотреть на меня. Выкачаю воздух из гроба, и я буду всегда целый. Рядом посажу, как символ, говорит, яблоню», — вспоминал о безумных мечтах Комина его подельник Михеев.

Ирина Ганюшкина сменила фамилию и навсегда уехала из Вятских Полян. А получившие свободу Татьяна Мельникова и Татьяна Козикова так и не смогли адаптироваться к нормальной жизни. Первое время женщины пытались искать работу, но бывших рабынь никто не хотел брать в штат. Порой им не оставалось ничего другого, как питаться отходами, которые они находили на помойках. На воле обе прожили немногим больше семи лет, после чего скончались от сердечных приступов.

Источник