что же делать если обманула та мечта как всякая мечта
Что же делать если обманула та мечта как всякая мечта
Стихотворение «Перед судом» было написано 11 октября 1915 г., и впервые опубликовано в журнале «Русская мысль» за 1916 г., а в 1920 г. включено в сборник «Седое утро». 28 нюня 1916 г. Блок отметил в записной книжке: «Цикл „Кармен» должен заканчиваться стихотворением „Что же ты потупилась…»». Однако впоследствии он решил отказался от своего намерения и написал третий том лирики, который вышел в свет уже после его смерти, в 1921 г., поместил «Перед судом» в раздел «Разные стихотворения», где оно с тех пор печатается в соответствии с последней волей великого поэта.
Что же ты потупилась в смущеньи?
Погляди, как прежде, на меня,
Вот какой ты стала — в униженьи,
В резком, неподкупном свете дня!
В обобщающих работах советских блоковедов в связи с этим стихотворением высказав ряд ценных наблюдений. Биографические аспекты стихотворения полнее всего рассмотрены в книге А. Е. Горелова «Гроза над соловьиным садом» (Л., 1973). На тематические перекличке с произведениями русской классической литературы обращали внимание З.Г.Минц и И. Т. Крук. Но основное внимание литературоведов было обращено на вопрос об адресате стихотворения «Перед судом».
Я и сам ведь не такой — не прежний,
Недоступный, гордый, чистый, злой.
Я смотрю добрей и безнадежней
На простой и скучный путь земной.
В. Н. Орлов считает, что стихотворение «обращено, безусловно, к Л. Д. Блок. С. А. Небольсин, основываясь на желании Блока закончить этим стихотворением цикл «Кармен», посвященный Л. А. Дельмас, считает адресатом стихотворения ее. Существует также представление о контаминации (смешении) двух женских образов в лице героини этого стихотворения.
Спор об адресате стихотворения «Перед судом» в литературе о Блоке рассмотрев А. Е. Гореловым, который процитировал отрывки из письма Иванова- Разумника Е. П. Иванову от 2 декабря 1940 г. (по копии, хранящейся в архиве Л. А. Дельмас). Как сейчас стало известно, в декабре 1940 г. Иванов-Разумник и Е. П. Иванов обменялись несколькими письмами, основной темой которых был вопрос об адресате стихотворения «Перед судом».
Я не только не имею права,
Я тебя не в силах упрекнуть
За мучительный твой, за лукавый,
Многим женщинам сужденный путь…
Но ведь я немного по-другому,
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю.
Е. П. Иванов обладал способностью проникать в самую глубину переживаний и творческих устремлений Блока. Не написав о Блоке ни одной критической статьи, Е. П. Иванов оставил очень интересные, хотя и незаконченные воспоминания и записи о нем.
Вместе ведь по краю, было время,
Нас водила пагубная страсть,
Мы хотели вместе сбросить бремя
И лететь, чтобы потом упасть.
Предметом спора между Ивановым-Разумником и Е. П. Ивановым стала их декабрьская переписка 1940 г. об адресате стихотворения «Перед судом». В этом споре Е. П. Иванов высказал мнение, что стихотворение более-отражает образ Л. Д. Блок, чем Л. А. Дельмас. Оспаривая это, Иванов-Разумник хронологически и тематически сближает «Перед судом» со всеми стихотворениями, адресованными Л. А. Дельмас, а также пишет о решающей записи Блока от 28 июля 1916 г. (о принадлежности стихотворения циклу «Кармен»). Кроме того, Иванов-Разумник не находит ничего общего между героиней «Перед судом» и Л. Д. Блок.
Ты всегда мечтала, что, сгорая,
Догорим мы вместе — ты и я,
Что дано, в объятьях умирая,
Увидать блаженные края…
Копию своего письма Е. П. Иванову от 2 декабря 1940 г. Иванов-Разумник послал Л. А. Дельмас, и она во время личной встречи с ним подтвердила все его предположения. Очевидно, говоря о стихотворении «Перед судом», Л. А. Дельмас показывала Иванову-Разумнику подаренный ей Блоком автограф этого стихотворения с посвящением «Л. Д.» и с разночтением по сравнению с каноническим текстом. Текст этого разночтения очень знаменателен: вместо «Эта прядь — такая золотая…» в автографе были слова: «Ночь кудрей — такая золотая…», вызывающие ассоциацию со стихотворением «Есть демон утра. Дымно светел он…».
Что же делать, если обманула
Та мечта, как всякая мечта,
И что жизнь безжалостно стегнула
Грубою веревкою кнута?
В настоящее время комментариями к циклу «Кармен» служат не только примечания в собраниях сочинений, но и опубликованные письма поэта к Л. А. Дельмас, ее краткие воспоминания, где приведена, в частности, знаменательная запись Блока: «Господи, принимаю покорно и эту любовь, вторую и последнюю — для нее и для меня,— которую Ты даешь». Казалось бы, нет даже повода для спора: Л. А. Дельмас не сомневается в том, что стихотворение обращено к ней. Она, по свидетельству ее сестры Е. А. Фащевской, была этим стихотворением обижена до слез. С другой стороны, Любовь Дмитриевна с негодованием отвергает предположение о том, что стихотворение может быть адресовано ей.
Не до нас ей, жизни торопливой,
И мечта права, что нам лгала.-
Все-таки, когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?
Но Е. П. Иванов не только доказывал, что в стихотворении «Перед судом» присутствует образ Л. Д. Блок, он сделал шаг к более расширительному пониманию стихотворения и по казал путь к этому от непосредственного биографического факта: «…пережитый момент от признания (Л. А. Дельмас) был так глубок, что вызвал „приближение звука», понятного и знакомого, разбудил „мои колокола» и охватил всю жизнь самого автора с пережитым им».
Не игнорируя биографических фактов, а, наоборот, привлекая их более широко, Е. П. Иванов утверждал несводимость художественного образа к точным жизненным параллелям, невозможность прямых биографических проекций при анализе художественного целого. Е. П. Иванов не был литературоведом, но он, как справедливо отметил Д. Е. Максимов, «умел входить в поэтический мир Блока свободнее, горячее и глубже, чем многие другие, даже ближайшие соратники поэта».
Эта прядь — такая золотая
Разве не от старого огня?-
Страстная, безбожная, пустая,
Незабвенная, прости меня!
Блок А. А. 1880 1921 поэт, один из самых.
Блок Александр Александрович (1880–1921) — поэт, один из самых выдающихся представителей русского символизма.
Что счастие? Вечерние прохлады
В темнеющем саду, в лесной глуши?
Иль мрачные, порочные услады
Вина, страстей, погибели души?
АЛЕКСАНДР БЛОК
«КОГДА ТЫ ЗАГНАН И ЗАБИТ. »
(из поэмы «Возмездие»)
Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах тёмных окна,
Чтоб мои воспалённые взоры
Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветлённый простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
Я не только не имею права,
Я тебя не в силах упрекнуть
За мучительный твой, за лукавый,
Многим женщинам суждённый путь.
Но ведь я немного по-другому,
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю.
Вместе ведь по краю, было время,
Нас водила пагубная страсть,
Мы хотели вместе сбросить бремя
И лететь, чтобы потом упасть.
Что же делать, если обманула
Та мечта, как всякая мечта,
И что жизнь безжалостно стегнула
Грубою верёвкою кнута?
Но помни, юная, в тиши
Моих равнин хранил я думы
И тщетно ждал твоей души,
Больной, мятежный и угрюмый.
Я в этом сумраке гадал,
Взирал в лицо я смерти хладной
И бесконечно долго ждал,
В туманы всматриваясь жадно.
АЛЕКСАНДР БЛОК
«РОССИЯ»
Опять, как в годы золотые,
Три стёртых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи.
Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу.
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснёт в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика.
Летит на тройке, потонуло
В снегу времён, в дали веков.
И только душу захлестнуло
Сребристой мглой из-под подков.
В глухую темень искры мечет,
От искр всю ночь, всю ночь светло.
Бубенчик под дугой лепечет
О том, что счастие прошло.
И только сбруя золотая
Всю ночь видна. Всю ночь слышна.
А ты, душа. душа глухая.
Пьяным пьяна. пьяным пьяна..
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Что же делать если обманула та мечта как всякая мечта
СтихоС запись закреплена
Александр Блок
Перед судом
Что же ты потупилась в смущеньи?
Погляди, как прежде, на меня,
Вот какой ты стала — в униженьи,
В резком, неподкупном свете дня!
Я и сам ведь не такой — не прежний,
Недоступный, гордый, чистый, злой.
Я смотрю добрей и безнадежней
На простой и скучный путь земной.
Я не только не имею права,
Я тебя не в силах упрекнуть
За мучительный твой, за лукавый,
Многим женщинам сужденный путь…
Но ведь я немного по-другому,
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю.
Вместе ведь по краю, было время,
Нас водила пагубная страсть,
Мы хотели вместе сбросить бремя
И лететь, чтобы потом упасть.
Ты всегда мечтала, что, сгорая,
Догорим мы вместе — ты и я,
Что дано, в объятьях умирая,
Увидать блаженные края…
Что же делать, если обманула
Та мечта, как всякая мечта,
И что жизнь безжалостно стегнула
Грубою веревкою кнута?
Не до нас ей, жизни торопливой,
И мечта права, что нам лгала.-
Все-таки, когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?
Эта прядь — такая золотая
Разве не от старого огня?-
Страстная, безбожная, пустая,
Незабвенная, прости меня!
Что же делать если обманула та мечта как всякая мечта
Александр Александрович Блок
* * * A la tres-chere, a la tres-belle.. Baudelaire*
Одной тебе, тебе одной, Любви и счастия царице, Тебе прекрасной, молодой Все жизни лучшие страницы!
Ни верный друг, ни брат, ни мать Не знают друга, брата, сына, Одна лишь можешь ты понять Души неясную кручину.
Ты много жил, я больше пел. Ты испытал и жизнь и горе, Ко мне незримый дух слетел, Открывший полных звуков море.
Мой друг, я чувствую давно, Что скоро жизнь меня коснется. Но сердце в землю снесено И никогда не встрепенется!
* * * Пора забыться полным счастья сном, Довольно нас терзало сладострастье. Покой везде. Ты слышишь: за окном Нам соловей пророчит счастье?
Теперь одной любви полны сердца, Одной любви и неги сладкой, Всю ночь хочу я плакать без конца С тобой вдвоем, от всех украдкой.
О, плачь, мой друг! Слеза туманит взор, И сумрак ночи движется туманно. Смотри в окно: уснул безмолвный бор, Качая ветвями таинственно и странно.
* * * Пусть рассвет глядит нам в очи, Соловей поет ночной, Пусть хоть раз во мраке ночи Обовью твой стан рукой.
И челнок пойдет, качаясь В длинных темных камышах, Ты прильнешь ко мне, ласкаясь, С жаркой страстью на устах.
Пой любовь, пусть с дивной песней Голос льется все сильней, Ты прекрасней, ты прелестней, Чем полночный соловей. Май 1898 (3 марта 1921) Александр Блок. Избранное. Москва, «Детская Литература», 1969.
* * * Полный месяц встал над лугом Неизменным дивным кругом,
Светит и молчит. Бледный, бледный луг цветущий, Мрак ночной, по нем ползущий,
Отдыхает, спит. Жутко выйти на дорогу: Непонятная тревога
Под луной царит. Хоть и знаешь: утром рано Солнце выйдет из тумана,
Поле озарит, И тогда пройдешь тропинкой, Где под каждою былинкой
Жизнь кипит. 21 июля 1898, с. Шахматово Александр Блок. Избранное. Москва, «Детская Литература», 1969.
* * * Ловя мгновенья сумрачной печали, Мы шли неровной, скользкою стезей. Минуты счастья, радости нас ждали, Презрели их, отвергли мы с тобой.
Мы разошлись. Свободны жизни наши, Забыли мы былые времена, И думаю, из полной, светлой чаши Мы счастье пьем, пока не видя дна.
Когда-нибудь, с последней каплей сладкой, Судьба опять столкнет упрямо нас, Опять в одну любовь сольет загадкой, И мы пойдем, ловя печали час. 21 июля 1898 Александр Блок. Избранное. Москва, «Детская Литература», 1969.
Что же делать если обманула та мечта как всякая мечта
Бушевали ночные метели,
Заметали лесные пути,
И гудели мохнатые ели,
И у Ангелов не было силы
Звездный свет до земли донести.
Но полночные силы устали
В небе черные тучи клубить,
И деревья стонать перестали,
И у Ангелов силы хватило
Звездным светом леса озарить.
И деревья торжественным строем
Перед ясным лицом тишины
Убеляются снежным покоем,
Исполняются светлою силой
Ледяной и немой белизны.
Чье там брезжит лазурное око?
Как поляна из звезд — небеса.
В тишине голубой и глубокой
С дивной ратью своей многокрылой
Бог идет сквозь ночные леса.
Люблю высокие соборы,
Душой смиряясь, посещать,
Входить на сумрачные хоры,
В толпе поющих исчезать.
Боюсь души моей двуликой
И осторожно хороню
Свой образ дьявольский и дикий
В сию священную броню.
В своей молитве суеверной
Ищу защиты у Христа,
Но из-под маски лицемерной
Смеются лживые уста.
И тихо, с измененным ликом,
В мерцаньи мертвенном свечей,
Бужу я память о Двуликом
В сердцах молящихся людей.
Вот — содрогнулись, смолкли хоры,
В смятеньи бросились бежать.
Люблю высокие соборы,
Душой смиряясь, посещать.
Мы странствовали с Ним по городам.
Из окон люди сонные смотрели.
Я шел вперед; а позади — Он Сам,
Всепроникающий и близкий к цели.
Боялся я моих невольных сил,
Он направлял мой шаг завороженный.
Порой прохожий близко проходил
И тайно вздрагивал, смущенный.
Нас видели по черным городам,
И, сонные, доверчиво смотрели:
Я шел вперед; но позади — Он Сам,
Подобный мне. Но — близкий к цели.
О чем вчера говорил Есенин (у меня)?
Я выплевываю Причастие (не из кощунства, а не хочу страдания, смирения, сораспятия).
В Боре в высшей степени усилилось самое плохое (вроде: «я не знаю, кто я». «я, я, я. а там упала береза») Неуменье и нежеланье уметь жить.
И взвился костер высокий
Над распятым на кресте.
Равнодушны, снежнооки,
Ходят ночи в высоте.
Молодые ходят ночи,
Сестры — пряхи снежных зим,
И глядят, открывши очи,
Завивают белый дым.
И крылатыми очами
Нежно смотрит высота.
Вейся, легкий, вейся, пламень,
Увивайся вкруг креста!
В снежной маске, рыцарь милый,
В снежной маске ты гори!
Я ль не пела, не любила,
Поцелуев не дарила
От зари и до зари?
Будь и ты моей любовью,
Милый рыцарь, я стройна,
Милый рыцарь, снежной кровью
Я была тебе верна.
Я была верна три ночи,
Завивалась и звала,
Я дала глядеть мне в очи,
Крылья легкие дала.
Так гори, и яр и светел,
Я же — легкою рукой
Размету твой легкий пепел
По равнине снеговой.
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, — плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Что же ты потупилась в смущеньи?
Погляди, как прежде, на меня.
Вот какой ты стала — в униженьи,
В резком, неподкупном свете дня!
Я и сам ведь не такой — не прежний,
Недоступный, гордый, чистый, злой.
Я смотрю добрей и безнадежней
На простой и скучный путь земной.
Я не только не имею права,
Я тебя не в силах упрекнуть
За мучительный твой, за лукавый,
Многим женщинам суждённый путь.
Но ведь я немного по-другому,
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю.
Вместе ведь по краю, было время,
Нас водила пагубная страсть,
Мы хотели вместе сбросить бремя
И лететь, чтобы потом упасть.
Ты всегда мечтала, что, сгорая,
Догорим мы вместе — ты и я,
Что дано, в объятьях умирая,
Увидать блаженные края.
Что же делать, если обманула
Та мечта, как всякая мечта,
И что жизнь безжалостно стегнула
Грубою верёвкою кнута?
Не до нас ей, жизни торопливой,
И мечта права, что нам лгала. —
Всё-таки, когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?
Эта прядь — такая золотая
Разве не от старого огня? —
Страстная, безбожная, пустая,
Незабвенная, прости меня!
.
Что мгновенные бессилья?
Время — легкий дым.
Мы опять расплещем крылья,
Снова отлетим!
(из письма к Андрею Белому)
___________________________________________________________________________________
(из письма к матушке)
___________________________________________________________________________________
Я провожу много времени с крабами, они таскают окурки и кушают табак.
(из письма к матушке)
___________________________________________________________________________________
Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы —
Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота — то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье, —
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят царствие твое!
Многое вообще странно и скучно — одновременно.
Можно когда-нибудь сойти с ума и ударить хорошего человека за то, что он так погано и бессмысленно бубнит, бубнит, треплет языком.