что значит духовная жажда
9. Третья сторона человеческой жизни: жизнь духовная. Главные проявления духовной жизни: страх Божий, совесть и жажда Бога. Достоинство человека
Пишете: «Я пробовала удержать свои мысли на серьезном и никак не смогла. Думала, что это зависит от моей непривычки рассуждать, и взяла хорошую книгу, чтоб при помощи ее держать ум о дельном рассуждающим, – и тут то же. Ум все отбегает на сторону, и все к пустякам. Наконец, я и совсем задумалась – и где-где не была и каких историй не наплела. Кто-то из наших привел меня в себя вопросом: «Что это ты зафилософствовалась? О чем?» А я совсем не философствовала, а мечтала. Так и всегда ведь бывало, но прежде я не обращала на это внимания. Теперь вижу, и вижу, что сему не должно бы быть; но как же быть? Никак не управишься с мыслями».
Как с этим быть, я расскажу вам после, а теперь к тому вашему наблюдению прошу приложить и другое: попробуйте хоть денек один пробыть без серчания и досадования и скажите, как это вам удастся.
Затем вы задаете мне вопрос: «Вы заключили: вот вам душа и душевная жизнь. Но у вас не все указано, что бывает в душе. Ни о добродетелях, ни о благочестии – ни слова. А я вижу, что в нашей семье, у родных и у многих знакомых они на первом месте не в слове только, но и в деле. Как же об них не упомянуто?»
Об этом только что собирался я писать. Я и прошлый раз хотел сказать, что скажу теперь, но подумалось подождать и посмотреть, как взглянете вы на все сказанное. И вот ваш вопрос. Благодарствую за серьезное вникание в предлагаемое. Сие достойно вашей так хорошо сложенной головки. Пропуск, вами замеченный, – не пропуск, но говорить о том, что вам показалось опущенным, было здесь совсем не у места. Не дело души заниматься теми предметами. На то есть дух, а душа вся обращена исключительно на устроение нашего временного быта – земного. И познания ее все строятся только на основании того, что дает опыт, и деятельность ее обращена на удовлетворение потребностей временной жизни и чувства ее порождаются и держатся только из ее состояний и положений видимых. Что выше сего, то не ее дело. Хоть и бывает в ней нечто выше сказанного, но то гостьи суть, заходящие к ней из другой, высшей области – именно, области духа.
Что же это за дух? Это та сила, которую вдохнул Бог в лицо человека, завершая сотворение его. Все роды существ наземных изводила по повелению Божию земля. Из земли изошла и всякая душа живых тварей. Душа человеческая, хотя и сходна с душою животных в низшей своей части, но в высшей она несравненно превосходнее ее. Что она является такою в человеке, это зависит от сочетания ее с духом. Дух, вдохнутый Богом, сочетавшись с нею, столько возвысил ее над всякою нечеловеческой душой. Вот почему внутри себя мы замечаем кроме того, что видится у животных, и то, что свойственно душе человека одуховленной, а выше еще – то, что свойственно собственно духу.
Дух, как сила, от Бога исшедшая, ведает Бога, ищет Бога и в Нем одном находит покой. Некиим духовным сокровенным чутьем удостоверяясь в своем исхождении от Бога, он чувствует свою полную от Него зависимость и сознает себя обязанным всячески угождать Ему и жить только для Него и Им.
Более осязательные проявления сих движений жизни духа суть следующие.
1. Страх Божий. Все люди, на каких бы они степенях развития ни стояли, знают, что есть верховное существо, Бог, Который все сотворил, все содержит и всем управляет, что и они во всем от Него зависят и Ему угождать должны, что Он есть Судия и Мздовоздаятель всякому по делам его. Таков естественный символ веры, в духе написанный. Исповедуя его, дух благоговеинствует пред Богом и исполнен страха Божия.
2. Совесть. Сознавая себя обязанным угождать Богу, дух не знал бы, как удовлетворить сей обязанности, если бы не руководила его в сем совесть. Сообщив духу частичку Своего всеведения в указанном естественном символе веры, Бог начертал в нем и требования Своей святости, правды и благости, поручив ему же самому наблюдать за исполнением их и судить себя в исправности или неисправности. Сия сторона духа и есть совесть, которая указывает, что право и что не право, что угодно Богу и что не угодно, что должно и чего не должно делать; указав, властно понуждает исполнить то, а потом за исполнение награждает утешением, а за неисполнение наказывает угрызением. Совесть есть законодатель, блюститель закона, судия и воздаятель. Она есть естественные скрижали завета Божия, простирающегося на всех людей. И видим у всех людей вместе со страхом Божиим и действия совести.
3. Жажда Бога. Она выражается во всеобщем стремлении ко всесовершенному благу и яснее видна тоже во всеобщем недовольстве ничем тварным. Что означает это недовольство? То, что ничто тварное удовлетворить духа нашего не может. От Бога исшедши, Бога он ищет, Его вкусить желает и, в живом с Ним пребывая союзе и сочетании, в Нем успокаивается. Когда достигает сего, покоен бывает, а пока не достигнет, покоя иметь не может. Сколько бы ни имел кто тварных вещей и благ, все ему мало. И все, как и вы уже замечали, ищут и ищут. Ищут и находят, но, нашедши, бросают и снова начинают искать, чтоб и то, нашедши, также бросить. Так без конца. Это значит, что не того и не там ищут, что и где искать следует. Не осязательно ли это показывает, что в нас есть сила, от земли и земного влекущая нас горе́ – к Небесному?
Не разъясняю Вам подробно всех этих проявлений духа, навожу только мысль Вашу на его присутствие в нас и прошу Вас побольше подумать об этом и довести себя до полного убеждения, что точно есть в нас дух. Ибо в нем отличительная черта человека. Душа человеческая делает нас малым нечим выше животных, а дух являет нас малым нечим умаленными от Ангелов. Вы, конечно, знаете смысл ходящих у нас фраз: дух писателя, дух народа. Это совокупность отличительных черт, действительных, но некоторым образом идеальных, умом дознаваемых, неуловимых и неосязаемых. То же самое есть и дух человека; только дух писателя, например, видится идеально, а дух человека присущ в нем как живая сила, живыми и ощущаемыми движениями свидетельствующая о своем присутствии.
Из сказанного мне желательно было бы, чтоб вы вывели такое заключение: в ком нет движений и действий духа, тот не стоит в уровне с человеческим достоинством.
«Жажда Бога – реальность человеческого бытия»
Беседа с архимандритом Феофилом (Пэрэяном)
 |
В том же году Иоанн принял монашеский постриг, в 1960-м был рукоположен во иеродиакона и лишь спустя 23 года – в иеромонаха; в 1986 году он стал протосингелом, а в 1988-м – архимандритом. Начиная с 1992 года и до конца своей жизни отец Феофил неустанно выступал с проповедями как в Румынии, объездив почти все города своей страны, так и за ее пределами, а также на радио и телевидении. Верующие относились к нему с исключительным благоговением, бросая ему под ноги свою одежду, чтобы он, наступив, освятил ее.
Преставился архимандрит Феофил 29 октября 2009 года в возрасте 80 лет, из которых 56 он отдал служению Богу в одном монастыре.
Предлагаем читателям сайта «Православие.ру» одну из бесед архимандрита Феофила.
– Отец архимандрит, как важно просить прощения у ближнего своего, и что это значит – прощать ближнего?
– Прощение ближнего – это вопрос христианской жизни. Христос Бог оставил нам молитву, чтобы мы обращались с ней к Отцу Небесному, и среди прошений молитвы «Отче наш» есть одно прошение, которое сформулировано Христом Господом следующим образом: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Так что Христос Бог обязывает нас прощать грехи друг другу, давая прощение людям, согрешающим против нас. Из того, как сформулировано это прошение, следует, что Бог прощает нам, если и мы прощаем, когда прощаем и как прощаем, то есть Он обязывает нас прощать.
Прощение – это то, о чем мы должны помнить не только на Пасху, не только на Светлой седмице и не только во время поста, но и во все дни жизни нашей.
– Преподобный отче, мы знаем, что Бог есть любовь. Как любовь, которую мы изливаем на тех, кто согрешает по отношению к нам, или на врагов наших, действует в них?
– Дорогой мой, есть люди очерствевшие, которых не покорит ни человек, ни Бог! Но вот преимущество нашего положения: если мы любим тех, кто причинил нам зло, тех, кто согрешает по отношению к нам, тех, кто враждует против нас, то выгода на нашей стороне, она не столько их, сколько наша: мы наслаждаемся любовью, которая изливается, и чем больше мы любим, тем мы счастливее! Христос Бог дал нам эту заповедь любви – даже к врагам нашим – для нашей же пользы, для нашего блага, для нашего удовлетворения, для нашего счастья, которое достигается через любовь.
– Отец Феофил, что такое жажда Бога, как она рождается и как бывает, что человек может питаться жаждой Бога?
– Дорогой мой, жажда Бога – это реальность человеческого бытия: Бог создал человека таким, чтобы у него была жажда Бога, – ее не человек достигает, а Бог дает. Человек пользуется этим качеством, ищет Бога, стремится приблизиться к Богу, исполняет волю Божию по своему разумению, по силе своей, и так происходит его возрастание и в любви к Богу, и в приближении к Богу – через жажду Бога.
– Как достичь познания Бога? Какой путь духовного познания самый высокий?
– А как очистить сердце от страстей?
– Дорогой мой, очень просто. Сердце очищается от страстей путем контроля над помыслами, контроля над умом. Это значит, что мы должны в нашем сознательном иметь хорошие мысли ради хороших мыслей, умные светы, иметь в душе нашей желание служить Богу. В «Добротолюбии», книге духовных наставлений, говорится: «Как огонь не пребудет в воде, так и злой помысл не пребудет в сердце, любящем подвиг». Ведь если душа стремится к добру, то зло не имеет силы. А если она не стремится к добру, человека может брать приступом любое зло.
– Каков высший дар, который мы должны принести Богу?
– Какую добродетель вы, отец Феофил, считаете самой великой?
– Дорогой мой, не существует «самой великой» добродетели, и нельзя сказать, какая добродетель самая великая, потому что всякая добродетель хороша на своем месте. Одни говорят, что молитва есть добродетель, другие – что любовь, третьи – что смирение. А на самом деле самая великая добродетель – это дело, которое ты можешь делать и которое делаешь во имя Божие.
– Может ли человек спастись без смирения?
– Не может спастись, потому что он не уподобляется Богу. Если Сын Божий сделался Человеком, смирив Себя, то никто не может уподобиться Сыну Божию, если не смиряется.
Человек – это новый ангел потому, что у него имеется склонность и к ангельской жизни, но и к земной тоже.
– Как христианин может избавиться от самолюбия, эгоизма и высокомерия наших дней?
– Брат, нельзя избавиться от этого, нельзя спастись иначе, как только с помощью Божией, через молитву, усердие, устранение негативного из души и искреннее желание служить Богу.
– Кто из монахов ближе к Богу, отец Феофил? Тот, кто безмолвствует в пустыне?
– Святой Иоанн Златоуст говорит: «Адам, будучи в раю, пал, а Лот в Содоме спасся. Саул не спасся в царском дворце, а Иов спасся на куче мусора». А это значит, что если человек отложит свою волю и свои мысли, то совершится воля Божия и для него уже не найдется ни места, ни дела, которое помешало бы его спасению.
– Куда помещаются души людей после смерти?
– В то место, какое они приготовили себе при жизни.
– Может ли Церковь помочь душам верующих после смерти?
– Молитвой и милостыней.
– Что нужно делать нам, христианам, чтобы обрести милость в день Страшного суда?
– Самим иметь милость.
– Какие наставления вы даете верующим, отче, чтобы укрепить их в трех богословских добродетелях: вере, надежде и любви?
– Дорогой мой, вопрос этот непростой, потому что вера, надежда и любовь – это то, что совершается не вмиг, а совершается во времени. А тогда всем укрепляющим веру являются дела веры, которые умножают веру. Совершай дела веры, чтобы преуспевать в вере! У кого есть вера, тот должен проявлять веру в жизни, которую ведет. Если он ходит в храм – проявляет свою веру, если постится – проявляет свою веру, если доброжелателен – проявляет свою веру, если сочувствует немощам других – он проявляет свою веру и тем самым возрастает в вере.
Что касается надежды, то надежда всегда связана с верой, потому что кто верует, тот надеется. Молитва же, по святому Иоанну Лествичнику, есть «истребление отчаяния и проявление надежды». Надежду свою человек проявляет тогда, когда молится, когда верит, что Бог принимает его молитву, когда устремляется к добру.
А любовь – самая многообъемлющая добродетель, и она должна укрепляться делами любви. Святой апостол Павел в 1-м послании к коринфянам, в 13-й главе, описывает добродетели, которые зиждутся на любви, а именно говорит: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает», – таким образом, каждая из этих добродетелей содержится в любви, укрепляет любовь! Так что я убеждаю верующих, чтобы они искали их, добывали, имели их, жили ими и проявляли их.
[2] Asociaţia Studenţilor Creştini Ortodocşi din România (ASCOR).
[7] Тот, на Кого направлена любовь.
[8] Это выражение преподобного Иоанна Дамаскина, который в «Точном изложении православной веры» пишет: «Бог сотворил человека… как бы некоторый второй мир: малый в великом – как нового ангела, поклоняющегося Богу, – сотворил его смешанным из двух природ…» (Кн. 2. Гл. 12).
: 1. Духовная жажда — исключительная черта человека
Сколько бы ни проходило лет, и не только лет, а столетий, удивительные слова пушкинского стихотворения «Пророк» остаются как бы эпиграфом к судьбе человека на земле: «Духовной жаждою томим…»
Сменяют одна другую цивилизации, изменяются формы жизни, меняется лицо земли, но неистребимой, неутолимой остается духовная жажда: драгоценный, а вместе с тем и мучительный дар, данный на земле только человеку как признак и как сущность самой его человечности.
Драгоценный потому, что влечет человека всегда ввысь, не дает ему успокоиться в одном животном счастье, приобщает его к высшим, ни с чем не сравнимым радостям. Мучительный потому, что так часто противоречит его земным инстинктам, делает всю его жизнь борьбой, исканием, тревогой.
Почти все в мире как бы говорит человеку: откажись от духовной жажды, отрекись от нее, и будешь сытым, здоровым и счастливым. Как сказал на заре этого века А. Блок: «Будьте же довольны жизнью своей, тише воды, ниже травы…» И вот возникают целые идеологии, построенные на отказе и отречении от духовной жажды, на ненависти к ней. Идеологии, всеми силами стремящиеся к тому, чтобы человек заглушил в себе самый источник этой жажды, чтобы признал ее иллюзией и самообманом и включился в строительство жизни, уже начисто лишенной какого бы то ни было искания.
Если чем–то и отличен наш XX век от предшествующих, то прежде всего предельным обострением двух противоположных, противостоящих друг другу восприятий человеческой жизни и самого человека. Согласно одному из них человек потому и человек, что есть в нем духовная жажда, искание, высшая тревога. Согласно другому, только заглушив ее, начинает человек свою человеческую судьбу. Все остальное — второстепенно. Ибо только из этого глубинного, первичного вопроса вытекает все остальное — политика, экономика, культура, все то, о чем так страстно спорят и во имя чего борются друг с другом люди.
Как запах дыма свидетельствует о том, что где–то горит огонь, даже если мы и не видим его, так и наличие в мире философии и религии несомненно свидетельствует, что в человеке не иссекает духовная жажда, духовное искание…
Выдающийся английский мыслитель Томас Карлейль писал, что в человеке «есть что–то бесконечное, чего он при всей своей хитрости не может похоронить под конечным. Могут ли соединенные усилия всех министров финансов современной Европы сделать хоть одного сапожника счастливым? Они не могут этого сделать, а если и могут, то только на пару часов, потому что у сапожника есть душа. И требования ее совсем иные, нежели требования его желудка.
Не говорите поэтому о целых океанах дорогого вина; для сапожника с вечной душой это все равно что ничего! Не успеет океан наполниться, как человек станет роптать, что вино могло бы быть еще лучше. Попробуйте подарить человеку полмира, и вы увидите, что он затеет ссору с владельцем второй половины и будет утверждать, что его обидели».
О самой духовной жажде, о том, жаждой чего она является, в томлении о чем состоит, исканием чего наполнена, — вот об этом говорить нужно, ибо нет сейчас в мире более важной темы. Стоит мир сейчас как раз на том перепутье, о котором говорил поэт:
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Только бы не изменить духовной жажде, данной нам, только бы открыть глаза и слух к тому ливню света, любви и красоты, что извечно нисходит на нас!
Мерило народа не то, каков он есть, а то, что считает прекрасным и истинным, по чем воздыхает.
Раз человек желает избавиться от своего жалкого состояния, желает искренне и вполне, — такое желание не может быть безуспешным.
Человек в собственном сердце своем носит вечное. Стоит ему заглянуть в свое сердце, и он прочтет в нем о вечности.
1. Расскажите, как вы понимаете духовную жажду человека. Знакомо ли вам это чувство?
2. Почему духовную жажду называют драгоценным и вместе с тем мучительным даром?
3. А в самом деле, разве человеку недостаточно быть лишь сытым и здоровым? Почему?
4. Какие два противоположных восприятия человеческой жизни и самого человека с особой силой столкнулись в XX веке?
«Жажда Бога – реальность человеческого бытия»
Беседа с архимандритом Феофилом (Пэрэяном)
|
В том же году Иоанн принял монашеский постриг, в 1960-м был рукоположен во иеродиакона и лишь спустя 23 года – в иеромонаха; в 1986 году он стал протосингелом, а в 1988-м – архимандритом. Начиная с 1992 года и до конца своей жизни отец Феофил неустанно выступал с проповедями как в Румынии, объездив почти все города своей страны, так и за ее пределами, а также на радио и телевидении. Верующие относились к нему с исключительным благоговением, бросая ему под ноги свою одежду, чтобы он, наступив, освятил ее.
Преставился архимандрит Феофил 29 октября 2009 года в возрасте 80 лет, из которых 56 он отдал служению Богу в одном монастыре.
Предлагаем читателям сайта «Православие.ру» одну из бесед архимандрита Феофила.
– Отец архимандрит, как важно просить прощения у ближнего своего, и что это значит – прощать ближнего?
– Прощение ближнего – это вопрос христианской жизни. Христос Бог оставил нам молитву, чтобы мы обращались с ней к Отцу Небесному, и среди прошений молитвы «Отче наш» есть одно прошение, которое сформулировано Христом Господом следующим образом: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Так что Христос Бог обязывает нас прощать грехи друг другу, давая прощение людям, согрешающим против нас. Из того, как сформулировано это прошение, следует, что Бог прощает нам, если и мы прощаем, когда прощаем и как прощаем, то есть Он обязывает нас прощать.
Прощение – это то, о чем мы должны помнить не только на Пасху, не только на Светлой седмице и не только во время поста, но и во все дни жизни нашей.
– Преподобный отче, мы знаем, что Бог есть любовь. Как любовь, которую мы изливаем на тех, кто согрешает по отношению к нам, или на врагов наших, действует в них?
– Дорогой мой, есть люди очерствевшие, которых не покорит ни человек, ни Бог! Но вот преимущество нашего положения: если мы любим тех, кто причинил нам зло, тех, кто согрешает по отношению к нам, тех, кто враждует против нас, то выгода на нашей стороне, она не столько их, сколько наша: мы наслаждаемся любовью, которая изливается, и чем больше мы любим, тем мы счастливее! Христос Бог дал нам эту заповедь любви – даже к врагам нашим – для нашей же пользы, для нашего блага, для нашего удовлетворения, для нашего счастья, которое достигается через любовь.
– Отец Феофил, что такое жажда Бога, как она рождается и как бывает, что человек может питаться жаждой Бога?
– Дорогой мой, жажда Бога – это реальность человеческого бытия: Бог создал человека таким, чтобы у него была жажда Бога, – ее не человек достигает, а Бог дает. Человек пользуется этим качеством, ищет Бога, стремится приблизиться к Богу, исполняет волю Божию по своему разумению, по силе своей, и так происходит его возрастание и в любви к Богу, и в приближении к Богу – через жажду Бога.
– Как достичь познания Бога? Какой путь духовного познания самый высокий?
– А как очистить сердце от страстей?
– Дорогой мой, очень просто. Сердце очищается от страстей путем контроля над помыслами, контроля над умом. Это значит, что мы должны в нашем сознательном иметь хорошие мысли ради хороших мыслей, умные светы, иметь в душе нашей желание служить Богу. В «Добротолюбии», книге духовных наставлений, говорится: «Как огонь не пребудет в воде, так и злой помысл не пребудет в сердце, любящем подвиг». Ведь если душа стремится к добру, то зло не имеет силы. А если она не стремится к добру, человека может брать приступом любое зло.
– Каков высший дар, который мы должны принести Богу?
– Какую добродетель вы, отец Феофил, считаете самой великой?
– Дорогой мой, не существует «самой великой» добродетели, и нельзя сказать, какая добродетель самая великая, потому что всякая добродетель хороша на своем месте. Одни говорят, что молитва есть добродетель, другие – что любовь, третьи – что смирение. А на самом деле самая великая добродетель – это дело, которое ты можешь делать и которое делаешь во имя Божие.
– Может ли человек спастись без смирения?
– Не может спастись, потому что он не уподобляется Богу. Если Сын Божий сделался Человеком, смирив Себя, то никто не может уподобиться Сыну Божию, если не смиряется.
Человек – это новый ангел потому, что у него имеется склонность и к ангельской жизни, но и к земной тоже.
– Как христианин может избавиться от самолюбия, эгоизма и высокомерия наших дней?
– Брат, нельзя избавиться от этого, нельзя спастись иначе, как только с помощью Божией, через молитву, усердие, устранение негативного из души и искреннее желание служить Богу.
– Кто из монахов ближе к Богу, отец Феофил? Тот, кто безмолвствует в пустыне?
– Святой Иоанн Златоуст говорит: «Адам, будучи в раю, пал, а Лот в Содоме спасся. Саул не спасся в царском дворце, а Иов спасся на куче мусора». А это значит, что если человек отложит свою волю и свои мысли, то совершится воля Божия и для него уже не найдется ни места, ни дела, которое помешало бы его спасению.
– Куда помещаются души людей после смерти?
– В то место, какое они приготовили себе при жизни.
– Может ли Церковь помочь душам верующих после смерти?
– Молитвой и милостыней.
– Что нужно делать нам, христианам, чтобы обрести милость в день Страшного суда?
– Самим иметь милость.
– Какие наставления вы даете верующим, отче, чтобы укрепить их в трех богословских добродетелях: вере, надежде и любви?
– Дорогой мой, вопрос этот непростой, потому что вера, надежда и любовь – это то, что совершается не вмиг, а совершается во времени. А тогда всем укрепляющим веру являются дела веры, которые умножают веру. Совершай дела веры, чтобы преуспевать в вере! У кого есть вера, тот должен проявлять веру в жизни, которую ведет. Если он ходит в храм – проявляет свою веру, если постится – проявляет свою веру, если доброжелателен – проявляет свою веру, если сочувствует немощам других – он проявляет свою веру и тем самым возрастает в вере.
Что касается надежды, то надежда всегда связана с верой, потому что кто верует, тот надеется. Молитва же, по святому Иоанну Лествичнику, есть «истребление отчаяния и проявление надежды». Надежду свою человек проявляет тогда, когда молится, когда верит, что Бог принимает его молитву, когда устремляется к добру.
А любовь – самая многообъемлющая добродетель, и она должна укрепляться делами любви. Святой апостол Павел в 1-м послании к коринфянам, в 13-й главе, описывает добродетели, которые зиждутся на любви, а именно говорит: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает», – таким образом, каждая из этих добродетелей содержится в любви, укрепляет любовь! Так что я убеждаю верующих, чтобы они искали их, добывали, имели их, жили ими и проявляли их.
[2] Asociaţia Studenţilor Creştini Ortodocşi din România (ASCOR).
[7] Тот, на Кого направлена любовь.
[8] Это выражение преподобного Иоанна Дамаскина, который в «Точном изложении православной веры» пишет: «Бог сотворил человека… как бы некоторый второй мир: малый в великом – как нового ангела, поклоняющегося Богу, – сотворил его смешанным из двух природ…» (Кн. 2. Гл. 12).