что значит гуси лебеди
Гуси-лебеди
Авторы страницы
ГУСИ-ЛЕБЕДИ
Изображение
Этимология
Что означает название существа?
Внешний вид
птицы, белого цвета, с длинной шеей
Происхождение
Гуси-лебеди, наверно, чтобы показать, что это были и ни гуси, и ни лебеди. И существуют они только в народных сказаниях, т.е. в природе таких птиц не существует.
Место обитания
там где живет Баба-Яга, лес
Родственники
Особенности характера и привычки
живут вольно и воруют детей и все, что под руку попадется.
Интересы
служить Бабе-Яге верой и правдой
Друзья
Баба-Яга, Змей Горыныч
Враги
Характерные фразы, цитаты
Образ в искусстве
Произведения, в которых встречается существо
Русские народные сказки Терёшечка; Гуси-лебеди; Кривая уточка; Ивашко и ведьма
Фильмография
Ивашка из дворца пионеров (1981)
Похожие существа в мифах других народов, сказках, фантастических произведениях
Творческая работа
В этом разделе размещается творческая работа команды: цифровая история (I этап), инфографика (II этап), видео (III этап)
Как сказки помогают человеку расти?
Благодаря сказкам дети узнают о других странах, традициях, культурах. И ничто так здорово не развивает фантазию и воображение, как сказки. Чтение сказок не только помогает детям расти творческими, но и здорово развивает речь, а в будущем повлияет на умение писать и читать.
Сказка Гуси-лебеди как реинкарнационный миф?
РУССКАЯ СКАЗКА «ГУСИ-ЛЕБЕДИ»
как РЕИНКАРНАЦИОННЫЙ МИФ?
Лебеди – птицы славянской богини смерти Мораны (это известно). Белый – цвет смерти (и возрождения) у древних славян.
Почему птицы не просто лебеди, а гуси-лебеди? Вероятно, в древности у славян слово “гусь” было общим обозначением крупной водоплавающей птицы – как в санскрите слово “хамса” (санскр. “хамса” – гусь, лебедь; этимологически родственно русскому “гусь”).
Лебедь – вероятно, слово-перевёртыш: от слова “белый”, где корень “леб” – это инверсированное “бел” (здесь же греч. «левкос» – светлый, белый; лат. albus – белый; русск. лебеда; русск. блёклый и, как ни странно, англ. black – чёрный). Поэтому “гуси-лебеди” означает “водоплавающие-белые”, т.е. лебеди.
(Возможно также, что “гуси-лебеди” – это словосочетание, которое просто дублирует смысл: как в слове “трын-трава”, где “трын” – это искажённое санскр. слово “трин”, означающее “трава”).
Баба Яга – возможно, устрашающая ипостась Мораны.
Лес – информационное поле (это известно).
Избушка на курьих ножках – домовина, гроб; место перехода из яви в навь (лес за избушкой). Печь Бабы Яги – всекосмическая «топка», космический огонь в печи – очищение, котёл Бабы Яги – процесс перерождения.
Цитата из сказки:
“В избушке старая Баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками”. Кудель означает, что Яга прядёт нить жизни – она устрашающая ипостась богини судьбы и смерти Мары (Мораны). Имя Мара связано с понятием “мера”. Устрашающей она может представляться на завершающем этапе жизни человека. Серебряные яблочки – созревший “плод” жизни, символ человеческого века. Игра с яблочками – подведение итогов.
ТЕПЕРЬ ПО СУЩЕСТВУ ДЕЛА:
Возвращение домой, в мир яви, происходит следующим образом.
1. Молочная речка-кисельные берега – это Млечный Путь как образ внеземного измерения. Выход души в тонкие измерения. (Млечный Путь – это, согласно славянскому мифу, молоко космической коровы Земун, породившей землю.) Также здесь содержится намёк на зачатие.
2. Яблоня – это древо жизни (молодильные яблочки). Новое приобщение-причащение жизни (возможно, новая родовая ветвь?).
3. Печка – образ тёплой материнской утробы: эта печь без огня – в отличие от пылающей космическим огнём очистительной печи Яги-Мораны.
Цитата из сказки:
— «Сударыня печка, спрячь нас!» — «Съешь моего ржаного пирожка!» Девочка поскорей пирожок в рот, а сама в печь, села в устье. Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали, покричали и ни с чем улетели.
4. Выход из печи – рождение.
Цитата из сказки: “ Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой [т.е. вернулась в мир яви]. А тут и отец с матерью пришли [читай: «явились», поскольку родители становятся таковыми, родителями, одновременно с рождением своего ребёнка]”.
Кто такие «гуси-лебеди» из русской народной сказки
Все мы с детства помним этот сказочный сюжет. Но зачем мирным перелётным птицам похищать ребёнка? Ладно бы какого-нибудь царевича, но ведь в сказке речь идёт об обычной крестьянской семье. Почему бабе-яге в этой сказке служат не совы или какие-нибудь хищные птицы? И почему они так странно называются «гуси-лебеди», это же два разных биологических вида и крестьяне их вполне различали?
Дело в том, что речь идёт вовсе не о птицах. У кого было прозвище «дикие гуси» в двадцатом веке? У наёмников. Думаете, это прозвище появилось совсем недавно? Как бы не так. Английский дипломат Джайлс Флетчер, посещавший Россию в XVI веке, по возвращении в Англию написал книгу о нашей стране, она так и называлась: «О государстве Русском». В ней есть такие примечательные слова:
Русские защищают свою страну и земли, ими приобретенные, а крымские татары делают на них набеги один или два раза в год, иногда около Троицына дня, но чаще во время жатвы. Когда идет войной сам Великий или Крымский Хан, то ведет он с собой огромную армию в 100 000 или 200 000 человек. В противном случае, они делают кратковременные и внезапные набеги с меньшим числом войска, кружась около границы, подобно тому, как летают дикие гуси, захватывая по дороге все и стремясь туда, где видят добычу.
Обложка книги Флетчера издания 1643 г.
Как видим, татарские конные банды сравниваются именно с дикими гусями. То есть уже в то время подобное сравнение было в ходу. А крымские татары производили свои набеги именно за пленными, которых потом продавали в рабство на восточных рынках. Так что сказка имеет под собой историческую основу — в отсутствие взрослых защитников на деревню налетела конная банда и забрала ребёнка в качестве добычи. Сестра мальчика благоразумно спряталась в этот момент, а её братец не успел.
Тут вспоминается другая сказка, уже литературная, про царевну-лебедь. Пушкин её написал на основе русской народной сказки. Причём действие сказки имеет чёткую географическую привязку. Царь Салтан — это турецкий султан. По сюжету, некий молодой человек спасает лебедь от коршуна, подстрелив последнего. Лебедь превращается в красавицу, да ещё и волшебницу, которая помогает юноше стать царём, а затем обрести разные чудесные предметы, о которых он узнаёт со слов «сватьей бабы Бабарихи». К ней мы ещё вернёмся, а пока рассмотрим образ царевны-лебедя.
Коршун и дева из современной сказки. Иллюстрация к «Ведьмаку» А. Сапковского.
Если гуси-лебеди это разбойники, то царевна-лебедь оказывается предводительницей летучей банды. За ней гнался некий «коршун», то есть посланец местного правителя, которого главный герой подстрелил из лука. А ведь наш герой царского рода и сам вполне может претендовать на роль местного царя, что и происходит, когда девица разбирается в ситуации и оказывает ему помощь. Кстати, эта «лебедь» и сама скорее всего происходит из знатного, а то и царского рода, не зря же она названа «царевной». Вполне возможно, что власть захватил некий узурпатор, а ей с небольшим отрядом преданных джигитов пришлось скрываться, до встречи с Гвидоном. А потом они устроили переворот и Гвидон сам сел на трон, в конечном итоге взял деву-лебедь замуж.
Средиземноморские пираты.
«Тридцать три богатыря» из моря тоже не представляют собой ничего чудесного. Это команда пиратского корабля, причём весьма удачливого, судя по их драгоценной броне. «В чешуе» означает в чешуйчатом доспехе, причём богато украшенном, раз оно сверкает на солнце «как жар». Такой доспех стоил очень дорого, но и защиту обеспечивал неплохую. Вернёмся теперь к пресловутой «сватьей бабе Бабарихе». Сватьями называли родных одного из супругов по отношению к другому супругу. То есть она — мать трёх сестёр, которые «пряли поздно вечерком», когда царь Салтан (то бишь султан) прогуливался под их окнами. Точнее, мачеха, ведь будь она им родной матерью, то приходилась бы родной бабушкой Гвидону, о чём было бы прямо сказано. Или же две остальные девицы ей родные дочери, а мать Гвидона приёмная, в таком случае понятно неприязненное отношение к ней.
«Бабр», символ города Иркутска.
Но откуда такое странное имя или прозвище — Бабариха? Бабр — это тигр. Вернее, так называли всех крупных кошачьих: тигров, барсов, гепардов. В переносном смысле на Востоке «царским тигром» называли командира царских телохранителей. По сути, этот пост аналогичен посту префекта преторианцев в древнем Риме. То есть Бабариха может быть вдовой полководца, занимавшего этот высокий пост. Это объясняет её осведомлённость (от мужа могли остаться связи в разведке) и влияние при дворе султана.
Налёт гусей-лебедей, наёмников Бабая-аги.
Если вернуться к «гусям-лебедям», то вспомним, что они служили бабе-яге. Поскольку, как выяснилось, речь идёт о татарских налётчиках, то баба-яга здесь не имеет отношения к лесной колдунье. Это «бабай-ага», в буквальном переводе с тюркского «уважаемый дед», а по смыслу скорее «пожилой господин». Наши дикие степные гуси-лебеди доставляют ему всю добычу, включая рабов и заложников. Девочке удаётся спасти своего брата из плена исключительно чудом. На то она и сказка, чтобы всё кончалось хорошо.
Что значит гуси лебеди
(отрывок из книги E. A. Коровина | Знаем ли мы свои любимые сказки?)
А кто такие гуси-лебеди?
Действительно – кто? Гуси – это гуси. Лебеди – понятно, лебеди. Но гуси-лебеди – это сочетание, казалось бы, несочетаемого. Давайте разберемся!
Гуси – древнейшие домашние птицы, олицетворяющие обычный деревенский быт, то есть совершенно земную жизнь. Вот они, гуси, – всегда под боком.
Лебеди, прилетающие и улетающие красавцы, в народном восприятии относились к загадочным, потаенным птицам. Недаром же в сказках лебедушка, ударившись о землю, могла обернуться девицей-красавицей. Вспомним хотя бы Царевну Лебедь из сказки Пушкина о царе Салтане. Ту самую, у которой месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит. То есть лебеди – птицы волшебные, романтические, принадлежащие какому-то прекрасному, далекому и притягательному, но явно не обыденному миру. Недаром же именно об этих завораживающих птицах сложено так много сказок. Ну а какую легенду можно сложить о гусях, вечно крутящихся под ногами, шипящих и гогочущих?
Словом, гуси принадлежат к обычному миру, который наши предки называли миром Яви, то есть миром проЯВленным. А вот лебеди – птицы из мира Нави, того, что НАВевает мечты, приносят НАВаждения, то есть мира загадочного, волшебного, потустороннего.
Ну а кто же будут гуси-лебеди?
Это птицы, которые способны жить в двух мирах – обыденной Яви (как гуси) и непостижимой для обычных людей Нави (как лебеди).
А зачем гуси-лебеди несут мальчика в избушку Бабы-яги?
Сначала разберемся, кто такая наша самая главная «бабушка» русских сказок – Баба-яга.
Когда-то у древних наших предков славян она была совсем не страшилищем, которым пугали детей, а очень даже почитаемой особой. Баба, как мы знаем, главная женщина в роду, его берегиня.
Но что означает яга?
Вот тут самое время было бы объявить ВИКТОРИНУ, но, наверное, ответа никто теперь и не знает. А слово «яга» происходит от слово «ящгка»
(ударение на последний слог). Так наши предки называли ящура, которого считали прародителем всего живого на земле. Отсюда и понятное нам слово «пращур». То есть Баба-яга – самая первая хранительница самого первого рода. Главная старуха на земле. Правда, молодежь к старости не слишком-то внимательна. Да и представляется старость традиционно уродливой старухой, у которой вон даже ноги нет, и она бродит на костыле – у нее же костяная нога. Правда, чтобы передвигаться, старуха заимела себе ступу, на которой преотлично летает. Только вот нрав у нее со временем стал злобным – сказались годы все-таки.
Знаем ли мы свои любимые сказки? Скрытый смысл, зашифрованный сказочниками.
И где же обитает наша Баба-яга?
А вы не догадываетесь? Ну тогда еще немного порассуждаем. Среди людей в Яви ей уже нет места – уж больно стара. Но и в Нави, загробном мире, она жить не хочет, ведь она все-таки главная старуха людей. Так что стоит ее избушка на… границе двух миров – обычно-житейского (посюстороннего) и таинственно-непонятного (потустороннего). Повернется избушка в одну строну – из ее двери можно выйти в Явь – мир живых, повернется в другую – откроется путь в Навь – мир мертвых. Недаром же вокруг избушки тын (забор) из черепов. С одной стороны, это символы смерти, а с другой – символ страха живых, помещенный здесь для отпугивания тех, кому еще рано переходить из Яви в Навь.
Ну а гуси-лебеди способны перелетать из мира Яви в мир Нави. Так что они постоянно пролетают над избушкой Бабы-яги. Кстати – новый вопрос:
А почему избушка стоит на куриных ножках?
А вот ошибочка, дорогие читатели, – не куриных, а курьих! «А в чем разница?» – спросите вы. А вот в чем. В словаре Даля сказано, что «куръ – стропила на крестьянских избах». Еще их называли клюками. Помните, и у Бабы-яги такая клюка имелась? Так вот, на болотистых местах или в лесных чащах избы поднимали над землей на стропилах, чтобы комфортнее жить, – не так сыро и холодно от земли.
Хотя, конечно, в народной фантазии куръ и куры слились воедино. Так что избушка Яги-яговны может и бегать, и прыгать, как курица. Летать только не может. Но на то Бабе и ступа дадена.
Словом, была когда-то добрая бабушка, но за века превратилась она в злую Бабу-ягу. Хотя почему в злобную? В сказке Афанасьева (то есть народном толковании) не сказано, что она хочет причинить вред мальчику. Это злые гуси-лебеди его похитили и принесли в ее избушку. А сама Баба-яга усадила мальчишку на лавочку и даже дала ему поиграть золотыми яблочками. Ну не сделала она ему ничего плохого!
Тогда зачем вредные птицы мальчишку к ней принесли? А чтобы Баба-яга дала согласие на «транспортировку» мальчика из Яви в Навь – из царства живых в царство мертвых. Но древняя берегиня Баба-яга, живущая на стыке миров, такого согласия не дала, видно, засомневалась, а не рановато ли мальчику переходить в Навь. Вот и оставила покуда его у себя в избушке – на грани миров. Выходит, она его спасла?!
Так ведь и ее Баба-яга не тронула. Больше того, она словно дожидалась, когда сестрица прибежит за братиком. Это уже в поздних литературных пересказах (например, у А.Н. Толстого) Баба-яга собирается съесть девочку или пообедать мальчиком. В народной сказке, записанной Афанасьевым, ничего подобного нет. Там сестрица хватает братца с лавочки и бежит домой. А Баба-яга в это время весьма кстати уходит проверить что-то у себя по хозяйству, то есть практически делает вид, что не видит происходящего. И дальше не Баба-яга кидается за детьми, а опять-таки злобные гуси-лебеди, посланники Нави.
«Гуси-лебеди»: сказка о духовной инициации
Сюжет этой сказочки кажется очень простеньким и наивным, но в ней, как, впрочем, и в других сказках, скрывается глубочайший смысл. Итак, начнём разбор. (Сказка в обработке А. Н. Толстого) «Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький. — Доченька, — говорила мать, — мы пойдем на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей — мы купим тебе платочек. Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась. Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях. Вернулась девочка, глядь — братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда — нету! Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, — братец не откликнулся. Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут она догадалась, что они унесли ее братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава — что они пошаливали, маленьких детей уносили».
Гуси-лебеди – здесь тоже налицо глубочайший символизм. Гусь являет собой двойственный образ. В мифах он выступает и как творец вселенной, и как птица хаоса. В основном, это, конечно, светлый персонаж. Египтяне верили, что именно великий гусь Гоготун снёс золоте яйцо, из которого вылупился бог Солнца Амон-Ра. В римском храме Юноны гусь являлся священной птицей. У эллинов он ассоциировался с Бореем – богом северного ветра, что указывает на его нордическую сакральность. Он же был птицей гиперборейского Аполлона. Но есть у него и некая тёмная сторона. Как водоплавающая птица, он хоть и устремлен к небу, но одновременно связан и с водой – символом первобытного, изначального хаоса. К слову, с морем-окияном связаны и сакральные птицы – Стратим и Алконост.
Эллины считали, что именно гусь переносит души умерших в подземное царство Аида, то есть в страну теней, в Навь, в регион Души (не Духа).
Собственно говоря, туда же гуси (лебеди) и понесли Сына, ведь Лес – образ Нави. В данном плане указывается на искажение, инверсию изначальной, гиперборейской традиции Золотого Века. Гуси реализуют свою темную сторону. Нельзя пройти мимо метасоциального аспекта. В индоарийской традиции символом изначальной, гиперборейской касты Хамса является Лебедь, но её же символизирует и Гусь. (Сами Гусь и Лебедь являются птицей гиперборейского Аполлона.) Эта сверхкаста была тождественна всему гиперборейскому социуму, внутри неё не было раскола на священников, воинов и «хозяйственников», как нет его и внутри Царского начала.
Таким образом, Гуси-Лебеди символизируют некую ветвь гипербореев, которая переродилась. «Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела — стоит печь. — Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели? Печка ей отвечает: — Съешь моего ржаного пирожка — скажу. — Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся… Печка ей не сказала. Побежала девочка дальше — стоит яблоня. — Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели? — Поешь моего лесного яблочка — скажу. — У моего батюшки и садовые не едятся… Яблоня ей не сказала. Побежала девочка дальше. Течет молочная река в кисельных берегах. — Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели? — Поешь моего простого киселька с молочком — скажу. — У моего батюшки и сливочки не едятся… Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего — надо идти домой. Вдруг видит — стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается. В избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками».
Три «Объекта», с которыми встретилась девочка, являются некими «порталами» ввысь, в Рай. Печь обладала у наших предков сакральным значением, служила своеобразным святилищем. Яблоня – образ Мирового Древа, нетварной, Божественной вертикали, пронизывающей тварные миры. Молочная Река – образ великой Райской реки, которая ниспадала на Северный полюс, разделяя Гиперборею на четыре части – крестообразно. (Ниспадает она и сейчас, но сама Гиперборея, сокрытая льдами, чувственно незрима.)
Сестра отказывается принять дары из этих «порталов». Она не готова к духовной инициации, хотя и желает обрести потерянную духовность в лице Брата. В результате, ей приходится пройти душевную (контр)инициацию в регионе Души, в Нави, в Лесу, в логове Бабы-Яги. Сама Яга – есть Мировая Душа, точнее, её больной, ветхий аспект.
«Девочка вошла в избушку: — Здравствуй, бабушка! — Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась? — Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться. — Садись покуда кудель прясть. Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядет — вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей: — Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу. Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала: — Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается. Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять: — Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду. Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдет к окошку и спрашивает: — Девица, прядешь ли? Мышка ей отвечает: — Пряду, бабушка… Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала: — Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла. Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит — летят гуси-лебеди. — Речка, матушка, спрячь меня! — Поешь моего простого киселька. Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла ее под кисельным бережком. Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка с братцем опять побежала. А гуси-лебеди воротились, летят навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня… — Яблоня, матушка, спрячь меня! — Поешь моего лесного яблочка. Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня ее заслонила ветвями, прикрыла листами. Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка опять побежала. Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидели ее, загоготали — налетают, крыльями бьют, того гляди, братца из рук вырвут. Добежала девочка до печки: — Печка, матушка, спрячь меня! — Поешь моего ржаного пирожка. Девочка скорее — пирожок в рот, а сама с братцем — в печь, села в устьице. Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к бабе-яге. Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой. А тут и отец с матерью пришли».
В древности пряжа выступала как некий мифопоэтический образ долгой жизни. Тут присутствовал и низший аспект, когда имелась ввиду жизнь, понимаемая сугубо в Душевном, «психическом» смысле, отличном от смысла Духовного. Именно бесконечного продления такой вот жизни и желают оккультные адепты, практикующие душевную, вампирическую инициацию (точнее, контр-инициацию). Эллины имели представление персонифицированной судьбе по имени Ананка. Она изображается женщиной, вращающей гигантское веретено. Это – Судьба, понимаемая как неумолимая, беспощадная закономерность. Тончайший мистик Юрий Стефанов считал, что именно Ананку имел ввиду Густав Майринк, когда рисовал образ черной «богини» Исаис-Асайи «Мы сможем понять, кто же она такая, только обратившись к тому эпизоду из «Серебряного башмачка», где ее космическая ипостась описывается в виде великанши в треугольнике, сотканном из черного дыма жертвоприношений; держа в своих бесчисленных руках бешено крутящееся веретено, она сучит пряжу из кровоточащей (вот и перекличка с вампиризмом – А. Е.) человеческой плоти».
В данном случае Мышь как бы искупает свою вину, исправляет своё инверсивно-разрушительное деяние. Если Гусь (Лебедь) реализует темную сторону, то она задействует сторону светлую, восполняя «убывающую» сакральность. Сестра проявляет свою волю к духовному преображению, к воссоединению с Братом. Она устремляется к светлой стороне Мыши, что означает преображение звериного, животного, душевного начала. И, таким образом, Сестра становится готовой к спасительной духовной инициации. Она принимает дары от Реки, Древа и Печи. Сказка завершается воссоединением Души (Сестры) и Духа (Брата), а также возвращением Райского Неба-Отца и просветленной им Матери-Земли.