что значит москитный флот
Значение словосочетания «москитный флот»
москитный флот
1. военн. совокупность небольших быстроходных и маневренных военных судов, предназначенных для совместных боевых действий большими группами ◆ Под «москитным флотом» обычно понимается флот из сравнительно небольших судов или катеров, быстроходных и маневренных. Понятие появилось в годы Первой мировой войны, и тогда же было продемонстрировано, что небольшие суда могут при грамотном применении справиться с гораздо более сильным противником. Скажем, 10 июня 1918 года итальянский торпедный катер потопил австро-венгерский линкор «Сент-Иштван», судно, несопоставимо большее по размерам и огневой мощи. 〈…〉 Конечно, есть сторонники и противники «москитного флота», высказываются аргументы за и против него. Но в целом, практика целого ряда военно-морских флотов показывает, что «москитный флот» весьма хорош для обороны побережья, для контратак в стиле «ударил — убежал», а в благоприятных условиях годится и для нападения. Дмитрий Верхотуров, «Арктический флот России: новые типы кораблей», Российская Арктика, 15 декабря 2014 г. // «АПН»
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: изъяснить — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
«Москитный флот» Украины: перспективы морской державы
Заявивший 24 августа 2014 года о том, что «Украина была, есть и будет морской державой», тогдашний глава государства Петр Порошенко отвесил шуточку почище будущего преемника – профессионального комика. Уже на тот момент было предельно ясно, что средств у этой самой «державы» недостаточно не только для строительства новых боевых кораблей, а и для поддержания в мало-мальски достойном состоянии того, что ей досталось от советского Черноморского флота. Того же многострадального «Гетмана Сагайдачного», к примеру. Запад при всей своей горячей поддержке «евромайдана» субсидировать настолько колоссальными суммами мифические ВМС «нэзалэжной» не собирался.
И тут как нельзя удачно подвернулась идея «москитного флота», способного, по мнению тамошних стратегов, с успехом заменить нормальные военно-морские силы. Еще бы, ведь строительство основы, «красы и гордости» этой флотилии, ракетно-артиллерийских катеров серии «Гюрза-М», планировалось осуществлять как раз на принадлежавшем Порошенко заводе «Кузница на Рыбальском» (бывшая «Ленинская кузница»). На сегодня таких суденышек введено в строй аж шесть единиц: «Аккерман», «Бердянск», «Лубны», «Кременчуг», «Никополь», «Вышгород».
Их тактико-технические характеристики множество раз приводились в отечественных СМИ, посему не будем повторяться. Ограничимся лишь констатацией факта: по своим параметрам (таким, как слабенькое противопульное бронирование, малая вооруженность и более чем скромные ходовые качества) эти корабли способны действовать если не на реках, то максимум в ближайшей прибрежной зоне, выполняя сугубо полицейские функции. О каких-либо перспективах для них в боестолкновении с мало-мальски серьезным и современным кораблем из состава того же Черноморского флота России говорить попросту не приходится.
Несколько более внушительными боевыми единицами являются «Славянск» и «Старобельск», на самом деле представляющие из себя патрульные катера Береговой охраны США типа «Island», построенные в конце 80-х годов прошлого столетия и пару лет назад переданные американцами «нэзалэжной». Опять-таки ни разу не боевые корабли, а суда, «потолком» возможностей которых является прибрежное патрулирование и поисково-спасательные операции опять-таки поближе к суше.
Самое замечательное, что при всей очевидности абсолютной несопоставимости реальных возможностей этой разношерстой флотилии и все того же Черноморского флота России, который видится украинским адмиралам в качестве наиболее (вернее, единственно) вероятного противника, эти деятели еще году в 2017 заявили о разработке «новой тактики», которую высокопарно назвали «Волчья стая». Основана она была на более чем спорном утверждении о том, что российские боевые корабли «не могут одновременно эффективно отражать атаку более двух-трех целей», и следовательно «навалившись» на них всем скопом, украинские «москиты» будут иметь все шансы на победу.
Вообще говоря, с истинным термином военных моряков Второй мировой «волчья охота» подобные «изыски» не имеют ничего общего, а являются попыткой применить «наработки» самых натуральных пиратов вроде приснопамятной «мадам Вонг» или нынешних «джентльменов удачи», орудующих у берегов Сомали. Именно они как раз и оперируют силами «москитных флотов» в своих морских разбоях. Вопрос в том, что собственные эскапады эти бандиты осуществляют против сугубо мирных сухогрузов или танкеров, а никак не против фрегатов или эсминцев. Лезть к военным кораблям такого класса какой бы то ни было «стаей» глупости не хватит даже у сомалийских «отморозков». В отличие от украинских адмиралов.
Каковы реальные перспективы «москитного флота» страны, упорно не желающей расставаться с совершенно беспочвенными претензиями и амбициями? Какое-то время руководством тамошних ВМС делались грозные намеки на «скорое» вступление в строй еще двух типов катеров. Во-первых, проекта «Лань», вооруженных «смертоносными» противокорабельными ракетами украинского производства «Нептун» (клонами советских Х-35). Во-вторых, проекта «Кентавр», на которых планировали установить. ракетную систему залпового огня типа «Град»! В 2018 году велись разговоры о том, что к нынешнему году на вооружение украинского флота будут приняты 18 катеров «Гюрза-М», 8 катеров «Кентавр» и три катера «Лань». Реальные цифры приведены выше.
У той же «Гюрзы-М», посредством которой на «Кузне» годами шел «распил» военного бюджета морской державы (а изначально Украина действительно была морской державой) после лишения Порошенко президентских полномочий, будущее вряд ли имеется. Разве что переизберут. Зато, как стало известно недавно, Пентагон собирается осчастливить Украину 16 малыми боевыми катерами типа «Mark VI». Не за бесплатно, естественно, а по линии американской программы межправительственных иностранных военных продаж. Сумма предстоящей сделки — более полумиллиарда долларов, с перспективой возможного ее расширения по количеству судов.
Надо отметить, что «Mark VI» — не чета даже американским же «Island», не говоря об украинской «Гюрзе». Разработанный в 2014-2015 годах «кораблик» при своем водоизмещении в 72 тонны имеет достаточно солидное пулеметно-пушечное вооружение и в теории может нести легкие противокорабельные ракеты. Вот эти «москиты» уже вполне смогут не только назойливо зудеть над ухом наших моряков, но и попробовать кусаться. Очевидно, что Вашингтон, настроенный на дальнейшее разжигание украинско-российской конфронтации в азово-черноморском регионе, решил взять дело в свои руки и вложиться в это предприятие посолиднее. Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.
Двигатель от танка, пушка с БТР: что такое «москитный флот» Украины
СИМФЕРОПОЛЬ, 18 ноя – РИА Новости Крым, Андрей Киреев. Россия передала Киеву украинские артиллерийские катера «Никополь» и «Бердянск», а также буксир «Яны Капу», которые были задержаны при пресечении российской водной границы в районе Керчи осенью 2018 года. Насколько это знаковое событие для Военно-морских сил Украины, разбирался корреспондент РИА Новости Крым.
Первые два катера проекта «Гюрза» были заложены на киевском заводе «Ленинская кузня» (ныне принадлежащая бывшему президенту Украины Петру Порошенко «Кузня на Рыбальском») в 2004 году. Корабли строились за средства США для нужд Пограничной службы Узбекистана и получили названия «Джайхун» и «Сайхун».
Только через восемь лет после этого модернизированные катера проекта «Гюрза-М» начали строить в интересах ВМС Украины.
Впрочем, вскоре после закладки кораблей появилась информация об отказе украинских военных от заказа. После начала войны на Донбассе и увеличения расходов Киева на оборонку, к проекту «Гюрза-М» вернулись.
В декабре 2016 года в строй вошли первые артиллерийские катера – «Аккерман» и «Бердянск». Военное руководство Украины планировало к 2020 году включить в состав флота 20 таких кораблей. В настоящее время военным морякам было передано всего шесть катеров. В лучшем случае до конца 2019 года в состав ВМС включат еще два.
Два боевых модуля катера «Катран-М» созданы на базе модуля «Штурм» для БТР. Это позволило сэкономить на производстве и боеприпасах. В составе модуля: 30-мм автоматическая пушка ЗТМ-1, 7,62-мм пулемет, 30-мм гранатомет КБА-117 и два противотанковых ракетных комплекса «Барьер». Также катера комплектуются переносными зенитно-ракетными комплексами «Игла-1», могут ставить мины и дымовую завесу. Броня катера может защитить пять членов экипажа максимум от пулемета Калашникова.
Крупные военные украинские корабли давно морально устарели и находятся в неудовлетворительном состоянии. А на строительство новых корветов и фрегатов у Киева нет ни денег, ни сил, ни времени.
Вместе с боевыми катерами Украине передан буксир «Яны Капу». Этот заслуженный ветеран вспомогательного флота был построен на Гороховецком судостроительном заводе в далеком 1974 году. При разделе Черноморского флота он был передан ВМС Украины и получил имя «Красноперекопск».
В 2016 году в связи с декоммунизацией судно было переименовано в «Яны Капу» – новое название Красноперекопска в украинской реальности на крымско-татарском языке.
Вредоносный миф о москитном флоте
Статья «Интеллектуальный тупик российского флота? Нет, российского общества» поставила вопрос о том, что общество хотело бы получить от ВМФ. Но, так как писало её не общество, то ответа в ней не было, хотя впоследствии за ней последовал ряд откликов.
Стоит понять одну простую вещь: ответа в простой его форме, который мог бы дать один человек, нет. Флот есть продолжение политики и стратегии страны в целом, условно говоря, это и есть овеществлённая в металле политика.
Операция “Богомол” — пример бессилия “москитного” флота в бою с полноценным
Как бы решался вопрос о том, какой нам нужен флот в некотором идеальном мире, где лица, принимающие решения, точно знают, чего хотят? Были бы определены цели, которые страна должна добиться в тех или иных регионах мира в следующие лет тридцать-сорок, хотя бы примерные. Затем, с опорой на Генштаб, политическое руководство должно было бы определить перечень военных задач, которые возможно придётся решать для достижения этих политических целей. Отталкиваясь от этого перечня, Генштаб (с морской секцией) во взаимодействии с Главным штабом ВМФ должны были бы определить то, какую часть этих военных задач должен решать флот.
Далее наступила бы очередь ВМФ – зная примерный перечень задач, которые ему придётся решать, флот должен был бы определиться с типажом и численностью корабельного состава для этого, и, отталкиваясь от этого, скорректировать программу кораблестроения под задачи.
И тогда мы все бы знали, какой флот нам нужен.
Конечно, точно бы предвидеть ничего не удалось. Предсказания будущего — дело неблагодарное, даже научно обоснованные. Но вот предвидеть примерно – вполне бы получилось.
В условиях отсутствия внятной информации «сверху» граждане вполне могут сделать подобное интеллектуальное усилие самостоятельно и дать ответ на вопрос «что мы хотим от флота?», верный для себя лично. Если так сделает большое количество граждан, то в итоге получится некая совокупность ожиданий людей, которая будет вполне объективно показывать то, что население хочет от ВМФ, и эти желания фактически будут вполне «легитимной» отправной точкой для военно-морского строительства, по крайней мере одной из них точно.
Пока же ничего такого нет. Сегодняшняя система принятия решений очень далека от даже нормальной логики, не говоря уже о том, чтобы в ней имел место учёт долгосрочных политических планов. Нет сегодня такого учёта, а есть волюнтаристские требования сухопутных офицеров ГШ, которые ВМФ, не заморачиваясь ничем, выполняет по принципу «как бог на душу положит, лишь бы по цифрам всё сходилось». Так, например, появились корабли проекта 21361 «Буян-М» — реакция на требование ГШ обеспечить применение крылатых ракет со специализированных ракетных кораблей с одной стороны, и осознание флотом бюджетных ограничений с другой. Но это неправильно, это реакция амёбы по принципу «меня укололи – я сжалась», реально же всё должно отталкиваться от стратегических приоритетов страны в целом.
Покажем то, как сильно могут отличаться результаты подобного «стратегирования» в зависимости от граничных условий.
Допустим, СВР и ГРУ независимо друг от друга получают информацию о том, что НАТО планирует сухопутное вторжение в Россию. Не будем сейчас оценивать, реально это или нет на самом деле (нереально и невозможно, но речь не об этом), а прикинем, каким должен был быть наш флот если нас ждёт «реинкарнация» Великой Отечественной войны. Потренируем, так сказать, мозг абстрактным упражнением. А нужен нам флот в этом случае, способный во-первых, обеспечить высадку десантов большой численности, чтобы помочь армии, во-вторых, способный отбивать массированные удары с воздуха по конвоям и корабельным группам, в третьих, способный обеспечить гарантированную возможность проводки конвоев вдоль берега при попытках противника ввести против нас блокаду, обеспечить возможность проведения воинских перевозок, и удержать важные для России морские коммуникации, прежде всего с Калининградом, СМП, линии Чукотка — Камчатка — Приморье и Охотского моря в целом. А ещё способный не дать высаживать десанты противнику. Особо важной будет противоминная оборона, и противоминные силы во флоте будут представлены очень внушительно, наряду с десантными и эскортными.
Эксперт назвал причину усиления надзора боевиков в «Эр-Рукбане»
Нетрудно увидеть, что флоты нам в разных случаях нужны разные, и это нормально – флот и должен строиться «под стратегию», с оглядкой на политические цели, и те военные задачи, которые нужно решить для их достижения.
Фактически же приходится иметь «про запас» силы для многих вариантов событий, но всё же отталкиваться нужно от реальных задач.
Однако, не имея пока возможности точно определить то, каким ВМФ должен быть, мы точно знаем то, каким он быть не должен. Не зная точно то, какой облик ВМФ будет оптимален для страны, мы точно знаем ряд ошибок, которые допускать нельзя.
Одной из этих ошибок является ориентация на так называемый «москитный флот» — морские силы, состоящие из малых боевых кораблей с небольшим водоизмещением – разного рода боевых катеров, малых ракетных кораблей и тому подобного. Эта идея, противоречащая и отечественному, и зарубежному боевому опыту, равно как и противоречащая военной науке, в последние годы набрала странную популярность. Стоит её препарировать и показать её утопичность во избежание дальнейшего распространения этой вредоносной концепции.
Взлёты и падения малых кораблей
Человеку нравятся истории про то, как слабый победил сильного. Нравятся, потому что, по меткому выражению одного умного человека, «это означает, что сильного победил умный», а эмпатия к такому явлению заложена в нас эволюцией – мы как вид преуспели, именно побеждая грубую силу умом. Мы так устроены, биологически. Изначально все симпатии к маленьким корабликам, якобы способным отважно выйти в море и потопить там авианосец – они оттуда. Мы просто хотим в это верить, и у многих недостаёт воли посмотреть правде в глаза и признать, что за этим желанием ничего нет.
Параллельно работает разная пресса, окормляемая Департаментом информации и массовых коммуникаций Министерства обороны РФ, которая радостно нахваливает любой новый корабль так, как будто это «Звезда смерти». Новый МРК? «Звезда смерти»! Другой новый МРК? Другая «Звезда смерти», ещё смертельнее прежней! Патрульный корабль? «Звезда смерти» вдвойне!
Конечно, стройся у нас массово фрегаты, основной нажим пропаганды был бы на убийственную сверхсилу фрегатов. Но у нас массово строятся МРК. И люди, неспособные сориентироваться в технических и тактических нюансах, но испытывающие доверие к ВС РФ как к общественному институту, верят в силу МРК. В нынешнюю «редакцию» «москитного» флота. Забегая вперёд, заметим, что «вот это вот всё» исходит не от ВМФ, найти на действительной военной службе офицера, искренне верующего во всемогущество кораблей с водоизмещением до 1000 тонн, практически невозможно, хотя мнения об их ценности могут быть весьма различными.
Давайте в конце концов разберёмся, как оно там в реальности.
Но вскоре, со сменой поколений боевых кораблей в крупных флотах, превосходство «миноносок» испарилось – кораблестроители адаптировались к новой угрозе, появились такие вещи, как противоторпедные сети, позволявшие защитить корабль от поражения «пропущенной» торпедой, появились скорострельные пушки, позволявшие расстрелять выходящий в атаку миноносец, выросла дальность действительного огня корабельной артиллерии, у крупных кораблей выросла скорость, что позволило иногда уклоняться от торпедных атак маневрированием, были отработаны соответствующие тактические приёмы, стали намного прочнее корпуса, появилась противоторпедная защита.
Россия и Китай: плюсы и противоречия сближения в XXI веке
Взлёт торпедоносных малых кораблей оказался коротким.
Не менее коротким оказался и второй период, когда на мгновение по историческим меркам. Малые корабли снова стали существенной силой. Речь идёт о начале эпохи противокорабельных крылатых ракет.
О начале этой эпохи громко, на весь мир, объявили ВМС Египта, потопившие в 1967-м году израильский эсминец Эйлат советскими ПКР П-15, запущенными с советских же ракетных катеров. Чуть позже, в 1971 году, ВМС Индии, с помощью опять же советских ракетных катеров, нанесли большие потери ВМС Пакистана, и провели успешный набег на Карачи, использовав ПКР для удара по наземным теплоконтрастным целям в порту (резервуарам с топливом).
Кроме того, самый главный противник надводных кораблей в войне на море – авиация, оказалась по-настоящему смертоносной именно против «москитных» сил, в значительно большей степени, нежели против крупных надводных кораблей.
Взлёт могущества малых кораблей закончился, не успев начаться.
«Москитные» силы в бою
На сегодня существуют три ярких примера того, как современные «москитные» флоты проявили себя в бою с современными надводными силами и авиацией.
Первым из них была Операция «Морварид» (перс. «Жемчужина») — уничтожение большей части иракского флота иранской авиацией в начале ирано-иракской войны 1980-го года.
Это был просто классический пример краха популярных в России представлений о предмете. Иракский флот состоит из ракетных и торпедных катеров, действует в своих прибрежных водах, защищается истребительной авиацией, находящейся на боевом дежурстве на расположенных рядом аэродромах. Знакомо? Это ведь так многие видят успешную оборону своих берегов.
Но увы. Сначала противник сосредотачивает заведомо большие силы авиации, чем есть в данном районе у обороняющегося, выводит из строя аэродром, получает кратковременную возможность неограниченно действовать над водами обороняющегося, потом, в лучших традициях российских представлений о предмете, обороняющийся топит своими ракетными катерами один иранский корвет, после чего появляются самолёты и уничтожают 80% ВМС Ирака, включая все морские силы, участвующие в операции. Ничего не помогло – ни наличие аэродрома с истребителями ПВО, ни вовремя (ключевое слово!) прибывшие на помощь более современные перехватчики с других аэродромов.
Иранский “Фантом” с ракетами “Мейверик” — палач москитного флота Ирака
Итог – разгром на море, бонус – уничтоженные силами «коммандос» объекты нефтедобычи Ирака. «Москитный» флот, по численности сравнимый с тем количеством малых надводных кораблей, которые мы имеем, например, на Чёрном море, был уничтожен примерно за пять минут. Не за час, не за полчаса. В ходе атаки, длительностью в пять (а по факту даже меньше) минут. Без учёта подлётного времени самолётов, конечно.
Эксперт осудил «Белые каски» за подготовку провокации с «химоружием» в Сирии
Второй раз «москитный» флот смог проявить себя во всей красе в ходе американской операции «Огонь в прерии» против Ливии в 1986.
24 марта 1986 года американская авиация начала наносить удары по ливийским силам на море. Ночью 25 марта самолётом ДРЛО был обнаружен ливийский воздуха ливийский МРК пр. 1234 «Эйн Закит». В тот день американцы атаковали этот корабль. Сначала МРК получил попадание выпущенной с палубного штурмовика ПКР «Гарпун», потом, уже горящий МРК был добит бомбами и потонул.
МРК проекта 1234Э “Эйн Закит”, 25 марта 1986 года, утро
Чуть позже ещё одной ракетой был поражён второй МРК того же проекта – «Эйн Мара», который получил тяжёлые повреждения. Ещё одной жертвой «Интрудеров» стал ракетный катер французской постройки, тоже потопленный. Потерь у американцев не было, огонь по ним не открывался. Стоит заметить, что в зоне поражения обоих МРК на момент их атаки американцами находился крейсер УРО «Йорктаун». Но они его даже не видели, и не пытались атаковать. Вскоре американцы приступили к атакам ливийской территории. Москитный флот не просто не помог, он вообще никак не проявил себя.
Бывший “Эйн Мара”, а потом “Тарик ибн Зийяд”. Ливийский МРК, переживший попадание “Гарпуна”
Третий пример того, что малые корабли бессильны против полноценного флота, дали иранцы. В ходе американской операции «Богомол» в 1988 году, когда США задались целью прекратить «танкерную войну» в Персидском Заливе и минирование иранцами нейтральных вод, и направили туда группу боевых кораблей для «воспитания» иранцев, бывших главными «зачинщиками» ударов по танкерам с нефтью и минирования. Для американцев это был первый морской бой со времён Второй Мировой войны.
Иранский 1100-тонный “фрегат” “Саханд”. Близкий по водоизмещению нашим новым МРК. После удара с воздуха
Москитный флот опять не оправдал себя.
Это было закономерно. У крупных надводных кораблей куда более мощные РЛС, способные засечь цель с такого расстояния, с которого никакой корвет или МРК ничего не обнаружит, у крупных надводных кораблей несколько дальше радиогоризонт в силу большей высоты, на которой расположены антенны РЛС, у него несравнимо лучше комплексы помех. А против авиации «игрушечные» ЗРК малых кораблей почти бесполезны.
Главный американский инструмент войны на море в те годы — А-6 “Интрудер” с ПКР “Гарпун”
Украинский наемник «Ан-Нусры» подорвался на СВУ в окрестностях Алеппо
Кроме того, бои после 1973 года отчётливо показывают, что во-первых, противокорабельным ракетам не прорваться через помехи, а во-вторых, что малые корабли иногда не могут обнаружить цель вовремя – так ливийцы не могли своевременно засечь «Йорктаун». Это тоже весьма показательно.
Но может быть это арабы и персы такие никудышные вояки, а опыт СССР говорит о каких-то других результатах? Не совсем.
Советский опыт
При этом самое интересное — это то, где ВМФ СССР собирался дать американцам первый бой.
Советские стратеги исходили из того, что война разовьётся из политического кризиса в полномасштабный конфликт очень быстро, и развернуть на опасных для СССР ТВД силы флота после начала военных действий будет невозможно. Поэтому, флот должен был быть развёрнут заранее. В рамках этой концепции СССР держал боеготовые силы, готовые вступить в бой немедленно на всех ТВД, откуда он мог бы быть атакован американцами и их союзниками. Эти силы сводились в оперативные эскадры (опэск) непостоянного состава. Вот их список с регионами, за которые они отвечали:
5-я оперативная эскадра — Средиземное море;
7-я оперативная эскадра — Атлантический океан;
8-я оперативная эскадра — Индийский океан и Персидский залив;
10-я оперативная эскадра — Тихий океан;
17-я оперативная эскадра — Южно-Китайское море (с базированием на Камрань, Вьетнам)
Не будем сейчас выяснять, правильной ли была та стратегия. Там были и сомнительные моменты. Важно другое – ВМФ СССР видел залогом решения задач по обороне страны вынос оборонительных рубежей туда, где противник собирался накапливать силы и откуда собирался бить – в дальнюю морскую и океанскую зоны. Даже морская ракетоносная авиация в конце 80-х получила «длинную руку» — ракетоносец Ту-95К-22, вооружённый ПКР Х-22. Адмирал С.Г. Горшков совершенно справедливо характеризовал строящийся под его руководством флот как «океанский, ракетно-ядерный». Просуществуй СССР ещё лет десять, к этим двум характеристикам неизбежно добавилась бы третья – «авианосный».
Москитный флот, говорите.
Малые корабли в ВМФ СССР, однако, были, но как часть «большого» флота с ограниченными задачами. Во-первых, в СССР существовали МПК – малые противолодочные корабли, задачей которых являлась ПЛО в прибрежной и ближней морской зонах и обеспечение действий атомных подводных лодок (океанский компонент) при выходе из баз. Во-вторых, РКА и МРК, которых в ВМФ СССР было очень много, как бы «подпирали» океанский флот, способствовали тому, чтобы он мог выполнить поставленные задачи.
Например, пока СКР, эсминцы и крейсера несли боевые службы в центральной части Средиземного моря, периодически показываясь и в западной, МРК могли прятаться в Эгейском море, среди многочисленных островков, образуя ещё один оборонительный эшелон опэск. Аналогичным образом на Северном флоте, пока морская ракетоносная авиация, надводный флот и подлодки атаковали бы силы ОВМС НАТО в Баренцевом море, МРК могли бы вести рейдовые действия в норвежских фьордах, в поисках скрывающихся там вражеских кораблей. Существовали подобные наработки и для Курил. Советский «москитный» флот реально существовал, но как часть «океанского, ракетно-ядерного».
Появилось видео первого применения новейшей ракеты для Ми-28НМ
Что нужно, чтобы не дать ей рейдерствовать? Нужно топить её ещё в ДМЗ, либо своими подлодками, либо патрульной авиацией, либо надводными кораблями ДМЗ.
Нетрудно увидеть, что это просто противолодочные силы, обеспечивающие выход РПКСН из баз, и не более. И представители «москитного» флота в составе этих сил есть, но ими дело не ограничивается.
Полезный до сих пор малый противолодочный корабль
А в ДМЗ уже другие силы – многоцелевые подлодки для защиты РПКСН, обеспечивающие ПВО района перехватчики в воздухе, эсминцы и ракетные крейсера для удержания господства в море и недопуска в удерживаемые акватории надводных кораблей противника, и так далее.
Как видно, даже в ВМФ СССР, где всякого рода малые боевые корабли процветали и массово стояли в строю, ими одними дело не ограничивалось, и главным родом сил в ВМФ они не являлись даже близко.
И сегодня эта точка зрения до сих пор в силе.
Ракетные канонерки и патриотические мифы
История возвращения такого класса кораблей как МРК была рассмотрена в статье «Нужны ли флоту малые ракетные корабли». Вкратце – как известно, Главкомат ВМФ у нас сегодня полноценным органом военного управления не является, единого командования флотом нет, а полномочия моряков в части разработки ТТЗ на новые корабли несколько ограничены – вопрос что им строить, вполне может быть «скорректирован» Генеральным штабом, действующим по своему, «сухопутному» разумению.
Как результат, ВМФ в определённый момент времени получил из ГШ требование обеспечить применение крылатых ракет большой дальности со «специализированных ракетных кораблей». ВМФ, оценив экономические ограничения, не придумал ничего лучше, чем написать ТТЗ на гибрид малого артиллерийского корабля для рек и мелководья (проект 21360 «Буян») и установки вертикального пуска ракет 3С-14. Попутно новый корабль, в соответствии с тогдашними веяниями, получил импортные дизели. Так родился проект 21361 «Буян-М» — те самые кораблики, с которых пускали «Калибры» по целям в Сирии.
Надо сказать, что пускать «Калибры» можно было бы и с модернизированных подводных лодок, и с модернизированных надводных кораблей старых типов, с более-менее многоцелевых корветов – если бы их кто-то строил. Но вопросами модернизации имевшихся кораблей и ПЛ «под «Калибры» ВМФ не заморачивался абсолютно. В итоге всё закончилось постройкой узкоспециализированных «носителей УКСК», дорогих, немореходных, с попавшими под санкции двигателями. Следующая «итерация» МРК – проект 22800 «Каракурт» это не более чем попытка исправить явные пробелы в программе 21361, с учётом ситуации с дизелями для «Каракурта» — попытка явно не удачная. Казалось бы, поводов для восторга нет, но тут наша пресса явно перегнула палку, восхваляя этих «малышей».
Навязчивая реклама того, какие сверхъестественные новые МРК заставила массы не просто поверить в это, но ещё и окружить этот концептуально устаревший класс кораблей целым сонмом легенд. Легенды о сверхмощном москитном флоте заняли места в непрочных умах, породили не имеющий отношения к реальности пласт обывательских идей, касающийся военно-морского строительства, а эти идеи, в полном соответствии с утверждениями В.И. Ленина, стали материальной силой. И теперь Россия сфокусирована на МРК.
«Ан-Нусра» использует самодельные боевые БПЛА для атак на ВКС РФ в Сирии
С другой стороны, стоит всё же разобрать мифы, сделанные достопочтенной публикой при эксплуатации этого класса кораблей.
Миф 2. МРК может достать надводную цель с тысяч километров. Ответ – нет, на несколько тысяч километров летят ракета, предназначенная для ударов по наземным целям, противокорабельные ракеты на такое расстояние не летают. Это связано с необходимостью иметь на борту ракеты тяжёлую ГСН, и, как следствие, отсутствие места под топливо. Примерно 380 километров дальность у «противокорабельного» «Калибра», не более.
Миф 4. МРК проекта 21361 может пускать ракеты по кораблям и “держит ВМС США в страхе”. Ответ – только с внешним ЦУ, сам по себе он не может пускать ракеты по надводным кораблям. Печально, правда?
Продолжать было бы можно долго, но смысла нет – тем, кому приглянулась идея о сверхрациональности и невероятной полезности москитного флота, уже могут начать задумываться. Хотя, например, другой представитель «москитного» флота – малый противолодочный корабль, МПК, мог бы оказаться куда полезнее.
Так нужен ли России «москитный флот»? Отчасти. В правильном варианте был бы некий корвет ОВР, способный бороться с ПЛ, имеющий развитый комплекс ПВО, орудие и не очень дорогой. А в целом нам крайне нужны противолодочные корабли – корветы и фрегаты. Основной наш противник в БМЗ — это не надводные корабли, а подводные лодки и отчасти авиация. Вот на борьбу с ними и необходимо ориентировать наши малые корабли.
Удары по надводным кораблям же являются задачей номер 1 только на Балтике, что может потребовать для неё создания отдельных видов кораблей, например, современных скоростных малозаметных ракетных катеров. Но это – исключение, действующее на специфическом ТВД, каких-то глобальных выводов этого делать не нужно. В основном нужны именно противолодочники. Москитный флот в России вполне может существовать, но во-первых, он будет именно вспомогательным (обеспечивать тот же выход ПЛА из баз, охранять конвои и десантные отряды на переходах), а во-вторых, преимущественно противолодочным. Новые малые корабли будущего будут иметь мощную ПВО, намного более мощную, чем располагают имеющиеся МПК или МРК. Это обусловлено ростом воздушной мощи у наших потенциальных противников.
Любое другое утверждение – не более чем очередной миф.