что значит тост за тех кто в море
ЗА ТЕХ, КТО В МОРЕ!
Во все времена свои тосты моряки всех стран произносили не просто так, а с особым значением. Особый ритуал соблюдался и соблюдается в кают-компаниях военных кораблей.
При выпивке офицеров в кают-компаниях кораблей всех европейских государств существовал важнейший и незыблемый закон передачи бутылки с вином. Ни вестовые, ни сотоварищи не имели права наливать бокал. Каждый наливал себе только сам. Однако при этом бутылка с вином, как мы уже говорили, передавалась сидевшими за столом в обязательном порядке только против солнца, то есть соседу справа. Передача по ходу солнца считалась морской серостью и в обязательном порядке наказывалась.
Во французском и шведском флотах со стародавних времён имеется особый тост: «За всех хорошеньких женщин!» Тост в принципе неплохой, но несколько обидный для тех женщин, которые не могли отнести себя к хорошеньким. На российском императорском флоте существовал куда более красивый тост за женщин. Русские военные моряки никогда не пили за всех хорошеньких женщин, как не пили просто за дам, что любили делать армейцы. Русские моряки свой самый торжественный тост поднимали за королев, при этом всегда добавляя, что дам много, а настоящих королев всегда мало, и только у моряка есть своя самая любимая королева!
Особый ритуал соблюдался и соблюдается в кают-компаниях военных кораблей, и это тоже имеет свой особый сакральный смысл.
К примеру, во французском флоте со времён Великой французской революции 1789 года и до наших дней в кают-компаниях кораблей неизменно содержится миниатюрная гильотинка. Если во время застолий в кают-компании кто-то из офицеров допускает нетактичность или глупость («гаф»), старший в кают-компании вручает ему лесенку от гильотинки; если это повторяется, то вручается уже эшафот. В случае если «гаф» допускается в третий раз, вручается сама гильотинка. После этого обладатель всего гильотинного набора обязан угостить всех членов кают-компании вином за свой счёт. Когда-то гильотинка имела весьма зловещей смысл: ведь бо?льшая часть командного состава королевского французского флота нашла свой конец под ножом настоящих якобинских гильотин. Теперь это лишь дань давней традиции.
Самый разработанный порядок тостов в кают-компании существует в английском флоте, и этот порядок незыблем со времён Нельсона! Всего «номерных» тостов там более двух десятков, так что выдержать их удаётся не всем. Среди достаточно обычных тостов «за королеву», «за Англию», «за королевский флот» в этом перечне имеются и достаточно экзотические, такие, к примеру, как: «За возможную войну и сезон морских болезней!» Суть данного тоста такова. В XVII–XIX веках продвижение в должностях и в званиях в британском флоте осуществлялось «по линии», то есть по старшинству. Перепрыгнуть через голову более старшего по возрасту было почти невозможно. Единственной надеждой молодых офицеров была война или какая-нибудь эпидемия, и то и другое уменьшало количество служащих и способствовало более быстрому продвижению по службе для выживших. За это и пили, может, достаточно цинично, зато откровенно.
В российском флоте всегда первый тост был за флот, второй — за матушку Россию или за царя, третий за тех, кто в море. Когда питие происходило в присутствии дам, то четвёртый тост всегда был «за присутствующих королев».
При провозглашении третьего тоста необходимо было обязательно чокнуться со всеми присутствующими за столом. Этот ритуал доказывал, что те, кто сейчас находится в море, живы и здоровы. А энергичность взаимных ударов с бокалами и их количество увеличивало их шансы на удачу в дальнейшем. Говорят, что бывший многолетний Главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков во время третьего тоста всегда его немного переиначивал. Вместо традиционного пожелания: «За тех, кто в море», он говорил: «За наших в море!» Этим старый адмирал подчёркивал, что пьёт только за советских моряков, но не за их вероятных противников — американцев и прочих натовцев.
Идёт время, но освящённый столетиями старый морской тост пожелания удачи своим собратьям остаётся неизменным. А потому, когда в очередной раз вы соберётесь по какому-то поводу с друзьями, то поднимите третий тост за моряков. Как знать, может быть, пройдёт совсем немного времени — и точно так же кто-то поднимет бокал и за вас: «За тех, кто в море! Вернуться живыми!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
11. Все на море
11. Все на море Исследовательская флотилия вышла в Средиземное море, прошла через Геркулесовы Столбы и оказалась на бескрайнем просторе Атлантического океана. Затем она повернула на юг и направилась вдоль береговой линии Западной Африки.Столбы по обеим сторонам узкого
Глава четырнадцатая Американские победы на море. Коралловое море и остров Мидуэй.
Глава четырнадцатая Американские победы на море. Коралловое море и остров Мидуэй. Теперь на Тихом океане происходили волнующие события, отражавшиеся на всем ходе войны. К концу марта первый этап японского военного плана увенчался настолько полным успехом, что это
Глава 3. МОРЕ
Глава 3. МОРЕ Побудительные мотивыТеперь можно было с удивлением наблюдать, как один из самых выдающихся османских султанов ежедневно выходит на одну из тропинок своего сада, откуда открывался широкий морской простор, чтобы посмотреть, не плывет ли к нему этот человек.
Море Таласса, Море! Все только и думали о Нем, таком близком, ведь нет вершины ни на Пинде, ни на Пелопоннесе, откуда бы нельзя было увидеть его синеву, настолько густую, что древние греки верили, будто море создано из темного лазурита, фиалок и вина, настолько живую, что ему
ЗА ТЕХ, КТО В МОРЕ!
ЗА ТЕХ, КТО В МОРЕ! Во все времена свои тосты моряки всех стран произносили не просто так, а с особым значением. Особый ритуал соблюдался и соблюдается в кают-компаниях военных кораблей.При выпивке офицеров в кают-компаниях кораблей всех европейских государств
«Море» Замечательное свойство поэзии Жуковского – одухотворять и одушевлять все сущее – блестяще проявилось в его знаменитой элегии «Море». Жуковский рисует морской пейзаж в разных состояниях, но его мысль занята другим – он думает о человеке, о его жизни, о стихии,
С видом на море
С видом на море Что касается Запада (добрались, наконец), то там ситуация была не то, что проще, но иначе. Формально Александру II, наследнику развалившего Сакартвело Баграта, подчинялась вся Колхида. Но очень условно. В новой обстановке вдруг нарисовались почти
Бои на море
О море, море!.
О море, море!. Из сборника «Дивноморье»– А ветер с моря заходит. Во-о-он рябь…. – Ромка по прозвищу «Галс» приложил ладонь козырьком к глазам и опечаленно вздохнул.Томившийся у причала тучный гражданин теребил кепочку в руках, мялся, с сомнением щурил близорукие глаза в
Море Геродота, или «Беларуское море»
Море Геродота, или «Беларуское море» Вот что писал в 1901 г. историк Александр Грушевский в своей книге «Очерк истории Турово-Пинского княжества Х-ХІІІ вв.»:(Полесье представляет собой) «низменную, болотистую, лесистую котловину (…). Котловина эта постепенно понижается по
На море
На море Подвижность викингов являлась их огромным стратегическим преимуществом. Не связанные письменными договорами и обязательствами, отряды разбойников и грабителей на начальном этапе набегов занялись делом, служившим выпускным клапаном для темных инстинктов и
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ От Порт–Саида до Мальты В 6 часов вечера 8 сентября на «Варяге» взвился сигнал: «Чесме» следовать по назначению», и вслед за тем: «Адмирал желает счастливого плаванья».«Чесма», прибавив ход, начала обходить «Варяг», проходя у него по левому борту. Офицеры
В море
В море Как-то раз — дело было в самом начале сентября — Дундертак приплыл в Стокгольм продавать салаку и окуня. Торговля шла бойко, и, разделавшись с последней рыбиной, он тотчас же начал собираться в обратный путь.Было уже около семи часов вечера. На улицах Стокгольма
За тех, кто в море!
За тех, кто в море! Берег показался на рассвете следующего дня. Теперь уже наш, советский берег, Перед этим я неплохо выспался. Проснувшись, прошел в центральный пост, нашел наше местонахождение на карте, посмотрел на штурманские приборы и поднялся наверх.Уже рассвело. Море
Коллекция тостов, поздравлений и добрых пожеланий
На любом праздничном мероприятии, в дружеском застолье ваше доброе поздравление и искренний тост найдут отклики в сердцах тех, кому они обращены.Предлагаемый вам сборник тостов, пожеланий и поздравлений по разнообразной тематике поможет вам создать праздничное настроение и стать приятным гостем в компании.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Коллекция тостов, поздравлений и добрых пожеланий предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
— Большому кораблю большое плавание!
— За моряков их жен и подруг!
— За Нептуна, Юпитера, за мореходов из Питера!
— За прочность прочного корпуса!
— За тех, кого сейчас качает!
— Покинем берег вскоре,
Друзья, за тех, кто в море,
И не в последний раз!
— Пусть светит им счастливая звезда
И верным будет курс в морском просторе.
Наш третий тост сегодня и всегда:
— За тех, кто дома нас ждет на берегу!
— Последний на трап (англ. One for the gangway) шутл. последний бокал вина, который предлагается гостю перед тем, как он покинет корабль, чтобы легче было спускаться по трапу.
Есть дух! В нас его не убили!
И тост мой сегодня таков:
Семь футов, друзья Вам под килем!
За флот и его моряков.
— Третий тост! традиционный тост (третий по счету) за моряков За тех, кто в море! его произносят на берегу. В море произносят: Третий тост за тех, кто дома!
— Наш третий тост из глубины веков.
Традиций Флот не изменяет,
И третий тост, за моряков,
Он неизменно поднимает.
— Чтобы ветер сильнее дул в твой кливер! (англ. More wind in your jib!) традиционное пожелание хорошего ветра встречному судну, идущему с попутным ветром, от того, кто идет против ветра. По старому английскому поверию после такого пожелания ветер будет на стороне того, кто его пожелал другому.
— Чтобы не высохли моря и океаны, чтоб не остались мы без работы! тост всех моряков и рыбаков.
— Чтобы число погружений всегда равнялось числу всплытий — тост подводников.
— Все пропьем, но флот не опозорим!
— Если мы не моряки, то куча тряпок!
— У моряка такая участь… всю жизнь бороться за живучесть!
Порой встречаются друзья
На Флоте поводов не мало,
А по другому здесь нельзя,
Иначе чтобы с Флотом стало.
И раз собраться довелось,
То слово старшему даётся
«По случаю…» наш первый тост,
А случай уж всегда найдётся.
Рожденье сына, юбилей
Или звезда с небес упала.
За память светлую друзей,
Коль дата горькая настала.
За должность, степень, а порой,
За встречу с другом-непоседой,
Но между первой и второй
Нет места длительным беседам.
Второй наш тост «За милых дам»,
За жён, невест, подруг сердечных,
Кому в морях возводим храм
Из миль морских и истин вечных.
За тех, кто верит, любит, ждёт
Своих мужчин из океана,
За тех, кто этот крест несёт
Без зла, корысти и обмана.
За тех, кто снится по ночам
Под мерный рокот субмарины…
И потому «За милых дам»
До дна и стоя пьют мужчины.
Тепло по жилам растеклось,
Любимые нам греют душу,
Но чтобы в жизни не стряслось
Традиций флотских не нарушим.
Как выстрел краток третий тост:
«За тех…» и сердце замирает,
За тех, кто в море в полный рост
Винтами мили нарезает.
За тех, кто был, за тех, кто есть,
За тех, кто будет с ветром спорить.
За Флот, за флаг, за долг, за честь.
Наш третий тост «За тех, кто в море».
За тех, кто выбрал этот путь,
Не для того, чтоб стать героем…
Собравшись, грех не помянуть
Простых парней, кто предан морю.
Затем за тостом будет тост,
Но все они не так уж важны
И сколько б выпить не пришлось,
А первых три запомнит каждый.
У нас у всех есть один якорь, с которого, если сам не захочешь, никогда не сорвешься — чувство долга!
Тост: Предлагаю поднять бокалы за то, чтобы мы никогда не захотели порвать эти якорные цепи!
— За Красный флаг над всей Европой,
— За русский город Вашингтон!
В жизни есть конец всему:
любви, друзьям, страданиям…
Но нет конца лишь одному —
Тост: Предлагаю выпить за наши добрые воспоминания о службе на флоте.
За тех, кто в море
Кают-компания во все времена была местом общения офицеров корабля по служебным и товарищеским проблемам. Из-за отсутствия таковой в Национальном университете кораблестроения имени адмирала С. О. Макарова как-то незаметно для нас люди, служившие на флоте или причастные к флоту, иногда в обед, а когда и в другое время стали собираться в моем кабинете – бывшего меха-подводника. Иногда просто для общения, а когда и на «рюмку чая».
Рюмка была мизерной, она служила не для захмеления, а была символом объединения флотских душ. Состав кампаний был переменным, все зависело от свободного времени. Ректорат знал или догадывался об этих посиделках, а так как флотские никогда под градусом в университете не появлялись, относился к этому снисходительно, несмотря на строгий запрет.
Третий тост «За тех, кто в море». Почему?
В начале девяностых годов к нам забрел «на огонек» почетный гражданин города Николаева, капитан яхты «Икар» Борис Немиров. Он первый в Союзе осуществил в 1987-88 гг. свою мечту – спроектировал, построил яхту и обогнул на ней земной шар, непременно вокруг мыса Горн, через «ревущие сороковые». Участники дальних шлюпочных походов военно-морской кафедры многие годы были с ним в дружеских отношениях, поэтому встретили с распростертыми объятиями, ведь ему, хоть он и не носил золотую серьгу в левом ухе, было положено получить безвозмездно рюмку рома в любой таверне мира – такова традиция парусного флота. Вот он-то, Немиров, и задал тот вопрос: «Откуда пошла традиция на нашем флоте пить третью рюмку под тост «За тех, кто в море»?
Мариманы, десятки лет отдавшие флоту, примолкли. Вопрос повис в воздухе. Борис, выдержав несколько мгновений, сказал, что этим вопросом он задался, когда яхта счастливо миновала мыс Горн.
В книге Немирова «На «Икаре» вокруг света» это событие описано так: «Мыс приветствовали. Построились на палубе. Шапки долой. Приспустили флаг. Трижды салютнули зелеными ракетами и монетку нашенскую бросили в пучину вод. Придем еще сюда». Потом до вечера сидел в кокпите.
Придя к нам, Немиров тогда сказал: «На любой вид спиртного на яхте наложил запрет. Но миновав Горн, подумал, может кто-то выпьет за нас – «за тех, кто в море». И стало как-то теплее на душе от этого тоста. Тогда и задумался я над вопросом: «Когда возник этот тост?»
Озадаченные вопросом Немирова, мы недоуменно смотрели друг на друга. Вадим Удовиченко, капитан 2 ранга в отставке, служивший на АПЛ «К-69», вспомнил строки из популярного в наше время на флоте стихотворения:
«Когда мы все с друзьями в сборе,
То самый первый лучший тост
У нас такой «За тех, кто в море!»
Другие вспомнили «Я пью до дна за тех, кто в море» А. Макаревича. Но эти воспоминания не были, однако, ответом на поставленный Борисом вопрос. Все уставились на владельца «кают-компании»: Бумагу мараешь?
Пришлось начать поиск
Начинал с «преданий старины глубокой», ведь много лет собираю для библиотеки и музея университета старинные книги по истории флота. В фонде около 300 томов книг и более 500 томов журнала «Морской сборник» до 1917 года. Книга «Устав морской и всем, что касается доброму управлению в бытность флота в море», СПб., 1789 год (шестое тиснение) ответа на этот вопрос не дала, но на тему пьянства содержит несколько поучительных статей:
— «Когда кто при молитве пьян явится, и через оное пьянство другим соблазие учинит, тогда оной, ежели офицер, имеет в первые и вдругоряд арестом у профоса наказан, а в третие на несколько времени от службы отставлен, и рядовым учинен быть; а рядовой, который в таком же образе обращается, имеет бит кошками».
— «Никто да не дерзает ни какого табаку и горячего вина и прочих заповетных питей, для продажи на корабль привозить, под потерянием всего того без повороту, и сверх наказанием по обстоятельству, по важности вины смотря».
— «Кто на вахту прийдет пьян. Ежели кто шумен придет на вахту, тот имеет быть наказан по сему: ежели офицер, то за первый раз вычетом на один месяц жалования, за другой на два, за третий отнятием чина на время или вовсе, по рассмотрению дела; а ежели рядовой, тот будет наказан биением у машты».
— «Глава третья определяет: «Поскольку, чего на месяц человеку». Провиант раздавать будет морским слушателям каждому человеку на месяц, в который почитается двадцать восем дней. Из хмельного положено было выдать пива 7 ведер, вина 16 чарок. Пива раздавали по 2 кружки в день, а вина по одной чарке в воскресенье, среду, пятницу и субботу».
К сожалению, мудрый царь Петр І ни словом о тостах не обмолвился.
«Регламент благочестивейшего государя Петра Великого Отца Отечества императора и Самодержца Всероссийского, о управлении Адмиралтейства и Верфи и о должностях Коллегии Адмиралтейской и прочих всех чинов при Адмиралтействе обратеющихся». – СПб., 1780 г. (пятое тиснение) примерно повторил «Устав Морской» в части выдачи спиртного.
Когда позволяло время были мною просмотрены и книги известных знатоков флота, его традиций и истории А. Боголюбова, А. Висковатого, И. Черкасова, С. Елагина, В. Бергмана, Д. Мертвого, А. Долгова, Л. Веселаго и других. Увы, результат тот же.
Из современных книг, естественно, были еще раз перечитаны имеемые книги В. Дыгало «Откуда и что на флоте пошло. Флот государства Российского» и официальное издание Министерства обороны СССР «Военно-морской протокол и церемониал», 1979 года. Книги В. Дыгало и типовой «Церемониал» питейный вопрос обошли вниманием.
Народная версия
Очаковские рыбаки, узнав об этом поиске, выдвинули свою версию-анекдот: «Казаки немного пограбив турок в их Анатолии, возвращались на «чайках» домой, нагруженные добычей, прихватив с собой турчанок, так на всякий случай. Атаман, не желая подставлять свою «эскадру» под пушки очаковских турок, провел «чайки» через промоину в Тендровской косе и мимо Белых кучуруг, острова Долгий привел их в Ягорлыцкий залив Кинбургской косы. Далее казакам предстояло волоком преодолеть пески косы и сбросить «чайки» в Днепровский лиман. Атаман понимал, что, увидев в лодках турчанок, жены истолкуют все «неправильно». Скрипя зубами и сердцем, он принял «разинское» решение – турчанок за борт. Вот почему Ягорлыцкий залив до недавнего времени был поставщиком прекрасных устриц и мидий. Дома после раздачи подарков казаки сели за стол. Приняв пару чарок горилки, вспоминая молодых и страстных турчанок, атаман философски посмотрел на хлопотавшую вокруг стола Мотрю. Из келиха тут же налил чарку оковытой и, смахнув оселедцем скупую слезу, поднял тост: «Хлопці! Давайте вип’ємо за тих, хто в морі!» Хлопцы, поняв намек, крикнули «Любо» и, не чокаясь, выпили по третьей». Тоже народная версия.
В конечном итоге помог Интернет. Там нашли: «Выражение стало популярным после постановки пьесы «За тех, кто в море!» (1945) советского драматурга Бориса Андреевича Лавренева (1891-1959). Используется как формула тоста, призыв помнить друзей, находящихся далеко, в сложных обстоятельствах, выполняющих некое важное дело (шутка)». А раз шутка, то это, пожалуй, тоже лишь одна из версий. Нужно двигаться дальше.
Помня, что этот поиск завершить одному сложно, заранее к нему подключил несколько сотрудников университета, в том числе из электронного читального зала библиотеки. И это дало свои плоды. Библиотека принесла мне распечатки с нескольких сайтов, которые и разъяснили истоки тоста.
Впервые этот тост прозвучал
Впервые этот тост прозвучал на борту 48-пушечного корабля «Крепость» (построен в 1699 году) из уст генерал-адмирала Ф. А. Головина. Сказан тост был после очередного морского сражения, в котором российский флот понес ощутимые потери. Звучал тост так: «За тех, кто остался в море». По прошествии некоторого времени, этот тост был «модернизирован» и стал звучать так: «За тех, кто в море» (умница философ Анахарсис Скифский). Почему же тост обязательно третий? На флоте в тот период принято было выпивать третий тост так: «За упокой». Поэтому новый морской вариант тоста по праву занял третье место.
Когда же питие происходила в присутствии дам, то четвертый тост всегда был за «присутствующих королев». При этом обычно добавляли очень корректно, что дам много, а настоящих королев всегда мало, и только у моряка есть своя самая любимая королева. Кстати, моряки никогда не пили тост просто за дам, что любили делать армейцы.
В кают-компаниях кораблей всей европейских стран был установлен ритуал передачи бутылки с вином. Каждый наливал себе сам. Бутылка за столом передавалась из рук в руки обязательно против солнца. За нарушение этого правила виновника дружески наказывали.
Рассказать об этом небольшом поиске Борису Немирову мы не смогли. Дело в том, что несколько лет назад мы проводили Немирова в Архангельск, где его дочь – капитан дальнего плавания командовала большим сухогрузом. Оттуда Борис писал пространные письма. Они всегда заканчивались одной фразой: «Я вспоминаю «рюмку чая» в кабинете 457». Писались письма по несколько дней и были пронизаны тревогой за судьбу яхты. Сначала ее хотели поставить в университете на постамент. Потом «назначили» в капитальный ремонт, с переделкой под научно-исследовательское судно для испытаний необитаемых подводных аппаратов, создаваемых в университете.
К сожалению, 22 октября 2013 года Почетного гражданина города Николаева, Заслуженного мастера спорта по парусному спорту, кругосветчика – капитана яхты «Икар», доцента кафедры конструкции корпуса корабля НКИ-НУК Бориса Степановича Немирова не стало. В память о нем в городе организована крупная регата. Конечно, когда-то его яхта все-таки станет на пьедестал в старейшем на юге страны николаевском Яхт-клубе. Этот вариант предлагают городские власти, но нам, коллегам, соратникам и друзьям Немирова хотелось бы установить яхту, все же, в центральном дворике университета. Ведь когда-то именно сюда Борис Немиров издалека пришел пешком, чтобы поступить в НКИ.
Мацкевич Владислав Витольдович,
капитан 2 ранга в отставке, ветеран-подводник, член редколлегии международного морского альманаха «Черноморские румбы», главный метролог НКИ имени адмирала С. О. Макарова.
Новое в блогах
Третий тост «За тех, кто в море!»
Однажды наш корабль готовился к учебным артиллерийским стрельбам по береговым целям при взаимодействии с наземными родами войск. Для корректировки нашего огня «наземники» выделили нам корпост, который мы по приходу в Палдиски должны были высадить на берег для корректировки нашего огня главным калибром. За сутки до выхода корпост в составе капитана-артиллериста и четырех солдат прибыл на корабль. Офицера разместили в офицерской каюте кормовой надстройки, а солдат раскидали по матросским кубрикам. Получилось так, что на учения корабль вышел из базы только через неделю и все это время сухопутные ребята находились с нами и жили корабельной жизнью. Офицера звали Леонид и мы с ним быстро подружились. Матросы с солдатами тоже нашли быстро общий язык. Для них, конечно, на корабле было все в диковинку и они всю неделю проходили с круглыми от удивления глазами. Четырехразовое питание с обязательной мясной котлетой на обед и мясной подливой в ужин, два раза в день суп, борщ, компот, закуски в виде салатов или селедки под луком и вечерние чаи с хлебом, маслом или кофе на них произвело неизгладимое впечатление. Леонида поразила кают-компания, где на столах как в шикарных ресторанах белели накрахмаленные салфетки, сверкали ножи и вилки, блестели тарелки разных калибров и все это в великолепии салатов, сыров, колбас и всевозможных приправ. В углу кают-компании пианино, а на переборках картины с видами морских сражений и кораблей. И все это на фоне летающего вестового кают-компании, выполняющего роль официант и посудомойщика. Больше всего Леониду понравилось, как после того, как офицеры пообедали, командир давал команду «Разрешаю курить». В мичманской кают-компании были те же порядки, только не было пианино. Обед по корабельному расписанию у экипажа два часа, где экипаж может отдыхать в койке. Да, это и есть знаменитый «адмиральский час», который по уставу не может потревожить никто (кроме, конечно боевых тревог).
—»Ни фига вы здесь живете, словно у Христа за пазухой. Обед в блюдах как в ресторанах вам подают официанты. Тарелочки, ложечки, вилочки, солоночницы, перечнецы и хрен знает еще что! Захотел поспать – пожалте вам подушечка с белой простынкой, которые вам и постирают и принесут и постелют. Вечером в душик и под чаек телевизор. Мало того, так вам за это еще и деньги платят приличные. Захотел – пошел домой, захотел не пошел есть где голову приложить. А у нас на учениях бляха-муха перловочка да с песочком. Сам мисочку потереть и ложечку промыть. Чай из термоса словно там стаканы пополоскали. Какой сон? Только ночью шинельку расстелил, тревожный чемоданчик под голову, на одну полу лег, другой накрылся и палатка вся в дырках. А вы тут пижоны ходите, якорями блестящими на фуражках форсите, ручки перед едой по команде моете, кино по вечерам вертите. В общем заборзели тут совсем. Как вы воевать-то собираетесь?
Мы, конечно, пытались ему что-то объяснить, но…он просто обиженно мычал что-то и уходил в каюту спать. Но вот настал час и корабль получил приказ на выход в точку учебных стрельб Палдиски. Вышли вечером и утром в 10 часов прибыли на место. Так получилось, что погода была не очень и в море пошаливало по штормовому эдак где-то баллов 6-8. В принципе не такой уж и шторм по нашим меркам (бывало и по круче баллов 11-12), но нашему Леониду и его солдатам хватило. Тем более, что поспать в эту ночь им так и не пришлось. Впрочем, как и всему экипажу.
Ну, так вот, продолжаю. Через пару часов после выхода в море, я по своим делам пробегал по левому шкафуту и в дверях носовой надстройки столкнулся с нашим капитаном-артиллеристом. Он стоял у переборки, намертво вцепившись в поручни. Лицо его было эдакого цвета нежно-зеленого «хакки». Глаза совиного размера как-то блуждали зрачками по белкам, при чем вертелись в разные стороны. Он пытался что-то мне сказать, но при каждом вздохе его выворачивало наизнанку. Я просто силой заставил его сделать несколько физических упражнений (обычно это притупляет течение «морской болезни») и велел пробегавшим двум матросам отвести капитана в его каюту. Утром шторм немного успокоился. Боцмана начали готовить шлюпку для высадки корпоста на берег, а на верхнюю палубу поднялись солдаты вместе со своим командиром. Видок, конечно, был у них еще тот. Хотя один солдатик выглядел довольно-таки браво. Молодец. Даже улыбался. Изо рта у каждого торчал хвост «тараньки»(считается, что соленое тоже уменьшает зависимость от качки). Мы подошли попрощаться к ним и тут капитан Леонид выдал:
-«Не-е-е, ребята!. Пусть я буду перловую кашу с песком есть, жить в холодной палатке, спать на шинелке и ей же укрываться, пить поганый чай и не курить по три дня, но вашего комфорта с вашими вилочками и тарелочками мне и на фиг не надо. Я еще удивляюсь, что вам платят больше, но не настолько, чтобы терпеть такие издевательства над организмом. Только одно мне у вас на корабле понравилось – это ваше отношение к своим ближним. Спасибо за все. Спасибо за поддержку, спасибо за солдат, спасибо за то, что вы такие есть. Теперь я всегда третий тост буду поднимать «За тех, кто в море».
Мы пожали друг другу руки, обнялись и пожелали друг другу удачи. Больше мы не виделись, но эта встреча мне запомнилась надолго.
Кстати сказать, наши жены так до сих пор и думают, что мы на корабле только едим, пьем, смотрим кино, катаемся на шлюпках, заходим в иностранные порты и нам еще за это платят деньги.