что значит преложение даров
Православная Жизнь
Отвечает иерей Андрей Чиженко.
Это Таинство – Таинство Евхаристии. Таинство от слова «тайна». И до конца эту величайшую тайну преложения хлеба, вина и воды в Тело и Кровь Христову мы не постигнем никогда. Это чудо Божье. Это спасительная тайна Божьего домостроительства и Промысла о человеке.
В православном богословии очень подробно вопросом соединения Божественного и материального в Таинстве Евхаристии занимался святитель Геннадий Схоларий, Патриарх Константинопольский. Он писал о том, что пресуществление представляет собой величайшее чудо, во время которого происходит моментальное преложение одной сущности в другую при сохранении свойств неизменными. И что при этом пресуществление происходит не физически, но таинственно. Т. е. нельзя говорить о физическом превращении атомов хлеба, скажем, в атомы мяса. Тогда, по меткому выражению профессора Московской духовной академии Алексея Ильича Осипова, мы будем причащаться невареного мяса. В то же время это нарушает догмат о бескровной жертве, так как мясо априори не может быть без крови.
Интересно о вопросе преложения Святых Даров писал преподобный Иоанн Дамаскин: «хлеб предложения и вино и вода чрез призывание и пришествие Святого Духа преестественно претворяются в Тело Христово и Кровь. » И еще один яркий образ дает святой Иоанн: «Причастимся божественного угля. Угль пылающий видел Исаия; но угль – не простое дерево, а соединенное с огнем, так и хлеб общения не простой хлеб, но соединенный с Божеством».
Начиная с XIX столетия целый ряд русских ученых богословов выступал против смыкания православного понимания Таинства Евхаристии с католической догматикой, в которой вещество Таинства пресуществляется физически в Тело и Кровь Христовы. Среди таких ученых: А. Хомяков, Н. Д. Успенский, А. И. Осипов.
На уровне канонических уставных решений Православная Церковь руководствуется в этом вопросе документом под названием «Послание патриархов восточно-кафолической церкви о православной вере (1723 г.)».
Среди прочего в нем есть следующие строки: «Веруем, что в сем священнодействии присутствует Господь наш Иисус Христос не символически, не образно (τυπικός, εἰκονικός), не преизбытком благодати, как в прочих таинствах, не одним наитием, как это некоторые Отцы говорили о крещении, и не чрез проницание хлеба (κατ´ Ἐναρτισμόν – per impanationem), так, чтобы Божество Слова входило в предложенный для Евхаристии хлеб, существенно (ὑποστατικός), как последователи Лютера довольно неискусно и недостойно изъясняют; но истинно и действительно, так что по освящении хлеба и вина хлеб прелагается, пресуществляется, претворяется, преобразуется в самое истинное тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы, крестилось во Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось, сидит одесную Бога Отца, имеет явиться на облаках небесных; а вино претворяется и пресуществляется в самую истинную кровь Господа, которая во время страдания Его на кресте излилась за жизнь мира. Еще веруем, что по освящении хлеба и вина остаются уже не самый хлеб и вино, но самое тело и кровь Господня под видом и образом хлеба и вина».
Обратим внимание, дорогие братья и сестры, на последние строки документа, которые вошли практически во все православные катехизисы: «Еще веруем, что по освящении хлеба и вина остаются уже не самый хлеб и вино, но самое тело и кровь Господня под видом и образом хлеба и вина». Вот это и есть православным каноническим пониманием Таинства Евхаристии, или пресуществления (преложения) Святых Даров.
Православие избежало католического материализма, в чьей догматике вещество становится физически Телом и Кровью Христовыми, и в то же время протестантского подхода, который довольного разносторонен, но главной своей идеей все равно постулирует, что в Евхаристии Христос не присутствует, а бескровная жертва всего лишь символ, образ, воспоминание об Искупительном подвиге Спасителя.
Православие как всегда легко и воздушно прошло по стезе золотой середины. Присутствует Господь в Евхаристии. Реально. Сущностно. Навсегда. А остальное нам неведомо. Остальное – это тайна…
Какое это прекрасное слово «тайна». Сколько воздуха в нем. Сколько бесконечных миров и загадок скрываются под ее покровом. И человечество сразу становится ребенком, который только начинает прекрасный, блаженный, радостный и бесконечный путь к своему Богу. К своему Отцу…
Преложение Святых Даров в Таинстве Евхаристии по учению свт. Иоанна Златоуста
Одной из важнейших проблем, занимавших Хризостома в его евхаристологии, была проблема образа присутствия Спасителя в совершающемся Таинстве.
Церковь твердо верит, что в Евхаристии хлеб и вино непостижимым образом прелагаются, претворяются, соделываясь истинными Телом и Кровью Христовыми. При этом, однако, и хлеб и вино равным образом сохраняют свой естественный вид, воспринимаясь нашими телесными чувствами как не претерпевшие видимого изменения. Проблема кажущегося несоответствия между “внешними элементами” и внутренним существом Таинства породила самые разнообразные богословские теории, претендующие на ее истолкование. Подобные теории, возникавшие и до времен Златоуста, и при нем, можно было бы условно обозначить как некоторые “евхаристические концепции”.
Первая “евхаристическая концепция” бесспорно приводит к односторонней спиритуализации таинства, обесценивая тем самым естественную природу хлеба и вина в Св. Дарах и сводя их к некоей зрительной “иллюзии”. Подобный подход привел в IX в. к возникновению “коллизии двух богословий” 5 и нашел собственное логическое завершение в католической теории транссубстанциации (transsubstantiatio, metous…wsij ), в XV в. проникшей и в восточное богословие.
Справедливости ради нужно сказать, что Отцов первых веков не занимала “техника” преложения Даров, не волновало его рациональное объяснение. Для них присутствие Тела и Крови Христовых в Таинстве было прежде всего реальностью их веры и практического опыта соединения с Богом; ведь чудо всегда непостижимо.
Безусловно, свт. Иоанн Златоуст в собственном понимании проблемы “образа присутствия” Христа в Евхаристии в той или иной степени опирался на уже существующие теории. Однако проследить такую связь целиком во всей ее последовательности не представляется возможным. Можно лишь с уверенностью сказать, что им были в полной мере использованы богословские взгляды ап. Павла.
1Флоровский Г. В. Восточные Отцы IV века. Париж, 1931, с. 210.
2Малахов В. Я. Пресуществление Св. Даров в таинстве Евхаристии // Богословский Вестник. 1898, июнь-август, с. 123.
Евхаристический докетизм.
Рецензия на статью Алексея Зайцева «Евхаристическое преложение»
 |
В прекрасном и любимом многими православными христианами журнале «Православная беседа» (№6 2004г.). была опубликована статья А. Зайцева «Евхаристическое преложение». Признаюсь, что для меня она, может быть, и осталась незамеченной, поскольку не имею возможности регулярно отслеживать публикации в церковных изданиях. Но некоторые из моих знакомых попросили меня пояснить содержание этой статьи, вызвавшей смущение и соблазн среди верующих, так как мне приходится преподавать Догматическое богословие. Я прекрасно осознаю, что любые повреждения православного вероучения о Евхаристии разрушительны для Церкви. Ибо Евхаристия – это духовное сердце Православия и покуда оно реально бьется, Церковь реально живет. Поэтому я взялся за чтение и свои впечатления и комментарии к указанной статье решил изложить в виде статьи-рецензии.
Вернемся к рассуждениям А. Зайцева, даже в качестве теологумена (частного богословского мнения) они неприемлемы, ибо по сути таким пониманием Евхаристии отвергается реальность нашего единения со Христом в полноте Его человеческой и Божественной природы, а значит и реальность нашего спасения.
Аргументация автора выстроена весьма своеобразно. Полностью проигнорировано евангельское учение о Евхаристии. Постоянные общие апелляции автора к святоотеческому учению или вообще не подтверждены конкретными цитатами, или они приводятся в чрезвычайно кратком виде без каких-либо ссылок на источники. Для статьи на столь серьезную тему такая методология изложения, мягко говоря, очень странна. (Неужели богословские взгляды и богословская методология так жестко взаимообусловлены?) Не смотря на это, мы постараемся, в меру наших сил и возможностей разобрать богословский арсенал А. Зайцева.
2. Термин «пресуществление». Первый вопрос к автору, в связи с термином «пресуществление» (лат. – transsubstantiatio), почему он не включил этот термин в построенный им общий ряд святоотеческой терминологии? Неужели А. Зайцев не считает святыми свт. Геннадия Константинопольского, свт. Филарета Московского, свт. Игнатия (Брянчанинова), свт. Феофана Затворника, преподобных оптинских старцев, св. Иоанна Кронштадтского, свт. Николая (Велемировича), пр. Иустина (Поповича) и многих других святых Православной Церкви, которые сознательно употребляли этот термин и не считали его духовно вредным или еретическим? Более того, едва ли кто заподозрит их в богословской необразованности и непонимании специфики католического богословия. Тогда чем руководствовался автор, проигнорировав их святоотеческую богословскую позицию? Универсальный богословский ярлык «католическое влияние» к вышеперечисленным авторам никак не подходит. (Свт. Игнатий (Брянчанинов), например, проявлял в вопросах католического заимствования предельную строгость, но употреблял термин «пресуществление» без каких-либо оговорок: «По призвании архиереем или священником Святого Духа и по освящении образов, эти образы Тела и Крови Христовых пресуществляются в Тело и Кровь Христовы» [7] ). Более того, их духовный опыт столь значим, в силу их исторической близости для нас, что едва ли они заслуживают молчаливого игнорирования. Уверен, что А. Зайцев не считает себя понимающим в тайне Евхаристии что-то больше и глубже, чем они, но почему он обошел их молчанием – это вопрос, на который хотелось бы получить ответ.
Автор делает объемный экскурс в историю римо-католичества и показывает, что этот термин встречается в тех или иных западных текстах. Но разве это кто-то оспаривает? Да, встречается, но что из этого? По всей видимости, А. Зайцев надеется, что этот обзор произведет впечатление на читателей и приведет к убеждению, что термин «пресуществление» несовместим с православным вероучением в силу его активного употребления на Западе. Если это предположение верно, то похоже, что автор относится к разряду очень наивных людей. Если бы такая аргументация была столь значимой, то можно было бы развернуть борьбу на фронте всей христианской терминологии, ибо римо-католики активно употребляют и такие слова как «Бог», «Троица», «Богородица», «Сын Божий», но никому еще не приходило в голову, в связи с этим, придумывать альтернативные сугубо православные термины.
При чтении статьи создается впечатление, что автор не понимает, что богословская проблема состоит не в самом по себе термине «пресуществление», не в болезненном рефлексе на латинские буквы transsubstantiatio и даже не в его западном происхождении и активном употреблении, а в том значении, которое этому термину усваивается. И вот здесь действительно есть различие как между Православием и римо-католицизмом, так между Православием и протестантизмом.
Поясню это на таком историческом примере. В III-м веке еретик Павел Самосатский ввел в употребление термин «единосущный» для описания своей триадологии. Церковь отвергла его учение и этот термин на поместном Антиохийском соборе 267г. Когда же в IV-м веке вновь возникла необходимость в словесном изъяснении православного учения о Пресвятой Троице, то этот термин был использован, но уже в другом значении, чем у Павла Самосатского. Более того, этот дискредитированный термин был включен в православный Символ веры. Пользуемся мы этим термином и сейчас, и не считаем себя последователями Павла Самосатского. Это отнюдь не единственный случай в истории Церкви. Многие триадологические и христологические термины позаимствованы из философии, т.е. вообще из нецерковной и даже языческой среды, но святые отцы, употреблявшие их, не считали, что таким заимствованием они повреждают Божественное Откровение.
Неужели для автора эти факты из истории Церкви неизвестны? Уверен, что известны (для преподавателя Московской Духовной Академии это было бы стыдно не знать), но не понятно, почему он не учитывает их в своих рассуждениях, и тратит столько сил и времени попусту. Или, может быть, в статье имеется расчет на богословски неподготовленного читателя? Надеюсь, что нет, это было бы уже непорядочно… но, тем не менее, объяснения этому странному способу аргументации я не нахожу.
Возвращаемся к термину «пресуществление». Принципиально важно, что для православных и римо-католиков он имеет разное значение. Для римо-католиков «пресуществление» – это описание внутреннего таинственного действия Евхаристии, выражается сам таинственный способ изменения хлеба и вина в Тело и Кровь Господа. Для них этот термин является конкретно-содержательным, он раскрывает тайну Евхаристии в однозначном римо-католическом понимании, т.е. исповедуется, что происходит замещение сущностей. Каждый природный элемент хлеба замещается природным элементом Тела Христова, и так же природные элементы вина преобразуются в природные элементы Крови Христовой. (Поэтому им трудно понять православных о всецелом присутствии Христа и по человеческой, и по Божественной природе в каждой частице Святых Даров).
В православном богословии термину «пресуществление» придается иное значение. Он не описывает, не изъясняет, а лишь указывает на тайну Евхаристии. Указывает на исходное и конечное состояние святого Приношения, но евхаристическая Тайна этим термином не раскрывается. То есть, во время Евхаристии реальный хлеб, пресуществляясь неизъяснимым образом, становится по своей сущности истинным, реальным, действительным, всецелым, обоженным Телом Христовым; так же и вино, пресуществляясь, становится по сущности своей истинной, реальной, действительной Кровью Господа нашего Иисуса Христа.
Для пояснения приведем еще один богословский пример. Когда мы произносим фразу о Боге «Отец рождает Сына», то ее можно понимать и еретически, и по православному. Если слово «рождает» понимается как конкретный физиологический процесс, происходящий у людей, и он абстрактно переносится на Бога, то это ересь. Если же слово «рождает» понимать как указание на тайну бытия Лиц Пресвятой Троицы, то мы не погрешаем. Нечто подобное имеет место и в отношении термина «пресуществление».
3. Понимание Евхаристии А. Зайцевым. В начале мы уже цитировали некоторые ключевые, как нам это видится, несовместимые с православным вероучением высказывания автора. Здесь мы их отчасти прокомментируем.
Чтобы объяснить евангельские и святоотеческие наименования Святых Даров Телом и Кровью Иисуса Христа, автор использует несколько своеобразных идей.
Кроме этого, при признании святыми отцами панматериалистической идеи, никогда не было бы споров в Церкви о веществе Евхаристии. Эти споры были бы абсолютно бессмысленны и возможно было бы использовать для Евхаристии не только опресноки (чему автор уделил определенное внимание, но дал совершенно произвольную и не обоснованную интерпретацию), но и любые продукты питания из ближайшего к храму продуктового магазина, ведь все продукты единосущны. Из всего вышесказанного, думаю понятно, почему идея радикального тварного единосущия отсутствует в творениях святых отцов, и автор не обосновал ее конкретными свидетельствами.
Идея воипостазирования, в применении к Евхаристии, никогда не использовалась святыми отцами. Для них воипостазирование человеческой природы Богом Словом всегда было чем-то уникальным и неповторимым в истории мира. В изложении А. Зайцева воипостазирование превращается в какую-то отлаженную технологию, реализуемую бесчисленное количество раз на каждой Литургии. При таком извращенном понимании воипостазирования получается полный богословский абсурд: в лице Господа Иисуса Христа мы должны были бы исповедовать единение не двух (божественной и человеческой) природ, но трех (божественной, человеческой и растительной (хлеба и вина)) природ. Поэтому неудивительно, что автор не смог в подтверждение своей идеи евхаристического воипостазирования привести святоотеческие свидетельства. Иногда святые отцы сравнивали тайну Боговоплощения и тайну Евхаристии по степени непостижимости человеческим умом, но, именно в смысле непостижимости, само содержание этих тайн не сопоставлялось.
Кроме этого, автор не заметил как эти две, используемые им идеи, противоречат друг другу. Ведь, если мир единосущен в смысле А. Зайцева, то воипостазировать хлеб и вино в ипостась Бога Слова нет необходимости, достаточно их просто освятить молитвой и считать это телом и кровью Христа. Если же хлеб и вино все же воипостазируются, то значит единосущие мира в смысле А. Зайцева не существует, и хлеб с телом не взаимозаменяемы.
4. Обоснование А. Зайцевым своего мнения. Можно выразить большое сочувствие автору в связи с понесенными трудами при обосновании своего мнения. Действительно трудно было выудить в огромном море святоотеческого Предания, не совместимого с позицией А. Зайцева, хоть несколько цитат в свою пользу. Евангелие и послания апостолов прямо говорят об истинном Теле и Крови Христовой в Евхаристии. Суждения святых отцов в этом вопросе так же удивительно цельны. Поразительно, как это можно с холодным сердцем и без упреков совести оставить все эти свидетельства без комментариев, проигнорировать как не существующее и идти к своей цели, но автору это удалось, и что же он нашел?
Святые отцы хлеб и вино после освящения именуют Телом и Кровью Господа Иисуса Христа. Чтобы понять это, достаточно внимательно прочитать канон и молитвы святых отцов перед Святым Причащением. Тело и Кровь Христову в Евхаристии они воспринимают как истинную реальность и уже не говорят о реальном соприсутствии хлеба и вина в освященных Дарах. В творениях святых отцов имеются единичные места, где они Святое Приношение и после освящения именуют хлебом. Но в таких случаях слово «хлеб» используется не в прямом смысле, а в переносном, как одно из образных наименований Господа Иисуса Христа, которое Он Сам использовал в отношении Себя: «Я есмь хлеб жизни» (Ин. 6, 35). В таких случаях святыми отцами уже не употребляется слово «вино», что совершенно необъяснимо, если бы они понимали Евхаристию в смысле А. Зайцева. А если еще потрудиться, прочитать и вникнуть в контекст святоотеческих высказываний, то никакого повода для двусмысленности не останется.
5. Краткое изложение и обоснование православного учения о Евхаристии.
Во время совершения таинства Евхаристии к моменту завершения священнической молитвы «сотвори убо хлеб сей честное тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым. Аминь. Аминь. Аминь.» по действию Святого Духа хлеб и вино уже являются истинными и реальными Телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа. При этом чувственный образ хлеба и вина сохраняется, но по существу это уже Тело и Кровь нашего Спасителя. Это рационально необъяснимое действие Божие в таинстве Евхаристии именуется преложением Святых Даров.
О том, что в таинстве Евхаристии Господь Иисус Христос действительно преподает верующим Свое истинное Тело и истинную Кровь, имеется большое количество свидетельств как в Священном Писании, так и в Священном Предании Православной Церкви. Рассмотрим их частично:
1. Речь Спасителя о установления этого великого Таинства (Ин. 6, 48-69), в частности слова: «истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (53-56), однозначно говорят в пользу буквального их понимания.
1) Они предваряются утверждением «истинно, истинно», то есть Господь возвещает нечто чрезвычайно важное, о чем Он говорит не прикровенно, но по сути в предельно доступных человеческих словах.
2) Эти слова Господа Иисуса Христа буквально поняли иудеи и начали недоумевать «как Он может дать нам есть плоть Свою?» (52), но Спаситель не стал их разубеждать, но наоборот, усилил речь Свою еще более конкретными выражениями, которые мы только что процитировали. Тем самым Он подтвердил, что они Его поняли правильно.
3) От слов Спасителя пришли в недоумение и многие Его ученики и стали роптать: «какие странные слова! кто может это слушать?» (60). Однако и для них Господь не сделал никакого снисхождения, не стал объяснять, что слова «плоть и кровь» надо понимать в переносном значении. Наоборот, обращаясь к ним, Он обличил их в неверии и тем самым еще раз засвидетельствовал, что Его слова надо понимать буквально, и они Его правильно поняли, но не имеют веры, чтобы воспринять эти слова.
2. В описании Тайной вечери мы имеем ясные свидетельства в пользу того, что хлеб и вино прелагаются в истинное Тело и Кровь Спасителя.
1) Как в Ин. 6 так и здесь нет никаких указаний или оговорок Спасителя, что Его слова о вкушении Его Плоти и Крови надо понимать в переносном, несобственном значении.
2) слова Спасителя: «…сие есть тело Мое… сия есть кровь Моя…» согласуются со словами из 6-й гл. Евангелия от Иоанна лишь при буквальном их понимании в обоих случаях.
3) при их небуквальном понимании ученики Господни в первом или втором случае оказываются обманутыми своим Учителем или целенаправленно введенными в заблуждение, а через них и вся Церковь Христова, что кощунственно даже в качестве предположения. Ниже будет еще показано, что с древнейших времен отцы Церкви понимали эти слова именно буквально.
4) в Евангелии ясно свидетельствуется, что на Тайной вечери Господь говорил с избранными учениками без аллегорий и притч, поэтому «ученики Его сказали Ему: вот, теперь Ты прямо говоришь, и притчи не говоришь никакой» (Ин. 16, 29). Поэтому и установительные слова Спасителя о вкушении Его Тела и Крови не являются каким-то иносказанием.
5) установление завета человека с Богом как в древности (с Ноем, Авраамом, Моисеем) было основано на пролитии реальной жертвенной крови так и ныне, при установлении Нового Завета должно было совершиться и совершилось на реальной Крови. Только в случае ее реальности и сам завет имеет действительную силу. На то, что Кровь Христова есть Кровь, пролитая для установления Нового Завета, прямо указывают Его слова: «сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26, 28).
3. В словах апостола Павла мы опять видим прямое буквальное понимание слов Спасителя о претворении хлеба и вина в Его истинную Плоть и Кровь: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» (1 Кор. 10, 16). И в другом месте: «кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней… Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор. 11, 27, 29). Апостол Павел не дает никаких оснований понимать слова о Теле и Крови Спасителя в несобственном значении.
4. Святые отцы Церкви и древние церковные писатели очень часто рассуждали об этом таинстве и всегда понимали, что в нем слова о Теле и Крови Христа надо понимать буквально, а не образно. Поскольку таких свидетельств очень много, то мы приведем лишь некоторые из них.
Св. Амвросий Медиоланский (из молитвы перед служением Литургии): «тело Твое существенне ястся и кровь Твоя существенне пиется».
5. На Вселенских соборах затрагивался вопрос о Евхаристии и в актах I-го и III-го Вселенского собора мы имеем ясные свидетельства о признании реальности Тела Плоти Спасителя под видом хлеба и вина в Евхаристии.
В итоговых документах VII-го Вселенского собора содержится развернутое учение о Евхаристических дарах, на котором мы и остановимся. В частности там сказано: «Никто из труб Духа, т.е. св. Апостолов и достославных отцев наших, безкровную жертву нашу… не называл образом тела Его. Ибо они не принимали от Господа так говорить и возвещать, а слышали Его благовествующего: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни»; также: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем»; и еще: «приимите, ядите: сие есть Тело Мое…», а не сказал: приимите, ядите образ тела Моего… Итак ясно, что ни Господь, ни Апостолы, ни Отцы безкровную жертву, приносимую священниками, никогда не называли образом, но самим телом и кровию. И хотя прежде, нежели совершиться освящение, некоторым из св. Отцев казалось благочестивым называть сии вместообразными; по освящении они суть тело и кровь Христовы, и так веруются». То есть образное, аллегорическое или еще какое-либо несобственное понимание Тела и Крови Христовых в таинстве Евхаристии всегда категорически отвергалось Церковью. После освящения хлеба и вина они прелагаются в истинные Тело и Кровь Спасителя. Как это происходит – для людей это непостижимо.
Напоследок, в отношении содержания статьи «Евхаристическое преложение» скажу в целом: маловерие – вот камень преткновения и причина подобных недоумений, а чрезмерное доверие чувственному опыту и рационализм – корень, из которого произрастает такое евхаристическое богословие.
[1] Протестанты, когда отвергают реальность Тела и Крови Христа в своей евхаристии, по-своему правы, ибо на их евхаристических собраниях тайна преложения Святых Даров не совершается, они это осознают и открыто об этом свидетельствуют. Реальные хлеб и вино для них так и остаются хлебом и вином, которые как-то соединяются со Христом (в этом аспекте учения у каждой протестантской конфессии свои различия). Это и не удивительно, ведь они не имеют духовного единства с Церковью Христовой, поэтому и таинство Евхаристии по сути у них осуществиться не может. Различия между протестантскими учениями касаются других вопросов: как Христос соединяется с хлебом и вином, каким способом происходит единение верующих со Христом в евхаристии и др. Лютеране не признают реального преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя, но допускают лишь соприсутствие действительных Тела и Крови Христовых в хлебе и вине Евхаристии («с ними, в них, под ними…»). Цвингли учил о таинственном, духовном, символическом соприсутствии с хлебом и вином Тела и Крови Христа, что доступно для созерцания только мысленно. То есть реально преложение не происходит, но бывает какое-то духовное соединение хлеба с Плотью и вина с Кровью Христа. Поэтому и вкушаются эти дары только духовно и мысленно, а реально лишь хлеб и вино, которые являются символами Тела и Крови Спасителя. Кальвин (реформаты) учил о реальном причащении Тела и Крови Христа, но они пребывают в хлебе и вине не вещественно, а духовно. Реально же хлеб так и остается хлебом, а вино вином. Англикане согласны в учении о Евхаристии с реформатами.
[2] Послание св. Игнатия Богоносца к смирнянам. Писание мужей апостольских. Гл. 7. Рига, 1994. С. 342.
[4] См., напр.: Единство Церкви: Богословская конференция 15-16 ноября 1994г. М., 1996.
[5] Свт. Григорий Нисский. Большое огласительное слово. Гл. 37. Киев, 2003. С. 285.
[6] Желающие подробнее ознакомиться с этим вопросом могут обратиться к рассуждениям А. Бронзова (Примечание к четвертой книге пр. Иоанна Дамаскина. Точное изложение Православной веры. С-Пб, 1894. С. 440) или к Догматическому богословию митр. Макария (Т. 2, С. 397 и далее).
[7] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Слово в Великий Четверток о Святых Христовых Тайнах. Полное собрание творений. М., 2002. Т. IV. С. 127.
[9] Христианский катихизис. О девятом члене. О Причащении.
[10] Свт. Афанасий Великий. Творения. М., 1994. Т. 3. С. 51
[12] Cвт. Григорий Богослов. Послание к пресвитеру Кледонию, первое. Творения. Т.2. С.10-11.
[13] Свт. Ириней Лионский. Против ересей. Кн. 4. Гл. 18. П. 4,5.
[14] Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Матфея. Беседа 82. Творения. Т.3. С. 421.
[15] Свт. Григорий Нисский. Большое огласительное слово. Гл. 37. Киев, С. 279-282.
[18] Свт. Григорий Нисский. Слово на Крещение Господне. Цит. по Несмелов. Догматическая система свт. Григория Нисского. Казань, 1887. С. 563.
[19] Пр. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн.4. Гл.13.
[25] С этими свидетельствами можно познакомиться в Догматическом богословии митр. Макария (Булгакова) (Т. 2. С. 387)
[27] Писание мужей апостольских. Послание св. Игнатия Богоносца к смирнянам. Гл. 7. Рига, 1994. С. 342.
[28] Св. Иустин Философ. Апология 1. П. 61.
[29] Цит. по: Митр. Макарий (Булгаков). Православно-догматическое богословие. С-Пб, 1883. Т. 2. С. 391.
[30] Свт. Кирилл Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные. М., 1991. С. 329.
[31] Цит. по: Митр. Макарий (Булгаков). Православно-догматическое богословие. С-Пб, 1883. Т. 2. С. 393.
[32] Пр. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн. 4. Гл.13.
[33] Частично с этими свидетельствами можно познакомиться в Догматическом богословии митр. Макария (Булгакова) (Т. 2. С. 382-403).
[34] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Отечник. Спб, 1903. С. 53.
Преподаватель ПСТГУ и Сретенской Духовной Семинарии, кандидат богословия