что значит субординация требований кредиторов
Субординация в банкротстве: правовые реалии и новые ориентиры для судов
 |
| iqoncept / Depositphotos.com |
Несмотря на то что законодательного определения термина «субординация» в нормативных правовых актах федерального уровня не имеется, российская судебная практика последних лет содержит немало примеров применения конструкции изменения очередности удовлетворения требований кредиторов (как правило, понижения в очередности). Особенно актуальным с точки зрения обеспечения прав кредиторов, но неоднозначным в части законодательного регулирования институт субординации является в банкротном праве. И если законодатель пока не воспринял призывы предпринимательского сообщества регламентировать проблемные аспекты этого явления, то Верховный Суд Российской Федерации отозвался на них и взял на себя важную миссию – дать судам полезные правовые ориентиры.
29 января Президиум ВС РФ утвердил Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (далее – Обзор). В документе по результатам изучения и обобщения судебной практики выработаны единые подходы к разрешению споров, связанных с установлением в процедурах банкротства таких требований.
Субординация требований кредиторов: правовая природа
Этимологически термин «субординация» означает подчинение. В разрезе процедуры банкротства это выражается в подчинении так называемых «младших» кредиторов «старшим». В российской практике суть субординации сводится к понижению контролирующих должника или аффилированных с ним лиц в очередности удовлетворения требований перед другими кредиторами. Контролирующими в данном случае считаются физические или юридические лица, имеющие либо имевшие не более чем за три года, предшествующие возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий (ст. 61.10 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»). Аффилированными, в свою очередь, признаются физические и юридические лица, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (абз. 2 ст. 4 Закона РСФСР от 22 марта 1991 г. № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» ).
Такая мера борьбы с неправомерным обходом очередности удовлетворения требований кредиторов применяется тогда, когда контролирующие должника лица в целях повышения очередности удовлетворения своих требований пытаются выдать корпоративные по своей природе требования (например, взносы в уставный капитал для поддержания платежеспособности должника) за внешне некорпоративные требования, прикрывая их договорами займа, поставки, подряда, аренды без их оплаты и истребования долга.
Следует отметить, что сама конструкция субординации не является отечественной правовой разработкой – ее истоки заложены в зарубежных правовых системах, где исторически сформировалось два основных подхода:
В российском законодательстве институт субординации появился недавно – предпосылкой к его возникновению стало введение с 1 июня 2015 года в Гражданский кодекс ст. 309.1 (о межкредиторском соглашении). Указанная норма предусматривает возможность заключения между кредиторами одного должника по однородным обязательствам соглашения о порядке удовлетворения их требований к должнику, в том числе об очередности их удовлетворения и о непропорциональности распределения исполнения (договорная субординация).
Кроме того, отголоски субординации как механизма организации правовых связей прослеживаются в общих положениях об очередности погашения денежных требований (ст. 319 ГК РФ), об очередности погашения требований по однородным обязательствам (ст. 319.1 ГК РФ), а также в нормах о соглашении об изменении старшинства залогов (п. 1 ст. 342 ГК РФ), о возможности заключения подобного соглашения между созалогодержателями (абз. 2 п. 1 ст. 335.1 ГК РФ).
Между тем, субординации в банкротстве посвящены нормы ст. 2 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), которые выводят учредителей (участников) должника по требованиям из перечня конкурсных кредиторов. Кроме того, в п. 12 и п. 12.1 ст. 189.49 Закона о банкротстве говорится о списании при санации банка любых денежных обязательств банка (в том числе вкладов) перед контролирующими банк лицами (членами коллегиальных органов, директорами и главными бухгалтерами филиалов банка).
Положения о договорной субординации можно проследить и в ст. 189.95 Закона о банкротстве, согласно которой требования кредиторов по субординированным займам удовлетворяются после удовлетворения требований всех иных кредиторов, а также в ст. 25.1. Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-I «О банках и банковской деятельности» в части списания при санации банка субординированных займов, депозитов для восстановления капитала кредитной организации.
К субординации эксперты относят и эффект, описываемый в п. 2 ст. 61.6 Закона о банкротстве, который позволяет требования кредитора, сделка которого оспорена по п. 2 ст. 61.2 и п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве, помещать в реестр после кредиторов третьей очереди.
Субординация: ориентиры для судов
Для корпоративных юристов и правоприменителей не менее значимыми, чем нормы законов, являются разъяснения и решения ВС РФ. Так, первые намеки на законность субординации в банкротстве были даны в Определении СК по экономическим спорам ВС РФ от 6 августа 2015 г. № 302-ЭС15-3973. Рассматривалось дело о включении в реестр требований кредиторов требований акционера должника, основанных на договоре беспроцентного займа. Нижестоящие суды отказали в таком включении, сославшись на недопустимость конкуренции требования о возврате займа с обязательствами должника как участника имущественного оборота перед другими участниками оборота, поскольку учредители (участники) должника несут риск отрицательных последствий, связанных с его деятельностью. Управляющий директор, начальник управления принудительного взыскания и банкротства департамента по работе с проблемными активами Сбербанка Евгений Акимов в ходе конференции ИД «Коммерсантъ», посвященной актуальным вопросам и новому опыту банкротства-2020, пояснил, что «заведомо лицо, которое управляет бизнесом, владеет им, находится в привилегированном положении к любым кредиторам, потому что такое лицо может определять стратегию развития бизнеса, оно реализует эту стратегию».
Проанализировав доказательства, суды пришли к выводу, что в рассматриваемом случае обязательственный механизм выдачи займа фактически подменил корпоративный механизм внесения вклада в уставный капитал. Между тем, ВС РФ напомнил о том, что правоотношения, основанные на договорах займа, регулируются нормами ГК РФ о займе и кредите, и вытекающие из этих правоотношений требования не носят корпоративного характера. «Сам по себе факт того, что займодавцем выступает участник должника, является недостаточным для вывода об отсутствии заемных отношений и направленности на реализацию внутрикорпоративных отношений», – резюмировал Суд.
Затем несколько лет (вплоть до конца 2019 года) активно формировалась правоприменительная практика в части субординации требований кредиторов. Однако в отсутствие прямых и однозначных норм закона решения судов, равно как и обоснования их позиций, не отличались единством. В связи с этим ВС РФ решил разъяснить некоторые особенности субординации, обобщив судебную практику по этому вопросу и выпустив соответствующий Обзор.
В Обзоре сформулировано 14 ключевых тезисов, на которые должны ориентироваться нижестоящие суды при разрешении споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц:
Отметим, как и ранее, в Обзоре не упоминается термин «субординация» – используется лишь конструкция «понижение в очередности». Однако появляется ряд новых понятий, на которые в ходе конференции указал руководитель направления «Реструктуризация и банкротство» фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Олег Пермяков. Это такие понятия, как «имущественный кризис» (трудное экономическое положение должника, обусловленное наличием любого из обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве) и «компенсационное финансирование» (предоставление контролирующим лицом, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности, финансирования, в частности с использованием конструкции договора займа). Помимо этого, ВС РФ ввел не поименованную в законе очередность удовлетворения требований кредиторов – очередность, предшествующую распределению ликвидационной квоты. Речь идет о том, что при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено требованиям контролирующего лица – оно подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве и п. 8 ст. 63 ГК РФ.
***
В настоящее время определение существа отношений по субординированию контролирующих должника и аффилированных с ним лиц пока не нашло должного отражения в Законе о банкротстве, но можно говорить о том, что зачатки становления института субординации в банкротстве уже намечены. Важную роль в этом сыграл утвержденный ВС РФ в начале текущего года Обзор. Обобщенные в нем выводы призваны не только внести правовую определенность в вопросы субординации требований кредиторов при банкротстве путем установления единых правил для судов, но и помочь участникам (акционерам) общества сформировать модель своего правомерного поведения в рамках дела о банкротстве должника, в частности структурировать отношения таким образом, чтобы избежать последующей субординации своих требований.
Обзор ВС по субординации требований при банкротстве: новые возможности кредиторов
29 января Президиум Верховного Суда (ВС) утвердил Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц.
В Обзоре ВС сформулировал правовые позиции по одной из наиболее актуальных проблем в сфере законодательства о банкротстве – субординации (понижении очередности) требований аффилированных с должником кредиторов.
Наличие аффилированности с должником само по себе не является основанием для понижения очередности удовлетворения требования
Аффилированные с должником лица нередко пытаются занять доминирующее положение в реестре требований кредиторов банкрота, чтобы получить контроль над процедурой и обеспечить свои имущественные интересы в деле о несостоятельности должника.
Для достижения такой цели аффилированные кредиторы предпринимают попытки включить в реестр фиктивные требования, основанные на искусственно созданной задолженности, либо реальные требования, но корпоративные по своей правовой природе.
Цель субординации – защита независимых кредиторов от конкуренции с требованиями аффилированных с должником лиц. До публикации Обзора судебная практика по ключевым вопросам субординации требований кредиторов при банкротстве не была однозначной.
В Обзоре ВС указал, что очередность удовлетворения требования кредитора не может быть понижена лишь на том основании, что такой кредитор относится к числу аффилированных с должником или контролирующих его лиц (п. 2 Обзора).
Вышеуказанное разъяснение представляется ключевым положением Обзора, поскольку в нем ВС установил общее правило, согласно которому требования аффилированных с должником кредитором не подлежат субординации по умолчанию.
Отдельного упоминания удостоились публично-правовые образования: ВС указал, что участие таких образований в формировании уставного капитала должника само по себе не является основанием для понижения в очередности их требований к должнику (п. 13 Обзора).
Требование не подлежит субординации, если аффилированный кредитор докажет экономическую целесообразность финансирования должника
В Обзоре ВС определил следующие способы финансирования со стороны аффилированных лиц, требования которых могут быть квалифицированы в качестве компенсационного финансирования и понижены в очередности в случае банкротства должника:
ВС возложил на аффилированного с должником кредитора бремя опровержения разумных сомнений относительно мнимости договора, на котором основано его требование к должнику в деле о банкротстве (п. 1 Обзора).
Неустраненные контролирующими должника лицами (КДЛ) сомнения относительно того, является ли предоставленное им финансирование в пользу должника компенсационным, толкуются в пользу независимых кредиторов банкрота (п. 3.4 Обзора).
В случае противодействия со стороны независимых кредиторов и при непредоставлении аффилированным лицом таких доказательств существует риск квалификации сделки, на которой основано требование, как мнимой и отказа во включении требования в реестр.
В этой связи мы рекомендуем кредиторам заблаговременно собирать доказательственную базу, подтверждающую наличие у них разумных экономических причин заключения и исполнения сделок по финансированию аффилированных должников.
Требование контролирующего лица, возникшее в ситуации имущественного кризиса, подлежит понижению в очередности
ВС предусмотрел ряд критериев, при наличии которых установленные в реестре требования аффилированных кредиторов, в том числе контролирующих должника лиц, подлежат понижению в очередности.
В частности, субординации подлежит требование КДЛ, если оно основано на договоре, исполнение по которому предоставлено должнику в ситуации имущественного кризиса, то есть в условиях наличия у должника признаков неплатежеспособности (п. 3 Обзора).
Аналогичным образом понижаются в очередности требования, перешедшие к КДЛ в связи с заменой независимого кредитора в обязательстве, если основание такого перехода возникло в ситуации имущественного кризиса (п. 6 Обзора), в том числе:
При этом действия аффилированного лица, направленные на необоснованное повышение очередности удовлетворения требования к банкроту (например, уступка права требования внешне независимому кредитору), такую очередность не изменяют (п. 7 Обзора).
Под угрозой субординации также находятся займы КДЛ, предоставленные в начальный период деятельности должника, если не установлено иных целей такого финансирования, кроме как перераспределения риска КДЛ на случай банкротства должника (п. 9 Обзора).
Наличие письменного согласия независимых кредиторов на финансирование должника защитит требование аффилированного лица от субординации
Требование аффилированного с должником кредитора, не имеющего статуса КДЛ, подлежит субординации, если оно основано на предоставлении должнику компенсационного финансирования под влиянием КДЛ (п. 4 Обзора).
Понижению в очередности подлежит требование аффилированного лица, если оно возникло в связи с исполнением им обязательства должника в пользу независимого кредитора (например, в связи с погашением задолженности такого лица по кредитному договору) (п. 5 Обзора).
В этой связи для минимизации риска субординации требований аффилированного лица перед предоставлением должнику заемного финансирования мы рекомендуем получить письменное согласие большинства независимых кредиторов.
При наличии соглашения с мажоритарным кредитором о предоставлении компенсационного финансирования суд квалифицирует такое финансирование в качестве досудебной санации (ст. 31 Закона о банкротстве).
При этом важно, чтобы соглашение между банком и мажоритарным кредитором не нарушало права миноритарных кредиторов. В противном случае существует вероятность признания такого соглашения недействительным по требованию заинтересованных лиц.
Если компенсационное финансирование не позволит должнику восстановить платежеспособность, согласование решения о предоставлении финансирования с мажоритарным кредитором защитит требование кредитора от субординации (п. 10 Обзора).
Предоставление финансирования должнику по общему правилу не свидетельствует о возникновении у банка статуса КДЛ
Предоставляя компенсационное финансирование, КДЛ нередко рассчитывают не столько на получение выгоды в виде согласованной сторонами суммы процентов по договору, сколько на участие в распределении всей потенциальной прибыли должника.
Обратная ситуация обычно складывается у банков, заинтересованных в получении дохода за счет обслуживания долга. Для обеспечения возврата кредита банк нередко включает в соглашение с должником условие о получении права на участие в управлении последним.
Такое соглашение может быть оформлено путем заключения между банком и мажоритарным акционером (участником) должника договора репо или корпоративного договора, по условиям которых банк получает долю участия в должнике до полного погашения задолженности.
В Обзоре ВС установил, что в подобных случаях презюмируется отсутствие у банка цели участвовать в распределении всей предполагаемой прибыли должника, в связи с чем не имеется оснований рассматривать его в качестве КДЛ (п. 11 Обзора).
В отсутствие доказательств обратного наличие у банка права контролировать деятельность должника в пределах, необходимых для возврата кредитной задолженности, не является основанием для субординации его требования.
Такая позиция рекомендуется к использованию в спорах, в которых кредиторы и арбитражные управляющие требуют привлечь банк к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в связи с финансированием деятельности должника в предбанкротный период.
Привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности за невозможность погашения требований кредиторов влечет исключение его требования из реестра
Применительно к субсидиарной ответственности важное значение имеет разъяснение ВС о том, что решение о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности за невозможность погашения требований кредиторов влечет исключение его требования из реестра (п. 8 Обзора).
Если такое требование включено в реестр в процедуре, в которой заинтересованное лицо является независимым кредитором, мы советуем заявить требование о пересмотре судебного акта о включении требования КДЛ в реестр в порядке главы 37 АПК.
В случае же понижения очередности требований аффилированного кредитора важно отметить, что субординация требований не лишает его большинства процессуальных возможностей лица, участвующего в деле о банкротстве (п. 14 Обзора).
В частности, такой кредитор вправе участвовать в судебных заседаниях по делу о банкротстве, обжаловать судебные акты, заявлять возражения против требований кредиторов, участвовать в собраниях кредиторов без права голоса и осуществлять иные права.
Важным разъяснением ВС также является то, что выбор кандидатуры арбитражного управляющего либо СРО арбитражных управляющих определяется решением кредиторов, не относящихся к числу КДЛ или иных аффилированных с должником лиц (п. 12 Обзора).
Обращаем внимание на возможность независимых кредиторов оспорить судебный акт и / или решение собрания кредиторов о выборе кандидатуры арбитражного управляющего, назначенного по инициативе аффилированных с должником лиц.
Новые горизонты субординации: текущие обязательства должника
Благодаря Обзору судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденному Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020 (далее — Обзор от 29.01.2020), тема субординации требований кредиторов стала одной из самых обсуждаемых в правовом сообществе за прошедшие полтора года.
Согласно Обзору от 29.01.2020, под субординацией требований кредиторов понимается понижение очередности удовлетворения требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц. Субординированные требования кредиторов подлежат удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты, то есть после удовлетворения требований независимых кредиторов всех очередей, включая зареестровые требования, но приоритетно по отношению к требованиям участников и иных лиц, имеющих в отношении должника корпоративные права (по п. 1 ст.148 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и п. 8 ст. 63 ГК).
При этом требование кредитора не может быть субординировано и понижено в очередности только лишь на том основании, что он относится к числу аффилированных или контролирующих должника лиц; в каждом конкретном случае надлежит исследовать правовую природу отношений между таким лицом и должником.
То есть цели субординации требований кредиторов: 1) пресечение попыток контролирующих лиц установить контроль над процедурой банкротства должника; и 2) предотвращение уравнивания «псевдокорпоративных» требований аффилированных лиц с требованиями независимых кредиторов.
Обозначив позицию о субординации требований в банкротстве юридических лиц, Верховный суд также недавно впервые рассмотрел возможность субординации требований к банкротящемуся физлицу и высказал свою позицию по данному вопросу: положения Обзора от 29.01.2020 о понижении очередности удовлетворения требований кредитора не подлежат применению в деле о банкротстве физического лица (Определения ВС РФ от 29.06.2021 № 305-ЭС20-14492, от 26.07.2021 № 305-ЭС21-4424).
Казалось бы, вопрос субординации требований окончательно раскрыт. Однако выведенный судебной практикой механизм субординации выходит за горизонты «реестровых» требований кредиторов и сейчас находит применение в отношении текущих обязательств должника. На вопросы, надо ли субординировать текущие требования кредиторов должника, отличаются ли последствия субординации «реестровых» и «текущих» требований кредиторов, как определить деяние, ставшее причиной поражения кредитора в правах, сейчас арбитражные суды дают прямо противоположные друг другу ответы. В связи с этим спор о субординации текущих требований кредиторов, очевидно, в ближайшее время также будет передан на рассмотрение судебной коллегии Верховного суда.
Под текущими платежами понимаются денежные обязательства, возникшие после даты принятия заявления о признании должника банкротом, то есть обязательства должника, принятые им в ситуации имущественного кризиса, очевидной неограниченному кругу лиц, и направленные чаще всего на финансирование процедуры банкротства, обеспечение функционирования организации в условиях кризиса или завершение исполнения заключенных контрактов.
Противоположные правовые подходы арбитражных судов в отношении вопроса субординации текущих обязательств должника сводятся к следующему.
Одна позиция арбитражных судов заключается в том, что самим по себе текущим характером требования кредитора, который является контролирующим должника или аффилированным с ним лицом, обусловлено отсутствие оснований для понижения очередности удовлетворения такого требования (например, кассационное Постановление от 12.08.2021 по делу № А55-9554/2017, кассационные Постановления от 19.02.2020 и от 15.07.2020 по делу № А53-32531/2016 и др.).
Обоснование такой позиции, занимаемой судами, — существенное отличие текущих требований кредиторов от предоставляемого в предбанкротный период компенсационного финансирования, которое, собственно, понижается в очередности. Финансируя, например, выплату текущей заработной платы работникам должника, контролирующее лицо не приобретает какие-либо дополнительные права по отношению к должнику, а лишь фактически переводит на себя исполнение обязательства. Объем обязательств должника и очередность удовлетворения требований таким погашением (в порядке ст. 313 ГК) не изменяется, права кредиторов не нарушаются, соответственно, и ущемление прав кредиторов по текущим платежам не допускается.
Противоположная позиция арбитражных судов исходит из отсутствия необходимости разделять «реестровые» и «текущие» требования кредиторов для разрешения вопроса об их субординации. Наличие признаков внутрикорпоративного финансирования в ситуации кризиса должника само по себе, по их мнению, позволяет понизить очередность требования финансирующего кредитора.
Применяя второй подход, суды не ставят вопрос допустимости субординации текущих требований кредиторов с применением изложенных в Обзоре от 29.01.2020 положений: внутрикорпоративное финансирование, даже если оно относится к текущим платежам, подлежит субординации для обеспечения интересов независимых кредиторов (например, кассационное Постановление от 24.05.2021 по делу № А56-19962/2017).
Последствием субординации судами «текущего» требования является отнесение его к той же очереди, к которой относятся субординированные «реестровые» обязательства, то есть после удовлетворения всех требований кредиторов. Таким образом суды фактически меняют режим обязательств должников: субординированные текущие обязательства приравниваются к субординированным «реестровым» требованиям.
Приведенные позиции арбитражных судов свидетельствуют об отсутствии сформированного подхода к вопросу о возможности субординации текущих обязательств.
Представляется, что в ближайшее время Верховный суд передаст на рассмотрение судебной коллегии аналогичный спор для формирования единой позиции относительно режима текущих обязательств должника в отношении аффилированных лиц и устранит очередной простор для ложных интерпретаций Обзора от 29.01.2020, как это было ранее в вопросе возможности субординации требований к банкротящемуся физлицу. В период подготовки настоящей статьи Верховный суд истребовал материалы обособленного спора по вышеупомянутому делу № А56-19962/2017, имеются основания предполагать, что этот спор будет передан для рассмотрения его судебной коллегией.
Анализируя законодательство о банкротстве в совокупности с позициями, приведенными в Обзоре от 29.01.2020, допустимо предположить, что «текущие» кредиторы не могут поражаться в правах наравне с контролирующими лицами, заявляющими свои требования в реестр требований кредиторов.
Закон о банкротстве предусматривает обязанность контролирующего лица информировать третьих лиц об имущественном кризисе должника для предотвращения причинения большего ущерба кредиторам. В качестве неординарной меры ответственности за неисполнение данного требования, в случае продолжения дальнейшего финансирования должника контролирующими лицами, требования о возврате компенсационного финансирования выводятся в отдельную (низшую) очередь удовлетворения.
В отношении же текущих обязательств применение такого рода ответственности к аффилированным лицам, очевидно, не преследует декларируемую цель: финансирование должника при возбужденном деле о банкротстве не причиняет ущерб кредиторам, поскольку предоставленное финансирование находится по сути под их контролем, а информация об имущественном кризисе, которая утаивается при предоставлении компенсационного финансирования, в банкротстве доступна неограниченному кругу лиц (из картотеки арбитражных дел, сообщений на сайте ЕФРСБ и газеты «Коммерсант»).
Уравнивание режимов «текущих» и «реестровых» обязательств должника прямо противоречит Закону о банкротстве и создает невыгодную всем участникам дела ситуацию, когда должник, столкнувшийся с дефицитом оборотных средств, будет полностью отключаться от денежного потока группы лиц, в которую он входит.
И если такое поражение в правах применять, то правильнее будет относить субординируемые текущие требования кредиторов к отдельной последней очереди текущих платежей (после всех остальных текущих), что предоставит дополнительные гарантии и разумное превосходство независимым «текущим» кредиторам. Возможно, именно такой судебный акт будет принят Верховным судом в ближайшее время.